Эксклюзивчик
Начало учебного года ( 4 фото )
Вот и лето прошло, будто и не бывало. Опять сентябрь. Я люблю осень, намного больше, чем весну, но сейчас не о любви речь. А о начале очередного учебного года. Почему «очередного», а не «нового»? Потому что ничего нового там нет.
Советская школа, как я неоднократно повторял (хорошее повтори и ещё раз повтори), была чем-то невообразимо омерзительным, социальной машиной, непрерывно производившей неврастеников и психопатов. Те, кто возражают мне на этот тезис, вызывают не потребность спорить и возражать, а брезгливость и желание отойти в сторону. Человек, способный обнаружить в советской школе что-то, заслуживающее одобрения, попросту сумашедший. Иногда – опасный сумашедший, вполне вероятно, маньяк.
Как верно заметил Варлам Шаламов, нет ничего положительного в опыте пребывания в тюрьме, в концлагере, в армии и в школе. Такой опыт целиком негативен.
Остаться разумным человеком для советского ребенка означало научиться стопроцентно дистанцироваться от школы и «школьных товарищей», создав себе полностью параллельный круг общения и получая знания каким-то посторонним образом. Наверно, кому-то это удавалось. Но, полагаю, те, кто смогли выполнить такой головоломный трюк, не вспоминают о школьных годах с симпатией.
В советской школе преподавались совершенно бессмысленные штуки, типа ботаники, алгебры и органической химии. Такие «знания» были неприменимы в реальной жизни и оставались совершенно бессмысленным хламом, постепенно вымываемым из памяти - ведь эти знания не составляли полноценной системы, оставались разрозненными, никак друг с другом не связанными фрагментами. Чуть более осмысленным представало изучение истории, военной подготовки и литературы, ведь это составляло основу идеологии советского человека, формировало лояльность к государтвенному режиму. Но и эти «предметы» к середине 70-х оказались засушены, формализованы и сыпались сквозь сознание тинейджеров, как сухой песок сквозь деревенского сито. Застряло в памяти советских людей лишь то, что им давали в начальной школе, когда восприятие было свежо. Кстати, именно поэтому совки убеждены в гениальности Пушкина – они «прошли» его в самом начале обучения, до того, как их мозги усохли и заскорузли.
Кстати, простые советские люди были адекватнее советских интеллигентов именно потому что примерно с пятого класса просто отсиживали в здании школы положенное количество часов, игнорируя «учебный процесс» оболванивания. Но за это они расплачивались тем, что не имели возможности поступить в какой-нибудь ВУЗ. Во времена Хрущева, строившего высокотехнологический социум постинджустриального типа, это вызывало озабоченность у умных людей, и потому организовывались всякие «вечерние школы» и «курсы подготовки» - чтобы и простой человек мог стать классным специалистом. Но при Брежневе, после свертывания «построения коммунизма» и распространения тотальной расслабухи, всем стало пофигу и потому, например, фильм «Большая перемена» смотрелся как социальная фантастика: во время написания повести подобные вечерние классы имели смысл, а во время съёмок фильма уже нет. Для обычного пролетария поступить в ВУЗ или стать инженером оказалось невозможным. Да и смысла особого не было, потому что инженеры получали не больше какого-нибудь бедолаги у токарного станка, да и работа у иниженеров стала, мягко говоря, нетворческой.
Иногда мне возражают, сравнивая современную систему российского образования с советской. Мол, раз нынешняя система плохая, то, значит, советская была хорошая. На самом деле ничего это не значит. Советская была плохая, а нынешняя ещё хуже. А завтрашняя российская средння школа станет ещё чудовищней и гаже, потому что пороки системы образования предыдущей эпохи не только не проанализированы, но даже не осознаны в качестве проблемы.
Так что мне смешно, когда кто-то начинает бурно восхищаться «нынешней прекрасной молодёжью». У российской молодёжи неоткуда взяться прекрасности. На одичавшей груше персик не вырастет.
Советская школа, как я неоднократно повторял (хорошее повтори и ещё раз повтори), была чем-то невообразимо омерзительным, социальной машиной, непрерывно производившей неврастеников и психопатов. Те, кто возражают мне на этот тезис, вызывают не потребность спорить и возражать, а брезгливость и желание отойти в сторону. Человек, способный обнаружить в советской школе что-то, заслуживающее одобрения, попросту сумашедший. Иногда – опасный сумашедший, вполне вероятно, маньяк.
Как верно заметил Варлам Шаламов, нет ничего положительного в опыте пребывания в тюрьме, в концлагере, в армии и в школе. Такой опыт целиком негативен.
Остаться разумным человеком для советского ребенка означало научиться стопроцентно дистанцироваться от школы и «школьных товарищей», создав себе полностью параллельный круг общения и получая знания каким-то посторонним образом. Наверно, кому-то это удавалось. Но, полагаю, те, кто смогли выполнить такой головоломный трюк, не вспоминают о школьных годах с симпатией.
В советской школе преподавались совершенно бессмысленные штуки, типа ботаники, алгебры и органической химии. Такие «знания» были неприменимы в реальной жизни и оставались совершенно бессмысленным хламом, постепенно вымываемым из памяти - ведь эти знания не составляли полноценной системы, оставались разрозненными, никак друг с другом не связанными фрагментами. Чуть более осмысленным представало изучение истории, военной подготовки и литературы, ведь это составляло основу идеологии советского человека, формировало лояльность к государтвенному режиму. Но и эти «предметы» к середине 70-х оказались засушены, формализованы и сыпались сквозь сознание тинейджеров, как сухой песок сквозь деревенского сито. Застряло в памяти советских людей лишь то, что им давали в начальной школе, когда восприятие было свежо. Кстати, именно поэтому совки убеждены в гениальности Пушкина – они «прошли» его в самом начале обучения, до того, как их мозги усохли и заскорузли.
Кстати, простые советские люди были адекватнее советских интеллигентов именно потому что примерно с пятого класса просто отсиживали в здании школы положенное количество часов, игнорируя «учебный процесс» оболванивания. Но за это они расплачивались тем, что не имели возможности поступить в какой-нибудь ВУЗ. Во времена Хрущева, строившего высокотехнологический социум постинджустриального типа, это вызывало озабоченность у умных людей, и потому организовывались всякие «вечерние школы» и «курсы подготовки» - чтобы и простой человек мог стать классным специалистом. Но при Брежневе, после свертывания «построения коммунизма» и распространения тотальной расслабухи, всем стало пофигу и потому, например, фильм «Большая перемена» смотрелся как социальная фантастика: во время написания повести подобные вечерние классы имели смысл, а во время съёмок фильма уже нет. Для обычного пролетария поступить в ВУЗ или стать инженером оказалось невозможным. Да и смысла особого не было, потому что инженеры получали не больше какого-нибудь бедолаги у токарного станка, да и работа у иниженеров стала, мягко говоря, нетворческой.
Иногда мне возражают, сравнивая современную систему российского образования с советской. Мол, раз нынешняя система плохая, то, значит, советская была хорошая. На самом деле ничего это не значит. Советская была плохая, а нынешняя ещё хуже. А завтрашняя российская средння школа станет ещё чудовищней и гаже, потому что пороки системы образования предыдущей эпохи не только не проанализированы, но даже не осознаны в качестве проблемы.
Так что мне смешно, когда кто-то начинает бурно восхищаться «нынешней прекрасной молодёжью». У российской молодёжи неоткуда взяться прекрасности. На одичавшей груше персик не вырастет.
Взято: Тут
29