Народная милиция ЛДНР продолжает жить по законам мирного времени ( 1 фото )

Восьмой год на Донбассе длится вялотекущий военный конфликт, в ходе которого продолжают получать увечья и гибнуть как военнослужащие, так и гражданское население. Однако, похоже, что руководство Народной милиции ЛНР и ДНР старается этого не замечать и делает вид, что на самом деле войны нет. То есть, как нет: в воинственных заявлениях представителей пресс-служб НМ ЛДНР она есть, а вот на бумаге и в отчетах, которые идут наверх – войны нет.

Лозунг Троцкого, ставший притчей во языцех – «ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, армию демобилизуем» – в полной мере характеризует происходящее на Донбассе и накладывает отпечаток на все процессы внутри республик.

С одной стороны, мы видим заявления официальных представителей Народной милиции, которые характерны для военного времени, где Украина – враг, который планомерно убивает жителей Донбасса, постоянно готовящий/совершающий диверсии, осуществляющий атаки на ЛНР и ДНР.

С другой стороны – республики придерживаются Минских соглашений, по которым они, вообще-то, являются отдельными районами в составе Украины, а не независимыми республиками, налаживают мирную жизнь и даже, судя по заявлениям чиновников, как-то развиваются. Заявления об интеграции с Россией соперничают с заявлениями о верности Минским соглашениям, а ведь это взаимоисключающие понятия.

Эта неопределенность стала бедой для корпусов Народной милиции еще на стадии их становления, когда людям не дали почувствовать, что они нужны не как скучающий караул, а как реальная военная машина. Люди, которые делают действительно много для того, чтобы НМ ЛНР и ДНР стали реальной боеспособной силой, в этом своем каторжном труде они постоянно сталкивались с тем, что «это не нужно». Сверху вниз по армейской лестнице спускалось гнетущее ощущение того, что это всё – «времянка», в которую нет смысла вкладываться. На корпуса изначально смотрели как на нечто, чему следует годами работать мишенями для украинской артиллерии, а когда придёт время, лечь под гусеницы украинских танков, чтобы те не слишком быстро доехали до Изварино, пока ВС РФ поднимают по тревоге.

В ту пору, когда привнесение такого рода традиций «армии мирного времени» в Народную милицию только начиналось, фронтовой командир, которому в штабе предлагали «уволить 200-го задним числом», мог сказать «ну пошли со мной, ты сейчас парням сам эту идею предложишь». И вопрос снимался.

Для командира «армии мирного времени» убитые и раненые – это ЧП, которое надо, насколько это возможно, «замести под ковёр», чтобы сохранить должность, звание, не быть выгнанным из армии за пару лет до пенсии. Для воюющей армии убитые и раненые – увы, суровые будни. Хорошо воюем – мало теряем, плохо воюем – много теряем. Из каждой потери делаются оргвыводы на всех уровнях, и продолжаем воевать дальше.

«Заметание под ковёр», как самих 200-х и 300-х, так и причин их смерти или инвалидности, приводит к тому, что сигнал «плохо воюем» наверх не проходит. Никаких мер не принимается, и в итоге, когда из-под ковра начинает литься ни чем уже не останавливаемый поток солдатской крови, скрыть который невозможно, оказывается, что и бороться-то уже с причинами этого некому и нечем. И даже наказывать некого, потому что начальники уже ничего не могут с этим сделать. Всё, тупик.

Глобально, «сверху» с этим бороться получится только сменой парадигмы военного строительства. «Снизу» командиры-фронтовики стараются отстаивать своих бойцов в таких случаях, чтобы семьи погибших получили хоть какие-то компенсации, а раненые не были уволены со службы, получили необходимое лечение и, когда сослуживцы или гуманитарщики соберут денег человеку на нормальный протез, смогли встать в строй.

В НМ ЛНР, например, служит офицер-разведчик, который дважды подрывался на противопехотных минах. Второй раз он вёл группу уже на протезе и наступил на мину протезом. Его не уволили, хотя травму здоровой ноги, из которой вырвало кусок мяса осколком протеза, пришлось записать как «неосторожное обращение с бензопилой». Офицеру смогли собрать денег на второй протез, он вернулся на фронт, где получил ещё одно тяжёлое ранение, поправился и служит дальше, передаёт свой огромный боевой опыт молодёжи.

Вот эти три последовательно пройденные им эпопеи с возвращением к службе, они не должны были быть эпопеями. Это должны были быть просто медицинские процедуры, обеспеченные простым и внятным канцелярским протоколом. Врачи? Вот врачи. Лекарства? Вот лекарства. Протез? Вот протез. Это не менее важно, чем патроны, снаряды, ночные прицелы или сменные стволы к пулемётам. Это – более важно. Это – боевой дух армии, без которого любая военная техника – металлолом.

Но, к сожалению, Народная милиция ЛДНР продолжает жить по законам мирного времени, а следовательно, в системе координат «потерь нет» и «у нас все хорошо».

Именно поэтому военным корреспондентам закрыли реальный доступ к передовой, чем возмущались российские журналисты, например, Александр Сладков и Геннадий Дубовой. Снимать сейчас можно только «вылизанные» позиции, где солдат по команде бодро рассказывает о том, что «всех врагов мы победим, свою землю защитим».

Руководство не заинтересовано в том, чтобы кто-то демонстрировал реальную картину, потому что она может расходиться с красивым отчетом, который был направлен высокому начальству.

Автор:Виктор Бирюков