Что было до Большого взрыва? ( 1 фото )

Давайте скажем честно: довольно странно думать о том, будто история Вселенной началась со своеобразного дня рождения 13,8 миллиарда лет тому назад. Это соответствует многим религиозным постулатам, согласно которым космос был создан благодаря вмешательству свыше, хотя наука ничего об этом не говорит.

Что случилось до начала времени?

Если все произошедшее имеет причинно-следственную связь, то что вызвало возникновение Вселенной? Чтобы ответить на очень сложный вопрос о Первопричине, в религиозных мифах о сотворении мира используют то, что антропологи культуры порой называют «позитивным бытием» или сверхъестественным явлением. Поскольку у времени в какой-то момент в далеком прошлом было начало, Первопричина должна быть особенной. Это должна быть беспричинная причина, явление, которое просто произошло, и ему ничто не предшествовало.

Но если приписывать начало всего Большому взрыву, напрашивается вопрос: а что было до этого? Когда мы имеем дело с бессмертными богами, это совсем другое дело, так как для них неподвластность времени не вопрос. Боги существуют вне времени, а мы нет. Для нас нет такого понятия как «до времени». Следовательно, если задать вопрос, что происходило до Большого взрыва, он будет в определенной степени бессмысленным, даже если нам необходимо найти смысл. Стивен Хокинг как-то раз приравнял его к вопросу «Что находится севернее Северного полюса?» А мне нравится фраза «Кем вы были до рождения?»

Аврелий Августин выдвинул гипотезу о том, что время и пространство появились вместе с сотворением мира. Для него это был, конечно же, божий промысел. А для науки?

В науке мы, чтобы понять, как Вселенная зарождалась, развивалась и взрослела, возвращаемся назад во времени, пытаясь реконструировать происходившее. Подобно палеонтологам, мы идентифицируем «окаменелости», то есть остатки вещества из давно минувших дней, а потом с их помощью узнаем о существовавших в те времена различных физических явлениях.

Мы с уверенностью исходим из того, что Вселенная расширяется на протяжении миллиардов лет, и что этот процесс продолжается сейчас. В данном случае «расширение» означает, что расстояния между галактиками увеличиваются; галактики отдаляются друг от друга со скоростью, зависящей от того, что было внутри Вселенной в разные эпохи, то есть, какая материя заполняла пространство.

Большой взрыв не был взрывом

Когда мы говорим о Большом взрыве и расширении, мы представляем себе взрыв, положивший начало всему. Поэтому мы его так и назвали. Но это неверное представление. Галактики удаляются друг от друга, потому что их буквально разводит растяжение самого пространства. Подобно эластичной ткани, пространство растягивается и несет с собой галактики, как течение реки уносит с собой бревна. Так что галактики нельзя назвать осколками, разлетающимися от взрыва. Не было никакого центрального взрыва. Вселенная расширяется во всех направлениях, и она вполне демократична. Каждая точка важна в одинаковой степени. Кто-то в далекой галактике видит удаление других галактик так же, как и мы.

(Примечание: У близких к нам галактик есть отклонения от этого космического потока, которые называются «локальным движением». Это вызвано гравитацией. Например, Туманность Андромеды приближается к нам.)

Возвращение в прошлое

Если крутить космическое кино назад, мы увидим, как материя все больше и больше сдавливается в сокращающемся пространстве. Температура растет, давление увеличивается, и начинается распад. Молекулы распадаются на атомы, атомы на ядра и электроны, атомные ядра на протоны и нейтроны, а затем протоны и нейтроны на кварки. Такое последовательное разложение материи на самые базовые и элементарные составные части происходит по мере того, как часы тикают в обратном направлении в сторону взрыва.

Например, атомы водорода распадаются примерно за 400 000 лет до Большого взрыва, ядра атомов примерно за одну минуту, а протоны с нейтронами за сотую долю секунды (при просмотре в обратном направлении, конечно). Откуда это нам известно? Мы нашли остатки радиации из того времени, когда сформировались первые атомы (реликтовое микроволновое фоновое излучение), и выяснили, как возникли первые ядра легких атомов, когда Вселенной было всего несколько минут от роду. Это как раз те космические окаменелости, которые показывают нам путь в обратном направлении.

В настоящее время мы в ходе экспериментов можем смоделировать условия, существовавшие в тот момент, когда возраст Вселенной составлял одну триллионную долю секунды. Нам это может показаться ничтожно малой величиной, однако для световой частицы фотона это продолжительное время, позволяющее ему пролететь расстояние, в триллион раз превышающее диаметр протона. Когда мы говорим о ранней Вселенной, нам следует забыть про человеческие мерки и представления о времени.

Безусловно, мы хотим как можно ближе подобраться к моменту, когда время было равно 0. Но в какой-то момент мы утыкаемся в стену незнания и можем лишь экстраполировать свои нынешние теории в надежде на то, что они дадут нам хоть какие-то намеки на происходившее в начале времени, при таких энергиях и температурах, которые мы не можем создать в лаборатории. Но одно мы знаем наверняка. Когда время близко к 0, наша нынешняя теория о свойствах пространства и времени, какой является общая теория относительности Эйнштейна, не действует.

Это сфера квантовой механики, в которой расстояния настолько малы, что мы должны представлять себе пространство не как непрерывный лист, а как зернистую структуру. К сожалению, у нас нет качественной теории, описывающей такую зернистость пространства, как нет и физических законов гравитации в квантовом масштабе (известной как квантовая гравитация). Кандидаты, конечно, есть, например, теория суперструн и петлевая квантовая гравитация. Но в настоящее время отсутствуют доказательства того, что они верно описывают физические явления.

Квантовая космология не дает ответ на вопрос

Тем не менее, любознательность человека требует приблизить границы к нулевому значению времени. Что можно сказать? В 1980-х годах Александр Виленкин, Андрей Линде и Джеймс Хартл со Стивеном Хокингом предложили три модели квантовой космологии, в которых Вселенная существует как атом, а уравнение похоже на то, что используется в квантовой механике. В этом уравнении вселенная есть волна вероятности, которая по сути дела связывает вневременную квантовую область с классической, где есть время, то есть, со вселенной, в которой мы обитаем, и которая сейчас расширяется. Переход от кванта к классике буквально означает возникновение космоса, то, что мы называем Большим взрывом. Таким образом, Большой взрыв является беспричинной квантовой флуктуацией, такой же случайной, как радиоактивный распад: от отсутствия времени к его присутствию.

Если исходить из того, что одна из этих простых моделей верна, будет ли она научным объяснением Первопричины? Можем ли мы вообще избавиться от необходимости существования причины, пользуясь вероятностями квантовой физики?

К сожалению, нет. Конечно, такая модель стала бы поразительным интеллектуальным подвигом. Это был бы колоссальный шаг вперед в понимании происхождения всего. Но этого недостаточно. Наука не может существовать в вакууме. Ей нужен понятийный аппарат, такие понятия как пространство, время, материя, энергия. Ей нужны расчеты, нужны законы сохранения таких величин как энергия и количество движения. Из идей небоскреб не построишь, как не создашь модель без понятий и законов. Требовать от науки «объяснений» Первопричины — все равно что просить ее объяснить собственную структуру. Это просьба представить научную модель, в которой не используются прецеденты, нет более ранних концепций, которыми можно оперировать. Наука не может этого сделать, как человек не может думать без мозга.

Загадка Первопричины остается неразгаданной. В качестве ответа можно выбрать религию и веру, а еще можно считать, что наука со временем все разгадает. Мы также можем, подобно древнегреческому скептику Пиррону, смиренно признать, что существуют пределы нашего познания. Мы можем радоваться достигнутому и продолжать постигать, осознавая при этом, что нет необходимости знать все и понимать все. Достаточно того, что мы продолжаем пытливо интересоваться.

Любознательность без загадки слепа, а загадка без любознательности ущербна.

Марчело Глейзер (Marcelo Gleiser)