zafirazolottse
Упразднение Святой Софии: истинные мотивы Эрдогана ( 1 фото )
10 июля произошло знаковое событие: президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган подписал указ, который упразднил статус музея относительно комплекса Айя-София, официально вернув ему статус мечети. Это, казалось бы, незначительное действие может иметь далеко идущие последствия на самых разных уровнях.
Прежде всего, решение Эрдогана – это отмена внешнеполитического курса под названием «ноль проблем с соседями», проложенного самим Эрдоганом в свою бытность премьер-министром. В принципе, события последних лет неотвратимо вели к этому: поддержка боевиков в Сирии, кризис отношений с Грецией, вмешательство в Ливию. Отношения с соседями далеко не безоблачны. Однако гораздо более важным является разворот всей социально-политической парадигмы Турции, заложенной еще Кемалем Ататюрком, нацеленной на построение светского государства. Возвращение храма Святой Софии статуса мечети является мощным сигналом о ставке Эрдогана на религиозные и националистические слои турецкого общества. К слову, данная концепция была в свое время предложена Фетхуллахом Гюленом, ставшим последствии злейшим врагом нынешнего президента Турции, что, впрочем, не помешало последнему использовать идеи Гюлена.
Но кроме внутриполитических соображений в решении Анкары можно увидеть и очевидную заявку на региональное лидерство через обретение более весомой роли в исламском мире. Наверняка не последнюю роль в решении Анкары сыграло объявление Иерусалима столицей Израиля и, в перспективе, закрытие доступа к одним из главных мусульманских святынь – мечетям Аль-Акса и Купол Скалы, расположенным на Храмовой Горе. Таким образом, Айя-София, являясь своеобразной «мечетью боевой славы», может стать важным символом борьбы с иноверцами и местом притяжения в исламском мире. Это полностью соотносится с политикой поддержки туркоманов в Средней Азии и Закавказье, проявление имперских амбиций в Ливии и Йемене, курс на защиту мусульман уйгуров и рохинджа в Китае и Мьянме. Не стоит забывать и о близких отношениях нынешних турецких властей с экстремистской группировкой «Брать-мусульмане», успевшей «отметиться» в Египте, Ливии и ряде других стран Ближнего востока и северной Африки.
Таким образом, сопоставив факты, можно предположить, что обвинения в неоосманизме, все чаще звучащие в адрес турецкого президента, не лишены оснований. Более того, можно предположить, что Эрдоган пытается превратить Турцию в центр исламского мира, потеснив на этом поприще Иран и Саудовскую Аравию. Посильную ли ношу взвалил себе на плечи турецкий президент? Пока об этом судить слишком рано – нарастающие проблемы в экономике Турции могут похоронить эти грандиозные планы вместе с политической карьерой самого Эрдогана.
Прежде всего, решение Эрдогана – это отмена внешнеполитического курса под названием «ноль проблем с соседями», проложенного самим Эрдоганом в свою бытность премьер-министром. В принципе, события последних лет неотвратимо вели к этому: поддержка боевиков в Сирии, кризис отношений с Грецией, вмешательство в Ливию. Отношения с соседями далеко не безоблачны. Однако гораздо более важным является разворот всей социально-политической парадигмы Турции, заложенной еще Кемалем Ататюрком, нацеленной на построение светского государства. Возвращение храма Святой Софии статуса мечети является мощным сигналом о ставке Эрдогана на религиозные и националистические слои турецкого общества. К слову, данная концепция была в свое время предложена Фетхуллахом Гюленом, ставшим последствии злейшим врагом нынешнего президента Турции, что, впрочем, не помешало последнему использовать идеи Гюлена.
Но кроме внутриполитических соображений в решении Анкары можно увидеть и очевидную заявку на региональное лидерство через обретение более весомой роли в исламском мире. Наверняка не последнюю роль в решении Анкары сыграло объявление Иерусалима столицей Израиля и, в перспективе, закрытие доступа к одним из главных мусульманских святынь – мечетям Аль-Акса и Купол Скалы, расположенным на Храмовой Горе. Таким образом, Айя-София, являясь своеобразной «мечетью боевой славы», может стать важным символом борьбы с иноверцами и местом притяжения в исламском мире. Это полностью соотносится с политикой поддержки туркоманов в Средней Азии и Закавказье, проявление имперских амбиций в Ливии и Йемене, курс на защиту мусульман уйгуров и рохинджа в Китае и Мьянме. Не стоит забывать и о близких отношениях нынешних турецких властей с экстремистской группировкой «Брать-мусульмане», успевшей «отметиться» в Египте, Ливии и ряде других стран Ближнего востока и северной Африки.
Таким образом, сопоставив факты, можно предположить, что обвинения в неоосманизме, все чаще звучащие в адрес турецкого президента, не лишены оснований. Более того, можно предположить, что Эрдоган пытается превратить Турцию в центр исламского мира, потеснив на этом поприще Иран и Саудовскую Аравию. Посильную ли ношу взвалил себе на плечи турецкий президент? Пока об этом судить слишком рано – нарастающие проблемы в экономике Турции могут похоронить эти грандиозные планы вместе с политической карьерой самого Эрдогана.
318