Темная звезда Ричарда Корбена ( 6 фото )

Несколько дней назад погасла ещё одна звезда на небосводе графической литературы – в возрасте восмидесяти лет умер один из величайших и несравнимых ни с кем авторов комиксов (и графических романов) - Ричард Корбен. Я писал о нём как минимум два раза, но всё это была ерунда. Мне не удалось правильно рассказать о его масштабе и его оригинальности.


Когда в Ангулеме на фестивале графической литературы проходила премьера моего графического романа «Херцль. Европейская история», в культурной программе были персональные выставки Мило Манара и Ричарда Корбена. Я преклонясь перед Манара, его «Джузеппе Бергман», на мой взгляд, одно из высших достижений графической литературы ХХ века, но этот блистательный график и замечательный рассказчик всё же вписан в общий контекст. Он даже начинал со стандартных «гьялло фуметти» и был одним из сотен талантливейших халтурщиков, не отличимых друг от друга. Да и поднявшись на уровень «живого классика», он шёл вперёд, сопровождаемый десятками эпигонов разной степени талантливости. А вот Ричард Корбен от начала до конца был полностью одинок. Ну, разве что Bernie Wrightson может считаться его духовным отцом. Но это всё. Ричард Корбен не был лидером или хотя бы рядовым какого бы то ни было направления в комиксе. Он был сам по себе.


И это странно, потому что Ричард Корбен был последовательно, неуклонно неоригинален – сознательно держал себя в рамках тем и идеологических стандартов американского комикса. Корбен никогда не обращался к оригинальным темам или неожиданным сюжетам. Только хардкор, только пошлятина, только многократно пережёванный фаст фуд. И всё равно он был одиночкой. Потому что был одним из немногих, кто оказался способен отрефлектировать ту систему, внутри которой находился от начала до конца.

Корбен оставался интепретатором уже сформировавшейся субкультуры, не позволяя себе выхода за пределы стереотипов. Все мужчины его комиксов (если они не законченные дегенераты, выродившиеся не только духовно, но и физически) мускулисты, как Борис Вальехо, строги, и так же красивы, а женщины обладают роскошными гривами, огромными грудями и внешностью калифорнийских блондинок. Мужчины все сплошь мачо со стальным взглядом в упор, красотки же с неукротимой силой стремятся к ним в объятия. Полный набор ультраправого дерьма!


Но Корбен на этом не останавился. Во-первых, он выставил напоказ физиологическую составляющую правой идеологии мачизма – у изображаемых им мужских персонажей всегда огромные члены, а женские гениталии раздуты в предоргазменном напряжении, и, да, практически все персонажи Корбена бегают голые. Другими словами, в этих комиксах «женщины всегда хотят, а мужчины всегда могут», в полном соответствии со стереотипами масскульта категории trash, и это подано с нескрываемым сарказмом. Во-вторых, насилие, которое является фетишем pulp fiction, у Корбена никогда не стилизовано. Оно крайне натуралистично, свирепо до омерзения. Удары в челюсть крошат кости, на лицах расплываются кровоподтёки, во все стороны летит кровь, сопли и слюна. На этот уровень поднимался, разве что, итальянец Liberatore (вот, кстати, мастер, которого можно хоть как-то сопоставить с Ричардом Корбеном).


Корбен необычайно последователен в этой визуальной стратегии. Никакие громкие, пафосные речи, произносимые персонажами, не могут заслонить реальность секса и животной агрессии. Идеология умирает в этих комиксах. Их невозможно использовать для обоснования какой бы то ни было идеологии, это тотальное (буквальное) разоблачение культуры, представление о человеке, как о животном.

При этом, эстетически работы Кормана всегда сделаны на очень высоком уровне, очень культурно. Даже в те времена, когда Корбен пытался пробиться к читателям комиксов через фэнзины, он прорабатывал изображение с максимальной тщательностью, так, чтобы каждая страница комикса выглядела полноценным произведением искусства. Это был своего рода цинический юмор – подавать радикальный нигилизм в эстетской аранжировке. Когда я – ещё совсем молодым человеком, студентом зачуханного советского педвуза, впервые увидел работы Ричарда Корбена, я был шокирован и пережил своего рода инсайт. После этого я, даже не вполне осознав значение увиденного, изменился.


Интересно, что Ричард Корбен стоит у истоков появления самого термина «графический роман». Задолго до того, как это выражение использовал великий Уилл Айснер в отношении «Контракта с Богом», Ричард Корбен назвал свою вольную интерпретацию мотивов Говарда Лафкрафта - graphic novel.

Я думаю, что Ричард Корбен опередил своё время. Те работы, которые он создавал, не имели адекватной аудитории, поскольку потребителями комиксов были, в основном, неумные мальчишки разных возрастов. Оценить сложность простых историй с голыми девками, отдающимися не менее голым культуристам, они не могли. Это, между прочим, доказывает судьба полнометражного мультфильма «Тяжелый металл» (на основе комиксов из одноимённого журнала), в котором сюжет эпопеи Ричарда Корбена «Дэн» занимает центральное место. Сценаристы и аниматоры мультфильма попростоу не поняли смысл истории, прочитав её буквально, как очередную вариацию приключений Джона Картера на планете Басрум. Мультфильм провалился – и поделом.

Сейчас всё выглядело бы иначе. Мир постепенно дорос до комиксов Ричарда Корбена. Но он умер.