Тележные заметки ( 31 фото )

- новая рубрика в блоге.

Что же, братцы, вот мы и докатились. Не будем подражать демосфенам, цицеронам и тем более прокоповичам, патетически вопрошая "До чего докатились мы?", а просто укажем на это очевидное обстоятельство. Мы докатились. Докатились мы подборок из снимков из телеги. Да, как вы уже знаете или вот-вот узнаете, в свободное от жизни время ваш блогир любит прогуливаться. Но прогуливаются и кошки и, к примеру, муравьеды, а я гуляю для собственного удовольствия.

И, конечно, в процессе появляются разные фотографии.

Очень просто. Это раньше нужно было брать с собой штатив, проявлять потом негатив и сокрушаться над результатами, а сегодня любой человек с телефоном может чего-нибудь нащелкать, если не будет щелкать. Вот такой парадокс, друзья. Обычно я выкладываю такие снимки у себя в Арбузариуме, сопровождая их краткими комментариями. Люди морщатся, но ставят лайки, рассчитывая, что в следующем месяце контент станет поинтереснее.

Могу прямо сказать - да.

Казалось бы, чего еще? Собственно говоря - и ничего. Но как быть тем, кто остается в ЖЖ? Им достаются лишь крохи с фотостола, а это уже неравенство возможностей. Мы боремся с этим. Поэтому я решил завести новую рубрику "Тележные заметки", органически дополняющую "Перекати-арбуза". Почему органически? Потому что дополняющую. Симбиоз не может быть иным, это очевидно.

Что же, давайте посмотрим на некоторые виды и прочие панорамы.

Всего перекладывать я из телеги не стал, а кроме того, из вредности не дал фотографиям кликабельности. Как говорится, хочешь фулл - иди в пул.
В сегодняшнем посте вы увидите снимки, сделанные между ноябрем прошлого и февралем нынешнего года. Тогда я еще придерживался правила "одна заметка - одно фото", но впоследствии разошелся и стал выкладывать триптихи, пятерни и девятихвостки. Но это уже в следующих подборках, а пока прошу всех под кат.

А это Рейн.
На той стороне - Франция.
Там не поют птицы, там не бьют в бубны, там ждут своего освобождения Эльзас и Лотарингия.

Гулял вдоль берега, был осмеян уткой.
Пенял неразумной птице, за что оказался осмеян еще раз.
Паром не работает из-за поднявшейся воды. К вечеру Францию должно смыть.


А это фотография самолета. Имея обыкновение прогуливаться в одно и то же время, плюс-минус пять-семь часов туда-сюда, я постоянно встречал эту крылатую машину в одном и том же месте.
Признаться, я начал думать, что это делается ради моего удовольствия.
И что же? Засиделся сегодня за работой и вышел много позже обычного. Вышел, и не думал услышать мотора. А он - летает, как будто ничего и не изменилось!
Не доверяйте авиаторам, самолетам и слабому полу.


Ноябрь.


Декабрь!


Ноябрь.


Декабрь!


Все еще декабрь.


А это хайдельбергский конь.


Славный город Генгенбах и разлитие вод.


Декабрь.

А это батюшка Рейн. Разлился себе привольно меж вестфальских берегов. Снуют мимо вороны, зайцы, блогеры, роет слепым рылом землю крот - идет повседневный обыденный труд.
В сапогах, в носках и при шарфе тяжело ступает вдоль великой германской реки писатель-почвенник. На его руках часы, на челе думы, а в голове дюжина умных мыслей.
Не углядел он и вступил в сырой кроличий кал. А что ж такого - всюду жизнь.


Этот и другие дома я сфотографировал вчера в городе Ноймаркт, что в Свободном государстве Бавария. Я фотографировал их и думал про себя (но не про себя).

А ведь, - думал я, - это же тот самый Верхний Пфальц, из-за которого Бавария воевала в Тридцатилетней войне и откуда вышел принц Рупрехт, гроза конницы английских роялистов и… и… тут я должен был подумать о чем-то еще и связать все это вместе, но там за домом с часами (очень он мне понравился) начиналась рождественская ярмарка и я накупил всякого себе и родственникам.

А есть еще один Пфальц, но уже на Рейне. Это «тот самый», который остался после Тридцатилетней войны. Его еще хотел захватить старый, толстый, отвратительный Людовик XIV, помните? Но об этом всем я уже не думал, да и сейчас написал только так, для примера.


Небольшое деревце с видом на Вогезы.
Они немного левее и в снимок не поместились. Так бывает, это углы и ракурсы, с ними и в хорошую погоду не просто.
С другой стороны, должно ли из-за этого пострадать деревце? Безусловно нет [не должно].


Если его достроить - мир погибнет. Однако справедливо и обратное утверждение.


Человек в шапке.
(Многие называют такие шапки «пидорками», но за эту я ручаюсь - купил ее как-то в Гамбурге, когда сплавлялся по Эльбе в Немецкое море. С бревнами.)


Да, это тоже декабрь. Баденский.


Там же (тогда же).


А вот это уже Эльзас, говоря географически точно - Кольмар.


Январь.

Редчайший случай появления т.н. «Гетеросексуальной» или «Натуральной радуги» могли наблюдать вчера в Бадене.
В отличие от радуги «Обыкновенной», которую регулярно видят жители России и геи, данная показывается исключительно мужикозаврам и другим потребителям продукции корпорации Apple.


Вон те четыре деревца на горе обычно видны с (sic) моей терассы. Она чуть правее, подсвечена лучами солнца.


Среди прочих жизненных удовольствий, до которых я большой любитель, мне особенно любезна следующая последовательность действий.

Встав из-за письменного стола пропеть что-нибудь классическое, нарочно пустив петуха, а затем быстро собраться и, пообещав быть к обеду, через час, уйти в горы.

Там бродить часа три, открывая для себя новые тропы и виды, прежде доступные только летчикам и заносчивым птицам высокого полета.

Отлить на снег, счастливо глядя на городок в долине. Посмотреть на гору напротив и осознать, что уже был там. Встретить белку, послушать дятла, помахать самолету.

Спуститься вниз, к обычным людям. Зайти в дом, принять горячий душ, «с капяточком». Сожрать первое, съесть второе, вкусить третье, хряпнув по случаю холодов рюмочку наливки.

Увалиться на диван и набрать этот текст.
Хорошо!


Это было на днях, в Кольмаре.

Я катался на увеселительном колесе и думал о Страсбурге.
Ладно-ладно, шучу: о Баварии.

И знаете - что? В Мекленбурге и на севере мы говорим «мойн», то есть «здрасьте». На Рейне или у меня, в Бадене - «халло».
В Баварии же говорят «сервус».

Конечно, вы могли узнать это от кого-нибудь еще, а могли бы и вовсе прожить без этого знания, но давайте откровенно - всё уже случилось и теперь нам с вами надо принять новую реальность.

Видите?
Вот как настоящее становится прошлым.


Писателем, конечно, быть неплохо. Конечно.
Живешь себе, наблюдаешь за коловращением мироздания, отображаешь обстоятельства, угадываешь тенденции. Тройное питание, прогулки на природе и заслужено рыжая борода.
Жизнь как будто удалась. Но.

Но хочется чего-то более крупного. Откровенно говоря, хочется чего-то феодально-помещичьего. Чтобы дворня, чтобы псарня, чтобы дебелые девки от барина-озорника в кустах малины прятались, весело визжа.

А можно еще с соседом-дураком, тоже помещиком, вражду затеять: нанести ему оскорбление действием, два раза - один в нетрезвом виде, другой - публично.

А писать… что ж, писать прямо оттуда можно, из феодализма.


Сегодня я вывел в лес жену и тещу.
Такое бывает, если у вас имеются лес, жена и теща.
Мы шли и я рассказывал жене и теще о прелестях прогулок по лесу.

Как вдруг - там, где весь прошлый год не было никого, кроме меня и белки, - показалась толпа немцев, человек пятьдесят, может сорок - в общем, тридцать точно было.

Все с ружьями и в жилетах.

И только она, эта толпа показалась, как мы увидели тела убитых [животных] и перекрытую дорогу, с объявлением о начале охоты.

На кого?!

Конечно, ваш блогир не растерялся и решительно бросился в бегство, оглашая лес истошными криками.
Добравшись до безопасного места, я выпил горячего чая и теплыми пальцами набрал этот текст.

А вот и звонок в дверь!..


Однажды я поднимусь на эту башню.

Может быть не завтра, наверняка не в четверг, совершенно точно не в пятницу и абсолютно исключено - в субботу.

Но в воскресенье - отчего же нет? В этот день я хожу в церковь - и всегда мимо башни.

К сожалению, именно по воскресеньям вход в нее и закрыт.


Пришла беда - öffne das Tor!

И поскольку я завел дурацкое правило писать хоть что-либо к каждой выкладываемой тут фотографии, то замечу, что на улице идет снег, дует ветер и вообще - зябко.

Поэтому я нашел этот снимок недельной давности и остался дома. Таковы упрямые факты.


“Run, blogger, run!”

Ах, вы знаете - мне не надо ни шоколада, ни мармелада, а только упорядоченности. Я великий мастер раскладывания по полочкам и ранжирования по папочкам.

Слушайте, слушайте!

Всё должно лежать на своих местах, в порядке продуманной очередности и разумной дифференциации.

Организация, организация!

Сегодня мне удалось сделать еще один шаг к солнцу: 4558 снимков и видео, скопившихся на телефоне с 1 сентября прошлого года по сегодняшний день, загружены на винт и рассортированы по папкам.

Больше порядка - меньше беспорядка!

(Эта фотография сделана уже после.)


Как видите, я выкладываю только малую часть от малой части.


Февраль.

Бавария, Оберпфальц, Байльнгрис, сегодня.

Дождавшись за окном палитры а-ля «тревожный сон мошенника», я пошел гулять и случайно дошел до соседнего города. Со мной такое бывает, не даром всегда любил игры с открытым миром.

В дороге немного попрактиковался с «сервусом» - не произносить это «здрасьте» как «севрус», на манер имени профессора зельеварения из Хогвартса. И ведь бывает же - ни Роулинг не люблю, ни книжек ее, ни самого Снейпа, а прицепилось.

Сперва народ попадался скучный: толстяк на велосипеде, бородач в тракторе, тридцать наглых уток, одна большая баржа, одинокая сухенькая старушка, еще одна баржа, но уже поменьше, семейная пара с люлькой, робкая цапля в ручье.

Но потом наконец-то повезло.

Смотрю, трусцой навстречу две девки - веселые, молодые, дебелые. Что веселые - это я позже по смеху понял, а что красивые сразу увидел: фигуры у обеих великолепные - жопа что трамвай, груди тоже две, есть - и большие.

И что же вы думаете? Как рукой сняло:

- Сервус!


Что интересно - в нескольких сотнях метров от этой пасторали дамбы, баржи, какое-то производство и не меньше трех прудов с птицей.

Для меня это до сих пор странно: на Донбассе все, что сколько-нибудь было связано с производительными силами, напоминало либо сарумановский Изенгард, либо фоллаутовский постапокалипсис.

Знаете - выжженная земля, обезображенные мутациями работники, вонь, безнадежность, войлочные шапки, развалины, грязь и мусор.
С соответствующими видами вокруг.

Что можно жить иначе я узнал уже в сравнительно зрелые годы.



Ночной город, снятый ночью в ночном режиме.

…

Однажды я наблюдал такую картину… впрочем, тут надо прерваться и объяснить, что в года иные, когда третье тысячелетие еще только начиналось, существовал один хороший луганский обычай.

Выглядел он так: в заведение попроще входил шнырь с бегающими глазками и мелкими чертами лица, оценивающе смотрел на клиентов и находил одинокого, крепко пьяного и не нищего клиента. Начинался разговор, быстро  переходивший в «пошли выйдем». Шныря не боялись, шли, а рядом с выходом уже поджидал крепкий и злой парень, иногда двое.
Нельзя сказать, что это было сильно выгодно… а хотя, когда как.

Так вот, иду я однажды домой по кварталам, на часах около полуночи. Смотрю - у заведения «Пять капель» (название условно) стоит потрепанный мудак и держится за шныря, который сильно бледен и вообще вял.

- Сука, - кричит на него мудак, - я тебе кого говорил приводить?! Я ТЕБЕ КОГО ГОВОРИЛ ПРИВОДИТЬ?!! Нахуя ты ЕГО привел?

А у самого весь ебальник в красной крови. Хорошо!