Отсечённые руки, ноги и головы или О чем рассказали голландские полотна ( 16 фото )

Корнелиус ван Далем. «Легенда о пекарне Экло» (фрагмент).

Это банально, быть может, но мне нравится голландская живопись. Не только периода XV–XVII в.в., т.е. «золотого периода», но и за пределами этого интервала – как в ту, так и в другую стороны. Нравятся мне, понимаешь, голландские полотна своими бытовыми деталями и прочими интересными финтифлюшками. По сути, многие из этих картин – жанровые фоторепортажи, созданные техникой масляной живописи задолго до появления фотографии. Очень много деталей, вызывающих интерес, заставляющий предпринимать поиски, чтобы лучше понять изображённое. Но не буду ходить вокруг да около. Возьму да и рассмотрю поближе некоторые полотна голландских живописцев.


Альберт Экхут (1610¬-1655). «Тапуянская женщина с человеческой рукой и ногой в корзине стоит под деревом».

Голландцы были одной из главных морских наций XVII века. Не удивительно, что по свету видели они всякого разного. Что, порой, находило отражение на полотнах голландских художников. Например, Альберта Экхута, чья техника, возможно, и не слишком впечатляет, зато сюжет скрывает огрехи мастерства. Так обыденно он запечатлел женщину из племени каннибалов. А что? Несёт домой с базара отрубленную человеческую руку и ногу. Сегодня, в свете политкорректности, искусствоведы пишут про эту картину «На этом полотне художник запечатлел стереотипы европейцев о том, что все туземцы были людоедами». Скоро, наверное, будут писать, что художник своей живописью призывал прямо таки бороться с этими стереотипами. А на самом деле Экхут, который одним из первых европейцев стал писать Новый Свет и Африку, изображал на своих полотнах то что видел, например, в Голландской Бразилии. Если он видел простую сельскую девушку-туземку с расчленёнкой – он её рисовал как есть, без всяких стереотипов и прикрас.

Но не подумайте, что я тут разные голландские ужасы буду приводить в пример. То есть конечно не то чтобы совсем уж без. Но в целом это я так, просто для затравки. Голландцы, как мало кто ещё, любили жизнь и веселье. Чем, видимо, и очаровали нашего Кукуйского пьяницу Петруню. Нет, ну а как не влюбиться в такое?


Ян Хавикзоон Стен (1626 – 1679). «Остерегайтесь роскоши» (Beware of Luxury, 1663).

В самом деле, особой роскоши не надо – лишь была бы возможность время от времени в кругу семьи предаваться скромным утехам, так что дым коромыслом. Смешались в кучу свиньи, люди. И даже малыши. У Стена множество таких сюжетов.


Питер де Хох (1629–1684). «Пустой бокал» (1652)

А это уже другой автор. Мне живо представляется какой-нибудь Портос из «Трёх мушкетёров». Хотя картина написана в период, более близкий к «Двадцать лет спустя» или даже «Виконт де Бражелон», но всё равно даёт возможность лучше понять дух этих романов с их пирушками в трактирах.

А вот чисто время «Трёх мушкетёров». На следующий год после взятия Ла-Рошели.


Томас де Кейзер (1596 – 1667). «Музыкант и его дочь» (1629)

Так вполне мог выглядеть господин Бонасье. Почему именно так? Потому что чёрные камзолы – это униформа буржуа. Во всяком случае, в Голландии. То есть в Париже Бонасье мог иначе обряжаться. Но типичный голландский буржуа выглядел именно так. Только так и не иначе.


Томас де Кейзер. «Синдикат Амстердамской гильдии ювелиров» (1627)

Добропорядочные амстердамские ювелиры. Все как есть в чёрном. И как раз в 1627 году, аккурат, когда д’Артаньян и его друзья собирались под Ла-Рошель. Помните тот момент, когда Атос закладывает, а потом и продаёт свой алмаз ювелиру, чтобы купить всё необходимое для похода. Это вполне мог быть амстердамский ювелир. Возможно даже кто-то из квартета с картины де Кейзера.

Впрочем, не всегда буржуа рядились во всё чёрное. Вот, извольте видеть, два поколения голландских буржуа: отец и сын.


Бартоломеус ван дер Хелст (1613-1670). Портреты Бикера-старшего и Бикера-младшего.

«Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле вспоминается при взгляде на правый портрет Бикера-младшего. Хотя Рабле в своих фантазиях опередил оригинал почти на целый век. Кто же это такие? Андрис Бикер-старший (1586–1652) был богатым голландским купцом, торговал зерном, варил пиво. В 1627 году (снова вспомним Ла-Рошель и мушкетёров французского короля) Бикер-старший стал даже мэром Амстердама. В 1638 году Бикер-старйши от имени города встречал Марию Медичи, которую к тому моменту Ришелье выжил из Франции уж несколько лет как. Кстати, в романе «Три мушкетёра» личности Марии Медичи почему-то не уделяется никакого внимания, а ведь во время действия этого романа мать Людовика XIII ещё проживала в Париже. Словом, Бикер-старший был и почтенным купцом – о чём говорит его чёрный наряд, и видным голландским политиком своего времени. Ну а его сын, Джерард Андриес Бикер? А это был хлыщ, каких мало. На портрете, написанном в 1639 году, сыночку всего 17 лет. А ряха у него, что твоя Луна. При этом он уже имеет титулы лорда Энгельенбурга и старшего судебного пристава Муйдена. К слову, портрет Бикера-старшего ван дер Хелст написал в 1642 году, спустя три года после портрета Бикера-младшего. Видимо решил сделать такой контраст. Художник словно говорил зрителям: «Посмотрите, до чего докатилась наша молодёжь. Декадентство, разврат, обжорство. Куда катится Голландия?» И, к слову, словно в воду глядел. В 1652 году – всего-то десять лет спустя, началась первая Англо-Голландская война. Впрочем, вовсе не из-за жирной ряхи Бикера-младшего.


Ван Дейк. «Карл I» (1635).

Если я всё время поминаю «Трёх мушкетёров», то как тут не посмотреть на одного из героев – хотя и косвенного – романа «Двадцать лет спустя». Антонис Ван Дейк (1599–1641) довольно долго жил в Лондоне и был придворным художником Карла I. В связи с чем оставил потомкам много портретов этого короля-идиота, которого Дюма-отец наделил слишком уж возвышенными чертами. Правда Ван Дейк умер за восемь лет до событий, описанных в романе «Двадцать лет спустя» и не увидел английской революции.


Иоахим Бейкелар (1530–1573). «Четыре элемента. Огонь» (1570).

Ну да, не спорю, благодаря Люку Бессону словосочетание «Пятый элемент» для нас знакомее, чем «Четыре элемента». Но по сути они про одно и тоже – про базовые элементы, из которых состоит вселенная. Пятый элемент, к слову, тоже не Бессон добавил. Душа или тончайший эфир, как дополнительный пятый элемент, используется в философии ещё со средних веков и ранее. Но «четыре элемента» Бейкелара интересны не только философским подтекстом, но и религиозной составляющей. Да не покажется кому-то странным, но знаменитый голландский натюрморт развился из религиозной живописи. Что с одной стороны не новость, ибо и в той же Италии живопись Возрождения развивалась из иконописи (Чимабуэ, Джотто и т.д.). Но только если в Италии поиск сюжетов пошёл по пути величественного или трагического, то голландцы – большие любители плотских утех – увидели нечто иное в религиозных сюжетах. Скажем, Христос в каком-то доме беседует с людьми о Вечном. А что в этот момент творится в задних комнатах или на кухне? Голландцам это интересно. Ведь жизнь, обыденная жизнь с её ежедневными хлопотами не остановилась. Вот Бейкелар и пишет картину о встрече Христа с людьми, но смотрит на этот сюжет под другим углом. И у него получается картина «Четыре элемента» – вернее, серия картин. А где же тут Христос? А вот там, в левом верхнем углу – его видно в открытую дверь. Вот крупнее этот фрагмент:


Иоахим Бейкелар (1530–1573). «Четыре элемента. Огонь» (фрагмент).

Голландцы вообще любители посмотреть в другую сторону. Вот ещё с примерно таким же взглядом на библейскую историю.


Питер Артсен (1508-1575) «Христос в доме у Марфы и Марии» (1553).

Снова Христос с окружившими его слушателями на заднем плане. Средний план отдан людям, которые заняты своими домашними делами. А на переднем плане – натюрморт из всякой снеди. Примерно к концу XVI века натюрморт «кухня» или «накрытый стол» становится самостоятельным видом голландской живописи, дойдя ко второй половине XVII века до своей высшей стадии, именуемой в искусствоведении «Роскошный натюрморт» .


Ян Давидс де Хем (1606 – 1683). «Накрытый стол с попугаем» (ок.1650).

Натюрморты, к слову, меня не очень трогают. Особенно роскошные. Хотя, конечно, от такого изобилия слюнки могут потечь. Учитывая, что в пору «роскошных натюрмортов» Голландия была одной из богатейших стран Европы с очень зажиточными (в массе своей) жителями, то, видимо, массовая популярность этих натюрмортов объяснялась не тоской по еде , а, напротив, большой любовью вкусно покушать.


Антоний де Лорм (1610–1673). «Интерьер церкви Святого Лаврентия, Роттердам» (1668).

Между прочим, в средневековой Европе, да и в более поздней, храмы строились отнюдь не только для отправления религиозных обрядов Церкви. Центральный храм города предназначался также для собраний городской общины, решения городских дел и т.д. А когда в храме ничего не происходило, он был просо местом встреч. Постепенно в Европе в качестве места гражданских встреч и собраний распространились ратуши, но здания храмов и церквей всё равно могли использоваться не только для церковных служб.


Корнелис Клас ван Виринген (1575–1633) «Харлемское судно перерезает цепь порта Дамьетты».

Голландия – морская держава, и конечно очень много голландских картин посвящены морю. Как, например, эта картина Корнелиса ван Вирингена, который вообще очень много рисовал море. На картине изображена легенда, которая была очень популярна в Харлеме. Легенда рассказывает, что в Седьмом крестовом походе (1249 год) участвовали рыцари из Харлема. Египетский порт Дамьетта, где собирались высадиться крестоносцы, поскольку из него открывался доступ в Нил, перегораживался огромной толстой цепью. Якобы один корабль из Харлема имел на носу специальную огромную пилу (по-голландски «zaagschip»). Корабль под огнём противника (огонь был, видимо, из стрел) сумел перепилить цепь, открыл флоту доступ в гавань Дамьетты и высадка крестоносцев увенчалась успехом. Так легендарные Харлемские рыцари помогли Людовику IX, который и возглавлял подход.

Впрочем, в летописях этот славный подвиг никак не подтверждается. Да и после высадки в Дамьетте дела крестоносцев пошли неважнецки. Случился разлив Нила. Крестоносцы оказались на полгода запертыми в Дамьетте. После чего войско было деморализовано и дальнейшая кампания пошла из рук вон плохо. Весной, после ряда неудач, французская армия во главе с Людовиком была разбита мамлюками в сражении при Фарискуре (6 апреля 1250 года). Людовик IX на тот момент отчаянно страдал от дизентерии, так что, по словам Умберто Эко (вернее, одного из его героев), разорвал себе сзади штаны, чтобы не тратить время понапрасну. Большая часть войска была уничтожена, а короля и остатки пленных в итоге выкупили за огромные деньги. Так что геройское перерезание цепи в гавани порта Дамьетты, было, по сути, единственным успехом армии вторжения. Следующим французом, который сразился с мамлюками – более чем через пятьсот лет – был Наполеон Бонапарт. В знаменитой «Битве у пирамид» (1798 год), Наполеон разгромил турецко-мамлюкскую армию, превосходившую его силы втрое.

А закончу я на сегодня экскурс по голландской живописи вот этой страшненькой картинкой, фрагмент которой я вынес в начало поста.


Корнелиус ван Далем. (1530–1573) «Легенда о пекарне Экло».

Сколько ни рассматривай – жуть какая-то. Легенда гласит о гражданах фламандского города Экло (Eeklo, ныне Бельгия). Пекарь города Экло (а может быть его печи) имел волшебное свойство. Когда кто-то из горожан был недоволен своей внешностью, то приходил к пекарю. Пекарь отсекал тому голову, а на шею его помощники временно устанавливали кочан капусты (чтобы кровь не текла). Далее голова подвергалась специальной термической обработке – её замешивали в муке, смазывали какими-то маслами и запекали в печи. Затем голова могла быть восстановлена на шее вместо кочана капусты. В итоге отбоя от клиентов не было и махинации с головами приносили барыша куда больше, чем выпечка.

На переднем плане (справа) полотна изображено, как пекарь отсекает голову очередному клиенту. Рядом сидит или его жена, или тоже клиентка, ждущая своей очереди. По центру три фигуры с кочанами вместо головы, которые ждут приготовления своих голов. Слева – помощник водружает новую испеченную голову на шею клиенту. Кочан с его шеи сброшен и валяется у ног. На заднем плане слева у печи помощники готовят отсечённые головы и отправляют их в печь.


Корнелиус ван Далем. «Легенда о пекарне Экло» (фрагмент).

А справа на заднем плане не совсем ясный момент. Видимо это клиенты, или их родственники, которые недовольны результатом. Возможно женщина, которая держит голову, общаясь с мужчиной в красном кафтане, принесла голову своего мужа и требует либо вернуть деньги, либо исправить брак. За ней тоже стоит мужчина с чужой головой в руках (чуть прикрытой полами шубейки). Возможно тоже недоволен результатом метаморфозы. А может они дома отрубили головы своим ближним, поскольку те не хотели своими ногами идти к пекарю. Кто их знает, этих жителей Экло.

Вот на этой оптимистичной ноте я и закончу разбор голландской живописи. Возможно, это не совсем то, чего вы ожидали. Но зато вы точно не сможете сказать, что мой взгляд на живопись менее интересен, чем скучные разборы патентованных искусствоведов. Ибо я как тот голландец, который смотрит под другим ракурсом. И порой оно так бывает куда увлекательнее.