Всё лучшее – детям ( 7 фото )

Лучший фильм о детях, виденный мной, это «Выкорми ворона» Карлоса Сауры, 1976 год. После этого фильма Саура мог бы вообще уходить из кино, это шедевр. Но были и другие замечательные фильмы, в отдельных аспектах превосходящие историю девочки, желающей убить своего отца. Например, «Искупление» Джо Райта, «Зази в метро» Луи Маля, «Железная хватка» братьев Коэн, «Красавица» Арунаса Жебрюнаса... Есть, есть такие фильмы. Однако сейчас я хотел говорить не о них (к ним я ещё вернусь), а об очень странной советской картине 1972 года «Чудак из пятого Б».


Режиссёр этого фильм – Илья Фрез. Я, вообще-то, видел далеко не все фильмы этого мастера, некоторые стоят в планах просмотров, но то, что я видел, замечательно. Хотя – по разному.

Илья Фрез происходит из семьи актёров легендарного еврейского театра Габима, его отца можно видеть в эпизодах фильма «Еврейское счастье» рядом с Соломоном Михоэлсом, но сам он актёром стать не смог. По разным причинам. Взялся за режиссуру, участвовал в работе над фильмом Козинцева и Трауберга «Одна», пережил борьбу с космополитизмом и смог снова заняться кино только после того, как героическая русская врачиха Лидия Тимашук была вынуждена вернуть взад звание Героя Советского Союза.

С 1962 года, с международного успеха фильма «Я купил папу», Илья Фрез стал режиссёром с интернациональной репутацией и смог, наконец, снимать такие фильмы, какие хотел. О некоторых я уже писал (например, «Я вас любил»), о других ещё напишу (например, «Это мы не проходили»), а сейчас мне хочется вернуться к вышеупомянутому «Чудаку».

Первое, что удивляет в этом фильм – полная развинченность монтажа, ритма и работы камеры. После каллиграфической отточенности «Я вас любил» и «Путешественника с багажом» безликая толпа, врывающая в кадр и заполняющая его хаотичными перемещениями, неприятно удивляет. Фигура мальчика, главного героя, всё время смещается в сторону, его как бы сносит течением, а режиссёр не помогает своему герою выстроить внятную историю. Сначала это кажется довольно странным недостатком фильма (ведь кого-кого, а Фреза не заподозришь в неумелости), однако постепенно выясняется концептуальность именно такой манеры повествования. Боря Збандуто слишком чувствительный и нервный, слишком обострённо реагирующий на окружающее и потому непрерывно кривляющийся, отвлекающий внимание, примеряющий различные маски. Клоун класса, он непрерывно ставит себя в нелепые положения, чтобы никто не счёл его смешным всерьёз... Кстати, эти клоунады обманывают далеко не всех. В классе есть девочка, которая видит его насквозь и хотела бы, чтобы он её заметил. Но он не замечает, сосредоточенный на попытках не подставиться.



С первого взгляда он влюбляется в новенькую в классе (прелестная Юля Корнеева, звезда «Тигров на льду», одного из немногих «детских» фильмов, которые были действительно популярны у детей и подростков) и сразу же понимает, что она стоит на более высоком уровне, что он не выдержит заявленных ею требований. Но всё равно пытается, конечно же, неудачно. Разыгрывается практически та же коллизия, что и в «Я вас любил», в более безнадёжном колорите. Интересно, что в любовном треугольнике разыгывается коллизия, позже доведённая до совершенства в «Сто дней после дества» Александрова и Соловьёва: девочка выбирает «перспективного» мальчика, причём выбирает вполне искренне. Попутно Збандуто окончательно выталкивают из коллектива, давая ему «пионерское поручение», которое полностью съедает его свободное время.

Шефство над малышнёй - наименее интересная, наиболее стандартная часть фильма: первоклашки оказываются в моральном смысле «табула раса», они ещё не научились врать и делать друг другу гадости. Боря сбегает к ним, как в эмиграцию. И там из толпы выделяется девочка, сыграная Розой Агишевой, в кино попавшей случайно, отлично сыгравшей две сложные роли и ушедшей из советского кинематографа по своим делам. По сценарию ей полагается быть виньеткой, но она слишком сильно притягивает камеру, слишком велика харизма.



В финале фильма нас ждёт поразительный эпизод, полностью разрушающий и без того хрупкую «советскость» фильма. Не могу удержаться от спойлера, тем более, что, по моим представлениям, читатели этой заметки должны знать сюжет «Чудака». Милых первоклассников принимают в октябрята, начинается процесс формирования «советского сознания» у детей, их насильственная индоктринация. А Боря Збандуто не желает участвовать в этом, отказывается цеплять на детей стандартные красные звёздочки и сбегает с мероприятия.

Теперь давайте оставим в сторону фильм и обратимся к его литературной основе. Вообще, это не первая совместная работа Железникова и Фреза. Они уже сделали подчёркнуто элегантного «Путешественника с багажом», своего рода ревю эпохи начала 60-х, полной надежд, солнца и ветра. «Чудак», как я сказал, немного сложнее, однако повесть, по которой сделан фильм, была не слишком сложна. История любви и разочарования, история провалившегося педагогического эксперимента... Но Железников внимательно смотрел экранизацию своей повести и быстро переделал книгу, усложнив её чрезвычайно.



Во-первых, Железников ещё больше углубил фигуру главного героя. Боря Збандуто стал на год старше и окончательно потерял наивность. Теперь эскапады Бори, умного и эмоционального мальчика вызвают в памяти что-то вроде «Так елозит по экрану, с реверансами, как спьяну, старый комик в котелке... И, как трезвый, прячет рану под жилеткой из пике». Толпа, в которой кружится Боря Збандуто, это его защита, его способ уклониться и спрятаться от чужого взгляда. Это сделано довольно интересно. На первых страницах Боря типичный "духарной малый", со склонностью к безответственному фантазированию - самый придирчивый цензор не найдёт в этом персонаже ничего принципиального нового в сравнении с типовой детской литературой среднего уровня, ну, типа Виктора Драгунского, однако с появлением Насти Монаховой, сделанном в стиле "за лето Гермиона неузнаваемо изменилась", мотивы действий Бори начинают меняться. Для того, чтобы подчеркнуть своеобразие поведения Збандуто, Железников расширил роль третьестепенного персонажа, друга главного героя, который пытается повторять сложнейший танец Бори Збандуто, превращая его в пошлость.

Боря влюблён, как в первом варианте и как в фильме, однако расклад стал другим. Теперь девочка ловит его взгляд, расшифровывает правильно и реагирует. А дальше вместо ожидаемого соперничества, раскручивается гротескная драма Пьеро, Арлекина и Коломбины.

Новенькой «коломбине» вообще никто не ровня, поэтому она на безрыбье одаривает вниманием Борю-Арлекина и его лучшего друга Сашу-Пьеро. Но Арлекин вполне осознанно уступает место безнадёжно страдающему Пьеро – и Коломбина оскорблена. Это па-де-труа исполнено в изящнейшем кружении эмоций, однако центр повести вовсе не здесь. И странный поступок Бори понятен лишь в контексте его «шефства» над первоклассниками.

Когда Боря знакомится с первоклашками, он переживает настоящий шок. Его задевает та девочка, которую в фильма сыграла Роза Агишева, и после первых попыток отстранится наш герой... влюбляется именно в неё. Конечно, это не сексуальная любовь, об этом в таком возрасте и речи быть не может, но это эмоциональная захваченность, неспособность и нежелание противостоять духовному влечению, тому, что Платон в знаменитом диалоге о любви назвал «агапэ», высшей степенью любви. Под влиянием чувства – разумеется, неосознаваемого – Боря начинает меняться, теряет зачатки цинизма и стремительно взрослеет.

Железникову такая эволюция героя показалась настолько интересной, что он приписал к первой, вполне законченной части повести, ещё и вторую часть, почти бессюжетную, сосредоточенную исключительно на взаимоотношениях мальчика-подростка и восьмилетней девочки. На мой взгляд, вторая часть получилась неудачной, композиционно рыхлой именно из-за желания Железникова расставить все точки над «и», но так, чтобы не было придирок со стороны цензуры. Тем не менее, это крайне любопытный текст, очень необычный даже на изысканном фоне советской детской литературы.

Анатолий Алексин иногда подходил к подобной тематике вплотную, но всё же не решался перейти некие, как сейчас модно выражаться, «красные линии», а Железников рискнул. Нет, он не выиграл, повесть про «Чудака» не стала лучше от добавления второй части. Тем не менее, читать вторую часть повести очень интересно.