Мозаика центральноазиатского этнонацизма через призму Великой Отечественной войны ( 1 фото )

Президент России Владимир Путин на состоявшемся в середине октября саммите лидеров стран СНГ предложил объявить 2025 год в СНГ годом 80-летия победы в Великой Отечественной войне и борьбы с нацизмом, отметив, что проводимые в его рамках мероприятия будут способствовать тому, чтобы послать четкий сигнал в борьбе с нацизмом.

Глобальным подтверждением своевременности этой инициативы стали итоги голосования в ООН за российскую резолюцию «Борьба с героизацией нацизма, неонацизмом и другими видами практики, которые способствуют эскалации современных форм расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимости»: 15 стран воздержались, 52 проголосовали против.

Государств Центральной Азии в списке, к счастью, нет, однако события последних лет свидетельствуют о росте в них этнонацизма – идеологии молодых этносов, проповедующих свою исключительность путем создания мифов о неполноценности больших наций. Русофобия – одна из ярчайших его идеологем.

Образца Украины 2014 года

Этнонацизм в Казахстане – давно уже политический тренд. Достаточно упомянуть «языковые патрули», заявления о «навязанной нации» (русских. – Э.И.), участие страны в параде памятников пособникам Гитлера и вспомнить о создании в 2020 году указом президента РК комиссии по окончательной реабилитации жертв сталинских репрессий, ставшей инструментом юридического и политического оправдания коллаборационистов: членов Туркестанского легиона вермахта, особенно зверствовавшего в Греции, дивизии СС «Новый Туркестан», со словами «Аллах Акбар» осуществлявшей карательные операции против мирного населения на Черниговщине и в Белоруссии, 1-го Восточно-мусульманского полка СС, участвовавшего в подавлении Варшавского восстания польского народа против гитлеровских оккупантов и прочего человеческого мусора.

Завершить историческую ревизию, в рамках которой, согласно официальным данным, на сегодняшний день обелено порядка 250 тысяч человек, власти Казахстана намерены окончательной «деколонизацией» сознания своих граждан, пропустив через жернова Фемиды тех, кто решится оскорбить идеолога Туркестанского легиона, казахского Бандеру – Мустафу Шокая, реабилитированных участников национальных вооруженных формирований времен Великой Отечественной войны, членов казахского отделения кадетской партии «Алаш-Орда», воевавших в годы Гражданской войны на стороне Колчака, а также осмелится отрицать «Ашаршылық» – «голодомор».

Однако поднять голову и заиграть в стране черно-бело-красными красками этнонацизм в Казахстане смог лишь после январских попыток переворота и ряда последовавших за кровавыми событиями кадровых назначений, определивших идеологический вектор страны и всю ее информационно-пропагандистскую деятельность. К примеру, государственным секретарем РК (позднее государственным советником РК) стал тесно связанный с ультранационалистами куратор казахского филиала фашистской турецкой организации «Серые волки» («Бозкурт»), ярый сторонник декриминализации статьи за разжигание межнациональной розни Ерлан Карин. Пост акима новой Улытауской области занял депутат мажилиса от партии «Нур Отан» (переименована в «Аманат»), в прошлом советник мэра украинского города Вышгорода Берик Абдыгалиулы, призывавший отменить все юридические акты советской власти и решения судов 20-40-х годов прошлого века в отношении бандитов, каковыми те, «по сути, не являлись». «Да, среди них были люди, совершавшие убийства, – комментировал свою позицию политик, – но они убивали “красных”». Министром информации и общественного развития был назначен Аскар Умаров, запомнившийся многим следующим высказыванием: «Когда все будут напиваться водкой и праздновать непонятный день победы, вы помяните молитвой наших несчастных дедов, не вернувшихся с чужой войны. Кого победили, что победили?» Нашлось место в казахском пантеоне выкормышу Фонда Сороса Асхату Аймагамбетову, в новой должности министра образования и науки РК запустившего процесс приватизации средних школ и поглощения университетами США казахстанских вузов. Должность спикера сената была отдана Маулену Ашимбаеву, не так давно призывавшему в судебном порядке расправляться с теми, кто собирал гуманитарную помощь для народа Донбасса и признавал присоединение Крыма к России.

Массовый приход к власти профессиональных русофобов, питающихся объедками со столов западных доноров, неустанно трудящихся над созданием на территории Казахстана плацдарма для возможных атак на Россию и Китай, незамедлительно возымел эффект, и инициативы казахских политиков, совсем недавно казавшиеся нелепыми, – прекратить государственное празднование Дня Победы и приравнять СССР к нацистской Германии, начали постепенно реализовываться. Свидетельствами этого стало переименование международного общественного гражданско-патриотического движения «Бессмертный полк» в акцию «Поклонись героям», запрет на демонстрацию военной символики, ограничения на проведение мероприятий в честь Великой Отечественной в школах и отмена военного парада.

Проявление презрения к символам и дате Победы, являющейся «центральным звеном в национальной идентичности современной России», обретшим в связи с событиями на Украине «дополнительное символическое значение», эксперты американского аналитического центра НАТО Atlantic Council назвали «посланием Астаны Москве о нежелании потворствовать ее военной кампании» и твердом намерении К.-Ж. Токаева «дистанцироваться» от давеча спасшего его режим «агрессивного соседа». Однако нет сомнений, что «негативное отношение» к военной спецоперации на Украине – всего лишь фасадная сетка, за которой скрывается истинный внешнеполитический вектор страны, стремительно несущейся по рельсам «украинизации».

А был ли пастух?

Масштабы этнонацификации Киргизстана, конечно, не те, что в соседнем Казахстане, о чем в первую очередь свидетельствует пробуксовка в верхних эшелонах власти продвигаемого Фондом Сороса законопроекта 2019 года под непритязательным названием «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Кыргызской Республики», целью которого является реабилитация тех, кого в здоровых обществах вне времени и политических режимов считают преступниками. Это 18 тысяч киргизских «борцов за независимость», треть которых воевала на стороне Третьего рейха.

Однако политический и общественный дискурс республики также перенасыщен этнонацистскими идеологемами, стремительно завоевывающими сердца молодых представителей титульной нации. Здесь периодически раздаются призывы заставить Россию ответить и покаяться за «голодомор» и восстание 1916 года, продвигаются дискриминирующие представителей других этносов законы, в том числе о языке, и звучат русофобские заявления. Но главное: переписываются школьные и университетские учебники, публикуются научные статьи, создаются дискуссионные площадки, где взамен «призмы, навязанной тоталитарным режимом» предлагается новая, позволяющая взглянуть на фашизм в годы Второй мировой войны глазами тех, кто боролся с «красной чумой» по другую сторону баррикад.

С судьбой одного из таких «достойных правды пленников войны» Абдрахманом Алиевым знакомит ученый-историк Тынчтыкбек Чоротегин на страницах своей книги «Судьбы», подготовленной в рамках киргизского (?) проекта «Эсимде» («Я помню»), объединившего, как объявлено учредителями, «неравнодушных практиков и теоретиков, готовых сделать свой вклад в осмысление истории Кыргызстана и Центральной Азии XX–XXI веков». Повествование строится на письменных воспоминаниях Алиева, согласно которым в 1941 году он призывался из села Эчки-Башы Нарынской (в то время Тянь-Шаньской) области в Красную армию. Спустя год во время окружения он попал в плен и был направлен в концлагерь «Офлаг № 3». Спустя какое-то время в группе из девяти человек Алиев пытался совершить побег, однако беглецов поймали и приговорили к расстрелу. «Именно во время расстрела в концлагере Орфлаг (так в тексте книги. – Э.И.) № 3, – повествует сын Абдрахмана Тилек, – когда им девятерым стреляли в голову, пуля моему отцу вошла в затылок и вышла в районе подбородка. Он потерял сознание и оставался под трупами, стрелявшие нацисты ушли. Абдрахман пришел в сознание, стал бредить, в этот момент его нашел местный албанский пастух, накормил, вылечил. После он вплоть до 1945 года сражался в одном ряду с албанскими партизанами».

В истории, претендующей стать доказательным звеном в оправдательном процессе, смущает ряд обстоятельств. Во-первых, исследователю не мешало бы ознакомиться с открытыми документами, подтверждающими, что в плен Алиев попал сразу после призыва – 5 июля 1941 года. Называя местом заключения концентрационный лагерь Офлаг № 3, все три филиала которого (A, B, C) предназначались для содержания военнопленных исключительно офицерского состава и располагались на территориях Германии и Польши, следовало задаться вопросом, как туда попал рядовой, но главное, откуда там взялись «местный» албанский пастух и албанский партизанский отряд?

Таков классический пример решетящих нашу общую историческую память об одной из самых трагических страниц истории человечества дешевых исторических подделок, единственная цель которых – превратить народ в албанских овец, в качестве пушечного мяса используемых в противостоянии двух миров.

Страна «борцов за независимость»

С перемещением событий Великой Отечественной войны из индивидуальной памяти в социальную возможности манипуляции прошлым становятся значительно шире. Этот постулат первыми в Центральной Азии взяли на вооружение отдельные узбекские ученые, с легкостью отказавшиеся от термина «Великая Отечественная война» и проявившие сочувствие к лицам, воевавшим в «национальных» соединениях на стороне фашистской Германии.

Кроме того, Узбекистан, мобилизовавший на фронт 1,9 миллиона человек, оказался единственной в регионе страной, сразу после обретения независимости отказавшейся от официального празднования 9 Мая и вернувшейся к этому вопросу лишь в 1999 году, когда был придуман новый праздник – «День Памяти и Почестей». Тогда официальный Ташкент принял решение не отказываться полностью от старого нарратива, а всего лишь сместить акценты с общей Победы на национальный вклад, демонстрируя всему мир свою инаковость от России.

Не обошел стороной Узбекистан и этнонацистский тренд борьбы с «русскостью» и русским языком, оказавшимся, по словам лидера фракции Демократической партии Узбекистана «Миллий тикланиш» («Национальное возрождение») Алишера Кадырова, «серьезной проблемой для узбекской идентичности». В качестве примера политики языковой дискриминации, противоречащей закону «О государственном языке», можно назвать недавний случай в узбекском городе Чирчике, администрация которого расклеила в общественных местах листовки, на которых напротив напечатанного на русском языке слова «пожалуйста» стоял крестик красного цвета, а напротив узбекского «iltimos» – зеленая галочка. Акция сопровождалась патриотическими лозунгами: «Тот факт, что мы полностью овладели государственным языком, определяет наше уважение и любовь к нации и государству».

Примечательно, что русофобские эксперименты в республике участились после реабилитации год назад крупнейшего главаря басмаческого движения джихадиста Ибрагимбека Чакабаева, вырезавшего узбекские кишлаки до последнего человека ради процветания текстильной промышленности Великобритании, на которую он усердно трудился.

Эксплуатация подобных образов в качестве орудия воспитания новых поколений в ненависти к советскому прошлому и нынешней России – таков классический рецепт центральноазиатского этнонацистского коктейля, который готовится для внутреннего потребления. Однако в руках опытных манипуляторов на фоне роста исламизма он может стать ядерной смесью, взрыв которой поставит под сомнение будущность республик как суверенных государств.

Эркин Исмаилов, по материалам: Ритм Евразии