Воскресный день в провинции ( 54 фото )

Несколько лет назад мы случайно купили квартиру в Зеленоградске – провинциальном городке, гордо именуемом столицей русской Прибалтики. С тех пор, если количество свободных дней превышает четыре, я провожу их именно здесь.

Чуть не забыла представиться! Меня зовут Ольга, и я здесь уже не в первый раз.


Здесь другие мои дни в сообществе.

Под катом 53 фотографии.

Приезжая в Кранц (так назывался наш городок до 1946 года), я провожу выходной день практически так же, как провела бы его в Москве, что вызывает вопрос: это я вожу за собой свой московский образ жизни или Кранц – действительно столица?

Попробуем разобраться!

Всегда и везде я просыпаюсь в одно и то же время - не потому, что так хочет мой будильник, а потому, что так получается. Сегодня будильник находится в легком недоумении от того, что я его опередила.


Одним из первых воскресных развлечений становится просмотр местных новостей под чашечку кофе.


Далее – изучение иллюстрированной прессы в формате «спроси у кассира». Размеры скидок способны разбудить транжиру в любом скопидоме. Смотрите: буквально водопад низких цен! Тут не захочешь, но сэкономишь еще на одну недвижимость!


Разделавшись с потребительскими искушениями, я выхожу из дома.

Наш провинциальный лифт дизайном и габаритами значительно превосходит московский. Если в Москве, используя лифтовое зеркало, я могу сделать только фотокарточку на паспорт, то здесь можно сниматься хоть в полный рост.


Я спешу на завтрак к маме. Мы и в Москве живем рядом, и здесь нас разделяет одна минута ходьбы.


Полтора года назад, приняв решение уйти с работы на бессрочные каникулы, мама оставила не только амбулаторный прием пациентов, но и Москву. Теперь в столицу она приезжает лишь на Рождество и Новый год.

Сейчас маме 78 лет - она не скрывает свой возраст, как и я (мне - 51). И она совершенно счастлива здесь, в провинциальном городе, где у нее появились и новые приятели, и новые дела, но вот завтракаем вместе мы теперь редко.


Позавтракав с мамой, я отправляюсь к морю, от которого наши дома отделены живописным парком Плантаже.

В парке идет масштабная реконструкция: укреплены берега маленького пруда, прокладываются дополнительные пешеходные дорожки, монтируются новые фонари.


Небольшой пирс на главном пруду еще недоделан, но чайки уже им активно пользуются.


Вот-вот откроется новая спортивная площадка, и мы будем обеспечены всеми условиями для того, чтобы кувыркаться, отжиматься и подтягиваться.


Одним словом, сейчас парк – зона активных строительных преобразований.


Приходя на побережье, я каждый раз вспоминаю прекрасные строки Бродского: «Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря».

Я сижу у моря и читаю книжку, которую вчера взяла в библиотеке.


Однако в то время, пока я изучала жизнь философа Канта, жизнь нашего провинциального городка заметно повеселела. Отдыхающие заполнили собой променад и пирс.


И как это бывает при большом скоплении людей, у мест общественного питания начали организовываться небольшие очереди.


Пытаясь сохранить прелесть приватности, я ухожу на западную окраину Зеленоградска – туда, где обычно бывает меньше людей.


Здесь можно побыть наедине с Балтикой.

Ну, почти наедине.


Начинает накрапывать дождь, и я отправляюсь домой. Если учесть, что мы живем на восточной окраине, а я сижу на западной, мне нужно пройти через весь город.

В каждом городе есть улица, которая называется так же, как та, по которой я иду. Но в каждом городе она выглядит по-разному.

Наша улица Ленина сейчас переживает капитальный ремонт, поэтому транспорт по ней не ходит.


И выходит она к центру города, где находится вокзал, городская площадь, краеведческий музей и библиотека.


Привокзальная площадь сейчас также на реконструкции.


Еще несколько месяцев упорного труда и вся эта территория предстанет в обновленном виде.


Я люблю гулять по городу в любую погоду.


Несмотря на то, что наш Кранц веками был оплотом честности, порядка и пуританской скоромности, старые здания не лишены изящества.


И вот я почти дома.

Как и москвичи, жители Зеленоградска пытаются защититься от «понаехавших» и всеми силами держат оборону. Пожалуй, единственное отличие состоит в том, что в Москву едут работать, а сюда – отдыхать.

По велению общего собрания домовладельцев было установлено хитроумное устройство, позволяющее ограничить вторжение посторонних.


Прав был Кант: пока люди не разберутся со своими внутренними проблемами, повсеместное социальное благоденствие не наступит. Правда, прусскому гению не было известно, что такое пробки и нехватка парковочных мест.


Вернувшись домой, ставлю вариться куриный бульон.

К газовой плите я привыкаю медленно, хотя у нее есть несомненные преимущества перед электрической. Когда мы приобретали квартиру, я даже не задумывалась над тем, что и горячая вода, и горячая еда здесь производятся с помощью газа.


В ожидании бульона пытаюсь отвлечь аппетит домашним трудом. Сначала включаю стиральную машину…


… потом берусь за пылесос. Поверьте: пылесосить в светлой, минимально обставленной квартире – огромное удовольствие. Я прибираюсь не потому, что грязно, а потому что - приятно.


Поскольку бытовая техника оказывается проворнее курицы, у меня еще остается масса голодного времени.

Чтобы скрасить ожидание и развлечься, начинаю мыть окно. Утренние газеты в этом деле – лучшие помощники: никто не натрет стекло до блеска лучше, чем скидки!


Нахлопотавшись по хозяйству, выпиваю чашку кипятка с лимоном.

Откуда рядом появилось мамино персиковое варенье, ума не приложу!


Наконец-то все готово.

Если вы были удивлены скромным объемом кастрюльки на плите, знайте: ее скромность была восполнена крупногабаритными макаронами.


Как и Кант, я никогда не обедаю одна. Пожалуй, это единственное, в чем я могу уподобиться великому гению.


Загадка, которую мне пока не удается разгадать: почему время поглощения пищи в пять раз короче времени ее приготовления? Как бы тщательно я не пережевывала бульон с макаронами, растянуть их более, чем на четверть часа, мне не удалось.


После обеда продолжаю читать книжку.

Кант интересен мне не столько как крупнейший философ, сколько как человек, который всю жизнь придерживался одного режима дня и, несмотря на высочайшую познавательную активность, ни разу в жизни не покинул пределы родной Пруссии. Вопреки стереотипным представлениям о философах, со страниц книжки на меня смотрит общительный, жизнелюбивый мужчина, наделенный отменным чувством юмора.

У нас Канта любят, уважают и считают своим. Если бы результаты народного голосования о выборе выдающейся персоны внезапно не изменились незадолго до подведения итогов, наш аэропорт носил бы имя Канта, как и местный университет.

Однако неожиданно для всех обнаружился новый победитель гонки, и теперь самолеты совершают посадку не в «Канта», а в «Елизавету Петровну» - тоже очень достойную женщину.


В четверть пятого у меня чаепитие, и эту традицию я соблюдаю с большим удовольствием. В последнее время предпочитаю зеленый чай черному.


Чай пью вместе с сахаром и с Кантом.


Между тем мне пора собираться в библиотеку. Сегодня днем у нас Ночь искусств, и я решила сходить на мероприятие, которое приурочено к этой акции.

Ради искусственной ночи надеваю платье.


На улице постепенно темнеет…


А вот и наша городская библиотека – в освещенных окнах хорошо видны книжки.


Как и во всех библиотеках страны, здесь тихо и малолюдно.


Поскольку Кант у меня вот-вот закончится, сначала захожу в зал абонемента, чтобы взять еще одну книжку.

Библиотекари – это особая категория людей. При всех обстоятельствах они умудряются сохранять чувство прекрасного и самоуважение.


В читальном зале начинается долгожданная Ночь искусств – та, ради которой я вылезла из дома в шелковом платье.

Увидев кавалеров и очаровательную шляпку на голове у ведущей, я успокаиваюсь, что наряжалась не зря.


Если не считать бритоголовых кавалеров, на мероприятии присутствует совсем немного людей, и я очень рада, что пришла. Музыкально-литературный вечер, посвященный Эльдару Рязанову, подготовлен с великой тщательностью. Видно, что детально прописан сценарий, грамотно смонтированы фрагменты телепередач, с большим вкусом подобраны произведения, которые великолепно исполняет саксофонист.


Почему же так мало зрителей?

Разумеется, дело не в том, что мероприятие проходит в провинциальной библиотеке. И в Москве, если действие не завершается бесплатной раздачей плюшек, собрать аудиторию – большая проблема.

Блуждая взглядом по интерьеру, вспоминаю о времени…


По окончании Ночи возвращаюсь в вечер, влажный и теплый. На улице уже по-осеннему темно, но граждане не унимаются – гуляют.


Я иду и размышляю о том, как же так случилось, что народ пресытился зрелищами, но все требует и требует хлеба. И почему интеллектуальная пища никогда не станет для него столь же важной, как еда, насыщенная белками, жирами и углеводами.


Витая в философических облаках, прихожу на ужин к маме.


За неторопливым чаепитием мы говорим обо всем подряд.


После ужина отправляюсь в супермаркет за кефиром.


Сразу при входе попадаю в праздничную атмосферу. Удивительно, как мало надо, чтобы по-настоящему ощутить приближение торжества.

Рождество еще даже не думало начинаться, а на всю атрибутику уже объявлены скидки!


И главное – штоллены продаются! В Москве их ассортимент куда скромнее.


Насладившись вечерним шопингом, возвращаюсь домой.


На 108 рублей (кажется, это всего полтора доллара) у нас можно и плотно поужинать, и зубы почистить. Вот, что значит скидки. Пора прекращать попрекать москвичей большими зарплатами – просто они живут очень экономно.


Остаток вечера я провожу по-воскресному - в формате «лежать у телевизора». «Лежать у телевизора» вовсе не означает, что я буду непременно находиться в горизонтальном положении и обязательно – перед телеэкраном. Нет, это просто формула не обремененного тревогами безделья, беззаботного досуга и абсолютного счастья, хотя иногда я действительно лежу и смотрю телепередачи.


Финальная радость – стакан кефира.

Спасибо, что выпили его вместе со мной, прожив один день в глухой провинции у моря…