ИсТоРиК
Тлетворные западные танцы . СССР в 1920-е годы ( 6 фото )
II Всероссийская конференция комсомола в мае 1922 г. назвала танцы одним из каналов проникновения в молодежную среду мелкобуржуазного влияния, речь шла, правда, не о танцах вообще, а о современных на тот момент модных танцах, приходящих с Запада. В таком же негативном ключе шли и публикации в прессе. Вот заметка "Даешь фокстрот" из журнала "Жизнь искусства" №32 за 1924 год:
«На эту тему жалуется иркутская „Власть Труда", констатируя местную фокстротоманию. "Иркутск танцует. С самозабвением танцует. Через год-два начнет составлять конкуренцию любому городу на земном шаре по числу танцевальных школ. Вся беда в том, что, без преувеличения, школы — не хореографии, а порнографии". Газета справедливо взывает: "Губпрофобр, твое дело. Запрети торговлю ядом распивочно и на вынос, оптом и в розницу"».
Из брошюры В. Замоскворецкого "Рабочий клуб молодежи" 1924 года: "...мы не отрицаем огульно всех танцев, а лишь указываем на вредность, гибельность современных буржуазных извращенных видов, отражающих сексуальные моменты во всех формах (типа танго). Мы принимаем танцы, где есть налицо элемент творчества и развития, как, например: мюзет—крестьянский, немецкий танец, кавказская лезгинка, русская и украинский гопак".
В журнале "Смена" №2 за 1925 год автор публикации "Внимание молодой деревне" В. Резник писал: "Пошлая слякоть буржуазной культуры ползет в деревню. Вместо прекрасных народных танцев начинают появляться всякие кэк-уоки, танго, девушки мажутся, пудрятся, жеманничают".
Рисунок К. Ротова из журнала Смена №15 за 1927 год
В. Мурин, автор книги "Быт и нравы деревенской молодежи" 1926 года издания, наблюдавший деревенскую молодежь в Можайском уезде Московской губернии, заметил: "Если пять лет тому назад далеко не каждая деревенская девушка умела танцевать краковяк, польку, то в 1924 году в деревне уже танцуют танго, падекатр, эгранж и пр.
Это даже не танцы, это механически заученные движения ногами: лишь бы выходило сколько-нибудь похоже на танец—и ладно!"
По данным анонимного анкетного обследования 332 человек в Ленинграде в 1929 году, они приводились в книге А. Кагана "Молодежь после гудка" 1930 года, 70,8% (235 из опрошенных) молодых рабочих Ленинграда любили танцевать, танцевали везде, где только возможно. Из них 46% ходили на танцы в клубы, 29% — на платные танцплощадки, 28% танцевали на домашних вечеринках, 11% посещали специальные танцклассы, 1% в общежитиях. По данным другого опроса 20% молодежи Путиловского завода посещали танцклассы. О посещении комсомольцами танцклассов крайне негативно отзывался главный ленинградский большевик С. М. Киров на II Ленинградской областной конференции ВЛКСМ в 1929 году: "Я не понимаю того, чтобы заниматься в частном танцклассе. Это значит, человек вошел во вкус. У него комсомольский билет, а он мечтает о выкрутасах... такие явления свидетельствуют определенно как о каком-то обволакивании".
При прохладном или негативном отношении к танцам значительной части партийных или комсомольских функционеров они все же проходили в клубах, частные танцклассы не запрещались. Хотя вот в домах отдыха для рабочей молодежи, таких было несколько на Каменном острове в Ленинграде, они были под запретом - в другой своей книге сообщал А. Каган. Довольно терпимое отношение к танцам проявил в своей книге "Работа городской ячейки ВЛКСМ среди девушек" 1929 года Л. Каган(однофамилец автора другой ранее упомянутой книги)::
"Мы знаем, что у многих из молодежи большое желание потанцевать, и что особенно охота потанцевать девушке. И во многих случаях ее именно за это «грешное желание» и называют частенько «мещанкой, обывательницей с чуждой идеологией».
Конечно, ничего страшного и вредного нет, когда девушка и парень потанцуют. Не надо только этим злоупотреблять, не надо ставить это во главу угла клубной работы, не надо чересчур увлекаться этим за счет общей политпросветительной работы, проводимой в клубе. А разрешить это в известной мере можно, ибо это — законная потребность развлечься, отдохнуть, и искусственно зажимать ее мы не должны".
Рис. А. Дейнеки. Из журнала "Безбожник у станка" №2 за 1927 год
Перепечатанный в книге "Молодежь после гудка" отрывок из публикации В. Волынского в ленинградской газете "Смена" о танцклассе наводит на мысль, что со своей колокольни Киров был прав в своем крайне негативном отзыве о таких танцклассах, в которых происходил, пусть и на короткое время, групповое бегство в другой воображаемый мир, в котором нет партии, комсомола, строительства социализма, партийных функционеров, таких как сам Киров:
"Еще подымаясь по лестнице, вы чувствуете запах дешевеньких духов, плохонькой пудры и пота. Из-за двери слышится грохот джаз-банда и шарканье множества ног об пол...
Дверь слегка полуоткрывается.
Полуголые „европеизированные", намазанные и накрашенные девицы. Затянутые в костюмы последнего парижского покроя молодые люди.
Прислушайтесь к разговорам этих людей.
— Мери — обращается молодой человек к своей даме, в которой вы, к своему изумлению,узнаете работницу Марусю Г. с фабрики „Возрождение":—в субботу мы хотим устроить вечеринку, и мне очень хочется, чтобы вы на ней были. Только одно условие: мы хотим, чтобы вce, кто придет, были оригинально одеты...
— Ах, Пьер, как это интересно. Обязательно буду. Нелли, как ты думаешь, если я надену свое новое крепдешиновое платье, будет оригинально?.. Ведь оно совершенно голит, а у меня плечи совсем недурные...
На другом диване — разговор на „международные темы": о заграничной пудре, о новейших модах Парижа, о чулках с портретами на коленях, о галстуках.
Оркестр гремит. Глаза ваши, окончательно привыкшие к „томному" свету, с удивлением находят среди присутствующих знакомых. Их здесь много. Вот Катя П., Женя 3. и Коля Л. с „Красного Треугольника", вот Сережа Ш., Елена Б. со „Скорохода" и еще много рабочих ребят..."
Рис. А. Дейнеки. Из журнала Прожектор №28 за 1928 год, иллюстрация к рассказу С. Гехта "Салоны"
Рисунок из журнала Бич №5 за 1927 год
Что касается "полуголых" девиц, в автобиографической повести петербургского писателя Вадима Шефнера "Имя для птицы" в главе, относящейся к 1924 году, он приводит такую частушку того времени, исполняемую ленинградскими эстрадниками-куплетистами:
"Юбки укорочены, платья отфокстрочены,
Мы мануфактуру бережем, -
Экономим, граждане, экономим, милые,
Экономим, родные, на всем!"
Всё познается в сравнении: "Теперь, в семидесятые годы XX века, по сравнению с современными мини-юбками, платья нэповских лет показались бы ей[соседке по коммуналке] одеянием почти монашеским; но в те давние времена пожилые женщины очень сердились на тогдашних скромных короткоюбочниц".
Другая причина негативного отношения партийных и комсомольских органов к танцам это то, что они являлись столь же непременной составляющей, как и выпивка, тогдашних вечеринок молодых рабочих. Так, например, в „Комсомольской Правде" от 26 декабря 1929 года в рассказе рабкора описываются домашние вечеринки рабочей молодежи Ижорского завода:
"Пройдитесь в субботу вечером по грязным улицам Колпина — вы встретите группы разодетых, расфранченных „ пижонов". Вряд ли в этих перетянутых, накрахмаленных, расфуфыренных фатах, в варварски накрашенных девушках, вы узнаете молодых рабочих и работниц Ижорского завода, ударников, комсомольцев.
Но, к сожалению, это они: идут на очередную вечеруху.
В одном из маленьких, расположенных на окраине домиков, залитых электрическим светом;
лихо наяривает гармонист или местный „джаз". В духоте, сшибая друг друга с ног, фокстротируют пары. В соседней комнате накрытый стол поражает несметным количеством бутылок.
На вечерухах пыот все. Крепко пьют девушки. Часа через два, когда значительная часть бутылок опорожнится, откроется дверь в маленькую темную комнатку, и туда поочередно будут ходить пары „исповедываться ". Часов в восемь-девять утра молодежь разойдется по домам".
Низкая трудоспособность на следующий день на работе или вообще прогул, иногда неприятные последствия случайных половых связей на таких вечеринках, в общем, все эти негативные моменты связаны с алкоголем, но заодно уж доставалось и танцам.
Ленинградские авторы книги "Мелочи жизни" 1929 года И. Зудин, К. Мальковский, П. Шаламов считали нужным допускать танцы в клубах, что позволяло контролировать их проведение:
"Несколько слов о танцах. — «Танцулек мы не будем устраивать», — кичливо говорят некоторые культработники. — «Нельзя потакать вкусам молодежи», — продолжают они.
Что же в результате? В результате молодежь из клуба идет на домашние вечеринки с «девчонками», бутылочкой и потасовкой, или в лучшем случае в танцклассы популярных маэстро Дриго, Гиммельман и пр. Бывали ли вы у них? Знаете ли вы, что 60% посетителей составляет наш рабочий молодняк.
Рис. А. Дейнеки
Вот здесь, не на танцах, а именно на «танцульке» среди ниш с диванчиками, в атмосфере грубого флирта и неприкрытой порнографии теряет наша молодежь свое классовое лицо и приобретает физиономию разнузданной улицы. Не так давно «ученики» Дриго преподнесли ему адрес, в котором пишут, что он, «месье Дриго является лучшим человеком (!?), хорошим товарищем, верным другом молодежи» и т. д. и т. д. Под адресом красовались подписи также и рабочих ребят.
Комментарии излишни. Вывод только один — благодаря нашей косности и консерватизму, мы даем нашими собственными руками, в затхлых вертепах танцклассов разлагаться нашей молодежи.
Почему бы нам не устраивать танцы (не танцульки, а танцы), не вести пропаганду культурного танца (опыт спорт-трота и пр.), наконец, почему бы нам не организовать при клубах школы танцев? Это значительно было бы лучше, чем «павильон» маэстро Дриго с его нишами и диванчиками..."
Об упомянутом анкетном обследовании и его участниках(респондентах) более подробно.
Обследование проводилось на тему "как молодежь проводит свой досуг" в порядке подготовки к бытовой конференции Выборгским райкомом ВЛКСМ и Институтом научной педагогики.
332 участника делились на следующие группы:
По полу: юношей — 226 чел. девушек — 106 чел.
По возрасту:
16-18 лет—124 чел.
18-20 " —107 "
20-24 « —101 "
По производственному признаку:
Рабочих с производства—155 чел.
учеников ФЗУ . . . .—129 "
кустарей — 48
Комсомольцев из них было 297 чел.(89,4%), членов и кандидатов ВКП(б) — 36 чел.(10,8%).
Фото из журнала Смена №10 за 1929 год
«На эту тему жалуется иркутская „Власть Труда", констатируя местную фокстротоманию. "Иркутск танцует. С самозабвением танцует. Через год-два начнет составлять конкуренцию любому городу на земном шаре по числу танцевальных школ. Вся беда в том, что, без преувеличения, школы — не хореографии, а порнографии". Газета справедливо взывает: "Губпрофобр, твое дело. Запрети торговлю ядом распивочно и на вынос, оптом и в розницу"».
Из брошюры В. Замоскворецкого "Рабочий клуб молодежи" 1924 года: "...мы не отрицаем огульно всех танцев, а лишь указываем на вредность, гибельность современных буржуазных извращенных видов, отражающих сексуальные моменты во всех формах (типа танго). Мы принимаем танцы, где есть налицо элемент творчества и развития, как, например: мюзет—крестьянский, немецкий танец, кавказская лезгинка, русская и украинский гопак".
В журнале "Смена" №2 за 1925 год автор публикации "Внимание молодой деревне" В. Резник писал: "Пошлая слякоть буржуазной культуры ползет в деревню. Вместо прекрасных народных танцев начинают появляться всякие кэк-уоки, танго, девушки мажутся, пудрятся, жеманничают".
Рисунок К. Ротова из журнала Смена №15 за 1927 год
В. Мурин, автор книги "Быт и нравы деревенской молодежи" 1926 года издания, наблюдавший деревенскую молодежь в Можайском уезде Московской губернии, заметил: "Если пять лет тому назад далеко не каждая деревенская девушка умела танцевать краковяк, польку, то в 1924 году в деревне уже танцуют танго, падекатр, эгранж и пр.
Это даже не танцы, это механически заученные движения ногами: лишь бы выходило сколько-нибудь похоже на танец—и ладно!"
По данным анонимного анкетного обследования 332 человек в Ленинграде в 1929 году, они приводились в книге А. Кагана "Молодежь после гудка" 1930 года, 70,8% (235 из опрошенных) молодых рабочих Ленинграда любили танцевать, танцевали везде, где только возможно. Из них 46% ходили на танцы в клубы, 29% — на платные танцплощадки, 28% танцевали на домашних вечеринках, 11% посещали специальные танцклассы, 1% в общежитиях. По данным другого опроса 20% молодежи Путиловского завода посещали танцклассы. О посещении комсомольцами танцклассов крайне негативно отзывался главный ленинградский большевик С. М. Киров на II Ленинградской областной конференции ВЛКСМ в 1929 году: "Я не понимаю того, чтобы заниматься в частном танцклассе. Это значит, человек вошел во вкус. У него комсомольский билет, а он мечтает о выкрутасах... такие явления свидетельствуют определенно как о каком-то обволакивании".
При прохладном или негативном отношении к танцам значительной части партийных или комсомольских функционеров они все же проходили в клубах, частные танцклассы не запрещались. Хотя вот в домах отдыха для рабочей молодежи, таких было несколько на Каменном острове в Ленинграде, они были под запретом - в другой своей книге сообщал А. Каган. Довольно терпимое отношение к танцам проявил в своей книге "Работа городской ячейки ВЛКСМ среди девушек" 1929 года Л. Каган(однофамилец автора другой ранее упомянутой книги)::
"Мы знаем, что у многих из молодежи большое желание потанцевать, и что особенно охота потанцевать девушке. И во многих случаях ее именно за это «грешное желание» и называют частенько «мещанкой, обывательницей с чуждой идеологией».
Конечно, ничего страшного и вредного нет, когда девушка и парень потанцуют. Не надо только этим злоупотреблять, не надо ставить это во главу угла клубной работы, не надо чересчур увлекаться этим за счет общей политпросветительной работы, проводимой в клубе. А разрешить это в известной мере можно, ибо это — законная потребность развлечься, отдохнуть, и искусственно зажимать ее мы не должны".
Рис. А. Дейнеки. Из журнала "Безбожник у станка" №2 за 1927 год
Перепечатанный в книге "Молодежь после гудка" отрывок из публикации В. Волынского в ленинградской газете "Смена" о танцклассе наводит на мысль, что со своей колокольни Киров был прав в своем крайне негативном отзыве о таких танцклассах, в которых происходил, пусть и на короткое время, групповое бегство в другой воображаемый мир, в котором нет партии, комсомола, строительства социализма, партийных функционеров, таких как сам Киров:
"Еще подымаясь по лестнице, вы чувствуете запах дешевеньких духов, плохонькой пудры и пота. Из-за двери слышится грохот джаз-банда и шарканье множества ног об пол...
Дверь слегка полуоткрывается.
Полуголые „европеизированные", намазанные и накрашенные девицы. Затянутые в костюмы последнего парижского покроя молодые люди.
Прислушайтесь к разговорам этих людей.
— Мери — обращается молодой человек к своей даме, в которой вы, к своему изумлению,узнаете работницу Марусю Г. с фабрики „Возрождение":—в субботу мы хотим устроить вечеринку, и мне очень хочется, чтобы вы на ней были. Только одно условие: мы хотим, чтобы вce, кто придет, были оригинально одеты...
— Ах, Пьер, как это интересно. Обязательно буду. Нелли, как ты думаешь, если я надену свое новое крепдешиновое платье, будет оригинально?.. Ведь оно совершенно голит, а у меня плечи совсем недурные...
На другом диване — разговор на „международные темы": о заграничной пудре, о новейших модах Парижа, о чулках с портретами на коленях, о галстуках.
Оркестр гремит. Глаза ваши, окончательно привыкшие к „томному" свету, с удивлением находят среди присутствующих знакомых. Их здесь много. Вот Катя П., Женя 3. и Коля Л. с „Красного Треугольника", вот Сережа Ш., Елена Б. со „Скорохода" и еще много рабочих ребят..."
Рис. А. Дейнеки. Из журнала Прожектор №28 за 1928 год, иллюстрация к рассказу С. Гехта "Салоны"
Рисунок из журнала Бич №5 за 1927 год
Что касается "полуголых" девиц, в автобиографической повести петербургского писателя Вадима Шефнера "Имя для птицы" в главе, относящейся к 1924 году, он приводит такую частушку того времени, исполняемую ленинградскими эстрадниками-куплетистами:
"Юбки укорочены, платья отфокстрочены,
Мы мануфактуру бережем, -
Экономим, граждане, экономим, милые,
Экономим, родные, на всем!"
Всё познается в сравнении: "Теперь, в семидесятые годы XX века, по сравнению с современными мини-юбками, платья нэповских лет показались бы ей[соседке по коммуналке] одеянием почти монашеским; но в те давние времена пожилые женщины очень сердились на тогдашних скромных короткоюбочниц".
Другая причина негативного отношения партийных и комсомольских органов к танцам это то, что они являлись столь же непременной составляющей, как и выпивка, тогдашних вечеринок молодых рабочих. Так, например, в „Комсомольской Правде" от 26 декабря 1929 года в рассказе рабкора описываются домашние вечеринки рабочей молодежи Ижорского завода:
"Пройдитесь в субботу вечером по грязным улицам Колпина — вы встретите группы разодетых, расфранченных „ пижонов". Вряд ли в этих перетянутых, накрахмаленных, расфуфыренных фатах, в варварски накрашенных девушках, вы узнаете молодых рабочих и работниц Ижорского завода, ударников, комсомольцев.
Но, к сожалению, это они: идут на очередную вечеруху.
В одном из маленьких, расположенных на окраине домиков, залитых электрическим светом;
лихо наяривает гармонист или местный „джаз". В духоте, сшибая друг друга с ног, фокстротируют пары. В соседней комнате накрытый стол поражает несметным количеством бутылок.
На вечерухах пыот все. Крепко пьют девушки. Часа через два, когда значительная часть бутылок опорожнится, откроется дверь в маленькую темную комнатку, и туда поочередно будут ходить пары „исповедываться ". Часов в восемь-девять утра молодежь разойдется по домам".
Низкая трудоспособность на следующий день на работе или вообще прогул, иногда неприятные последствия случайных половых связей на таких вечеринках, в общем, все эти негативные моменты связаны с алкоголем, но заодно уж доставалось и танцам.
Ленинградские авторы книги "Мелочи жизни" 1929 года И. Зудин, К. Мальковский, П. Шаламов считали нужным допускать танцы в клубах, что позволяло контролировать их проведение:
"Несколько слов о танцах. — «Танцулек мы не будем устраивать», — кичливо говорят некоторые культработники. — «Нельзя потакать вкусам молодежи», — продолжают они.
Что же в результате? В результате молодежь из клуба идет на домашние вечеринки с «девчонками», бутылочкой и потасовкой, или в лучшем случае в танцклассы популярных маэстро Дриго, Гиммельман и пр. Бывали ли вы у них? Знаете ли вы, что 60% посетителей составляет наш рабочий молодняк.
Рис. А. Дейнеки
Вот здесь, не на танцах, а именно на «танцульке» среди ниш с диванчиками, в атмосфере грубого флирта и неприкрытой порнографии теряет наша молодежь свое классовое лицо и приобретает физиономию разнузданной улицы. Не так давно «ученики» Дриго преподнесли ему адрес, в котором пишут, что он, «месье Дриго является лучшим человеком (!?), хорошим товарищем, верным другом молодежи» и т. д. и т. д. Под адресом красовались подписи также и рабочих ребят.
Комментарии излишни. Вывод только один — благодаря нашей косности и консерватизму, мы даем нашими собственными руками, в затхлых вертепах танцклассов разлагаться нашей молодежи.
Почему бы нам не устраивать танцы (не танцульки, а танцы), не вести пропаганду культурного танца (опыт спорт-трота и пр.), наконец, почему бы нам не организовать при клубах школы танцев? Это значительно было бы лучше, чем «павильон» маэстро Дриго с его нишами и диванчиками..."
Об упомянутом анкетном обследовании и его участниках(респондентах) более подробно.
Обследование проводилось на тему "как молодежь проводит свой досуг" в порядке подготовки к бытовой конференции Выборгским райкомом ВЛКСМ и Институтом научной педагогики.
332 участника делились на следующие группы:
По полу: юношей — 226 чел. девушек — 106 чел.
По возрасту:
16-18 лет—124 чел.
18-20 " —107 "
20-24 « —101 "
По производственному признаку:
Рабочих с производства—155 чел.
учеников ФЗУ . . . .—129 "
кустарей — 48
Комсомольцев из них было 297 чел.(89,4%), членов и кандидатов ВКП(б) — 36 чел.(10,8%).
Фото из журнала Смена №10 за 1929 год
Взято: Тут
0