Касейрон
10 больших романов, которые стоит послушать ( 11 фото )
Филологический детектив, викторианское фэнтези и безжалостные мемуары
На книги никогда не хватает времени — что уж говорить про огромные романы, до которых не дошли руки в школе и о которых все спорят сейчас. Предлагаем не мучить себя (и свои глаза) — собрали десять многочасовых аудиокниг: остросюжетную классику, эффектные триллеры и трогательные семейные эпосы.
Душевные терзания Майлза Роби — обычного американца, разрывающегося между надоевшей работой, строптивой дочерью, больным отцом и несколькими женщинами. Маленькая жизнь, описанная с большим мастерством.
«Впоследствии он любил говорить, не без печальной усмешки, что в размолвках с женой за ним всегда оставалось последнее слово, а точнее, два слова: „Конечно, дорогая“».
Сложноустроенный роман о любви двух литературоведов, которые исследуют, как связаны два выдуманных поэта. «Обладать» — вероятно, самый влиятельный (и уж точно самый длинный) постмодернистский эпос Великобритании — был увенчан Букеровской премией.
«Человек — это история его мыслей, дыхания и поступков, телесного состава и душевных ран, любви, равнодушия и неприязни, история его народа и государства, земли, вскормившей и его, и предков его, камней и песчинок знакомых ему краев, история давно отгремевших битв и душевных борений, улыбок дев и неспешных речений старух, история случайностей и постепенного действия непреложных законов — история этих и многих других обстоятельств, один язычок огня, который во всем живет по законам целого Пламени, но, вспыхнув единожды, в свое время угаснет и никогда больше не загорится в беспредельных просторах будущего».
Сказочный по духу роман о мистическом трактире и воскресшей утопленнице, помещенный в Викторианскую эпоху. Может, не «Тринадцатая сказка» (предыдущий — безоговорочный — шедевр Сеттерфилд), но близко.
«Когда история принадлежит вам, вы можете позволить себе вольное изложение».
По меньшей мере двусмысленный роман крупнейшего русского поэта XX века об интеллигенции и революции. Книгу критиковали и власти (устроившие автору травлю и вынудившие его отказаться от Нобелевской премии), и коллеги (Ахматова, Набоков), что не помешало «Живаго» стать мировым бестселлером и важной частью русского литературного канона.
«Несвободный человек всегда идеализирует свою неволю».
Пожалуй, самый рискованный литературный проект 2000-х: норвежский писатель Кнаусгор с потрясающей дотошностью описывает семью и друзей — но больше всех достается ему самому. Удивительная по воздействию проза, которая напоминает, что в литературе нет ничего интереснее частной жизни — даже такой негероической.
«Когда ты начинаешь лучше разбираться в мире, слабеет не только боль, которую он способен тебе причинить, но бледнеют те смыслы, которые он в себе несет».
Неприлично амбициозный роман-коллаж, состоящий из шести завиральных сюжетов, которые разворачиваются в середине XIX века, между мировыми войнами, в 1970-е, в наши дни и в отдаленном будущем. «Атлас» обычно судят (в смысле, осуждают) по не слишком удачной экранизации Тома Тыквера и сестер Вачовски; оригинал куда искуснее.
«Человек пишет музыку, потому что зима бесконечна и потому что иначе волки и вьюги скорее доберутся до его горла».
Дуэт колоритных полицейских расследует убийство в частной школе для девочек. Гиллиан Флинн, Донна Тартт, Агата Кристи — ирландская детективщица Тана Френч готова выдержать любое сравнение.
«Доверяй инстинктам, всегда говорит отец. Если что-то подозрительно, если кто-то подозрителен, подозревай. Не принимай на веру чьи-то слова, только чтобы не испортить отношения, не жди и не терпи из боязни глупо выглядеть. Безопасность всегда во-первых. На во-вторых может не остаться времени».
Трансконтинентальный роман об эфиопских близнецах-сиротах, которые связали свою жизнь с хирургией. Автор — дипломированный физиотерапевт, что сообщает медицинскому плану «Рассечения Стоуна» редкую достоверность.
«Не востребованность ли определяет само понятие родины? Ну да, ты родился не здесь, но ты здесь нужен».
Сага о трех поколениях семьи нефтедобытчиков МакКаллоу, в которой отразились 100 лет американской истории — от войны с индейцами до мирового доминирования. «Сын» окопался в списках лучших романов 2010-х и уже был экранизирован: главную роль сыграл Пирс Броснан.
«Разница между трусом и храбрецом очень проста. Все дело в любви. Трус любит только себя».
Итоговый — и так и оставшийся незавершенным — роман классика, которым в разные годы упивались Альбер Камю, Сьюзен Сонтаг и Джонатан Франзен. Достоевский соединил криминальный сюжет (убийство крайне неприятного человека) и метафизический (смысл страданий), достигнув поразительных интеллектуально-мистических высот — ну, или низин. Одна из последних книг, которую читал Лев Толстой.
«В самом деле, выражаются иногда про „зверскую“ жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток».
Автор материала: Игорь Кириенков
На книги никогда не хватает времени — что уж говорить про огромные романы, до которых не дошли руки в школе и о которых все спорят сейчас. Предлагаем не мучить себя (и свои глаза) — собрали десять многочасовых аудиокниг: остросюжетную классику, эффектные триллеры и трогательные семейные эпосы.
Душевные терзания Майлза Роби — обычного американца, разрывающегося между надоевшей работой, строптивой дочерью, больным отцом и несколькими женщинами. Маленькая жизнь, описанная с большим мастерством.
«Впоследствии он любил говорить, не без печальной усмешки, что в размолвках с женой за ним всегда оставалось последнее слово, а точнее, два слова: „Конечно, дорогая“».
Сложноустроенный роман о любви двух литературоведов, которые исследуют, как связаны два выдуманных поэта. «Обладать» — вероятно, самый влиятельный (и уж точно самый длинный) постмодернистский эпос Великобритании — был увенчан Букеровской премией.
«Человек — это история его мыслей, дыхания и поступков, телесного состава и душевных ран, любви, равнодушия и неприязни, история его народа и государства, земли, вскормившей и его, и предков его, камней и песчинок знакомых ему краев, история давно отгремевших битв и душевных борений, улыбок дев и неспешных речений старух, история случайностей и постепенного действия непреложных законов — история этих и многих других обстоятельств, один язычок огня, который во всем живет по законам целого Пламени, но, вспыхнув единожды, в свое время угаснет и никогда больше не загорится в беспредельных просторах будущего».
Сказочный по духу роман о мистическом трактире и воскресшей утопленнице, помещенный в Викторианскую эпоху. Может, не «Тринадцатая сказка» (предыдущий — безоговорочный — шедевр Сеттерфилд), но близко.
«Когда история принадлежит вам, вы можете позволить себе вольное изложение».
По меньшей мере двусмысленный роман крупнейшего русского поэта XX века об интеллигенции и революции. Книгу критиковали и власти (устроившие автору травлю и вынудившие его отказаться от Нобелевской премии), и коллеги (Ахматова, Набоков), что не помешало «Живаго» стать мировым бестселлером и важной частью русского литературного канона.
«Несвободный человек всегда идеализирует свою неволю».
Пожалуй, самый рискованный литературный проект 2000-х: норвежский писатель Кнаусгор с потрясающей дотошностью описывает семью и друзей — но больше всех достается ему самому. Удивительная по воздействию проза, которая напоминает, что в литературе нет ничего интереснее частной жизни — даже такой негероической.
«Когда ты начинаешь лучше разбираться в мире, слабеет не только боль, которую он способен тебе причинить, но бледнеют те смыслы, которые он в себе несет».
Неприлично амбициозный роман-коллаж, состоящий из шести завиральных сюжетов, которые разворачиваются в середине XIX века, между мировыми войнами, в 1970-е, в наши дни и в отдаленном будущем. «Атлас» обычно судят (в смысле, осуждают) по не слишком удачной экранизации Тома Тыквера и сестер Вачовски; оригинал куда искуснее.
«Человек пишет музыку, потому что зима бесконечна и потому что иначе волки и вьюги скорее доберутся до его горла».
Дуэт колоритных полицейских расследует убийство в частной школе для девочек. Гиллиан Флинн, Донна Тартт, Агата Кристи — ирландская детективщица Тана Френч готова выдержать любое сравнение.
«Доверяй инстинктам, всегда говорит отец. Если что-то подозрительно, если кто-то подозрителен, подозревай. Не принимай на веру чьи-то слова, только чтобы не испортить отношения, не жди и не терпи из боязни глупо выглядеть. Безопасность всегда во-первых. На во-вторых может не остаться времени».
Трансконтинентальный роман об эфиопских близнецах-сиротах, которые связали свою жизнь с хирургией. Автор — дипломированный физиотерапевт, что сообщает медицинскому плану «Рассечения Стоуна» редкую достоверность.
«Не востребованность ли определяет само понятие родины? Ну да, ты родился не здесь, но ты здесь нужен».
Сага о трех поколениях семьи нефтедобытчиков МакКаллоу, в которой отразились 100 лет американской истории — от войны с индейцами до мирового доминирования. «Сын» окопался в списках лучших романов 2010-х и уже был экранизирован: главную роль сыграл Пирс Броснан.
«Разница между трусом и храбрецом очень проста. Все дело в любви. Трус любит только себя».
Итоговый — и так и оставшийся незавершенным — роман классика, которым в разные годы упивались Альбер Камю, Сьюзен Сонтаг и Джонатан Франзен. Достоевский соединил криминальный сюжет (убийство крайне неприятного человека) и метафизический (смысл страданий), достигнув поразительных интеллектуально-мистических высот — ну, или низин. Одна из последних книг, которую читал Лев Толстой.
«В самом деле, выражаются иногда про „зверскую“ жестокость человека, но это страшно несправедливо и обидно для зверей: зверь никогда не может быть так жесток, как человек, так артистически, так художественно жесток».
Автор материала: Игорь Кириенков
Взято: Тут
799