«США-ЕС» vs «Китай-Россия» ( 1 фото )

РИА Новости Алексей Дружинин

Готовится знаковый саммит АТЭС, проведены другие блоковые саммиты и форумы, Россией в Пекине недавно объявлена почти концептуальная программа «с Севера на Юг», решено усилить энергетическое сотрудничество в Центральной Азии, которое, впрочем, определялось не текущими переговорами, а закладывалось ещё в первом квартале этого года.

Перед саммитом АТЭС МВФ решил актуализировать дискуссию о будущем т. н. «блоковых экономик», перезапустив в прессу положения доклада «Издержки геоэкономической фрагментации».

Суть доклада — раскрытие сценариев деления мировой экономики на геоэкономические зоны, число которых в МВФ сократили до двух: «китайско-российская» и «американо-европейская». На самом деле в этих работах (а это цикл работ) подобных блоков рассматривалось в рамках теоретических стресс-тестов не две и не три. То, что остановились на двух, означает некие стартовые позиции, с которыми Запад будет говорить на полях АТЭС о будущих правилах сосуществования.

За последние лет пять словосочетание «раздел мира на валютные зоны» прочно вошло в оборот, но проблема в том, что экономические кластеры действительно формируются, а именно валютные кластеры нет.

Дело в том, что за словом «валюта» в оценках забыли о более серьёзной категории — «стоимость». Можно долго дискутировать на тему причин разведения ранее действительно сильно глобализованной мировой экономики на отдельные стоимостные кластеры, но для начала было бы неплохо описать их границы. Тогда, кстати, будет понятна и логика таких игроков, как Индия, ЕС, США, Китай. С Россией всё будет, как водится, сложнее.

То, что дискуссия вокруг «дедолларизации», «валют» и прочих элементов систем расчётов набрала такие обороты, только мешает в оценке такой кластеризации. Стоимость, формируемая внутри экономик за счёт международной торговли — национальная, а система расчётов в основе наднациональная.

Эмиссия в целом не зависит от национальной политики конкретной экономики, поскольку система центробанков очень опосредованно связана с контролем национальных правительств. Внутри этой системы нет разницы, расчёты в каких валютах производятся.

Второй показатель, который сегодня знает, пожалуй что, каждый, это пресловутый Валовый внутренний продукт (ВВП). Так и сравнивают «кластеры» — у США ВВП = Х, у Китая = Y, — «кто победит»?

Но проблема в том, что ВВП — это финансовый показатель, третий в системе международной фактически бухгалтерской отчётности — Системы национальных счетов (СНС).

Он характеризует генерацию добавленной стоимости в экономике. Другое дело, что в силу того, как и зачем подобная отчётность функционирует, в нём нет физических показателей. Он может быть бухгалтерским способом (пусть и по согласованной методике) повышен, понижен.

Вы можете сгенерировать рост номинальной добавленной стоимости через переоценку активов, можете вписать туда-то, что раньше называлось «теневой сектор», и т. п. Вы можете пересматривать схемы амортизации, переоценивать основные фонды и т.п. Зачем он тогда нужен?

А нужен он затем, что эта квартальная, полугодовая и годовая отчётность, как и на предприятии, сдаётся в международные финансовые институты, где её подтверждают (или просят коррекции), сверяют со своими выкладками и выносят вердикт об устойчивости той или иной экономики, её кредитоспособности в плане государственного и корпоративного долга, а также (увы, для многих) оценивают то, сколько инвестиционных средств в экономику надо завести или, наоборот, изъять, оставить в фондах или перенаправить в другие страны или сектора.

Есть ещё т. н ВВП по ППС, который справочно нужен для макрофинансовых институтов, но зачастую преподносится как нечто «достижительное». Однако и этот показатель также бухгалтерский. Например, от того, что ВВП по ППС в России вырос на 40 %, потребителю и обывателю не горячо и не холодно.

Хотя вроде бы кажется, что «гвоздей теперь будет больше». Нет, это добавленная стоимость активов, которые могут в теории выпускать гвозди, в теории стала больше относительно колебаний курса к корзине резервных валют. То есть гвоздей, может, в количестве и прибавилось, а может, и нет.

Но для макрофинансового института, вроде Всемирного банка, профицит торгового баланса в совокупности с ростом ВВП по ППС означает, что у страны есть определённые «излишки», которые можно перенаправить из региона «А» в регион «Б», что и учтут в «рекомендациях».

Опять-таки в теории можно связать объём внешней торговли и ВВП, но беда в том, что для этого надо иметь всю базу счетов, да ещё в динамике и с учётом методических рекомендаций. В том числе и в плане инфляции.

Например, если фактическая инфляция у вас 7 %, а учтённая 6 %, то разница в итоге войдёт с корректировками в расчёт т. н. «реального ВВП», причём войдёт плюсом, вроде «потенциала экономического роста». А может, всё правильно и соответствует, но идёт переоценка, а может, всё вместе и разом.

В принципе, этой бухгалтерией следует пользоваться очень аккуратно, сверяя данные логически и перекрёстно, а обывателю лучше вообще на неё не обращать внимания, чтобы не ломать голову над расхождением того, что он видит вокруг и что получает в информационном поле.

Получается, что в плане оценки экономических кластеров рассматривать валютные расчёты или совокупности «ВВП», по сути, бессмысленно. А как же их тогда оценить?

Через международную торговлю товарами и услугами, и не только конечными, как предписано в СНС, но и промежуточными, то есть через совокупность всех фактических торговых потоков. Их пересечение и может показать, как друг через друга национальные экономики формируют свою стоимость как таковую, а не только добавленную.

Метод этот не может рассматриваться как абсолютный, но как базисный, через призму которого можно увидеть сами вектора такой внешнеэкономической кластеризации, он пригоден вполне. И результаты, изложенные ниже, могут многих удивить. Приятно или не очень, вопрос другой.

Раз уж сам МВФ решил рассмотреть подобные макроэкономические кластеры через дихотомию «США-ЕС» vs «Китай-Россия», попробуем и мы описать внешнеторговые потоки и перетоки по данному принципу.

Начать, по всей видимости, следует даже не с США, а с такого экономического монстра, как Евросоюз, который является не только «Содружеством 27», но и охватывает гораздо более широкую экономическую географию. Собственно, даже в плане европейской статистики ведётся учёт не только по «странам 27», но и по пулу интеграционных торговых соглашений — особый круг, ближний, дальний и т. д.

Соответственно, кластер европейский включает в себя не только «зону ЕВРО» или Евросоюз, но и такие страны, как Сербия и Южные Балканы, Швейцария, Норвегия, отдельный пул соглашений с вышедшей, но живущей в европейской торговой сфере Великобританией, а также с любимой или не любимой многими Турцией.

Внешнеторговый оборот Европейской стоимостной зоны составляет 8,76 трлн долл., где 5,52 приходится собственно на ЕС, 2,5 трлн на тройку (Норвегия, Британия, Швейцария), 0,62 трлн на Турцию и скромные 0,13 трлн на Южные Балканы. Россия закрыла прошлый год с финальным «аккордом» в 0,319 трлн. С учётом 0,067 трлн оборотов с Турцией.

Здесь надо сразу сделать две необходимые ремарки, поскольку рука сама у читателя потянется совместить внешнюю торговлю России и ЕС в ±0,320 трлн с общим оборотом этой зоны, и 3,7 % покажутся чем-то незначительным. Но здесь всё-таки надо учесть, что поставки основаны на базовых ресурсах, где условно 1 долл. превращается в итоге в сложные товары с иной стоимостью.

Как отдалённый пример, бутилированная вода стоит в городе копейки, но что будет, если в один момент она исчезнет из продажи? Общий внешнеторговый оборот нефти и газа в мире около 2 трлн долл., что составляет проценты от общей торговли, но от колебаний этих рынков почему-то всех очень сильно штормит. Этот нюанс мы будем учитывать в дальнейшем, а сейчас стоит вопрос о взаимосвязях в целом.

Традиционно посмотрим обороты с Китаем и США, сравним их. Китай — 1,167 трлн (13,3 %), США — 1,032 трлн (11,8 %).

Теперь распределим обороты по убыванию. Юго-Восточная Азия и Тайвань — 0,552 трлн (6,3 %), страны Африки — 0,412 трлн (4,7 %), Россию описали, страны Латинской Америки — 0,220 трлн (2,5 %), Аравийский п-ов и Израиль — 0,144 трлн (1,6 %), Индия-Пакистан-Бангладеш — 0,138 трлн (1,6 %), страны Центральной Азии — 0,047 трлн (скромные 0,5 %).

Даже с учётом «прочих стран» с 0,5 %. Возникает вопрос, а куда исчезло ещё 50,2 % внешнеторгового оборота?

Обороты не исчезли, просто половину внешней торговли т. н. «европейская зона» продаёт и покупает в своих собственных рамках и границах. Условно говоря, каждая страна половину внешней торговли ведёт через своих непосредственных соседей по экономическому блоку. А ещё это означает, что в производственных цепочках локальные торговые дефициты и профициты перераспределяются между соседями. В том числе дефициты в плане энергетики.

50 % внешней торговли внутри одного экономического блока, собственно, и означают, что перед нами тот самый «макроэкономический кластер» или стоимостной кластер. При этом такое объединение экономически обладает совершенно уникальной живучестью и запасом прочности. Более того, даже выход какого-то участника из сферы политической ЕС, как Британия, никоим образом не выводит его из кластера как такового. Что Британия нам с успехом и демонстрирует. И наводят на размышления и тезисы о том, что США «стремятся к развалу ЕС», «ЕС скоро развалится» и т. п.

Куда он развалится, если стоимость общая? И то, что политически США такой кусок пирога поставили себе на службу, не должно удивлять. Только зачем Штатам этот кусок резать, если это колоссальный источник управляемого дохода? Снизить экономическую активность и притопить показатели развития — несомненно, разрушать же абсурдно.

Собственно, поэтому за ЕС так и держатся как внутри него, так и наши нерадивые соседи стремятся туда попасть как в рай. Рай, не рай, сад, не сад, а конструкция сделана прочно на удивление. Да и позиция исследований МВФ так нам и говорит: «общий американо-европейский экономический блок». Фокус тут в том, что блоком управляет национальная экономика, которая участвует лишь в 12 % от общей торговли.

Видя перед собой пример, можно поискать подобные примеры и в других местах. Например, в Юго-Восточной Азии. Посмотрим, как там формируется внешняя торговля.

Общая внешняя торговля Китая описывается цифрами, близкими к 6,3 трлн долл., общий оборот прочих стран ЮВА — 7,07 трлн долл. При этом оборот стран региона с Китаем составляет 1,55 трлн (22 %), между собой — 1,87 трлн (26,5 %). Доля США — 0,87 трлн, у ЮВА (12,7 %) и 0,73 трлн у Китая (12 %). В целом доля США составит те же самые 12 % по региону.

Доля ЕС составляет, как мы уже видели, 0,55 трлн, или 7,8 % по ЮВА, и 1,167 трлн у Китая (18,5 %). В целом для региона обороты с «еврокластером» составляют почти те же проценты, как и в плане США — 12,8 %.

Это не просто кластеры, перед нами 27,21 трлн долл. или 85 % вообще всей мировой внешней торговли, распределённые почти равновесно. Однако у нас есть ещё и США, которые формируют до 65 % внешней торговли таких стран, как Канада и Мексика, которые вместе с США составляют де-факто одну стоимостную зону. Крупные обороты у США и с Бразилией, но у последней внешняя торговля более диверсифицирована.

Обороты обе страны демонстрируют существенные — Мексика 1,19 трлн долл., Канада — 1,17 трлн. При этом торговля между Мексикой, США и Канадой — 1,152 трлн. Европейская зона забирает довольно скромные 5 % — 0,12 трлн, Китай и страны ЮВА выступают уже существенно — 0,39 трлн, или 16 %.

Итак, какую же итоговую картину мы имеем по результатам оценки перекрёстной торговли трёх крупнейших стоимостных зон в мире, которые занимают уже 92 % всей мировой торговли на планете? При том что 43 % всей торговли — это обмен сугубо между данными стоимостными зонами. Итог следующий, если опять-таки обращаться к тому распределению, которым нас порадовал МВФ.

Стоимостная зона «американо-европейская» — 16,2 трлн мировой торговли с оборотом внутри своей зоны в 7,43 трлн. Или 43 %.

Стоимостная зона «китайская» с учётом стран ЮВА — с оборотом внутри 13,37 трлн. С оборотом внутри блока в целом в 3,42 трлн (26 %), но при этом доля внутренней торговли у стран ЮВА аж 48 %.

В американской сфере глубина взаимной торговли больше, но зависимость Европы от США и их зоны ниже, а в сфере китайской всё наоборот — глубина взаимного проникновения ниже, но зависимость от Китая подавляющая.

Россия, Центральная Азия и Иран добавят в копилку китайского стоимостного кластера ещё 1,1 трлн внешней торговли с глубиной проникновения до 50 %.

Самое интересное тут даже не то, что российская внешняя торговля на фоне указанных величин рискует попросту затеряться. Это не так, поскольку энергоносители не могут считаться с одним «весом». Но стоит всё-таки поразмыслить о том, что если убрать из внешней торговли показатели Индии и нескольких стран Аравийского полуострова, то на все прочие страны и останется всей внешней торговли на 1,5 трлн долл.

Мы видим, что если кого-то и можно упрекнуть в отсутствии здравомыслия и реальной оценки ситуации, так это точно не «злыдней» из аналитических отделов МВФ.

Данная кластеризация на два полюса могла бы ещё складываться годами, но США полностью подмяли под себя всю субъектность ЕС и отпускать обратно не собираются. Да и функционеры в ЕС этому особо и не сопротивляются. Украинский кризис фактически закрепил этот американо-европейский тандем. А ведь по идее туда следует добавить ещё и сферу торговли таких стран, как Австралия и Новая Зеландия.

Теперь можно понять, почему идеи Д. Трампа об «отдельной Америке» воспринимались американскими функционерами и концептуалистами как горячечный бред сумасшедшего. Единая стоимостная зона Европы и США — это для США жизнь, распад рынков Европы или отсутствие управления Европой — если не смерть, то почти. У нас вообще любят идеи Трампа, пиарят его везде, спикеры за него болеют по ТВ, переживают — может быть, это такой «хитрый план», кто знает. Пока нам в СМИ объясняют, что в МВФ и прочих организациях сидят как минимум дилетанты, а как максимум инфантильные сумасшедшие.

Но если это и хитрый план, то следовало бы подумать и о каких-то иных планах на то, что же такое в итоге этот самый особый российский геополитический полюс, о котором столько говорят. Как он в итоге выглядит в цифрах, как 1,1 трлн, пусть и триллион оборота, существенно усиленный сырьем, может уравновесить кластеры в 16 и 14 трлн долларов? Да ещё при том, что система эмиссии мировых резервных валют наднациональна. Почему МВФ делает своего рода реверанс, называя китайский кластер китайско-российским? И ещё раз стоит задуматься над тем, зачем США так настойчиво двигают идеи смычки Индии и монархий Аравийского п-ва в одно экономическое сообщество.

Автор:Михаил Николаевский