Какую роль играют Россия и Сербия в мировой геополитике: интервью с Миломиром Степичем ( 8 фото )

Миломир Степич, доктор наук, профессор Белградского университета, научный руководитель Института политических исследований в эксклюзивном интервью специальному корреспонденту международной редакции Федерального агентства новостей рассказал о том, почему России на Балканах нужны все сербские земли в едином государстве, как на балканских странах отражаются события на Украине, почему из-за продвижения русских на фронте на Балканах зашаталась целая атлантисткая структура, о целях сербского народа в XXI веке, о месте Сербии в геополитике неоевразийства и о «НАТО-православии».

ФАН: Насколько реально вступление Сербии в ЕС, если от Белграда за это требуют признания независимости Косово?

Миломир Степич: Ни одно государство, которому важен не только суверенитет, но и репутация, авторитет и будущее следующих поколений, не согласится отдать часть территории в обмен на некую наднациональную интеграцию. При этом Косово и Метохия неизмеримо важная территория для Сербии — от исторических, государствообразующих и духовных, до геополитических, ресурсных и экономических причин. На территории Косово и Метохии было ядро средневекового сербского государства, там состоялась решающая битва, которая является основой национальной идентичности, там находятся религиозно-культурные ориентиры, такие как монастырь Дечаны, Церковь Богородица Левишка, Печская Патриархия, Грачаница и другие.

.

По сути, сербским внешнеполитическим выбором никогда и не должно было быть вступление в ЕС, ведь сербы не принадлежат этой цивилизации. Еще Хантингтон указывал на то, что Евросоюз — организация Западной цивилизации, а сербы принадлежат Православной цивилизации.

Зачем совершать этот шизофренический поступок и оказаться в положении растерзанной, пропащей страны? Примеры Болгарии и Румынии, из которых население массово эмигрирует, являются предупреждением. Становится очевидным, что ЕС изображает, что хочет принять Сербию, а Сербия делает вид, что хочет в него вступить.

— Возможно ли возвращение Косово и Метохии под фактический контроль Сербии, с учетом того, что мы наблюдаем последовательную реализацию проекта «Великой Албании»?

Возвращение Косово и Метохии под настоящий контроль Сербии не только возможно, но и необходимо, и по куда более значительным геополитическим причинам, чем только региональные, балканские или сербские. Сейчас соотношение стран, которые признают и не признают независимость этого квазигосударства является показателем, лакмусовой бумагой процесса мультиполяризации мира, американизма и антиамериканизма, евроатлантизма и евразийства.

.

[Под угрозой] даже и северо-западная часть Греции! Воспрепятствование международному признанию сецессии албанского национального меньшинства в косовско-метохийской части Сербии, а с тем и создания Великой Албании, — то есть сохранение целостности Сербии — не только сербско-албанский вопрос, но вопрос престижа и показатель возможностей великих возрастающих сил в регионе — России и Китая, и тех, кто сейчас в фазе упадка — ЕС и США.

— Как события в Украине, на ваш взгляд, отразятся на геополитической ситуации в балканском регионе?

Украина — арена столкновения гигантов, это точка исторического перелома и разворота геополитической инерции, новая Куликовская и Сталинградская битва… Не преувеличиваю.

Россия ничего не могла сделать, чтобы остановить трансгрессию Запада в бывшей Югославии, — но сейчас должна и может. Опыт Сербии — то, как над ней издевался Запад, — был полезным для Москвы. Как и то, что Запад «застрял в балканской грязи» более чем на 30 лет.

.

Результаты столкновения на Великой восточноевропейской равнине будут, и уже являются, далеко идущими. Русские операции в Мариуполе, Херсоне, вокруг маленького черноморского острова Змеиный и вероятный прорыв к Одессе и дельте Дуная способствовали пониманию того, как это близко к Балканам. И географически Москва не «дальше, чем Вашингтон», как западная пропаганда убеждает через свои СМИ здесь. Из-за русского продвижения на фронте зашаталась вся атлантистская архитектура на Балканах.

Появились сомнения и разочарование в НАТО и ЕС, особенно среди вновь принятых стран. Неуверенность вызывает панику. Возникает ключевой вопрос: удовлетворится ли Россия ограниченными достижениями и частичным успехом в части или целой современной Украине, или же продолжит дальше, по сути меняя однополярный порядок, который уже на издыхании? Открыто говорят об «изменениях границ Украины» и о «новых границах России», — а это значит, что и границы, силой навязанные в ущерб сербским странам и сербским интересам на постюгославской части Балкан не являются неприкосновенными.

.

С другой стороны, огромное большинство сербов в Путине видит символ России как своего защитника от жестких нападений Запада и от его атак на само существование сербского народа. А цели Сербии в будущем многие видят по-разному.

Есть и те, кто считает, что вступление в ЕС и НАТО «решает все сербские проблемы». Но по моему мнению, это не только не решает сербские проблемы, но является их источником. Запад за прошедшие три десятилетия сделал все против сербских интересов.

Итак, кратко и очень упрощенно — цели Сербии в продолжении XXI века — это освобождение и объединение. Ведь большая часть сербских земель — под оккупацией Запада (прежде всего, Косово и Метохия); бывшая Республика Сербская Краина в Хорватии насильно оккупирована и пострадала в 1995 году, как и во время усташеского геноцида во Второй мировой войне; Республику Сербскую силой удерживают в составе Боснии и Герцеговины, где она сталкивается с мусульманской и бошняцкой гегемонией и угрозой для своего существования; Черногорию — исторически сербскую страну — Запад продолжает выстраивать как «сербскую Украину»; не говоря уже о антисербских действиях созданных Тито «наций быстрого приготовления», как их назвал академик Милорад Экмечич.

.

А надежной основой ее балканского геополитического вектора может быть только сербский фактор, — не только из-за общей славянско-православной, но и из-за схожей геополитической идентичности и аналогичных интересов. Все остальные после разрушения Берлинской стены показали непостоянство, ненадежность и открытую антирусскую ориентацию, последовательно на практике развивая тезис Запада о «злотворном влиянии России», которое необходимо «ликвидировать любой ценой».

Румыния и Болгария, столь важные для России из-за выхода к Черному морю, в этом лидируют, пренебрегая историческим вкладом России в их национальное освобождение, государственную конституционность и территориальное расширение. Сербы надеются, что русские будут иметь это в виду в ситуации будущей геополитической трансформации Балкан и не будут «покупать» союзничество других в ущерб сербам. То есть в формировании «нового балканского субпорядка» сербский фактор будет «фаворитом», а остальные — «жертвенным агнцом» (как бы сказал Александр Дугин).

— Вы отметили, что России недостаточно Сербии на Балканах, тем более Сербии с ампутированным Косово — ей нужны все сербские земли. В то же время именно российская дипломатия способствовала отделению Черногории. Несмотря на жесткий шаг, бросок на Приштину, в итоге Россия не получила свой сектор и ушла из Косово. Как в Сербии воспринимают подобную недальновидность и непоследовательность российской политики в регионе? Насколько важна для России и Сербии приверженность единому курсу во внешней политике?

— Сербам понадобилось много времени, чтобы понять, что «мыслить геополитически» — это не просто академический или конъюнктурный вопрос, не некий научный спор о смысле «политического пространства», но экзистенциальный вопрос. Потому сербы давно понимают, что тогда Россия была слабой, разъедаемой изнутри политически и экономически, атакуемой сепаратистами. Она была не в состоянии победить в Первой чеченской войне, хотя Чечня по площади в тысячу раз меньше России. России удалось победить только во Второй чеченской войне, в ходе интервенции непосредственно после окончания агрессии НАТО на СРЮ в 1999 году.

Уход российских сил из Косово и Метохии состоялся в контексте того факта, что они ничего не могли бы сделать, ведь слово было за американцами — русские бы только скомпрометировали себя перед сербами. Также у них были бы проблемы и с логистикой, к тому же тогдашняя власть в Сербии была полностью слепо прозападной. Это одна из причин, по которой Москва сделала ставку на независимость Черногории (у которой есть выход к морю!), ведь на Сербию в той политической конфигурации она не могла рассчитывать.

.

Сейчас ситуация в корне изменилась. Черногория полностью в руках Запада, которому удалось амортизировать даже величественную «революцию крестных ходов», Сербия и сербский фактор в целом укрепились, а Россия становится все более значительным глобальным игроком, с очевидными, хотя пока еще совершенно не определенными интересами на Балканах. Если мы согласны с тем, что сербский фактор является самым надежным российским союзником, то России необходимо сделать так, чтобы он был насколько возможно более сильным и территориально обширным. Опора только на Сербию в сегодняшних границах, включая и Косово и Метохию, как и на связанную Республику Сербскую — этого будет недостаточно и геополитически не эффективно. Необходимо объединение сербских земель в единое сербское государство, и только это может стать гарантией мирных, стабильных, не атлантистских, но неоевразийских Балкан.

— Вы написали книгу о геополитике неоевроазийства. В России концепция евразийства связана, прежде всего, с именем Дугина, с которым вы близко знакомы. Дугин работает в глубоком убеждении особого назначения судьбы Руси в мире и исторического противостояния России и Запада. А какое место в геополитике неоевроазийства занимает Сербия?

— Дугин ведущий, но не единственный сторонник неоевразийства. У него множество последователей не только в России и других постсоветских республиках (особенно в Казахстане), но и в ЕС, и по всему миру. На Западе напуганы тем фактом, что значительная часть этой концепции проводится на практике, — особенно тезис Дугина о том, что «газопроводам необходимо дать статус самого важного геополитического инструмента». Поэтому часто преувеличивают и говорят: «Путин? Это Дугин».

.

Как после краха идеологий, особенно тоталитарных, как и компрометации демократии евро-американского типа и кризиса римского католичества и протестантизма, в нашей части планеты аутентичное православие переживает ренессанс. В первую очередь в «русском» и «сербском мире». Все больше людей в нем ищут выход и узнают путь спасения.

Но Запад в православии видит опасность и открыто ему угрожает — как брюссельские политики, так и генералы НАТО. Потому он стремится его разъединить, разрушить и некоторые фрагменты подчинить себе. Уже устоялся термин «НАТО-православие», который относится прежде всего к стамбульскому, продвигаемого константинопольским Фанаром, но и к другим. У Русской и Сербской православных церквей здесь болезненный опыт, включая последние примеры — украинский и македонский.

— С точки зрения геополитики Югославия относилась к «цивилизации моря», а нынешняя Сербия — к «цивилизации суши». Верно ли это и влияет ли это на политику Белграда сегодня?

— Югославское государство, созданное в 1918 году и восстановленное на других идеологических основах в 1945-м, было творением, созданным в геополитических интересах Запада, то есть «цивилизации моря», о которой вы говорите. Она была важным звеном в антирусском, антисоветском (и антигерманском) — что означает и антителлурократическом — «санитарном кордоне» между двумя мировыми войнами, а во время холодной войны — частью пояса римленда (в его самой узкой, самой деликатной части), который окружал русский и советский хартленд.

Потому в нем доминировали римокатолические, прозападные, талассократические хорваты и словенцы, — а сербы были маргинализированы. Когда Югославия выполнила свою функцию, те же, кто ее создавал, разорвали ее на куски — к тому же по неадекватным республиканским границам, скроенным при Тито.

Сербский фактор сейчас имеет теллурократическую, континенталистскую геополитическую идентичность, в то время как талассократическую сохранил лишь в рудиментарном виде из-за многовекового, систематического выдавливания с моря. Это было ясно видно и в течение конфликта за наследие Югославии в последнее десятилетие ХХ века, и было очевидным в вашингтонско-брюссельском отделении Черногории, когда сербам заградили выход к Адриатике.

Итак, точно, что сегодняшняя Сербия, то есть большая часть сербских стран, принадлежат «цивилизации суши». Это делает их совместимыми с русскими геополитическими идентичностью и интересами, а для Запада — постоянно подозрительным «дестабилизирующим фактором».