Военно-Сухумская дорога. Часть 1: Карачаевск - Черкесск ( 57 фото )

Помимо знаменитых Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог, есть на Кавказе и Военно-Сухумская дорога, поднимающаяся в горы вдоль Кубани и Теберды. Со времён распада СССР разорванная по Клухорскому перевалу, в Карачаево-Черкесии она остаётся сердцевиной, а Кубано-Тебердинское ущелье изобилует достопримечательностями от аланских церквей до шедевров советской технической мысли. О самой дороге и её ответвлениях в Большой Карачай и Домбай я расскажу в 7 частях, и для начала по предгорьям проедем от Черкесска до Карачаевска, по сути сросшихся воедино через цепочку городов и сёл.

В хронологически прошлой части я показывал кришнаитское село Курджиново на другом конце КЧР, а вот географически прошлая часть - про Черкесск, где проспект Ленина является частью Военно-Сухумской дороги.

И по-хорошему сегодняшний рассказ стоило было начинать с деревянной казачьей Покровской церкви 1730-х годов,  за два века прикочевавшей сюда аж с Хопра, и со строившейся (и ныне даже достроенной) мечети - два храма, провожающие путников разных эпох, отвечают за городской участок Военно-Сухумской дороги. А заодно - за диалектичность её истории: если Санчарский перевал во времена Алании вёл из её столицы Магаса (которым было, скорее всего, городище Нижний Архыз) в форпост византийских миссионеров Сотириуполь (Пицунду), то за Клухорским перевалом лежал весь большой мир с его богатствами и угрозами. Если в 715-20 годах арабское вторжение по этой дороге толкнуло аланских багатаров (князей) в вассалы к Хазарии, то в 10-11 веках Санчарская тропа была ключевой для аланской политики, а Клухорская, наряду с Дарьяльской - для экономики. Которую и подкосила новая напасть - тюрки, покорившие Армению и Грузию и надолго превратившие Закавказье в сплошной хаос воюющих орд и племён. Именно опустошение Малой Азии стало фатальным и для Алании, и для Руси, расцветших на торговле с Византией, ну а монголы и Золотая Орда лишь добили умирающие страны. Финальную точку в истории Алании поставил в 1395 году Тамерлан, и караванная дорога вдоль Теберды на века превратилась в путь черкесских набегов. В Кавказскую войну, начатую для их прекращения, царские офицеры недвусмысленно называли её Турецкой тропой: как Панджершское ущелье в Афганистане или Аргунское ущелье в Чечне, Тебердинское ущелье служило основным путём снабжения "незаконных бандформирований". Здесь это были в основном кабардинские хаджреты - дословно "изгнанники", по сути "мстители", после серии кроваво подавленных восстаний в Кабарде уходившие на Кубань целыми деревнями. Тылом Хаджретовой Кабарды, тихой гаванью мстителей, служил Большой Карачай в верховьях Кубани, покорение которого в 1828 году генералом Георгом Эммануэлем обозначило перелом в войне за эти горы. Однако память о том, с какой лёгкостью через Клухорский перевал шли турецкие поставки, осталась, и уже с 1850-х годов военное ведомство вынашивало планы строительства колёсной дороги. До их воплощения, впрочем, прошло полвека: по трассе, определённой известным географом, исследователем Туркестана Иваном Мушкетовым от Баталпашинской (ныне Черкесск) до Сухума, колёсную дорогу длиной 337 километров проложили в 1895-1903 годах. Тогда же в последний раз перенесли Покровский храм из центра Баталпашинской к началу пути. Ну а города, курорты и заводы вдоль дороги строились в большинстве своём уже при Советах:


Как например "Кавказцемент", с 1974 года пылящий примерно на том месте, где в 1926-44 годах проходила граница Черкесской и Карачаевской автономных областей. У гиганта индустрии - своя достопримечательность: крупнейший в России башенный кран К-10000, разработанный в 1978 году датской компанией "Kroll Kranes A/S" для строительства атомных электростанций. Получилась действительно колоссальная машина: высота всей конструкции - 143 метра, и маленький кран наверху хотя и может помогать большому, а в первую очередь использовался для его монтажа, который занимает не менее 3 месяцев. Грузоподъёмность К-10000 - до 260 тонн, а если заменить рельсовое основание стационарным - то и до 360: им можно загрузить целый ядерный реактор в энергоблок. Всего "Кролл" изготовил 15 таких кранов, 2 из которых ушли в США, а остальные - в СССР, к 1980-м годам, с запуском "Атоммаша" в Волгодонске, поставившем строительство АЭС на поток. Но дальше - Чернобыль, Гласность, антиядерная паника и распад страны: гигантам не нашлось места в новой реальности. Часть "Кроллов" была продана за границу, часть - ржавеют на складах, но кажется, ни один из них так и не порезали на вожделенный лом. В разных источниках упоминаются К-10000 в порту Сингапура, на сборке буровых платформ в Норвегии, на атомных стройках Китая, а в постсоветских странах их осталось в строю только два - здесь да на Хмельницкой АЭС в украинском Нетешине. Третий "Кролл" работал на стройках Татарской, Калининской и Ростовской атомных станций, а в 2015-м был демонтирован до лучших времён. Как и когда атомный кран попал на цементный завод - яндекс и гугл не знают, но по фотографиям Руссоса видно, что чудо техники стоит без дела явно не первый год.


За промзоной начинается Усть-Джегута - город-спутник (31 тыс. жителей) Черкесска, 7 километров до окраин которого кажутся санитарной зоной цемзавода. Ставшая городом лишь в 1975 году, Усть-Джегута появилась в 1861-м как казачья станица, однако, думается, ключевыми в её истории оказались всё те же 1926-44 годы, когда Карачай и Черкесия были разными регионами: почти примыкающая к Баталпашинску, Сулимову, Ежово-Черкесску и наконец просто Черкесску, Усть-Джегута сделалась его карачаевским предместьем. Этнический состав двух соседних городов словно инвертирован: здесь 55% жителей карачаевцы, 33% - русские и 6% - абазины. Усть-Джегута - это Карачаевский Черкесск, где после сонного и ветхого "настоящего" Черкесска сразу захватывает суета бесконечного базара:


Вытянутая на 14 километров вдоль транзитной Курортной улицы, Усть-Джегута - типичный в общем ближневосточный городок, где каждая деталь знакома по турецкой или иранской глубинке... и только странно, что на вывесках - кириллица, а не вязь.


Ещё сложнее представить, что где-то в стороне от трассы остались несколько домиков Усть-Джегутинской станицы, мемориал Победы (1978), весьма симпатичная церковь Михаила Архангела (1879-85) из жёлтого кирпича да вокзал в сталинском стиле.


Однако Усть-Джегуте не повезло стоять в самом начале пути в горы: проехав город 8 раз, по утрам я обычно спешил, а возвращался в сумерках или затемно. Единственный раз мы с Сергеем из Ессентуков свернули с главной дороги на самом юге города - по грунтовой Мостовой улице, чтобы взглянуть на Старый мост через Кубань:


Военно-Сухумская дорога, проложенная на рубеже веков, рассматривалась царской Россией лишь как пролог к стройке железной дороги, которую на беспокойном Кавказе надо было как-то охранять. За то, чтобы первыми преодолеть горный хребет на паровозе, в начале ХХ века спорили государство и частная Армавир-Туапсинская железная дорога, планировавшая прирасти веткой в Сухум через Санчарский перевал. Проект линии от станции Невинномысская на магистрали Ростов - Владикавказ через Баталпашинскую и Теберду за Клухорский перевал был утверждён в 1914 году, ну а за его реализацию взялись уже при Советах. Хотя и в изрядном сокращённом виде: рельсовый путь в Закавказье было решено тянуть вдоль Чёрного моря, а здесь проложить тупиковую ветку от Невинномысска в столицы двух автономий. Будущий Черкесск впервые услышал паровозный гудок уже в 1929-м, а в 1939-41 годах было возведено самое сложное сооружение линии - не по-нашему высокий и ажурный мост через Кубань:


Но дальше всё пошло не так: в 1942 отступающая Красная Армия взорвала один из пролётов, обломки которого за 80 лет так и не стронула быстрая река:


А в 1943-м и карачаевцев депортировали с родных гор. Микоян-Шахар (теперешний Карачаевск) стал городом Клухори, а в его связях с внешним миром Сухуми и Тбилиси стали актуальнее, чем Ставрополь или Черкесск. В Усть-Джегуте в 1944 году обустроили конечную станцию, а на Клухорском перевале - автодорогу, и ни возврат Карачая в состав РСФСР (1955), ни карачаевцев на родину (1957) не возродили довоенный проект. Теперь пешеходный Старый мост с ажурным "протезом" пролёта ведёт из райцентра в абазинское село Кубина:


Про абазин я рассказывал в недавнем обзоре 5 народов Карачаево-Черкесии. Если совсем кратко - это северо-кавказские абхазы, а если совсем точно - тут живёт их разновидность ашвыуа, или тапанта: земледельческий народ из подданных 6 князей, ушедших за горы в 11 веке, когда Грузию объединили не их родичи Аносиды из Абхазии, а картлийцы Багратионы из Кларджетии. Эти предгорья тапанта заселили ещё до гибели Алании, и в конечном счёте остались самым коренным народом КЧР. Теперешняя Абазиния - это 12 сёл в междуречье Малого Зеленчука и Кубани, разделённых невысокой грядой уже не холмов, но ещё не гор:


Из 46 тыс. абазин большинство живут на той стороне, переглядываясь через реку с черкесами, с которыми ещё в 18-19 столетиях у них полностью унифицировался быт. Однако на Кубани - крупнейшее абазинское село Псыж напротив Черкесска, а относительно небольшая Кубина (2,5 тыс. жителей) - и вовсе экономический центр Абазинии. Запомните вон ту трубу - мы скоро к ней вернёмся:


Пока же пойдём обратно за мост и продолжим путь на юг по трассе:


Странную форму Усть-Джегуты определили не сказать чтобы естественные, но всё же водные преграды: с запада город ограничен Кубанью, а с востока - Большим Ставропольским каналом. Действительно Большим - по расходу воды (до 180 м³/с), ширине и особенно длине (480 километров) с ним сравнится не всякая река на маловодном Юге. "Течёт вода Кубань-реки куда велят большевики" - именно об этом канале: по сути это Кубань-2, впадающая не в Чёрное и Азовская моря (как рукава естественного русла), а в озеро Маныч-Гудило, орошая былые кочевья калмыков, туркмен и ногайцев. Впрочем, капиталисты Кубанью тоже командуют: если 1-я очередь канала была проложена в 1957-67 годах, то 4-я - в 1999-2006, а проекты 5 и 6-й очередей пока не сняты с повестки.


С юга Усть-Джегуту ограничивает гидроузел (1957-62):


Хотя надпись на нём чуть лукавит: под ней - водосброс из Усть-Джегутинского водохранилища в основную Кубань, а канал начинается под арками левее:


Прежде дорога проходила прямо по гидроузлу, и можно представить, какие пробки тут возникали перед выходными, когда в Домбай и Теберду тянулся народ со всего Ставрополья. В 2010-12 годах в объезд построили крупнейший мост Северо-Кавказского федерального округа - 816 метров, и 124 из них - единый пролёт над Кубанью:


С моста прекрасно виден Московский микрорайон с церковью Петра и Февронии:


Настолько московский, что это можно было бы даже не пояснять, а родившийся тут в 1981 году Дима Билан, когда добрался до Белокаменной, удивляться мог разве тому, что теперь таких микрорайонов стало вокруг него много. Что ж, прежде я видел Москву-на-Оби и Москву в таёжных дебрях, так что бы и на фоне гор Кавказа её не увидать?


Заселяли же многоэтажки, видимо, самыми отъявленными московскими дачниками, отобранными по итогам многолетних наблюдений КГБ за участками в Нахабино и Малаховке: от микрорайона начинается главное предприятие Карачаево-Черкесии - законченный к 1989 году Южный тепличный комбинат, крупнейший во всей России. Его 132 теплицы расположились на площади в 144 гектара, протянувшись вдоль дороги на 4,5 километра и раскинувшись на 500-900 метров в ширину. Как можно понять из названия посёлка, комбинат строился для снабжения Москвы, и до сих пор отсюда родом примерно 1/3 помидоров и огурцов на прилавках столичных магазинов:


При этом Московский - часть Усть-Джегуты, а территория, на которой стоит комбинат, подчинялась сельсовету Кубины. Попытку передать его в состав города в 2004 году абазины восприняли как набег карачаевцев, и в 2005, после цепочки митингов и забастовок, сами захватили Дом Правительства в Черкесске. Власти же, не дожидаясь перехода конфликта из экономической в этническую плоскость, с 2006 года учредили Абазинский район, основным работодателем и налогоплательщиком которого и сделался "Южный". В общем, абазины совсем не просты - найдётся ли в России другой малый народ, выбивший себе ключевую роль в снабжении столицы?


За Кубанью меняется пейзаж - волнообразная гора Джангур (1560м) десяток-другой километров господствует над трассой:


Совсем не очевидно, что мы сейчас пересекаем тот же самый Скалистый хребет, сквозь который в соседней Кабардино-Балкарии проходят грандиозные теснины.


Природные бастионы - это и есть Абазиния, и на той её стороне - старинная башня Адиюх:


Тут недолго пропустить что-то Важное:


Так называется село (1,8 тыс. жителей), выросшее в 1926 году из хутора Красногорской станицы.


На пол-пути до неё - совсем не заметный с дороги Красногорский источник нарзанов, на который мы не стали заезжать. Какие уж источники, когда впереди раскрывается заснеженный Кавказ, а Боковой хребет кажется лестницей к его подножью.


В силуэтах дальних гор смутно угадываются вершины Домбая - по прямой до них без малого 100 километров:


Но как бы ни манили горы, всё же сделаем остановку - километрах в 25 от Черкесска у дороги встречает самая что ни на есть казачья крепость. По станице на том берегу её называют ещё Красногорской крепостью, вот только на самом деле всё наоборот - это станица была основана в 1861 году напротив Верхне-Николаевского укрепления (1832-37):


Чудом сохранившееся, оно представляет собой квадрат стен 50 на 60 метров, достигающих 4 метра в высоту. Ворота в крепость обычно наглухо заперты, но внутри всё равно пустота.


За рекой на фоне Джангура (кадр выше) и длинного ряда Джегутинских скал виднеется Никольская церковь (2006), напоминающая о дореволюционной предшественнице, а заодно и о том, что до 1887 года сама станица называлась Верхне-Николаевской. Руины турлучного дома же на переднем плане - всё, что осталось от резиденции генерала Николая Петрусевича, коменданта Эльбрусского военно-народного округа, в 1865-71 годах охватывавшего горы Карачая. Проще говоря, эта крепость была первым русским центром теперешней республики:


О былой роли, видимо, напоминает Красногорская башня, словно специально построенная в форме то ли государевой короны, то ли Кутафьей башни Московского кремля. Русской фортификации на Кавказе и в Средней Азии в принципе сохранилось немного, и это - один из самых необычных её образцов. Собственно, именно башня фигурирует во всех путеводителях и путевых заметках, так что крепости рядом как будто и нет:


Внизу всё это дополняют развалины моста - уж не знаю, ровесника крепости или станицы. Выше по Кубани видна (крупнее на заглавном кадре) начатая в 2019 году стройка двух Красногорских Малых ГЭС (48 МВт) с общей плотиной:


И многоэтажки впереди - это основанный в 1974 году ПГТ (2,9 тыс. жителей) Правокубанский, очередной индустриальный гигант, на этот раз - гидроэнергетический:


А пара башен на холме, сразу за теплицами "Южного" повисающих в перспективе дороги - не что иное, как резервуары Зеленчукской ГЭС, название которой странно звучит на Кубани. На самом деле это ещё более удивительно, чем кажется: фактически напротив Правокубанского находится устье рукотворной, частично подземной реки длиной 35 километров. Если Красногорские Малые ГЭС - русловые, то Зеленчукская - деривационная: у таких напор создает не плотина, а канал или тоннель, например спрямляющий излучину или спускающийся из параллельной долины. Апофеозом этой схемы и стала строившаяся 30 лет (1976-2006 с перерывом в 1990-94) Зеленчукская ГЭС: её деривация начинается на Большом Зеленчуке у села Даусуз, продолжается гидроузлами на Марухе и Хасауте (истоках Малого Зеленчука) и завершается на Кубани. Здесь её дополнили в 2010-16 годах ещё и гидроаккумулирующей станцией, которой и принадлежат резервуары на горе да пара водохранилищ за ней: в межпиковое время они наполняются с помощью насосов, а в пиковое сбрасываются, давая ток. Ну а награда за все эти сложности такова, что по мощности (от 156 до 320 МВт) Зеленчукская ГЭС сравнима с Рыбинской, но только там гидростроителям пришлось затопить пол-области. Подробно Зеленчукская ГЭС-ГАЭС (это её официальное название) показана здесь, но прямо сказать, больше впечатляет она описанием: отдельные объекты не выделяются ни обликом, ни масштабом.


К Правокубанскому примыкают огромные (по 5 тыс. жителей) карачаевские аулы Сары-Тюз (с 1924 года) и Кумыш (с 1932) по разные стороны Кубани. Перепрыгнув реку по очередному мосту, трасса выходит на круговую развилку. Направо по короткому тоннелю гидростроя (1977) - дорога на Зеленчук, и именно этим путём (хотя он не самый близкий) туда ездят в основном маршрутки из Черкесска:


Но мы сворачиваем налево, вверх по течению Кубани, в чёткий и однозначный Карачай. Над Кумышем нависают минареты огромной мечети имени Даута-хаджи Батчаева, посвящение которое куда интереснее, чем типовой туркостроевский вид: дело в том, что где-то в глубине села есть ещё и Первая мечеть (1971-74), построенная в весьма нетипичные для культовых зданий годы инициативной группой местных мусульман, которую и возглавлял Батчаев.


Я, увы, узнал о ней лишь при написании моста, но не мавзолей Батчаева ли мелькает на кладбище в раскрывающейся на секунду перспективе одной из улиц? Как бы то ни было, Кумыш с тех времён - религиозный центр Карачая:


Втягиваясь в ущелье, застройка вдоль дороги лишь уплотняется. От окраина Кумыша нет и 1,5 километров до посёлка Орджоникидзевский (2,9 тыс.), основанного в 1938 году на многочисленных и маленьких угольных шахтах. Ныне ни одна из них не работает, а соотношение карачаевцев (62%) и русских (23%) между переписями 2002 и 2010 годов, натурально, перевернулось. Однако на въезде в посёлок за поворотом дороги встречает не заброшенная шахта...


...а открывшийся в 1968 году Мемориал защитникам перевалов Кавказа:


Прорыв вермахта на юг России летом 1942 года вновь поставил под угрозу само существование страны. Главной целью немцев тогда были, конечно, Баку и Грозный, сочащиеся вожделенной нефтью, и пока одна группа войск (как казалось тогда - вспомогательная) отсекала пути снабжения в Сталинграде, другая прорвалась непосредственно на Кавказ, рассчитывая на восстание белых казаков и горцев. На восток вдоль хребтов немцы прошли до ингушского Малгобека на краю нефтяного района, на побережье упёрлись в Новороссийск, а в горах, как в былые века, когда аланская конница держала арабские орды, начались битвы за перевалы. Тут стоит сказать, что ещё до войны немецкие альпинисты считалась сильнейшими в мире, а специальные горнопехотные части, знаменитые "эдельвейсы" (по нашивкам с этим горным цветком) комплектовались в основном альпийскими горцами из Австрии и Баварии. Хоть это и наши горы, а немцы воевали на высотах увереннее, обустраивая огневые точки с лёгкой артиллерией в зоне вечных снегов и стремительно поднимаясь на неприступные склоны. И сейчас уже не вполне очевидно, что и Грузинскую ССР топтал сапог оккупанта... На Санчарском перевале в первых числах сентября 1942 года немцы смогли даже прорваться на десяток километров вглубь Абхазии и на неделю занять деревеньку Псху, а с ещё нескольких перевалов не вермахт пытался сбросить Красную Армию, а наоборот. Бетонный частокол на склоне - лишь символ, а не рубеж обороны, где был остановлен враг: Клухорский перевал "эдельвейсы" взяли ещё 15 августа, и это поставило юг на грань катастрофы: из-за Военно-Сухумской дороги, по которой можно было перебросить крупные силы, он стал самым узким местом обороны Кавказа. Прорвись немцы дальше - вскоре пали бы Новороссийск, Туапсе или Сочи. Бои на южных склонах Клухора продолжались до 21 октября, а отступил враг лишь при вестях о контрнаступлении советских войск на равнине.


Как я понимаю, место для мемориала было выбрано почти произвольно - просто красивый уголок у дороги на Теберду и Домбай. На кадре выше хорошо видна братская могила, в которую свезли с разных перевалов останки 20 тысяч воинов. Справа от могилы - музей в форме ДОТа, куда ни в одну из поездок мы не успели зайти:


С другой стороны - лёгкая "сорокопятка" образца 1932 года, из-за своей мобильности ставшая основным орудием в битве за горы. Ну а крупнейший воинский мемориал в Карачае стал и главным воинском мемориалом Карачая. Солтан Магометов прошёл всю войну от Львова до Прибалтики через Москву и Курск, а генералом стал уже после войны: с такой фамилией сам Аллах велел ему ехать военным советником в мусульманские страны. В Сирии в 1969-73 годах Солтан Кеккезович был другом Хафеза Асада, а в Афганистане в 1979-81 годах встретил начало войны, с самого её начала пытаясь докричаться до Политбюро о том, что всё это плохо кончится. Умер он в 1989 году от инфаркта буквально на этом месте, когда проводил митинг ветеранов-"афганцев". Участие карачаевцев в российских войнах же продолжается - так, из Нижний Теберды был лётчик Канамат Боташев, о гибели которого 22 мая 2022 года близ Попасной многие читали у военкоров... Плакаты с его портретом теперь не редкость в КЧР.


Рядом ещё один памятник 10 карачаевским братьям Байтоковым - все ушли на былую войну, и лишь четверо вернулись:


Имея в запасе так на полдня больше времени, в Орджоникидзевском можно было бы свернуть за Кубань, в самый южный черкесский аул Хумара (1,8 тыс. жителей), до 1925 года - Абуковский. Его основал в 1825 году повздоривший с братом пши (князь-черкес) Алий Абуков, а в 1835 к нему присоседились аху (князья-абазины) Ногай и Саральп Лоовы. Но интереснее самого аула - столовая гора Калеж, хорошо заметная слева на кадре №39: плоскую вершину венчает Хумаринская крепость. Где-то в 8 веке, видимо после арабского вторжения и подчинения аланских князей, её построили хазары, взяв под контроль клухорскую ветвью Великого Шёлкового пути. Позже под крепостью вырос город Схимар, один из немногих в Алании, чьё название дошло до нашего времени. Ещё удивительнее то, что дошла до наших дней и сама крепость, покорённая в 1396 году Тамерланом. Стены Хумары, доходя до 18 метров в высоту, тянулись на километр с лишним, включая 20 башен и цитадель. Конечно, сохранилась от этой мощи лишь малая часть, и кладка окрестных ферм выглядит подозрительно... но всё же на Калеж-горе видишь не фундаменты и бесформенные камни, а именно что крепостные стены. Ещё об аланском городе напоминает несколько менгиров - один наверху, другой в селе на улице Курортной, да рунические надписи на камнях. Туристы забираются туда нередко, причём - именно такие туристы, которые любят писать в соцсетях, но из всего, что есть в Рунете, я дам ссылку на вот этот пост с безумно красивой фотосессией реконструкторши в образе средневековой воительницы. А моё фото - из Республиканского музея Карачаево-Черкесии.


Когда-нибудь, надеюсь, на Хумаре побываю и я, а пока движемся дальше к югу. На фоне Главного хребта встают особенно причудливые горы, среди которых выделяется похожая на Вавилонскую башню Шоана:


Орджоникидзевский тянется на 5 километров под невысокой, но живописной скалой Сказка. В её останцах народ видит то нартов, то бабу Ягу, а я не увидел толком ничего, кроме типовой для этих мест микро-мечети:


Снова несколько сотен метров разрыва и пейзаж кавказского села. Вот только... Вывески "горячие хычины" сменяются вывесками "осетинские пироги", да и само Село имени Косты Хетагурова - мы точно не въехали в портал-телепорт и не перепутали две республики российского Кавказа?!


Нет, всё верно: СиКХ и в народе известно как Осетиновка, до 1939 года называлось Георгиевско-Осетинским, а для самих осетин оно и вовсе Лабъа, то есть Леваново. Карачаево-Черкесия со времён падения Алании самый малолюдный уголок Кавказа, а Россия, закончив горскую войну, столкнулась с необходимостью заселять вновь опустевшие долины заново. Карачаевцы в 1860-х годах только начали спускаться вдоль Кубани, и вот в 1870 году под Шоан-горой с её древним храмом обосновалась группа беззмельных осетинских крестьян из Нарского ущелья. Возглавил их переселение старый прапорщик Леван Хетагуров, и сыну его Косте тогда было 11 лет. Однако именно Коста обессмертил это село, прожив бурную жизнь между Владикавказом и Петербургом, сменив несколько ссылок, прославившись как главный осетинский поэт и идеолог бурной эпохи рубежа 19-20 веков, а на старости лет в 1906 году вернувшись в отцовский дом, чтобы там умереть от чахотки. Какой народ теперь преобладает в Осетиновке - не видел цифр, но "на глаз" однозначно осетины. В нескольких кафе (лучшим считается "Националь Президент" на берегу Кубани) - их национальная кухня:


А у начала подъёма к Шоану - небольшой кувандон, святилище осетинской народной религии. Звучную надпись на нём можно перевести как "Да пребудет с вами Святой Георгий":


Высоко на горе, поднапрягши взгляд и шею (если в движении), можно разглядеть тысячелетней Шоанинский храм, но подробный рассказ о нём я оставлю до следующей части:


Ещё поворот - и мы снова на мусульманском Кавказе:


Незастроенное поле под горами - бывший аэродром, а странный купол на кладбище - самодельная мечеть из 1990-х:


На краю поля - Карачаевский мемориал, построенный в 2005 году в память о жертвах депортации:


Среди сталинских депортаций народов Карачаевская трагедия видится самой, пожалуй, абсурдной. На фронтах сыны Карачая сражались отчаянно, и домой не вернулся тогда каждый десятый. В здешних горах, конечно же, орудовало несколько банд, но это как раз не аномалия для Кавказа. Как и организованный немцами коллаборационизм - "Карачаевский национальный комитет", который возглавил один из таких разбойников, разорённый в 1930-х "кулак" Кады Байрамуков. Позже он ушёл с немцами в Крым, но особенностью Карачая стало то, что основная эскалация партизанской войны произошла не накануне прихода немцев, а уже после их отступления: с полтысячи коллаборационистов и абреков решили продать свою жизнь дорого. С февраля по апрель 1943 года части НКВД гоняли боевиков по горам от Кубани до Малки, и с обеих сторон в тех боях погибло около 200 человек. Однако тучи над Карачаем сгущались в столице: советский идеолог Михаил Суслов искал оправдания за провал партизанского движения на Ставрополье, а зловещий мегрел Лаврентий Берия облизывался на Эльбрус, который вдруг оказался позарез нужен Грузии как северный край обороны. Если вайнахов депортировали 23 февраля, а балкарцев - 8 марта 1944 года, то карачаевцев выселяли уже со 2 по 22 ноября 1943-го. В основном кавказских тюрок отправляли в Семиречье, не сказать чтобы особенно суровый край - и всё же из 70 тысяч карачаевцев  каждый седьмой не пережил те годы. Клухорский район Грузинской АССР же был учреждён на месте их родины тот час же, и как я понимаю, именно на его границе теперь стоит мемориал.


По сравнению с монументами в Элисте и Назрани мемориалы в Карачаевске и Нальчике очень просты. Балкарский мемориал примечателен музеем и могилой поэта Кязима Мечиева, а Карачаевский - неожиданно тонкими барельефами около входа. Стена позади - пуста: видимо, каждый карачаевец может прийти и представить на ней имена своих родичей.


Впереди уже виден Карачаевск - небольшой, но донельзя кавказский городок:


Но следующая часть - не о нём, а о двух аланских храмах, висящих над этой дорогой.

ОГЛАВЛЕНИЕ.