Sall
Не хотите ли отведать березовой каши? ( 5 фото )
Почвенная публика традиционно приходит в энтузиазм от поиска русских корней. А уж березовая каша – хит всяких историй о забытой отечественной кухне. Которую предали забвению всякие немцы, да французы.
На память тут же приходит незабвенная каша из топора. Из топора, топорища, березового или соснового полена – разница, в общем, небольшая. Убежден, что нюансы вкусовой гаммы вы не различите.
Интернет полон рассказами о том, что нужно снять кору с березы. И под ней обнаружить тонкий слой луба или заболони. В котором-то – самый вкус. Его, якобы, нужно отварить, покрошить и получится что-то вроде манной каши.
Честно говоря, повторять этот эксперимент я не советую. По одной простой причине. Никаких реальных сведений, что в русской кухне было распространено это блюдо, нет. То есть с голодухи, можно и мох есть, и кору. Но вот кухня ли это?
Итак, внесем ясность. Во-первых, сам термин «березовая каша» в русской жизни XVIII-XIX веков означал одно – розги. «Отведать березовой каши», «угостить березовой кашей» - значит выпороть нерадивого ученика или нарушителя школьной дисциплины. Никакого гастрономического оттенка эта фраза не имела.
Если же говорить лубе или заболони, то это действительно тонкий и мягкий слой между корой дерева и непосредственно древесиной. Вообще-то в хозяйстве он шел больше на плетение лаптей, корзин и т.п. Но в трудные годы народы Севера – карелы, якуты и др. использовался его в пищу. Естественно, русские переселенцы перенимали эти навыки выживания. Луб высушивался, дробился, перемалывался в пыль и добавлялся в муку. Понятно, что есть его в чистом виде невозможно.
Хлеб и каша из березового луба (заболони) традиционно использовался по всему Северу в голодные времена. При этом его применяли с меньшей охотой, чем сосновый – в свежем виде березовая заболонь гораздо тверже и обладает горьким вкусом. Соответственно березовый луб перемалывается в муку сложнее, чем сосновый. А полученная каша обладает специфическим запахом березы, хотя некоторым и нравится. В любом случае березовая мука – лишь добавка (около 20%) к ржаной или пшеничной. Хоть и немного, но в нем содержатся углеводы и крахмал.
«Едят они дурно. Неплодородная земля насылает на них частые голода, - пишет о жизни карелов русский этнограф Сергей Максимов (1831-1901). – Но и в доброе время корелы и финны мешают муку для хлебов с заболонью сосновой коры, высушенной и истолченной в порошок».
«Весной с молодой сосны собирают они кожурину, под кожуриной образовывают заболонь – мягкая она такая, жирная на этот раз. Заболонь эту они на солнышке сушат, затем в печи, затем в иготи толкут, али бо между жерновами растирают, и выходит из нее словно бы мука – пыль такая. Этой пыли берут они три части, да одну часть муки ржаной, мешают вместе – тесто делают. Из теста лепешки крутят – вот и решка, горькая прегорькая, рассыпчатая, что песок», - приводит Максимов слова местного жителя (Год на Севере. СПб., 1871).
Что такое эта самая решка (режка) уточняет Владимир Даль в своем словаре:
Другой исследователь – академик Петербургской академии наук Александр Миддендорф в 1878 году описывает уже якутский быт такими словами:
Какие выводы из этого можно сделать?
– Мука из луба использовалась в основном северными народами в голодное время. Русские переселенцы волей-неволей вынуждены были осваивать эти способы выживания. Однако реальной кухней этой назвать нельзя.
- Высушенный и размолотый луб можно было подмешивать к ржаной муке для выпечки хлеба. То есть это было просто средство экономии продуктов, вроде хлеба с лебедой.
- Никаких особых каш из луба не упоминается, поскольку его нужно было размалывать до состояния пыли, а не крупы. То есть подсыпать ложку-другую этой «муки» в похлебку или кашу было можно. А вот варить что-то на ней – вряд ли.
Единственный возможный, на мой взгляд, вариант «березовой каши» связан совсем не с ее корой. Из березового сока делалась т.н. березовая сыта – заквашенная сладкая водичка. Иногда с этой целью заливали кипятком березовые почки. Каша, сваренная на этой сыте, как вы понимаете, и могла называлась березовой. Но это уже совсем другая история.
На память тут же приходит незабвенная каша из топора. Из топора, топорища, березового или соснового полена – разница, в общем, небольшая. Убежден, что нюансы вкусовой гаммы вы не различите.
Интернет полон рассказами о том, что нужно снять кору с березы. И под ней обнаружить тонкий слой луба или заболони. В котором-то – самый вкус. Его, якобы, нужно отварить, покрошить и получится что-то вроде манной каши.
Честно говоря, повторять этот эксперимент я не советую. По одной простой причине. Никаких реальных сведений, что в русской кухне было распространено это блюдо, нет. То есть с голодухи, можно и мох есть, и кору. Но вот кухня ли это?
Итак, внесем ясность. Во-первых, сам термин «березовая каша» в русской жизни XVIII-XIX веков означал одно – розги. «Отведать березовой каши», «угостить березовой кашей» - значит выпороть нерадивого ученика или нарушителя школьной дисциплины. Никакого гастрономического оттенка эта фраза не имела.
Если же говорить лубе или заболони, то это действительно тонкий и мягкий слой между корой дерева и непосредственно древесиной. Вообще-то в хозяйстве он шел больше на плетение лаптей, корзин и т.п. Но в трудные годы народы Севера – карелы, якуты и др. использовался его в пищу. Естественно, русские переселенцы перенимали эти навыки выживания. Луб высушивался, дробился, перемалывался в пыль и добавлялся в муку. Понятно, что есть его в чистом виде невозможно.
Хлеб и каша из березового луба (заболони) традиционно использовался по всему Северу в голодные времена. При этом его применяли с меньшей охотой, чем сосновый – в свежем виде березовая заболонь гораздо тверже и обладает горьким вкусом. Соответственно березовый луб перемалывается в муку сложнее, чем сосновый. А полученная каша обладает специфическим запахом березы, хотя некоторым и нравится. В любом случае березовая мука – лишь добавка (около 20%) к ржаной или пшеничной. Хоть и немного, но в нем содержатся углеводы и крахмал.
«Едят они дурно. Неплодородная земля насылает на них частые голода, - пишет о жизни карелов русский этнограф Сергей Максимов (1831-1901). – Но и в доброе время корелы и финны мешают муку для хлебов с заболонью сосновой коры, высушенной и истолченной в порошок».
«Весной с молодой сосны собирают они кожурину, под кожуриной образовывают заболонь – мягкая она такая, жирная на этот раз. Заболонь эту они на солнышке сушат, затем в печи, затем в иготи толкут, али бо между жерновами растирают, и выходит из нее словно бы мука – пыль такая. Этой пыли берут они три части, да одну часть муки ржаной, мешают вместе – тесто делают. Из теста лепешки крутят – вот и решка, горькая прегорькая, рассыпчатая, что песок», - приводит Максимов слова местного жителя (Год на Севере. СПб., 1871).
Что такое эта самая решка (режка) уточняет Владимир Даль в своем словаре:
Другой исследователь – академик Петербургской академии наук Александр Миддендорф в 1878 году описывает уже якутский быт такими словами:
Какие выводы из этого можно сделать?
– Мука из луба использовалась в основном северными народами в голодное время. Русские переселенцы волей-неволей вынуждены были осваивать эти способы выживания. Однако реальной кухней этой назвать нельзя.
- Высушенный и размолотый луб можно было подмешивать к ржаной муке для выпечки хлеба. То есть это было просто средство экономии продуктов, вроде хлеба с лебедой.
- Никаких особых каш из луба не упоминается, поскольку его нужно было размалывать до состояния пыли, а не крупы. То есть подсыпать ложку-другую этой «муки» в похлебку или кашу было можно. А вот варить что-то на ней – вряд ли.
Единственный возможный, на мой взгляд, вариант «березовой каши» связан совсем не с ее корой. Из березового сока делалась т.н. березовая сыта – заквашенная сладкая водичка. Иногда с этой целью заливали кипятком березовые почки. Каша, сваренная на этой сыте, как вы понимаете, и могла называлась березовой. Но это уже совсем другая история.
Взято: Тут
1213