sanderkelevra

Евтушенко был весёлым и позитивным... ( 12 фото )

Евтушенко был весёлым и позитивным, добрым и совестливым, отличался поразительным трудолюбием, любил и уважал отечественную культуру, считает наш редактор.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Под порядком нумерации «F» я буду размещать заметки на злобу дня.

Евтушенко был поэтом. Он умел писать стихи, причем речь не идет о простой версификации. У него есть много удачных стихотворений.

Вот собственно и всё. В данном случае это определяющая информация, позволяющая верно судить о человеке.

То, что о Евтушенко говорили последние 50 лет, это, большей частью, болтовня озлобленных советских мещан, адресованная не ему лично, а вообще поэту как типу личности. Мол, много о себе человек понимает, говорит об непонятном, нервный, носит нашейные банты и ювелирные изделия, четыре жены и пять детей, пьёт, курит, дебоширит, а также социально слабый.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Всё это и есть профессиональные признаки поэта, присущие ему имманентно, как члену сословия. Поэт впечатлительный внушаемый человек, поглощённый собственными переживаниями, поэтические творчество основано на импровизации и просто-таки требует «рассеянного образа жизни».

К этим видовым свойствам поэта можно добавить личные качества Евтушенко-человека. Евтушенко был весёлым и позитивным, добрым и совестливым. Для его рода деятельности он отличался поразительным трудолюбием, любил и уважал отечественную культуру. Он прекрасно читал стихи (особенно свои) и мог держать в напряжении большой зал и час и два.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Вся бессмысленная критика Евтушенко (бессмысленная, ибо нелепо обвинять врача в том, что у него характер и мировоззрение врача, а поэта в том, что у него характер и мировоззрение поэта) лучше всего изложена им самим, как это и полагается «рапсоду»:

«За тридцать мне. Мне страшно по ночам.

Я простыню коленями горбачу,

лицо топлю в подушке, стыдно плачу,

что жизнь растратил я по мелочам,

а утром снова так же её трачу.

Когда б вы знали, критики мои,

чья доброта безвинно под вопросом,

как ласковы разносные статьи

в сравненье с моим собственным разносом,

вам стало б легче, если в поздний час

несправедливо мучит совесть вас.

Перебирая все мои стихи,

я вижу: безрассудно разбазарясь,

понамарал я столько чепухи...

а не сожжешь: по свету разбежалась.

Соперники мои,

отбросим лесть

и ругани обманчивую честь.

Размыслим-ка над судьбами своими.

У нас у всех одна и та же есть

болезнь души.

Поверхностность ей имя.

Поверхностность, ты хуже слепоты.

Ты можешь видеть, но не хочешь видеть.

Быть может, от безграмотности ты?

А может, от боязни корни выдрать

деревьев, под которыми росла,

не посадив на смену ни кола?!

И мы не потому ли так спешим,

снимая внешний слой лишь на полметра,

что, мужество забыв, себя страшим

самой задачей - вникнуть в суть предмета?

Спешим... Давая лишь полуответ,

поверхностность несём, как сокровенья,

не из расчета хладного,- нет, нет! -

а из инстинкта самосохраненья.

Затем приходит угасанье сил

и неспособность на полёт, на битвы,

и перьями домашних наших крыл

подушки подлецов уже набиты...

Метался я... Швыряло взад-вперед

меня от чьих-то всхлипов или стонов

то в надувную бесполезность од,

то в ложную полезность фельетонов.

Кого-то оттирал всю жизнь плечом,

а это был я сам. Я в страсти пылкой,

наивно топоча, сражался шпилькой,

где следовало действовать мечом.

Преступно инфантилен был мой пыл.

Безжалостности полной не хватало,

а значит, полной жалости...

Я был

как среднее из воска и металла

и этим свою молодость губил.

Пусть каждый входит в жизнь под сим обетом:

помочь тому, что долженствует цвесть,

и отомстить, не позабыв об этом,

всему тому, что заслужило месть!

Боязнью мести мы не отомстим.

Сама возможность мести убывает,

и самосохранения инстинкт

не сохраняет нас, а убивает.

Поверхностность - убийца, а не друг,

здоровьем притворившийся недуг,

опутавший сетями обольщений...

На частности разменивая дух,

мы в сторону бежим от обобщений.

Теряет силы шар земной в пустом,

оставив обобщенья на потом.

А может быть, его незащищенность

и есть людских судеб необобщенность

в прозренье века, четком и простом?»

Следует понимать, что шестидесятники это не только первое вполне советское поколение, но и последнее поколение ещё русское. Не будучи сами русскими людьми, шестидесятники знали и помнили русских, часто русскими были их родители. А по тому, что пережили шестидесятники в детстве и отрочестве, это персонажи шекспировских пьес. Шестидесятники, при всех их недостатках и смешных чертах, были поколением гигантов.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

1954, брак с Беллой Ахмадуллиной.

Очень легко обвинять Евтушенко в сервильности или измене своим идеалам, но этот человек прошёл через несколько эпох, а перепад давлений например между 40-ми и 60-ми был таков, что людей разрывало напополам, как глубоководных рыб, вытащенных на поверхность.

Через всю жизнь Евтушенко пронёс любовь к русской культуре, особенно к отечественной поэзии. Он составил отличную поэтическую антологию, по которой виден почти безукоризненный вкус. Евтушенко прекрасно понимал место Пушкина, Лермонтова, Блока или же Северянина, Надсона и Клюева в отечественной культуре. Это не невежественный Лимонов.

Конечно, советскую поэзию нельзя считать органичной частью русской литературы – она так же вторична, как поэзия Чили или Перу по отношению к поэзии Испании. Но эта та область культуры, где различия наименее значительны. Маяковского или Есенина действительно можно считать русско-советскими поэтами и в этом не будет никакой натяжки. Тем более это верно для нерусских поэтов, начавших своё творчество в исторической России.

В этническом отношении Евтушенко типичный новиоп, но в смысле культуры новиопство это умозрительное упрощение. Если разобраться, в новиопах всегда существует русская культурная основа, соседствующая с тем или иным инородным «замедлителем».

Этим замедлителем у Евтушенко было не еврейство или украинство, а немецкое происхождение. Его настоящая фамилия – Гангнус. Это не просто немец, а немец, детство и отрочество которого прошло в германофобской стране и германофобском мире.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Внешне Евтушенко – хрестоматийный немец.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Отсюда возмутительная фантасмагория «Бабьего Яра». Нелепый и оскорбительный для русских пафос стихотворения (русские сильно пострадали от евреев за годы советской власти) совершенно стереотипен для немцев.

«Еврейской крови нет в крови моей.

Но сыплю в раны перец

я всем антисемитам, как еврей,

и потому - я настоящий немец!»

Под этом подписались бы и Ясперс, и Хайдеггер. А пожалуй, и Гёте.

Немецкая кровь делает более ясной многие поступки Евтушенко, да и его внешний облик: манеру шутить, держаться, даже мимику и жесты.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Деланное «негодование» у советского истеблишмента вызвал отъезд Евтушенко в США в 1991 году. Ишь ты подишь ты – 60-летний человек осмелился переехать в Америку, чтобы преподавать там русскую литературу. Евтушенко был либеральным советским литератором, весь социальный пафос его деятельности заключался в демократизации СОВЕТСКОГО общества. Соответственно и пик его политической активности пришёлся на перестройку. Когда СССР распался, политическая активность Евтушенко потеряла смысл. Альтернатива заключалась или в превращении в украинского или прибалтийского националиста, чему русский поэт был совершенно чужд, или в новиопском перерождении в представителя космополитической компрадорской буржуазии, чему Евтушенко был чужд ещё более. Да и бегать 60-ти летнему человеку по бандитско-лужковской Москве было невместно. Многие его соратники бегали, выклянчили государственные и частные подачки, и живут не тужат. Мне, однако, представляется, что избранная Евтушенко роль это роль более НРАВСТВЕННОГО человека. К тому же никакого брайтон-бича с Евтушенко в Америке не случилось. Он продолжал любить Россию, заниматься позитивной культуртрегерской деятельностью, да и вообще жил на два дома. Как и положено немцу – человеку по определению честному, порядочному и трудолюбивому.

И кстати внуку Рудольфа Вильгельмовича Гангнуса было бы вполне естественно вспомнить свои европейские корни и уехать на пмж в Германию. Как раз из патриотических соображений. Германская «алия» была тогда на подъеме.

Но почему-то отъезд Евтушенко (я хорошо помню то время) вызвал неимоверное озлобление. Думаю, как раз потому, что по своему типу поведения, по своим словам и поступкам Евтушенко всегда был простодушным российским немцем – мальчиком для битья у русских задир.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Это заставляет иначе посмотреть и на его «клоунские наряды». Действительно 75-летний Окуджава, Астафьев или Солженицын смотрелись бы в нарядах Евтушенко сбрендившими мещанами. Но Евтушенко не мещанин, а европейский поэт. Стиль его одежды узнаваем на Западе, там так одевается часть интеллектуальной богемы. И весь стиль жизни Евтушенко всегда был абсолютно западным, «петербургским». Он был и остался русским немцам, несмотря на всю советско-азиатскую пургу, которая мела вокруг него 60 лет. Голос крови и зов предков.

Вот это, думаю, главное, что бесило добрых «соотечественников».

Андрей Тарковский, талантливый новиоп с кавказским замедлением, шипел у себя в дневнике:

«Какая бездарь! Оторопь берет. Мещанский Авангард. В свое время Северянин был в тысячу раз талантливее. А что от него осталось? «Ананасы в шампанском»? И презрительные улыбки. Жалкий какой-то Женя. Кокетка… В квартире у него все стены завешаны скверными картинами. Буржуй. И очень хочет, чтобы его любили. И Хрущев, и Брежнев, и девушки…»

Желание нравиться для поэта конечно страшный грех; Северянин по какой-то странной аберрации до сих пор считается русскими интересным поэтом; а если от Евтушенко останется только «поэт в России больше чем поэт», уже это не «ананасы», а достойное место в отечественной культуре. Но главное не в этом. На стенах у Евтушенко висели подлинники Шагала и Пикассо, ЛИЧНО ПОДАРЕННЫЕ АВТОРАМИ.

Думаю, это и есть основная причина презрения к Евтушенко со стороны современных деятелей культуры. Им важно объявить культурный статус шестидесятников фикцией, а то, что делали эти люди, пошлой болтовнёй. Тогда перестанет существовать проблема культурной дегенерации, идущей последние 20 лет «и конца этому не видно».

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Пикассо.

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Кеннеди.

Сейчас фразочки Евтушенко (да и Тарковского): «сидели мы как-то в кафе с Мастрояни»; «Сартр попросил мой автограф»; «я Кеннеди и говорю» - воспринимаются как неправдоподобная похвальба, а презрение Запада к пострусским дошло до стадии присуждения нобелевской премии Акакии Акакиевне Алексиевич.

Выходит, что и Евтушенко должен быть порван и втоптан в грязь. Бо не по чину ватникам.

Но бороться с культурой довольно сложно. А уж конкретно со стихами…

«Я что-то часто замечаю,

к чьему-то, видно, торжеству,

что я рассыпанно мечтаю,

что я растрепанно живу.

Среди совсем нестрашных с виду

полужеланий, получувств

щемит:

неужто я не выйду,

неужто я не получусь?

Меня тревожит встреч напрасность,

что и ни сердцу, ни уму,

и та не праздничность, а праздность,

в моем гостящая дому,

и недоверье к многим книжкам,

и в настроеньях разнобой,

и подозрительное слишком

неупоение собой.

Со всем, чем раньше жил, порву я.

Забуду разную беду,

На землю, теплую, парную,

раскинув руки, упаду.

О те, кто наше поколенье!

Мы лишь ступень, а не порог.

Мы лишь вступленье во вступленье,

к прологу новому пролог.

Тревоги наши вместе сложим.

Себе расскажем и другим,

какими быть уже не сможем,

какими быть уже хотим.

Жалеть не будем об утрате,

самодовольство разлюбя…

Завязывается

характер

с тревоги первой за себя».

Евтушенко был весёлым и позитивным... позитивным, Евтушенко

Прощай, бедный Евгений. Евгений Галковский очень любил твои стихи.

Жизнь человека – готовый сюжет. Рассказ или фильм о Евтушенко должен начинаться так. Начало 60-х, кафе аэропорта, сидит подвыпившая компания молодых звёзд.

- Женя, а ты знаешь, когда умрёшь?

- Знаю. В 2017 году. Первого апреля.

Взрыв смеха.

Взято: Тут

+22
  • 1
  • 1 131
Обнаружили ошибку?
Выделите проблемный фрагмент мышкой и нажмите CTRL+ENTER.
В появившемся окне опишите проблему и отправьте уведомление Администрации.
Нужна органическая вечная ссылка из данной статьи? Постовой?
Подробности здесь

Комментариев 1

Добавить комментарий

  • Внимание!!! Комментарий должен быть не короче 40 и не длиннее 3000 символов.
    Осталось ввести знаков.
    • angelangryapplausebazarbeatbeerbeer2blindbokaliboyanbravo
      burumburumbyecallcarchihcrazycrycup_fullcvetokdadadance
      deathdevildraznilkadrinkdrunkdruzhbaedaelkafingalfoofootball
      fuckgirlkisshammerhearthelphughuhhypnosiskillkissletsrock
      lollooklovemmmmmoneymoroznevizhuniniomgparikphone
      podarokpodmigpodzatylnikpokapomadapopapreyprivetprostitequestionrofl
      roseshedevrshocksilaskuchnosleepysmehsmilesmokesmutilisnegurka
      spasibostenastopsuicidetitstorttostuhmylkaumnikunsmileura
      vkaskewakeupwhosthatyazykzlozomboboxah1n1aaaeeeareyoukiddingmecerealguycerealguy2
      challengederpderpcryderpgopderphappyderphappycryderplolderpneutralderprichderpsadderpstare
      derpthumbderpwhydisappointfapforeveraloneforeveralonehappyfuckthatbitchgaspiliedjackielikeaboss
      megustamegustamuchomercurywinnotbadnumbohgodokaypokerfaceragemegaragetextstare
      sweetjesusfacethefuckthefuckgirltrolltrolldadtrollgirltruestoryyuno