Ест только макароны и сосиски. Почему дети не любят «нормальную» еду — и что с этим делать ( 3 фото )

«Мой ребенок ничего не ест» — проблема, которая вызывает у родителей огромную тревогу. Психолог, эксперт по питанию детей Анна Самарина объясняет, что на самом деле дети почти всегда хоть что-нибудь да едят. Просто их, возможно, неправильно кормят.

Может ли ребенок вообще ничего не есть

Дети не могут ничего не есть или есть только один-единственный продукт. Чаще всего это заблуждение родителей, которые маленькое количество еды почему-то не считают «едой» вовсе. Но они, например, забывают, что многие маленькие дети получают какое-то молоко — грудное либо смесь, да и между приемами пищи ребенку что-то перепадает.

Существуют количественные нормы еды для разных возрастов. Например, в 1,5–3 года ребенок за обед должен съедать максимум 250 г продуктов. Из них 100 г, например, суп, 70 г — гарнир, 50 г — мясо, все остальное — овощи. На самом деле выглядит это очень скромно — и детей заставляют съедать в два раза больше.

Многие родители сами не могут прожить без еды больше часа — и начинают судить детей по себе. Хотя норма — перерыв минимум два часа между приемами пищи.

Исключение — детская анорексия («Мел» писал о том, как ее выявить и как с ней бороться). Она и правда может спровоцировать отказ ребенка от еды, если его не начать кормить насильно. Обычно дети с этим заболеванием все-таки едят, потому что родители не выдерживают и дают то, что доступно: молоко, кашу. Но так ситуация лишь усугубляется, потому что высококалорийная каша насыщает на 12 часов вперед — пищевой ритм ребенка полностью сбивается. Но это, пожалуй, единственная ситуация, которая требует серьезного вмешательства специалистов.

«Что делать, если ребенок ест только лук?»

Из вопросов читателей «Мелу»

Как понять, что у ребенка пищевая избирательность

Главный индикатор пищевой избирательности — количество продуктов в рационе ребенка. Их должно быть не меньше 20 (тогда все в порядке). Если ребенок ест суп, рагу, то нужно считать каждый ингредиент, а не суп как таковой: складывать морковку, картошку, мясо и т. д.

Другой критерий, который тоже указывает на пищевую избирательность, — дети не едят определенный вид продуктов, выбирают «нелюбимое» по:

• цвету;
• температуре (не едят горячее или, наоборот, холодное);
• консистенции (могут не есть твёрдую или мягкую пищу).

Нужно ли обращаться к специалисту при пищевой избирательности

Прежде чем бить тревогу, нужно оценить, насколько особенности пищевого поведения мешают ребенку нормально функционировать. Каждый из нас может назвать нелюбимые продукты — это нормально и не должно становиться проблемой.

Пищевая избирательность может быть опасной, если ребенок не соответствует своим возрастным нормам (рост и вес), плохо себя чувствует и развивается заметно медленнее сверстников.

Кроме того, обращаться к специалистам стоит, если пищевые привычки ребенка доставляют сильный дискомфорт семье. Если родитель ловит себя на мысли, что не может покормить ребенка нигде, кроме как дома (ни в гостях, ни в кафе), то это проблема.


Если вы зашли в китайское кафе, где все пряно и остро и единственное, что можно дать ребенку, — это картошка фри, то окей. При этом если вы заходите в ресторан, где можно взять котлетку, салатик, пюрешку, и ребенок спокойно ест, значит, все в порядке. Но если мама знает, что в любом случае будет выбрана только картошка фри, — это уже нехорошо.

«Почему ребенок не может есть овощи?»

Из вопросов читателей «Мелу»

Откуда берется пищевая избирательность

Это нарушение пищевого поведения возникает в результате того как ребенок развивается. Так, нередко (но далеко не всегда) оно связано с расстройствами аутистического спектра. Пищевая избирательность может проявляться или усиливаться в разном возрасте, и причины могут быть разными.

Сенсорно-двигательные нарушения

Это может быть слишком сильная чувствительность (гиперчувствительность) или, наоборот, слишком слабая чувствительность (гипочувствительность) на уровне тактильного, вкусового, обонятельного восприятия. Часто ребенок слишком ярко реагирует на продукты, с которыми ему сложно справиться. Это может быть кусочек рыбы с косточками или мясо с прожилками. Первое желание — выплюнуть их.

Заболевания

Бывает, что у ребенка, например, с рождения была непереносимость какого-то продукта и он ассоциативно запомнил, что продукты такого цвета, текстуры, вида или названия вызывали у него дискомфорт или болезненные ощущения. Эта негативная ассоциация сохраняется, и впоследствии ребенок избегает всего, что похоже на ту «плохую» еду. В рационе остаются только продукты определенных цвета, формы, консистенции.

Двигательные особенности

Ребенок может не знать, как физически съесть тот или иной продукт. Яблоко, кусок мяса или печеньку едят по-разному. Печеньку есть проще всего: ее легко укусить, и она сама растворяется во рту. Яблоко нужно всего один раз с усилием откусить, потом пережевывать его проще. Ребенок их с удовольствием ест, потому что знает, как это делать. А вот мясо нужно интенсивно и долго жевать. Ребенок с этим просто не справляется. Поэтому есть такой продукт он, возможно, не будет.

Закрепленное пищевое поведение

Когда ребенок до года получает какую-то еду, знакомясь с ней, он поначалу может от нее отказываться. Родитель в свою очередь может посчитать это принятым решением и не дать тому или иному продукту второго, третьего шанса. Если ребенок не привык к чему-то до года, скорее всего, он не будет это есть и в более взрослом возрасте.

Выученное нежелательное поведение

Чаще всего не сами дети с рождения решают есть только конфеты, пиццу, макароны и жареную курицу. Ребенок в какой-то момент может понять, что с помощью своих пищевых привычек он способен манипулировать взрослыми. Многие родители пытаются накормить детей любой ценой. Поэтому дети начинают капризничать, если продукт невкусный, сложно жуется. А конфета или жареная картошка вкусные и жуются легко, поэтому у родителей их можно требовать. Взрослые не откажут, лишь бы не оставить ребенка голодным.

«Моему сыну скоро 6 лет, а он отказывается пережевывать пищу, не пробует новые продукты, не ест ягоды, колбасы, сыр, фрукты, ест молочные каши, перетертые отварные овощи с мясом, рыбой или котлетой. Со всем, что касается сладостей, проблем нет, печенье, конфеты, шоколад, мороженое, орехи идут на ура. Очень чувствителен к запахам. Как приобщить его к нормальной еде?»

Из вопросов читателей «Мелу»

Как справиться с пищевой избирательностью

Питание — это один из самых сложных процессов в нашем организме. Каждый человек индивидуально решает, какую еду «сделать частью самого себя». Для такого решения нужно настроиться, проанализировать, что лежит на тарелке, и решить, как это будет съедено.

Поэтому насильственное кормление — это последнее, что должны делать родители, чтобы решить ситуацию «плохого аппетита» ребенка. Обычно это критическая ситуация, когда родитель уже потерял контроль над своими действиями. Но насильное кормление может только усилить проблему — ребенок будет еще хуже есть. Вместо этого нужно обратиться к специалисту. Насилие в качестве терапии пищевого поведения недопустимо, оно не является рабочим методом для того, чтобы улучшить отношение ребенка к еде.


Обычно в терапии пищевой избирательности детей проверяют по всем пяти возможным причинам ее появления (см. список выше). Создается профиль ребенка, где учитывают его сенсорные, физиологические и двигательные способности, гастрономический опыт, как он контактировал с родителями. Если есть проблемы с сенсорной интеграцией, ею нужно заниматься в первую очередь.

Сенсорная интеграция — это процесс, который протекает в нервной системе организма, обеспечивая человеку адекватное восприятие и способность реагировать соответственно ситуации.

Если процесс сенсорной интеграции нарушен, применяют целый ряд терапевтических мероприятий

Их цель — помочь человеку сбалансировать восприятие и научиться адекватно реагировать на события (в случае с пищевой избирательностью — на приемы пищи). Но делать это нужно очень деликатно, чтобы не перегружать нервную систему детей — и тем более не прибегать к насилию.

Далее нужно корректировать среду, в которой живет ребенок. Режим приема пищи — это первый шаг решения проблемы. Приемы пищи должны быть полноценными, без отвлекающих факторов, желательно за столом и в одно и то же время. Есть закономерность: дети всегда берут пример с родителей. Если взрослые будут менять свои пищевые привычки и стратегии пищевого поведения, дети будут меняться вместе с ними.

Рекомендации для детей разного возраста

1. Маленькому ребенку нужен партнер и образец. Часто маленькие дети исключены из общего приема пищи. Но чтобы они стали лучше есть, взрослым нужно садиться напротив и завтракать, обедать или ужинать вместе с детьми. При этом нельзя включать во время еды мультфильмы: смотря их во время приема пищи, ребенок не понимает, что и как он ест. Вместо мультика нужно «развлекать» его иначе — просто употребляя пищу рядом с ним.

2. С двух лет ребенка можно приучать готовить вместе со взрослыми — это поможет ему привыкнуть к продуктам. Родителям придется потерпеть, потому что с ребенком готовка займет больше времени, на кухне будет больше хаоса, за сыном или дочерью придется что-то доделывать, переделывать. Но в тот момент, когда ребенок готовит еду, он многократно контактирует с ней. Глядя на нее, он начинает понимать ее свойства, представляет, какой она будет во рту. Постепенно продукт перестает быть опасным, незнакомым, и ребенок может захотеть его попробовать.

3. Дети старше 12 лет должны уже самостоятельно решать, нужна ли им помощь специалиста по пищевому поведению: они уже довольно взрослые. Если подросток сам не просит помощи, можно медленно и ненавязчиво навести его на эту мысль, разговаривая о его пищевых привычках. Кроме того, стоит пройти все обследования: начиная от зубного врача (проблемы могут быть в болезненном жевании) и заканчивая аллергологом (убедиться, что нет непереносимости). Потому что если ребенок не «перерос» свою пищевую избирательность, на то могут быть веские причины, разбираться с которыми должны медики.

Анна Самарина — эрготерапевт, психолог, лечебный педагог, эксперт по сенсорной интеграции и питанию детей, преподаватель программ повышения квалификации в Санкт-Петербургском Институте раннего вмешательства.