Генерал прорыва и наступления ( 1 фото )

Станислав ЗОТОВ

170 лет со дня рождения Верховного главнокомандующего Русской армии, генерала-от-кавалерии Алексея Алексеевича Брусилова.

Слабодушным нет места между нами,
и они должны быть истреблены!
Из приказа по армии генерала Брусилова. 1915 г.

«Пора остановиться и посчитаться, наконец, с врагом как следует, совершенно забыв жалкие слова о могуществе неприятельской артиллерии, превосходстве сил, неутомимости, непобедимости врага и тому подобное, а потому приказываю: для малодушных, оставляющих строй или сдающихся в плен, не должно быть пощады; по сдающимся должен быть направлен и ружейный, и орудийный огонь, хотя бы даже и с прекращением огня по неприятелю; на отходящих или бегущих действовать таким же способом, а при нужде не останавливаться перед поголовным расстрелом... Глубоко убеждён, что армия, в течение первых восьми месяцев войны прославившаяся несокрушимой стойкостью, не допустит померкнуть заслуженной ею столь тяжкими трудами и пролитой кровью боевой славы и приложит все усилия, чтобы побороть врага, который более нашего утомлён и ряды которого очень ослабли».

Пусть читатель согласится: такие слова, которые я здесь привёл из приказа Брусилова (в 1915 году командующего 8-й армией Юго-западного фронта), очень современны сейчас; да и отдан был этот приказ примерно в тех же местах на юге России, где и ныне идут тяжёлые бои, да и с тем же противником – объединёнными силами Запада, во времена Брусилова представленными австро-венгерскими и германскими армиями, а сейчас – бандеровцами Зеленского и наёмниками из Европы и Америки. Земли Украины – это роковое место сражений за будущее России как самостоятельной и самобытной цивилизации, отстаивающей своё право на существование перед лицом колониальной политики западных держав. Череда славных русских полководцев ещё старой имперской России, три века, начиная ещё с ратников князя Пожарского, сражавшихся с польско-литовскими захватчиками и их украинскими приспешниками, завершается во времена Первой мировой войны яркой личностью русского генерала Алексея Алексеевича Брусилова, памятного как автора знаменитого «Брусиловского прорыва» – решительного наступления русских войск Юго-западного фронта весной-летом 1916 года. В историю войн по защите нашего Отечества эта наступательная операция вошла как последняя операция подобного рода, осуществлённая ещё старой русской армией накануне падения Российской империи, её, так сказать, «последняя победа». Победа последняя, но проложившая исторический мостик, осуществившая связь между прежними нашими славными победами и великими свершениями будущего, достигнутыми уже новой советской армией. В этом смысле личность генерала Брусилова исключительная, он своим воинским талантом завершил прежний этап нашей военной истории и открыл новые перспективы, стоял одновременно и у конца и начала русской военной традиции на переломе эпох.
Ситуация очень похожая на современную! Именно в ходе нынешней военной операции новой нашей российской армии выявляется та самая связь времён, что была характерна и для эпохи начала XX века, потому опыт и все действия генерала Брусилова, его поразительная личность крайне интересны нам и заслуживают подробного рассказа. Тем более удивительно, что Алексей Алексеевич Брусилов был, так сказать, военным самородком, командиром, не получившим высшего военного образования, не учившимся в Академии Генерального штаба, даже не окончившим вообще никакого военного училища, а только Пажеский корпус – привилегированное учебное заведение для особо знатных отпрысков дворянского сословия, но выпущенным из стен этого корпуса младшим офицером в войска. А закончившим свою воинскую карьеру Верховным главнокомандующим русской армии уже в тревожном 1917 году, и ставшим ещё и у истоков Рабоче-крестьянской Красной Армии!.. Как же такое могло случиться, как протекала жизнь этого необычного человека?

Дворянский род Брусиловых хоть и старинный, но незнатный, внесён в седьмую книгу перечня дворянских родов России. Его отец Алексей Николаевич Брусилов начинал службу солдатом, а к 66 годам своей жизни дослужился до высокого чина генерал-лейтенанта, участвовал в Кавказской войне с горцами, потом за выслугой лет перешёл из действующей армии на службу в судебные военные органы, жил в Тифлисе. И вот только тогда, находясь уже практически на покое, позволил себе жениться! Взял в жёны молодую 26-летнюю девушку Марию-Луизу Нестоемскую, дочь небогатого служащего, коллежского асессора, поляка (в то время, когда Польша входила в состав России, много поляков жило и на Кавказе) Антония Нестоемского, который, однако, числил себя потомком шляхтичей. Сам Алексей Алексеевич Брусилов всю жизнь считал себя чисто русским человеком, был православным прихожанином, недолюбливал немцев, но если взглянуть на его портрет в кавалерийской форме, то сразу можно отметить лихие «шляхетские» усы вразлёт!.. В то время среди русских военных модно было брать в жёны полячек, вот и матерью Антона Ивановича Деникина была тоже полячка, да и не его одного... Однако сразу замечу, что жениться в преклонных годах на молоденькой очень соблазнительно, но несколько поздновато – а кто будет детей воспитывать, когда тебя сволокут на кладбище? Вот и в семействе престарелого генерала Брусилова родилось подряд четыре (!) сына (старый конь борозды не испортит...), а будущий верховный главнокомандующий был первенцем, но в возрасте 72-х лет скончается его отец, а молодая мать не вынесет горя и тоже вскоре умрёт от чахотки, и если бы не родная тётя и её муж, люди весьма обеспеченные, жившие в Кутаисе, то сыновьям генерала было бы худо, но родственники любили своих племянников, и самым лучшим воспитанием в их доме племянники были обязаны им. Однако ещё при жизни отец Алексея постарался всё сделать для своего старшего сына и выхлопотал для него место в Пажеском корпусе в Петербурге, который и стал для будущего полководца его «alma mater».
В Пажеском корпусе будущий полководец учился неважно. Один раз даже остался на второй год в одном классе. Как он сам признавался, он усваивал только те предметы, которые ему нравились, а другие усвоить не мог, но старался, так как стать второгодником было бы позорно для его дворянской фамилии. Когда его оставили на второй год, он бросил корпус, уехал в Грузию, к своей тётушки, но взял себя в руки, подготовился и сдал экстерном экзамены за два года вперёд. Итак, мы видим характер, не очень похожий на военный, довольно рассеянный. Что же повлекло его к армии? Как ни странно, но к армейской службе повлекла его страсть к коням, к верховой езде. Юные пажи ходили в манеж, учились верховой езде, и к этому занятию у Брусилова открылись необыкновенные способности, потому по выходе из пажеского корпуса он попросился служить не в гвардию, а на Кавказ, в Тверской драгунский полк, стоящий у Тифлиса. Покидал Петербург и думал, что навек расстаётся с ним, учиться дальше и делать карьеру у него никакого желания не было. Но вышло не так.

Служба в полку была необременительной, офицеры часто ездили в город, в театры и рестораны, между попойками и развлечениями устраивали дуэли, в коих сам Брусилов часто бывал секундантом, сам не дрался. Но все мечтали о скорой войне с турками и не столько ради «освобождения славян», как трубила тогдашняя пропаганда, а просто от скуки, так всем надоела праздная жизнь. Об этом Брусилов довольно откровенно сам пишет в своих воспоминаниях. Война не замедлила, и с весны 1878 года Кавказская армия получила приказ перейти границу. Как только полк, где служил Брусилов, на раннем рассвете пересёк пограничную реку и вошёл на территорию турецкой части, долженствующей храбро противостоять русским, как русские драгуны увидели всех турецких башибузуков мирно спящими в своей казарме. Их разбудили и объявили им, что они теперь пленные непобедимой русской армии. Турки с этим охотно согласились и не проявили никакого желания сражаться за своего султана. Конечно, такая идиллическая картина была не везде. Так первый штурм сильной крепости Карс не удался, нашим частям пришлось отступить, под Брусиловым убили лошадь, но второй штурм закончился бегством турецкого гарнизона из крепости, потом взятием Эрзерума без боя, на чём военные действия на Кавказе и закончились. Эта кавказская война совсем не походила на те грозные и кровопролитные сражения, что шли тогда на Балканах. А почему? Ведь на Балканах, под Плевной и на Шипке турецкие армии сражались отчаянно, победы там нашим давались с большим трудом и огромными жертвами... Но дело в том, что на Балканах сражались лучшие турецкие армии, обученные и возглавляемые европейскими военными спецами из Англии и Франции, вооружённые наилучшим для того времени европейским оружием, поставленным османам с Запада. Узнаёте картину? Всё повторяется в этой Европе – Россия для них главный враг, и ради противостояния России Европа готова и вооружить до зубов, и обеспечить деньгами, и мотивировать на войну до последнего туземца любого противника России. Что турка, что полоумного самостийника с киевского майдана. Лишь бы они убивали русских... Пройдут годы, и Брусилов убедится в этом ещё раз, накануне мировой войны, о чём я ещё расскажу.

Между тем закончилась война с турками, в Сан-Стефано под Стамбулом подписали мирный договор, на карте Европы появилось новое государство Болгария, отвоёванное Россией для братского, как тогда казалось, народа через многотысячные жертвы русских солдат. А на Кавказе древние земли христианской Армении вокруг Карса вошли в состав России. Ротмистр Брусилов хотел попроситься в среднеазиатскую экспедицию вместе с генералом Скобелевым – очень опасное предприятие в туркменскую область Теке, славившуюся своими конями знаменитой ахалтекинской породы, но неожиданно ему как отличному наезднику предложили должность в кавалерийской школе в Санкт-Петербурге, престижном учебном заведении, в котором обучались верховой езде все офицеры гвардии, а также учащиеся Академии Генерального штаба – «академики», как называли их тогда. Вот так и получилось, что молодой офицер, не получивший высшего военного образования, вдруг сам стал наставником для тех, кто это образование получил или только учился в Академии. Он переехал в столицу империи, думал ненадолго – на год на два, а потом снова – в войска! А получилось – на все свои зрелые годы. Вошёл он в эту школу младшим преподавателем в звании ротмистра, а вышел из неё уже начальником этой престижной школы в звании генерала! По сути – вся жизнь прошла у него в манеже и на полях парфорсной охоты – особого кавалерийского упражнения, придуманного им для воспитания хороших кавалерийских навыков у офицеров. Это когда через леса, через поля несётся всадник, изображающий собой загонную дичь, скажем – лису, а преследующие его охотники должны его догнать, несмотря ни на что, ни на какие естественные препятствия: плетни, заборы, завалы камней, леса, болота. В этой бешеной гонке многие ломали себе руки и ноги, но уцелевшие становились опытными кавалеристами. Более подробное описание этой охоты читайте в романе В. Пикуля «Честь имею». Сам же Брусилов явно с гордостью пишет в своих мемуарах, что это он придумал такое головоломное кавалерийское упражнение.

Продвижению по службе его, не учившегося в Академии офицера, поспособствовало близкое знакомство Брусилова с великим князем Николаем Николаевичем Романовым, родственником царя и тоже завзятым кавалеристом. Однако многие выученики Академии смотрели на Брусилова косо, как на придворного генерала, не нюхавшего пороха на полях сражений русско-японской войны 1904–1905 годов. Действительно, только в 1908 году «паркетный», каковым его считали битые в Маньчжурии вояки, генерал-кавалерист Алексей Алексеевич Брусилов получил в командование корпус и покинул Петербург. Целая жизнь осталась позади! Была у Алексея Алексеевича жена Анна Николаевна, племянница его тёти, той самой, которая воспитала Алексея и его братьев, так рано оставшихся без родителей. Он и познакомился с ней на Кавказе, в доме своей тётушки, выходит, женился на родственнице, что сказалось, видимо, на их потомстве – дети у них рождались, но мёртвые, и лишь одного ребёнка им удалось выносить живым. Его тоже назвали Алексеем. Генерал любил своего единственного сына и полного тёзку, возлагал на него большие надежды, но трагическая его гибель во время гражданской войны очень повлияла на всё мировоззрение потомственного дворянина Брусилова и заставила его стать советским военным деятелем. Однако в 1908 году умирает его болезненная Анна Николаевна, Брусилов тяжело переживает эту потерю и даже становится мистиком, начинает заниматься спиритизмом, вызыванием духов, чтобы хоть таким образом ещё раз пообщаться с любимой покойницей. Это, конечно, грех для православного человека, но с этого момента Брусилов вдруг обретает дар предвидения, он получает способность предугадывать события, что очень важно на войне для военачальника; или в нём заговорила сильно развитая в ходе духовных экспериментов интуиция?.. Кто знает...

Так или иначе, но генерал Брусилов не долго оставался один. Года через два после смерти первой супруги он вспомнил, что знал ещё в юности в Тифлисе одну милую девочку, которая ему нравилась. Звали её Надежда Желиховская. Став женщиной, эта девочка, как видно – с весьма смелым нравом, тоже захотела сделать себе военную карьеру. Но в то время для женщин это было невозможно, тогда она организовала благотворительный фонд «Братская помощь» и начала собирать деньги для помощи солдатам, видно, тянуло её к военным. Во время русско-японской войны её благотворительная организация прославилась на почве обеспечения раненых бойцов. Всем этим она была известна генералу Брусилову, и он счёл, что эта женщина, а ей уже шёл 45-й год, вполне достойна стать его новой женой. Женой уже 57-летнего человека. И послал ей предложение руки и сердца. Разумеется, она согласилась, и так у Брусилова составилась новая семья, и вторая жена его надолго в будущем переживёт своего прославленного мужа.

Но, откровенного говоря, до начала Первой мировой войны, то есть до 1 августа 1914 года генерал Брусилов, командующий корпусами – сначала в Варшавском, а после в Киевском военном округах, – ничем особенным прославлен не был. Да, когда он принимал под своё командование пехотные корпуса, то первым делом обращал внимание на боевую подготовку личного состава. Для солдат устраивал учения, в приближённых к боевым условиям. Для господ офицеров – оперативные игры на макетах поля боя, выявлял боевую слаженность частей корпуса, требовал от командиров решительных действий, особенно в наступательных боях. На него ворчали: чего это старик развоевался? Ведь войны никакой нет, да и быть не может. С Германией прекрасные отношения, немецкий император Вильгельм – родственник русского царя Николая Александровича, царь его «кузеном Вилли» называет, с Германией у России самый большой товарооборот. Какая война?!. Приведу здесь цитату из воспоминаний самого Брусилова по этому немецкому вопросу:

«Если бы в войсках какой-либо начальник вздумал объяснить своим подчинённым, что наш главный враг – немец, что он собирается напасть на нас и что мы должны всеми силами готовиться отразить его, то этот господин был бы немедленно выгнан со службы, если только не предан суду. Ещё в меньшей степени мог бы школьный учитель проповедовать своим питомцам любовь к славянам и ненависть к немцам. Он был бы сочтён опасным панславистом, ярым революционером и сослан в Туруханский или Нарымский край. Очевидно, немец, внешний и внутренний, был у нас всесилен, он занимал самые высшие государственные посты, был persona gratissima при дворе. Кроме того, в Петербурге была могущественная русско-немецкая партия, требовавшая во что бы то ни стало, ценою каких бы то ни было унижений крепкого союза с Германией, которая демонстративно в то время плевала на нас.
Какая же при таких условиях могла быть подготовка умов народа к этой заведомо неминуемой войне, которая должна была решить участь России? Очевидно, никакая или, скорее, отрицательная, ибо во всей необозримой России, а не только в Петербурге, немцы царили во всех отраслях народной жизни».

Характерное признание! Замените здесь немца на американца, а Германию на США, и вы получите точную картину нравов, царивших в наших правящих кругах во времена Ельцина, провозглашавшего: «Боже, храни Америку!»
Может быть, тогда и сам Алексей Алексеевич особо в грядущую войну с Германией не верил, ведь его воспоминания были написаны позже. Ну разве что с Австро-Венгрией, с этой «лоскутной империей», наполовину заселённой славянскими народами: чехами, словаками, поляками, украинцами, сербами, хорватами, словенцами... Но эта империя быстро рухнет, как казалось, после первых же ударов наших войск, а вот с Германией войны можно не ждать, настолько с ней хорошие отношения!.. – так, вероятно, полагал генерал Брусилов, отправляясь с женой летом 1914 года на немецкий курорт Киссинген, куда привык ездить отдыхать и лечиться. Но что же он там увидел?..

«Хочется вспомнить интересную картинку из жизни нашей в Киссингене. Перед самым отъездом мы как-то собрались присутствовать на большом празднике в парке, о котором извещали публику громадные афиши уже несколько дней подряд. Праздник этот живо характеризует настроение немецкого общества того времени, а главное – поразительное умение правительства даже в мелочах ставить во главе всякого дела таких организаторов, которые учитывали необходимость подготавливать общественное мнение к дальнейшим событиям, которые вскоре нам пришлось пережить. Ничего подобного в России не было, и наш народ жил в полном неведении того, какая грозовая туча на него надвигается и кто его ближайший лютый враг.
В тот памятный вечер весь парк и окрестные горы были великолепно убраны флагами, гирляндами, транспарантами. Музыка гремела со всех сторон. Центральная же площадь, окружённая цветниками, была застроена прекрасными декорациями, изображавшими московский Кремль, церкви, стены и башни его. На первом плане возвышался Василий Блаженный. Нас это очень удивило и заинтересовало. Но когда начался грандиозный фейерверк с пальбой и ракетами под звуки нескольких оркестров, игравших “Боже, царя храни” и “Коль славен”, мы окончательно поразились. Вскоре масса искр и огней с треском, напоминавшим пушечную пальбу, посыпаясь со всех сторон на центральную площадь парка, подожгла все постройки и сооружения Кремля. Перед нами было зрелище настоящего громадного пожара. Дым, чад, грохот и шум рушившихся стен. Колокольни и кресты церквей накренялись и валились наземь. Все горело под торжественные звуки увертюры Чайковского “1812-й год”. Мы были поражены и молчали в недоумении. Но немецкая толпа аплодировала, кричала, вопила от восторга, и неистовству ее не было предела, когда музыка сразу при падении последней стены над пеплом наших дворцов и церквей, под грохот фейерверка, загремела немецкий национальный гимн. “Так вот в чем дело! Вот чего им хочется!” – воскликнула моя жена. Впечатление было сильное. “Но чья возьмёт?” – подумалось мне».

Ничья не взяла. В результате скоро начавшейся войны рухнули обе державы – и Российская и Германская империи. А все эти праздничные толпы европейских идиотов обратились в пушечное мясо, в грязь и пепел сожжённых городов. Увы, такова Европа! Разве мы не видим всего этого сейчас?

Генерал Брусилов тогда сумел вернуться из Германии к своему корпусу до начала войны, а после 1 августа он уже командовал 8-й армией Юго-западного фронта, ведущего бои с австрийцами в предгорьях Карпат. его армия сразу показала себя с отличной стороны. Возможно, тому причиной были опытные и толковые командиры, которые командовали дивизиями этой армии. А кто были эти комдивы? Один перечень фамилий поражает: Корнилов, Деникин, Каледин – весь цвет будущей белой армии! Недаром, о, совсем недаром после, в ходе гражданской войны Брусилова белогвардейцы так старались перетянуть на свою сторону, предлагали ему стать во главе всего белого движения, предлагали чуть ли не пост диктатора России!.. А когда он категорически отказался, заявив: «Я со своим народом не воюю!» – они жестоко отомстили ему, расстреляв его единственного сына, который служил в Красной Армии и попал к ним в плен под Орлом. Но это будет уже 1919 год, а в 1914 армия Брусилова добилась блистательных успехов, везде на прикарпатском участке фронта громя и тесня австрийцев. Брусиловым был взят Львов, сильнейшая крепость Перемышль после труднейших боёв сдалась, тогда в плен русским войскам Брусилова попало до 48 тысяч австрийских солдат и офицеров, Брусилов занял перевалы Карпат и на следующий год собирался уже перенести войну на венгерскую равнину. Легко описывать победы, но что стоит за этой кажущейся бравадой?.. Вот во время одного ожесточённого сражения на реке Гнилая Липа дивизия Каледина как-то утром одного из августовских жарких дней попала в тяжёлую ситуацию. Австрийцы перешли в наступление большими силами и угрожали прорвать фронт, а резервы должны были подойти только к вечеру. Калединцам нужно было до вечера сдерживать «контрнаступ» численно превосходящего врага. Брусилов отдаёт Каледину знаменитый свой приказ: «Вашей дивизии умереть. Но умирать не сразу, а до вечера». Калединцы выстояли. Впоследствии, когда Брусилов уже будет командовать всем Юго-западным фронтом, именно Алексею Максимовичу Каледину он поручит возглавить свою любимую 8-ю армию и именно её бросит на острие главного удара.

Новый 1915 год начинался для русских войск, казалось, оптимистично. Всё Прикарпатье было занято нашими, Галиция была официально присоединена к России. Сам император Николай совершил поездку на новые русские земли, но как часто бывает в нашей истории, самоуспокоенность приводит к тяжёлым последствиям. Весной 1915 года перешли в наступление не мы, а австро-германцы. Германия перебросила на помощь своим союзникам австрийцам свежую армию Макензена, и эта сильная армия нанесла удар по позициям достаточно потрёпанной 3-й армии генерала Радко-Дмитриева в районе Горлицкого перевала. Радко-Дмитриев оказался негодным полководцем, не сдержал противника, и врагом был достигнут оперативный успех. Разгром 3-й армии поставил и 8-ю армию Брусилова в тяжёлое положение, но он считал, что сдержать врага можно, его армия отступать не собиралась, бросать так тяжело доставшиеся перевалы Карпат было до слёз обидно. Но командующий фронтом царский любимец (он был крёстным царевича Алексея) генерал Николай Иудович (Иудович!) Иванов, уже битый японцами в Маньчжурии, вообразил, что война проиграна и надо отводить войска едва ли не за Днепр!.. Но приказ есть приказ, и Брусилов скрепя сердце начал отводить свою героическую армию от предгорий Карпат. С тяжёлым сердцем покидали русские солдаты эти исконно славянские горы. С тех времён донеслась до нас грустная солдатская песня-воспоминание: «Карпатские вершины, вас я вижу вновь... Карпатские долины – могилы удальцов...» Увидит ли вновь русский солдат вершины Карпатских гор?
«Великое отступление», как назвали это событие современники, русских войск по всему Западному фронту шло трудно и с большими странностями. Сдавали без боя врагу сильнейшие крепости – Брест, Новогеоргиевск... Отважно оборонялся гарнизон русской крепости Осовец, которую немцы смогли взять только применив отравляющие газы. Армия Брусилова отступала, но задерживаясь на каждом естественном рубеже – на рубеже рек Сан и Буг, наносила врагу ответные контрудары, тогда и вышел из-под пера Брусилова тот грозный приказ, что я привёл в начале своей статьи. Командующий категорически преследовал все факты слабости духа в своих войсках, указывал на ослабление противника и на то, что и он не так уж всесилен. Но из ставки и от командующего фронтом следовали новые приказы об отступлении, и у Брусилова, да и не у него одного, родилось подозрение в предательстве в высших эшелонах имперской власти. Во всяком случае, Брусилов задумался о существовании «немецкой партии» при императорском дворе, где угнездились немецкие шпионы и агенты влияния. Он начал подозревать даже императрицу Александру Фёдоровну, так что, когда та как-то осведомилась в 1916 году у него, уже тогда командующего Юго-западным фронтом, о сроках готовящегося нашего наступления, он отшутился, что сам... забыл, когда это будет.

А такое наступление готовилось! И оно должно было в корне изменить всю обстановку на театре военных действий. Дело в том, что на Западном фронте у союзников дела были плохи, они несли грандиозные потери под Верденом. Армия Италии, вступившая в войну на стороне стран Антанты, была разбита австрийцами. В этом смысле союзники по Антанте – Англия и Франция – рассчитывали только на помощь России. И российский генеральный штаб разработал план широкого наступления по всему Восточному фронту мировой войны. Северо-западный фронт генерала Куропаткина и Западный фронт генерала Эверта должны были нести на себе основную тяжесть этого наступления. Юго-западный фронт, которым с марта 1916 года командовал Брусилов, должен был быть только вспомогательным фронтом в этом деле. Обеспечить южный фланг наступления. Потому ему направлялось только ограниченное число резервов и материальных средств, основная поддержка шла Эверту и Куропаткину. 1-го апреля на совещании в ставке, в Могилёве, в присутствии императора были согласованы все сроки наступления, оно должно было начаться в середине мая того года. Но Эверт и Куропаткин – генералы, которые несли на себе тавро поражения в войне с японцами в Маньчжурии и потому крайне неуверенно командовавшие своими фронтами, так сказать – завзятые пораженцы по своему характеру, всё время оттягивали сроки начала наступления. И это даже несмотря на приказ императора! Брусилов же, у которого всё было готово, наоборот, торопился, понимая, что благоприятное время уходит. В результате всей этой коллизии неосновные фронты первыми начали наступление, а вспомогательный Юго-Западный фронт Брусилова первым перешёл в атаку 22 мая. И самое удивительное, что эта атака оказалась на редкость успешной.

Тут надо раскрыть некую тайну, окружающую и посейчас замысел полководца. Есть всем известный тезис о том, что Брусилов, не имеющий академического образования, на свой страх и риск разработал совершенно оригинальный план наступления, вопреки всем законам военной теории. А именно: он якобы решил наступать, не сосредотачивая основного кулака наступления на главном направлении. Все четыре армии его фронта наступали одновременно, каждая на своём направлении. И уж где будет достигнут успех, туда якобы и следовало направить резервы и перебросить основные силы. И вот этот дилетантский замысел чудесным образом удался, фронт противника был прорван на протяжении 65 км в разных местах и все армии Брусилова достигли больших успехов. Это приписывалось военному счастью, которое, конечно, бывает на войне, но не извиняет известный авнтюризм полководца-самоучки. Могло ведь случиться иначе, враг мог везде отбить наступление разрозненных сил, и жертвы оказались напрасными... Но я утверждаю, что ничего дилетантского в замысле Брусилова не было, а была военная хитрость, с блеском применённая им. Дело в том, что наступление везде всеми армиями по всему фронту сразу по всем направлениям – это был обман противника, специально организованный русским полководцем, наследником Кутузова, который даже Наполеона собирался не победить, а обмануть... И обманул, как известно, своим тарутинским манёвром. Вот и Брусилов обманул австрийцев, везде распространяя слухи, что он будет наступать по всему фронту. Враг поверил этому и рассредоточил войска по фронту. А Брусилов, между тем, нанёс главный и решающий удар в одном месте – на Луцк, и удар этот нанесла его бывшая знаменитая 8-я героическая армия, командование которой он как командующий фронтом поручил теперь своему любимому ученику, донскому казаку Алексею Максимовичу Каледину. Подлинному русскому герою Первой мировой войны. Вся сложность здесь заключалась в том, что его армия должна была принять на себя всю тяжесть главного удара, заменяя собой целый кулак армий, который долженствовал быть сосредоточен на основном направлении. И армия Каледина с этой задачей справилась, разгромила противника и продвинулась на 120 километров вглубь территории врага, взяв десятки тысяч пленных. Это и был знаменитый «Брусиловский прорыв», который сам полководец скромно именовал Луцким прорывом, а его можно было бы назвать и «Календинским».

Эффект, произведённый Брусиловским прорывом, был потрясающий. Австро-Венгрия была на пороге разгрома, кайзеровская Германия стала тайно просить мира у России, если бы в этот момент перешли в наступление и Западный и Северо-западный фронты русской армии, как и намечалось по плану, то война могла бы закончиться в 1916 году, и никакой революции и смуты, погубившей Россию, не произошло. Но... действовала немецкая партия в окружении императора, то, что мы сейчас назвали бы «пятой колонной». Приказ о наступлении основных фронтов был отменён, Брусилов с его героическими войсками был фактически брошен без поддержки. Брусиловский прорыв завершился и стал, по сути, последней победой старой русской императорской армии, её «лебединой песней». Вся эта коллизия оттолкнула полководца от императорской власти. Он стал критически рассматривать фигуру Николая II, видел, что человек этот достаточно слабый, подверженный влияниям, и Брусилов не противостоял тем силам, что желали перемен в России.
Когда в конце февраля 1917 года в Петрограде разразился продовольственный кризис и начались народные волнения, император выехал из своей ставки в Могилёве и прибыл в штаб генерала Рузского, в то время командующего Северо-западным фронтом в Пскове. Рузский был ярым оппонентом Николая и сразу предложил императору ультиматум – отречение от престола или он не гарантирует ему безопасность. Царь вынужден был подчиниться и подписал отречение, так как он опасался за жизнь своей семьи, которая в это время находилась в Царском Селе, в руках мятежников. Командующие фронтами по телеграфу высказались за отречение царя. Был среди них и Брусилов, который всё ещё не забыл обиду на государя за события 1916 года, да и надеялся, что власть перейдёт к великому князю Михаилу Александровичу, который был близок к генеральскому синклиту. Это не случилось, отрёкся и Михаил. В России началась смута, Временное правительство, сформированное депутатами Думы, всё больше теряло власть. Армия разлагалась, в ней поселился вирус анархии, спровоцированный известным Приказом № 1 Петроградского Совета, отменявшего субординацию и дисциплину в армии. Генерал Алексеев, бывший начальник штаба ставки, объявленный Временным правительством Верховным главнокомандующим, ничего не сделал для укрепления армии, и потому в мае 1917 года Временное правительство предложило сей пост Брусилову.

Алексей Алексеевич согласился стать Верховным, но вскоре понял, что со старой армией ничего сделать уже нельзя, она разложена, солдаты массово дезертируют с фронта, везде царит дух анархии. Как метод спасения Брусилов предложил вообще распустить старую армию, а вместо неё создать новую, «революционную» на добровольной основе, то есть из тех бойцов, которые сами желали бы сражаться за спасение Родины. И ведь нашлось таких немало! Из них Брусилов стал формировать т. н. «ударные» части, готовые идти в бой, но процесс этот показался подозрительным бывшему адвокату Керенскому, избранному главой правительства. Тот сам метил в Наполеоны и потому боялся популярности прославленного полководца. Он отправил его в отставку с поста Верховного. А ведь если, случись так, Брусилову дали бы возможность довести процесс создания новой армии до конца, то Россия не вышла из войны и разделила бы плоды победы над Германией с державами союзников, и не разразилась в России гражданская война. Вот удивительное дело – идея Брусилова о создании новой армии легла в основу создания уже Красной Армии в Советской России, и это большевики помнили и с достаточным уважением относились к старому полководцу, который после отставки жил в Москве, на Остоженке. Ему не везло, он был ранен осколками случайно взорвавшегося у его дома снаряда, болел несколько месяцев. Потом на службу к большевикам не пошёл, но отверг и предложения белогвардейцев, тех же корниловцев, переехать на Дон, присоединиться к белой армии. Он недолюбливал Лавра Корнилова, считал его военным авантюристом, который плохо кончит. Предвидение Брусилова сбылось – Корнилов неудачно штурмовал Екатеринодар весной 1918 года и был убит.

Лишь только весной 1920 года Брусилов снова стал в строй. Этому предшествовало трагическое событие в его семье. Белогвардейцы из полка Дроздова захватили в плен сына полководца, тоже Алексея Алексеевича Брусилова, который командовал кавалерийским полком в Красной Армии, и расстреляли его. Во главе белой армии стоял Антон Иванович Деникин, бывший подчинённый Брусилова по Юго-западному фронту, ныне присвоивший себе пышное звание «Главнокомандующего Вооружёнными силами Юга России»! Он знал сына Брусилова и мог бы спасти его. Не спас, а ведь это был единственный сын полководца. Алексей Алексеевич Брусилов на старости лет пошёл служить в Рабоче-крестьянскую Красную армию. Но случилось это лишь потому, что началось вторжение польских войск, поляки захватили Киев, и Брусилов вместе с некоторыми другими старыми русскими военачальниками подписал воззвание ко всем русским офицерам – оставить междоусобную борьбу и идти с Красной армией защищать Россию от интервентов. Это воззвание стало широко известным в стране, было опубликовано в «Правде» и действительно сподвигло многих русских офицеров выйти из бессмысленного противостояния с новой властью. Брусилову ставят в вину, что он подписал вместе с Лениным и Фрунзе (!) и другое воззвание – к врангелевским офицерам – сложить оружие, обещая им жизнь и свободу. На деле же многие офицеры армии Врангеля были расстреляны органами ВЧК, но вряд ли в этом коварстве можно обвинить старого полководца, он не был беспринципным политиканом и верил тем, кто обещал жизнь бывшим белым офицерам. Тем не менее, Брусилов принял высокий пост генерального инспектора кавалерии РККА, и лишь недомогание заставило уйти его с этого поста на покой. Писал книгу «Мои воспоминания», первая часть которой была опубликована в Советской России. Скончался 17 марта 1926 года и со всеми воинскими почестями похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря в Москве. Посетите его могилу, в ней лежит последний великий полководец старой России.

Художник: М. Никонова.