Самая сомнительная пандемия всех времён: Почему российская медицина победила американскую ( 3 фото )

Чем российская медицина отличается от западной, кому нужны страховые компании, есть ли в реальности бесплатное лечение и что может ОМС? Эти вопросы после самой сомнительной пандемии всех времён и народов особенно актуальны. С одной стороны, российская медицина оказалась настолько хороша, что обеспечила сверхнизкую смертность от модной болезни. С другой – благотворительные фонды продолжают собирать деньги на лечение больных детей.

Автор:
Наталья Фомина

Почему Россия не Америка

За океаном продолжается "Американская история ужасов". В ходе пандемии COVID-19 в США заболеваемость оказалась самой высокой в мире, но при этом государство не торопилось предоставлять пострадавшим от коронавируса ни больничных коек, ни оплачиваемых бюллетеней. Из-за кризиса без работы и медицинской страховки остались около 27 миллионов американцев; Нью-Йорк ставил рекорды по количеству смертей от вируса, врачи в госпиталях не справлялись с нагрузкой, а на острове Харт спешно рыли огромную братскую могилу для новых жертв болезни.

Разговоры о том, что в США лучшая на свете медицина, закончены надолго:

американская система здравоохранения показала себя в критический момент совершенно беспомощной.

Почему это важно для нас? Россия лет тридцать пыталась копировать западную медицину. Либералы этому радовались, патриоты – возмущались. Теперь пришло время взглянуть на происходящее трезво и понять, почему Россия не Америка.

Невежество хуже, чем собянинская оптимизация, которая едва не стоила москвичам тысяч жизней, хуже, чем несбалансированность многих решений. Граждане не понимают, что такое российская медицина и как её правильно "употреблять". Специалисты понимают, но до сих пор не нашли способа гражданам это объяснить.

Почему Россия не СССР и так ли уж это плохо

Ян Власов, врач-невролог, сопредседатель Всероссийского союза общественных объединений пациентов, считает, что практически все попытки переустройства системы на американский лад оказались неудачными, и это, по большому счёту, совсем неплохо.

Единственное, что нам удалось с запада всерьёз "перетянуть" – это страховую медицину, – говорит доктор Власов. – Вопрос о состоятельности действующей страховой медицины не раз поднимался президентом: если нам не нужна такая модель, давайте от неё отказываться. Однако на тот момент, когда этот вопрос прозвучал (на съезде ОНФ в 2017 году), уже существовала довольно разветвлённая система федерального ФОМС. Взять и разом уничтожить всю эту систему, разумеется, не представлялось возможным.

Доктор Власов, один из немногих международно признанных специалистов в области организации здравоохранения (эксперт ООН), кто видит свою задачу в том числе в разъяснении пациентам, как на самом деле устроена медицина: "Люди хотят вернуть «советскую» модель здравоохранения, которая кажется им прозрачной, – замечает он. – Но в СССР почти не было никаких серьёзных медицинских программ, хотя реализовались некоторые социальные – по борьбе с туберкулёзом, например".

Именно от СССР была унаследована система, в которой отсутствовал бюджет, выделенный на систему здравоохранения. До 2011 года Россия жила вообще без закона о здравоохранении – были отдельные нормативные акты, но единого федерального закона не существовало, как не существовало и понимания: как гражданину бесплатно получать медицинскую помощь, кто за это отвечает и откуда должны поступать средства.

Четыре главных достижения российской системы медицинского страхования

Нет какой-то идеальной, совершенной системы здравоохранения, в разных странах действуют разные модели, и каждая имеет как свои достоинства, так и недостатки. Существуют системы, где функционируют только частные компании, системы, где здравоохранение финансируется государством, и есть нечто смешанное – как у нас. Во Франции, например, в системе работает несколько фондов, при этом 90% населения имеет ещё и полис добровольного медицинского страхования. В Израиле все граждане обязаны вступать в одну из четырёх "больничных касс", каждая из которых имеет свои собственные медицинские учреждения (поликлиники, стационары, аптеки). Вызов скорой помощи в Израиле – платный, что является поводом для острого недовольства жителей страны, достижениям которой в области медицины принято завидовать.

В России здравоохранение – государственное дело, то есть государство является основным покупателем медицинских услуг. Можно ли выстроить систему здравоохранения, функционирующую без страховых компаний?


Врач в России должен получать зарплату не меньше, чем министр здравоохранения – ну, может быть, чуть поменьше. Фото: Кирилл Зыков/АГН "Москва" 

"Страховые компании – это просто механизм. Мы хотим, чтобы человек, нуждающийся в медицинской помощи, обращался в лечебное учреждение, получал медицинскую помощь в полном объёме, и за оказанную помощь медицинскому учреждению платила страховая компания", – говорит Ян Власов.

Должен существовать механизм, который занимается грамотным распределением средств из федерального бюджета и обеспечивает материально-технический аспект медицинской помощи. Один Минздрав осуществлять и контролировать эти процессы не имеет возможности. Страховые компании следят за соблюдением правил, согласно которым застрахованный в системе получает медицинскую помощь в соответствии с государственными стандартами, а также контролируют её исполнение лечебными учреждениями.

Одним словом, страховые компании отвечают сегодня за качество оказания медицинской помощи. И тут вроде бы возникает следующий вопрос – зачем тогда нужен Минздрав, полный чиновников?

Минздрав предупреждает

Страховые компании – всего лишь часть системы здравоохранения, в ведении Минздрава гораздо более широкий круг задач: это и вопросы инновационных технологий, и подготовка врачей, и обеспечение выполнения медицинских программ, и клинические рекомендации.

В области медицины реализуется множество программ, национальных проектов, инициированных именно государством. Выделяются значительные средства – сотни миллиардов рублей. Наличие серьёзных государственных медицинских программ – коренное отличие нашей медицины от существующей в мире.

Ян Власов уверен, что России не нужно равняться на европейскую или американскую модели здравоохранения, и называет одну из главных проблем здравоохранения в России – недооценённость врача: «Врач должен получать зарплату не меньше, чем министр здравоохранения – ну, может быть, чуть поменьше. Везде в мире врач – богатый человек. Мы хотели бы, чтобы обеспечение врача и его заработки были такими же, как в Америке или Европе, например. Каким образом мы можем сделать это в России? Очевидно, используя механизм работы страховых компаний, с помощью определения нормальных, правильных тарифов на оказание того или иного вида медицинской помощи. Действующие сейчас тарифы покрывают максимум 40% от реальной стоимости страхового случая».

В России можно получить лечение самого высокого уровня

Если государство вкладывает огромные деньги в медицину, в строительство, ремонт и переоснащение поликлиник и больниц, в образование и повышение квалификации врачей – откуда тогда постоянные сборы средств на лечение детей, на лечение взрослых? Телеканалы без устали демонстрируют соответствующие ролики, отзывчивые соотечественники переводят деньги. Каналы при этом великолепно выглядят как социально ответственные и следующие правильной политике, благотворители тоже чувствуют себя хорошими и добрыми людьми. Не будем говорить о недобросовестных собирателях помощи или о чисто мошеннических схемах, когда объект сбора средств даже не знает, что он таковым является. Поговорим о реальности системы здравоохранения.

Николай Дронов, председатель Координационного совета "Движения против рака", убеждён, что в России можно получить лечение самого высокого уровня: "Есть довольно узкая причина, когда лечение за границей действительно имеет смысл – существует несколько редких онкологических патологий, которыми в мире занимаются всего несколько человек. Но в основном люди, желающие выехать за рубеж на лечение, хотят осуществлять его в максимально комфортных условиях. Да, сервисное сопровождение лечения за рубежом много выше нашего, но от этого качество медицинской помощи не улучшается".

В 99% случаев человек с онкологическим заболеванием может получить необходимую медицинскую помощь в России. Не в каждом городе есть клиники с медицинским оборудованием для высокотехнологичной помощи, но существует достаточно крупных федеральных центров, где эта техника представлена и помощь предоставляется в полном объёме.


Сегодня в России можно получить лечение самого высокого уровня. Фото: Кирилл Зыков/АГН "Москва" 

Принято считать, что с момента постановки диагноза до начала лечения проходит довольно длительное время, что огорчает и тревожит пациентов, в частности – онкологических.

Уверяю вас, сроки ожидания медицинской помощи по профилю "онкология" абсолютно адекватны и ничуть не больше, а зачастую и меньше соответствующих временных рамок в системе государственной медицины за рубежом, – комментирует Николай Дронов. – Дело в том, что маршрут движения онкологического пациента достаточно сложен, это сказывается на росте недовольства, неудовлетворённости системой.

Эксперты называют значимой проблемой российского здравоохранения недостаточность управления процессом оказания медицинской помощи. Системе недостаточно хороших врачей, гениальных хирургов, мастеров своего дела, системе нужны ещё и грамотные администраторы и руководители.

Николай Дронов уверен, что пришло время руководителей нового качества: "Медицинская помощь должна быть организована так, чтобы человек не испытывал организационных проблем при её получении. Нужны новые модели маршрутизации, и Минздрав над этим работает – буквально днями на портале обсуждения федеральных проектов нормативных актов выставлен новый "Порядок по оказанию медицинской помощи по профилю «онкология»".

Пациент, попав в руки врача, должен получить всю необходимую и качественную медицинскую помощь и остаться ею довольным; это идеал. Но будем всё же иметь в виду, что не существует человека, стопроцентно удовлетворённого системой здравоохранения, такого человека не найдёшь ни в одной самой благополучной стране мира, и это нормально, потому что недовольство – двигатель прогресса.