Осветляющий черноту. Гениальный и неповторимый Нико Пиросмани ( 17 фото )

Нико Пиросмани (Пиросманашвили) - гениальный художник-самородок, которого сравнивают с Джотто и Анри Руссо. Он нигде и никогда не учился, но его примитивизм был настоящим, искренним, идущим от внутреннего ощущения жизни и сердца.

Если Михаил Ларионов пришел к примитивизму в некотором роде искусственно и случайно, и оттого это его увлечение длилось недолго, то для Нико Пиросмани примитивизм был его жизнью, его сутью, его характером, а не одним только художественным стилем или увлечением.

Нико Пиросмани писал, как дышал и дышал, как писал, не задумываясь, в каком стиле он пишет и как оценят критики его картины, и о своей гениальности он тоже не догадывался.


Рисовать он начал сравнительно поздно – примерно с тридцати трех лет, когда, испробовав все варианты жить нормальной жизнью, понял - у него это не получится: как все он жить не только не умеет, но и не хочет.

Так было всегда: и в детстве, и в юности, и в зрелые годы, не говоря уже о последних двадцати годах, когда он окончательно порвал пуповину, связывавшую его с нормальной жизнью, и стал бродячим художником, которого в народе называли просто маляром. И если в детстве о нем говорили, что он какой-то странный и не в себе, то потом его стали называть «побитым градом» или с «мозгами набекрень».

Словом Нико Пиросмани был чудак, но не блудный сын и не юродивый, как, наверное, некоторым видится. Одевался он по-европейски – в пиджак, брюки и мягкую шляпу, но никогда - в национальную грузинскую одежду. По этим признакам его можно угадать в одних из тех персонажей, что сидят в его «Кутежах».


Кутеж четырех горожан

Когда говорят и пишут, что жизнь художника была трагической и нищенской – это так, но это был его собственный выбор. Работать как все - от восьми до девяти шесть дней в неделю, у него не получилось: он заболевал; для торговца-лавочника он был слишком добр, хотя его торговля быстро пошла в гору и, если бы он продолжал, то через несколько лет стал бы вполне успешным бизнесменом. Но зарабатывать деньги ему неинтересно и скучно.

Все попытки обзавестись семьей оказались неудачными и рисовать за деньги он тоже не хотел, хотя мог. Он рисовал за еду, выпивку и ночлег, когда окончательно решил стать бродячим художником. Свобода оказалась самым дорогим его приобретением, от которой он уже никогда не отказывался.

Когда в 1912 году неожиданно для себя Нико Пиросмани был открыт русскими художниками-авангардистами, приехавшими в Тифлис отдохнуть, пригласившими его приехать в Москву, то он отказался. Это для него было естественным решением, хотя его картины с легкой руки Тифлисских гостей отправились в Москву для участия в выставке «Мишень», где выставлялись уже известные Шагал, Татлин, Ларионов, Гончарова и другие.


Еда

Но все эти выставки, светские рауты, популярность, престиж и успех, общества художников и нормальная жизнь так были далеки от него и так для него не значимы, что представить Нико Пиросмани в кругу художников «Мира искусства» или «Бубнового валета» просто немыслимо.

Гениальный Нико Пиросмани был не от мира сего, его можно сравнить только разве что с еще одним таким же ненормальным, бродягой и гением, жившим в одно с ним время, - поэтом Велимиром Хлебниковым, безостановочно писавшим свои гениальные стихи, складывавшим их в наволочки и постоянно их терявшим.

Нико Пиросмани писал так же много картин, как Хлебников – стихов. Старый Тифлис в начале двадцатого века был одной большой выставкой его работ, разбросанных по домам, пивным, винным погребам, магазинчикам и мелким лавочкам. В городе тогда действовало более двухсот винных погребов, около ста пятидесяти трактиров, около двухсот духанов и множество «садов», в которых можно было найти не только еду и выпивку, но и женщин.


Орточальская красавица. Левая часть диптиха

Свои картины он раздаривал друзьям, хозяевам духанов, кормившим и поившим его, детям, родным, знакомым. Всем, кто был рядом, и кто желал, и даже не желал, иметь его картины. За двадцать с небольшим лет он написал почти две тысячи картин, из которых до нас дошло всего около трехсот. И во многом благодаря двум братьям Зданевичам, приехавшим тогда в Тифлис и начавшим собирать его картины, приобретая их, порой, на последние деньги.

Один из братьев, Илья, после революции уехал в Париж и был активным организатором выставки Нико Пирасманашвили в Париже в 1969 году. Второй, Кирилл, остался в России, передал почти всю собранную им коллекцию Пиросмани в пользу государства, что не спасло его от ареста и ссылки по 58 статье на семь лет только потому, что однажды кто-то увидел, что он пьет виски.


Настоящая жизнь Нико Пиросмани проходила в иных мирах, ничего общего с реальной жизнью не имеющих. Внешняя жизнь была лишь фоном, с которым надо было считаться, которая давала пищу для поддержания тела и его фантазий, выплескивавшихся яркими, сочными красками на черную клеенку или что попадется, если не было на нее денег, - на стену, картон, жесть, стекло, дерево или железо. Часто ночами он вскакивал и начинал кричать:

«Помогите, помогите! Мой святой Георгий, мой ангел-хранитель стоит надо мной с кнутом и кричит: не бойся! Мне явился архангел, у него в руке кнут - вот он здесь стоит!" Потом он падал на колени и целовал пол, а успокоившись, объяснял: "Я верю в своего святого Георгия. Когда я ложусь спать, он появляется с кнутом у моего изголовья и говорит: не бойся! А наутро моя кисть сама рисует».


Жираф

А рисовал Нико Пиросмани всегда одно и тоже: он писал Вечность. Жизнь, в которой отсутствует время, где всегда солнце и нет теней, где рядом с людьми живут звери с человеческими глазами, добрыми и чуть грустными, так похожими на глаза художника. Звери были духовными автопортретами художника, ими и через них он исповедовался, они были друзьями его сердца и через них он передавал свое отношение к жизни:

«...Все в жизни имеет две стороны: добро и зло. Вот белая корова - это символ нежности, спокойствия, любви, она дает молоко, мясо, шкуру. Белый цвет - это цвет любви... Черный бык - он дерется, орет - это война. Орел огромный, беспощадный, он терзает маленького зайчика. Орел - это царский орел, а зайчик... это мы с вами».

Самыми любимыми и близкими ему по духу были лани, косули, олени и барашки, беззащитные, ласковые и нежные, такие же, как он сам. Эти звери олицетворяли позитивное начало. Зверей, воплощающих зло, у художника почти нет, разве что «Черный кабан», шакал, лиса и волк, но все это единичные изображения, не типичные для Нико Пиросмани. Нет у него и ни одного изображения тигра.


Сидящий желтый лев

Зато есть царь зверей – лев, любимый персонаж грузинских сказок, притч и сказок, символ мужества, благородства и гордости: «Черный лев» - задумчивый и созерцательный, «Сидящий желтый лев» - мудрый философ, «Лев и Солнце» - лев-воитель. Художник отдавал предпочтение диким животным, свободным, таким же, каким был сам.

В его зверинце почти нет лошадей, кошек и собак, а если и есть, то только как деталь, но не как самостоятельный герой, такой как лев, олень или жираф. «Жираф» - вообще картина-шедевр, в которой замечательны не только глаза, но и весь облик зверя, хотя где Нико Пиросмани мог видеть жирафа?

Любимым героем художника является пасхальный барашек, жертвенное животное, которое в Пасху было принято закалывать. С ним художник во многом чувствовал свое родство. Но не звери были главными героями Нико Пиросмани, а люди.


Пасхальный агнец 


 Нико Пиросмани - художник исключительно ангажированный и писал он только на заказ, от заказчиков не было отбоя и многие художники могли бы ему позавидовать. Он был профессиональным художником в том смысле, что жил только на заработки от своих картин.

Он писал для простых людей, а не для интеллектуалов, писал то, что было знакомо посетителям духанов, винных погребков и маленьких лавочек, для их обитателей,

большинство из которых были простыми обывателями, но не в том уничижительном смысле, в каком о них говорил Саша Черный. Пошлость не знакома народу, она сопровождает тех, кто из него «выбился в люди".

Искусство Нико Пиросмани очень сдержанное, в нем нет буйства фантазии и искусственности, в нем все узнаваемо, просто и торжественно. К исполнению заказа Нико Пиросмани приступал сразу, здесь и сейчас, включаясь в работу без подготовки, предварительных эскизов или продумывания плана, как будто только и ждал, что закажут именно то, что в голове уже было и оставалось только завершить состоявшийся образ.

Но иногда его просили написать на свою тему, что нравится ему и тогда появлялся "Мальчик - продавец дров", "Крестьянка идет за водой" или "Миллионер бездетный и бедная с детьми" – трогательные истории, которые можно читать как открытые книги. Знавшие Нико Пиросмани рассказывали, что он помнил очень много историй, сказок и притч, которыми с удовольствием делился во время застолий.

Попадались заказы индивидуальные и очень специфические, например, на исторические темы: о русско-японской войне или о войне с Шамилем, о царице Тамар или о Шота Руставели. И он рисовал, хотя нигде дальше своей родной деревни и Тбилиси не бывал. Встречались среди заказчиков любители экзотики, желающие иметь у себя «Охоту в Индии» или «Белую медведицу с медвежатами», но таких было немного.


Мальчик - продавец дров

Самой любимой и часто заказываемой ему темой было грузинское застолье – возвышенное и благородное, с национальным колоритом, огромными столами и разными яствами, обильными возлияниями и песнями. Об этой теме надо говорить особо.

В своих многочисленных «кутежах» Нико Пиросмани изображал смысл, а не внешнюю сторону, обозначаемую чисто символически. И хотя сюжет с образами кутежей, казалось бы, повторяется, но это только видимость: повторяется не сюжет, а его смыл, остающийся всегда одним и тем же - благодарение Господу за его разнообразные дары.

Художник разворачивает грузинское застолье в величественную панораму, показывая его с разных сторон, с разных ракурсов, в разных вариантах, создавая объемную композицию этого священнодействия, подобно тому, как Тайная Вечеря разворачивается в течение вот уже нескольких веков в разных ее воплощениях.

Кутежи Нико Пиросмани не случайно вынесены в другое пространство – и не только на природу, хотя и это важно, а в идеальный мир, где все люди – братья. Это образ коллективного единения в любви, где нет старших и младших, главного и неглавного, каждый важен и каждый вносит свою лепту в это коллективное священнодействие.


Кутеж Друзья Бегоса

Застолье Нико Пиросмани - это парафраз на Божественную литургию, на Божественную Трапезу, совершаемую каждый день в христианских храмах, которая - от начала до конца - благодарение Богу за все Его деяния.

И как в литургии – все символично, каждый жест и каждое движение, так и в картинах Пиросмани все имеет смысл и свое значение: пространственное расположение, цвет, одеяния, позы, движения, жесты, предметы, разложенные на столах не в беспорядке, а симметрично и по определенному ритуалу.

Трапеза – это общее дело, в котором участвуют все, это вечеря любви, агапа, в изначальном ее понимании, какое она имела в раннем христианстве. Изображения застолий Нико Пиросмани очень похожи на раннехристианские фрески в римских катакомбах, изображавшие вечери, во время которых общались не только с Господом, но и с друг другом в братской любви.


Кутеж в виноградной беседке

В трапезах Нико Пиросмани всегда присутствует стол, покрытый белоснежной скатертью или только скатерть, расстеленная прямо на земле. Это символ жертвенника, на котором располагаются дары: хлеб, фрукты, курица, рыба, вино. Они остаются не тронутыми, поскольку являются символами плодов, которыми Бог одаривает людей.

Руки сидящих вокруг стола-жертвенника никогда (за редким исключением) его не касаются, это место – священно и неприкасаемо, это – образ престола в алтаре, на котором освящаются Божественные Дары в евхаристическом каноне. И руки участников этой Божественной Трапезы воздеты к небу, подобно тому, как священник воздевает руки, молясь о нисхождении на Божественные Дары – хлеб и вино - Святого Духа.

Часто в руках участников этой Трапезы - кубки с вином, возносящиеся кверху, подобно священническому жесту, в котором во время литургии возносится кверху потир с вином и дискос с частицами Агнца, чтобы на них сошел Дух Святой, претворив их в Тело и Кровь Христову.


Иногда руки участников трапезы подняты кверху без символических кубков и тогда эти люди становятся похожими на святых, которые открытыми ладонями символизируют свою готовность к принятию Святого Духа. Картины торжественны в своем молитвенном священнодействии и все ее герои застыли в ожидании причащения и веселья, которое вот-вот начнется.

Такая картина с изображением братской трапезы любви, размещенная в духане или в винном погребке, благословляла и освящала реальное застолье, напоминая о его Божественном смысле. Отсюда же - традиция произнесения красочных тостов, напоминающих молитву священника в анафоре, которая открывается словами благодарности:

«Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе поклонятися на всяком месте владычествия Твоего».


Молебен в деревне

Нико Пиросмани не был прихожанином церкви, хотя, конечно, знал церковные службы, и религиозных картин у него чрезвычайно мало, но в них чувствуется напряженность его религиозного чувства, его личностного отношения к Богу. В картине «Молебен в деревне» среди молящихся есть маленький мальчик, единственный из всех молящийся коленопреклоненно в мистическом экстазе.

«Этот мальчик – я», - говорил Нико Пиросмани. Его служение было именно таким, коленопреклоненным: весь мир он представлял единым храмом, в котором Бог присутствует повсюду и художник служит Ему, рассказывая о красоте земного мира, в котором отражается мир Небесный. Он осветлял земную черноту, показывая Божье присутствие в ней, всегда и везде.

Такое же напряжение чувствуется и в натюрмортах Нико Пиросмани, которых немного, но они столь же выразительны и необычны, столь же загадочны и таинственны, как и его «кутежи». Они не похожи на обычные натюрморты. Это те же коллективные портреты, что и в кутежах, в них присутствует то же символическое единство, объединяющее их в целое, хотя каждый из предметов существует отдельно и сам по себе.


Натюрморт

Особенно выразителен натюрморт с вертикально расположенным балыком, рыбой, мясной тушей и шампурами шашлыка, которые смотрятся как колонны, между которыми разбросана всякая мелочь: лук, гроздь винограда, колбаса, бутылка и т.д. Здесь всего хватает и, казалось бы, нет никакого порядка в этом изобилии, но натюрморт завораживает не изобилием, а стройностью композиции, в которой вертикаль строго соотносится с горизонталью, на которой она закреплена, и делает картину по-сезанновски уравновешенной.

Таинственны и пейзажи Нико Пиросмани. Вот, например, картина «Арсенальская гора ночью», которая была выставлена уже после смерти художника - в 1919 году, а сегодня она оценивается на аукционах в миллион долларов. Здесь все также величественно и торжественно, как в кутежах и натюрмортах. Время отсутствует, мгновение останавливается в вечности.

Картина написана на черной клеенке, она осветляется только в нескольких местах: на диске луны, облаках, вершинах горы, арбе, далеких огоньках Тифлиса и неправдоподобно огромным костре, у которого греются люди. Картина делится по вертикали на две части: внизу - темно, а вверху - голубое небо, освещаемое луной, свет которой падает и на землю.


Арсенальная гора ночью

И последняя тема, которая встречается тоже нечасто и стоит как-то особняком. Это образ женщин, которые у него встречаются гораздо реже, чем мужчины. Он их явно недолюбливал и даже сторонился. Падших женщин он всегда писал в белых одеждах, объясняя:

«Когда я пишу погибших … красавиц, я их помещаю на черном фоне черной жизни, но и у них есть любовь к жизни - это цветы, помещенные вокруг их фигур, и птички у плеча. Я пишу их в белых простынях, я их жалею, белым цветом я прощаю их грех»

Такой предстает и красавица Маргарита, о любви к которой существует легенда, воспетая в знаменитой песне про миллион алых роз. Легенда рассказывает, как в молодости Нико Пиросмани влюбился в актрису и, чтобы завоевать ее любовь, однажды завалил ее букетами цветов, которые везли в арбах, подъезжающих к ее дому в течение часа.


Актриса Маргарита

Здесь Маргарита стоит на темной грешной земле на фоне ослепительно голубого неба, словно невеста на выданье. Белы ее плечи, бело ее платье, бела ее глубоко открытая грудь, лик и чуть расставленные в стороны руки. И вся она, несмотря на свой довольно фривольный наряд, предстает как сама чистота и целомудренность, как непорочная дева, сияющая в голубом небе.

Жизнь Нико Пиросмани закончилась очень печально: он опускался все больше и больше, превращаясь в нищего оборванца, в котором с трудом узнавали того Пиросмани, который одевался в европейский костюм и был похож на бродячего рыцаря.

Его нашли в подвале, без сознания и в бреду. Отвезли в больницу, где он, не приходя в сознание, скончался. Где находится его могила – неизвестно. Нико Пиросмани похоронили в том месте, где хоронят бомжей, бездомных и неопознанных….