sanderkelevra
Коммунистический Pac-Man и прочие прелести немецкого игростроя ( 20 фото + 3 гиф )
В Германии есть два главных фильтра: нацистское прошлое и Холодная война. Через них проходит всё подряд, от турецкой кебабной до высокого искусства.
В Берлине, где я живу вот уже пару лет, это куда заметнее. Взять, к примеру, музей компьютерных игр. Между Atari 2600 и Famicom тут пылится восточногерманский KC85/3 — это чудо техники собрали на неуклюжем клоне американского чипа Zilog Z80. А к ГДРовскому аркадному автомату Poly-Play, наоборот, не подобраться – его намертво облепили берлинские школьники.
А пока мои коллеги гадают, о чём расспросить создателей Darksiders, Cyberpank 2077 и The Sinking City на gamescom в Кёльне, давайте посмотрим, как дух времени накрыл местный игрострой.
Zeitgeist
Недавно ко мне попала немецкая версия второго Wolfenstein. Оказалось, что главный враг тут — вовсе не нацисты, а невнятный «Режим». Заправляет им некий «Хайлер», гладко выбритая копия оригинального Гитлера. Свастики и концлагерей тут тоже не сыскать. Впрочем, об этом в сети уже многие писали.
9-го августа 2018-го власти выборочно разрешили нацистскую атрибутику и в играх. Правда, пока непонятно, как на это отреагирует немецкая аудитория.
Такие метаморфозы в Германии — не редкость. Дело в немецком менталитете: до сих пор в школах красочно рассказывают о национал-социализме, Гитлере и эсэсовцах, знакомят с бывшими узниками трудовых лагерей и водят на экскурсии в Аушвиц. Так в детях вскармливают чувство ответственности за прошлое и за то, чтобы оно не повторилось. Хотя со временем эмоциональный отклик и стал слабее, многим немцам по-прежнему не по себе от слов «свастика», «нацисты» и «концлагерь». Да и упоминать их, кроме как в историческом контексте или произведениях искусства, запрещено законом. А поскольку игры в Германии искусством не считают, нацистов в них нет.
Скины по-немецки
Вот и получается, что в фильме про Индиану Джонса свастика есть, а в играх про него же — нет. И это — строго: так, коллекционку Silent Hunter 5 запретили из-за одного забытого солдата с нацистской эмблемой. Без специального одобрения цензоров, игра попадает в секцию для взрослых, где навсегда теряется среди малобюджетной порнографии. Вот поэтому разработчики и подстраивают свои проекты под местные законы.
В Indiana Jones and the Last Crusade свастику, конечно, убрали, но совсем уж коряво.
А вот в Hearts of Iron 4 Гитлера только слегка «затенили».
Экшен 10 Second Ninja в Германии разрешён, правда, роботы-нацисты тщательно замаскированы.
В South Park: The Stick of Truth свастику тоже просто замазали чёрными квадратами.
Кровищу в Германии тоже заставляют ретушировать. Тогда разработчики придумали любопытную фишку: всех людей они заменили на роботов, которые истекают маслом вместо крови.
Так, в первой Half-Life и Turok: Dinosaur Hunter всех гуманоидов превратили в машины. Даже в карикатурном Team Fortress вместо солдат — мешки с болтами и пружинами. А в сиквеле Soldier of Fortune для немецких игроков придумали альтернативную вселенную, где человечество сменили андроиды. Причём живут они по его образу и подобию: строят города, ходят на работу и заводят семьи. Протагонист тут, разумеется, тоже — робот.
Впрочем, в Team Fortress 2 такая модификация вписалась довольно органично.
Самые безумные метаморфозы произошли со стратегией Command and Conquer: Generals. На лица генералов сверхдержав здесь словно натянули нелепые скины андроидов, а вместо юнита смертника по игровому полю марширует бочонок с динамитом.
Нередко цензура вырезает целые куски контента. Из World at War убрали зомби-режим, где главный герой отбивался от оживших солдатов Рейха, а за убийство остальных врагов тут не дают очки. В Saints Row: The Third ограничили использование «живого щита» только на сопартийцев, в Bulletstom окровавленные тела просто исчезают, а в третьей GTA убитые мирно падают замертво. Делают это цензоры для того, чтобы не поощрять насилие.
В GTA III из мертвецов даже не выпадают деньги.
Искусство в мелочах: на немецком коробочном издании Left 4 Dead даже большой палец — на месте!
Игры «осси» и «весси»
А вот о Холодной войне тут ничего не скрывают. В скандальной 1378 (km) на 16 игроков советские пограничники отстреливают жителей ГДР, которые решили покинуть страну. Поскольку убийство не принесёт победу — в конце партии пограничника будут судить за совершённые преступления — игру признали этически безупречной. Выиграть тут можно задержав нарушителя, вступив с ним в контакт или самому став перебежчиком.
1378 километров — длина границы между ГДР и ФРГ.
А вот об устройстве ГДР можно узнать из настолки Bürokratopoly: её 30 лет назад придумал немецкий оппозиционер Мартин Беттгер. Задача игроков — подняться от простого рабочего до генсека партии, сделать этот может, конечно, только самый коррумпированный и вероломный. Недавно игру переиздали и стали использовать как пособие по истории в школах.
Мартин Беттгер объясняет правила Bürokratopoly.
А вот видеоигр в ГДР было не так много. В 1949-м экспорт технологий в страны Восточного блока запретили, а госплан не включал массовое производство компьютеров. В начале 80-х было всего три базовых версии: LС 80 для обучения, чёрно-белый Z-1013 для самостоятельной сборки и KC 85/3, где был хоть какой-то функционал. Вот на последней пятнадцатилетний Андре Вайсфлог и написал своего клона Pac-Man, а немногим позже и Pengo. За порт последней на Spielkasette 6 он получил восемь тысяч немецких марок, без малого, годовой доход «осси». Позже вместе с Берндом Бейрутером он создал свою самую известную аркаду Jungle, в которую весной 1989-го уже играла вся ГДР.
Вайссфлог писал код к Jungle в школе на переменках, а Бейрутер рисовал эскизы. Позже вместе они свели их в игру.
Распространение игр в стране жёстко регулировалось. Все сомнительные разработки и «неонацистская» контрабанда с Запада тут же изымалась. Так, к примеру, отца Раймо Бунзена вызвали в офис партсекретаря из-за того, что его сын распространил игру «Революция» о войне с повстанцами где-то в Африке. Когда в 1979-м пиратские копии стали вне закона, геймеры начали обмен по объявлениям, через склады в компьютерных клубах и на сезонных радиоярмарках. Чуть более обеспеченные граждане ФРГ, у которых было разрешение пересекать границу, привозили западные игры в подарок. Всего так в Восточную Германию провезли более двухсот тысяч видеоигр.
Заметив новое увлечение, власти сделали «правильную» игру. Аркадный автомат Poly-Play с коллекцией из восьми игр должен был воспитать «элиту завтрашнего дня». Самая известная мини-игра — Hase und Wolf, клон Pac-Man, где главных героев скопировали с популярного в ГДР «Ну, погоди!». А в Schmetterlinge, миролюбивой охоте на бабочек, играть можно за чехословацкого «Кротика» или Pittiplatsch, героя ещё одного мультика, популярного среди «осси». Впрочем, всё это лучше один раз увидеть.
Хоть Poly-Play едва ли считали верхом игрового искусства, над автоматом легко зависнуть на добрые полчаса.
В Ostalgie: The Berlin Wall дают построить своё социалистическое государство. Как и полагается, с атомными бомбами и политическим шпионажем.
А потом стена пала. Бывшую ГДР наводнили дешевые компьютеры C64, автоматы Poly-Play пустили на утиль, а изобретения Бейрутера и Вaйсфлога стали не нужны, навсегда оставшись для «остальгии».
Сегодня Вайссфлог работает над мобильными играми, и время от времени — над браузерным эмулятором KC 85/3.
Игрострой «весси»
До 70-х к жителям Западной Германии тут же попадали все американские новинки. Но с появлением первых шутеров многие игры стали считать опасными для молодого поколения. В 1985-м законом запретили аркады: первой забанили шутер River Raid на Atari 2600 за военный контент.
Немецкое качество
Вот бывают «польские шутеры» и «японские хорроры». А существуют ещё и «немецкие стратегии».
Знакомый немец мне объяснил, почему: «Ну как, это же так здорово, построить целый город, а потом наблюдать, как горожане идут из церкви в библиотеку!». Говорил он это с детским азартом.
К серии Anno то и дело выходят сиквелы по новым эпохам, а к Settlers (не путать с популярной немецкой настолкой Settlers of Catan!) вышел уже десяток частей. Обе франшизы — градостроительные симуляторы в реальном времени.
Немецкие стратегии всегда очень мирные, а игрок растёт только на торговле.
Ещё немцы любят погонять в футбол в Bundesliga Manager и другие симуляторы, от фермера до инженера подземки. Вероятно, из-за привычки многих немцев работать и дома.
Особое место в немецкой игровой индустрии занимают Piranha Bytes: это они выпустили культовую «Готику», околопиратскую трилогию Risen и прошлогодний Elex. Drakensang по мотивам фэнтезийной настолки Das Schwarze Auge – тоже среди любимчиков и продолжает традиции Realms of Arkania.
В некоторых проектах немцы рассказывают о своей культуре. Головоломка Mystery of Neuschwanstein переносит в самый известный замок Баварии, который Людвиг II, сказочный король, заложил на закате своей жизни. Его-то смерть и расследует герой, бродя по детально воссозданным залам дворца. Patrizier IV — Aufstieg einer Dynastie моделирует торговлю Ганзейского союза. В кодексе игры есть справки о торговых домах, немецком патрициате, эпидемиях и пожарах.
В градостроительном симуляторе The Gilde 2 можно основать целую династию в Аугсбурге, Берлине, Дрездене, Ганновере или Кёльне.
К симуляторам у немцев настоящая любовь.
«Станция боли»
Кроме аркадного автомата Poly-Play есть в берлинском музее компьютерных игр ещё один любопытный экспонат. Взяв за основу обычный Pong, немецкие дизайнеры его немного усовершенствовали: с каждым проигрышем игрок получает электрический разряд, удар мини-хлыстом или вспышку в лицо. Со временем Painstation устраивает довольно болезненные комбо, которые можно словить, неудачно отбив мяч. Посмотреть, как работает эта находка мазохистов, можно здесь.
В истории чего только не бывает. Германия — отличный пример того, как нация породила целый культурный феномен. Может, и у нас есть нечто особое, просто мы этого не замечаем? Поделитесь своими идеями в комментариях.
В Берлине, где я живу вот уже пару лет, это куда заметнее. Взять, к примеру, музей компьютерных игр. Между Atari 2600 и Famicom тут пылится восточногерманский KC85/3 — это чудо техники собрали на неуклюжем клоне американского чипа Zilog Z80. А к ГДРовскому аркадному автомату Poly-Play, наоборот, не подобраться – его намертво облепили берлинские школьники.
А пока мои коллеги гадают, о чём расспросить создателей Darksiders, Cyberpank 2077 и The Sinking City на gamescom в Кёльне, давайте посмотрим, как дух времени накрыл местный игрострой.
Zeitgeist
Недавно ко мне попала немецкая версия второго Wolfenstein. Оказалось, что главный враг тут — вовсе не нацисты, а невнятный «Режим». Заправляет им некий «Хайлер», гладко выбритая копия оригинального Гитлера. Свастики и концлагерей тут тоже не сыскать. Впрочем, об этом в сети уже многие писали.
9-го августа 2018-го власти выборочно разрешили нацистскую атрибутику и в играх. Правда, пока непонятно, как на это отреагирует немецкая аудитория.
Такие метаморфозы в Германии — не редкость. Дело в немецком менталитете: до сих пор в школах красочно рассказывают о национал-социализме, Гитлере и эсэсовцах, знакомят с бывшими узниками трудовых лагерей и водят на экскурсии в Аушвиц. Так в детях вскармливают чувство ответственности за прошлое и за то, чтобы оно не повторилось. Хотя со временем эмоциональный отклик и стал слабее, многим немцам по-прежнему не по себе от слов «свастика», «нацисты» и «концлагерь». Да и упоминать их, кроме как в историческом контексте или произведениях искусства, запрещено законом. А поскольку игры в Германии искусством не считают, нацистов в них нет.
Скины по-немецки
Вот и получается, что в фильме про Индиану Джонса свастика есть, а в играх про него же — нет. И это — строго: так, коллекционку Silent Hunter 5 запретили из-за одного забытого солдата с нацистской эмблемой. Без специального одобрения цензоров, игра попадает в секцию для взрослых, где навсегда теряется среди малобюджетной порнографии. Вот поэтому разработчики и подстраивают свои проекты под местные законы.
В Indiana Jones and the Last Crusade свастику, конечно, убрали, но совсем уж коряво.
А вот в Hearts of Iron 4 Гитлера только слегка «затенили».
Экшен 10 Second Ninja в Германии разрешён, правда, роботы-нацисты тщательно замаскированы.
В South Park: The Stick of Truth свастику тоже просто замазали чёрными квадратами.
Кровищу в Германии тоже заставляют ретушировать. Тогда разработчики придумали любопытную фишку: всех людей они заменили на роботов, которые истекают маслом вместо крови.
Так, в первой Half-Life и Turok: Dinosaur Hunter всех гуманоидов превратили в машины. Даже в карикатурном Team Fortress вместо солдат — мешки с болтами и пружинами. А в сиквеле Soldier of Fortune для немецких игроков придумали альтернативную вселенную, где человечество сменили андроиды. Причём живут они по его образу и подобию: строят города, ходят на работу и заводят семьи. Протагонист тут, разумеется, тоже — робот.
Впрочем, в Team Fortress 2 такая модификация вписалась довольно органично.
Самые безумные метаморфозы произошли со стратегией Command and Conquer: Generals. На лица генералов сверхдержав здесь словно натянули нелепые скины андроидов, а вместо юнита смертника по игровому полю марширует бочонок с динамитом.
Нередко цензура вырезает целые куски контента. Из World at War убрали зомби-режим, где главный герой отбивался от оживших солдатов Рейха, а за убийство остальных врагов тут не дают очки. В Saints Row: The Third ограничили использование «живого щита» только на сопартийцев, в Bulletstom окровавленные тела просто исчезают, а в третьей GTA убитые мирно падают замертво. Делают это цензоры для того, чтобы не поощрять насилие.
В GTA III из мертвецов даже не выпадают деньги.
Искусство в мелочах: на немецком коробочном издании Left 4 Dead даже большой палец — на месте!
Игры «осси» и «весси»
А вот о Холодной войне тут ничего не скрывают. В скандальной 1378 (km) на 16 игроков советские пограничники отстреливают жителей ГДР, которые решили покинуть страну. Поскольку убийство не принесёт победу — в конце партии пограничника будут судить за совершённые преступления — игру признали этически безупречной. Выиграть тут можно задержав нарушителя, вступив с ним в контакт или самому став перебежчиком.
1378 километров — длина границы между ГДР и ФРГ.
А вот об устройстве ГДР можно узнать из настолки Bürokratopoly: её 30 лет назад придумал немецкий оппозиционер Мартин Беттгер. Задача игроков — подняться от простого рабочего до генсека партии, сделать этот может, конечно, только самый коррумпированный и вероломный. Недавно игру переиздали и стали использовать как пособие по истории в школах.
Мартин Беттгер объясняет правила Bürokratopoly.
А вот видеоигр в ГДР было не так много. В 1949-м экспорт технологий в страны Восточного блока запретили, а госплан не включал массовое производство компьютеров. В начале 80-х было всего три базовых версии: LС 80 для обучения, чёрно-белый Z-1013 для самостоятельной сборки и KC 85/3, где был хоть какой-то функционал. Вот на последней пятнадцатилетний Андре Вайсфлог и написал своего клона Pac-Man, а немногим позже и Pengo. За порт последней на Spielkasette 6 он получил восемь тысяч немецких марок, без малого, годовой доход «осси». Позже вместе с Берндом Бейрутером он создал свою самую известную аркаду Jungle, в которую весной 1989-го уже играла вся ГДР.
Вайссфлог писал код к Jungle в школе на переменках, а Бейрутер рисовал эскизы. Позже вместе они свели их в игру.
Распространение игр в стране жёстко регулировалось. Все сомнительные разработки и «неонацистская» контрабанда с Запада тут же изымалась. Так, к примеру, отца Раймо Бунзена вызвали в офис партсекретаря из-за того, что его сын распространил игру «Революция» о войне с повстанцами где-то в Африке. Когда в 1979-м пиратские копии стали вне закона, геймеры начали обмен по объявлениям, через склады в компьютерных клубах и на сезонных радиоярмарках. Чуть более обеспеченные граждане ФРГ, у которых было разрешение пересекать границу, привозили западные игры в подарок. Всего так в Восточную Германию провезли более двухсот тысяч видеоигр.
Заметив новое увлечение, власти сделали «правильную» игру. Аркадный автомат Poly-Play с коллекцией из восьми игр должен был воспитать «элиту завтрашнего дня». Самая известная мини-игра — Hase und Wolf, клон Pac-Man, где главных героев скопировали с популярного в ГДР «Ну, погоди!». А в Schmetterlinge, миролюбивой охоте на бабочек, играть можно за чехословацкого «Кротика» или Pittiplatsch, героя ещё одного мультика, популярного среди «осси». Впрочем, всё это лучше один раз увидеть.
Хоть Poly-Play едва ли считали верхом игрового искусства, над автоматом легко зависнуть на добрые полчаса.
В Ostalgie: The Berlin Wall дают построить своё социалистическое государство. Как и полагается, с атомными бомбами и политическим шпионажем.
А потом стена пала. Бывшую ГДР наводнили дешевые компьютеры C64, автоматы Poly-Play пустили на утиль, а изобретения Бейрутера и Вaйсфлога стали не нужны, навсегда оставшись для «остальгии».
Сегодня Вайссфлог работает над мобильными играми, и время от времени — над браузерным эмулятором KC 85/3.
Игрострой «весси»
До 70-х к жителям Западной Германии тут же попадали все американские новинки. Но с появлением первых шутеров многие игры стали считать опасными для молодого поколения. В 1985-м законом запретили аркады: первой забанили шутер River Raid на Atari 2600 за военный контент.
Немецкое качество
Вот бывают «польские шутеры» и «японские хорроры». А существуют ещё и «немецкие стратегии».
Знакомый немец мне объяснил, почему: «Ну как, это же так здорово, построить целый город, а потом наблюдать, как горожане идут из церкви в библиотеку!». Говорил он это с детским азартом.
К серии Anno то и дело выходят сиквелы по новым эпохам, а к Settlers (не путать с популярной немецкой настолкой Settlers of Catan!) вышел уже десяток частей. Обе франшизы — градостроительные симуляторы в реальном времени.
Немецкие стратегии всегда очень мирные, а игрок растёт только на торговле.
Ещё немцы любят погонять в футбол в Bundesliga Manager и другие симуляторы, от фермера до инженера подземки. Вероятно, из-за привычки многих немцев работать и дома.
Особое место в немецкой игровой индустрии занимают Piranha Bytes: это они выпустили культовую «Готику», околопиратскую трилогию Risen и прошлогодний Elex. Drakensang по мотивам фэнтезийной настолки Das Schwarze Auge – тоже среди любимчиков и продолжает традиции Realms of Arkania.
В некоторых проектах немцы рассказывают о своей культуре. Головоломка Mystery of Neuschwanstein переносит в самый известный замок Баварии, который Людвиг II, сказочный король, заложил на закате своей жизни. Его-то смерть и расследует герой, бродя по детально воссозданным залам дворца. Patrizier IV — Aufstieg einer Dynastie моделирует торговлю Ганзейского союза. В кодексе игры есть справки о торговых домах, немецком патрициате, эпидемиях и пожарах.
В градостроительном симуляторе The Gilde 2 можно основать целую династию в Аугсбурге, Берлине, Дрездене, Ганновере или Кёльне.
К симуляторам у немцев настоящая любовь.
«Станция боли»
Кроме аркадного автомата Poly-Play есть в берлинском музее компьютерных игр ещё один любопытный экспонат. Взяв за основу обычный Pong, немецкие дизайнеры его немного усовершенствовали: с каждым проигрышем игрок получает электрический разряд, удар мини-хлыстом или вспышку в лицо. Со временем Painstation устраивает довольно болезненные комбо, которые можно словить, неудачно отбив мяч. Посмотреть, как работает эта находка мазохистов, можно здесь.
В истории чего только не бывает. Германия — отличный пример того, как нация породила целый культурный феномен. Может, и у нас есть нечто особое, просто мы этого не замечаем? Поделитесь своими идеями в комментариях.
Взято: Тут
1