Сценка из американской жизни ( 1 фото )

- политический сюрреализм.


Улица, фонарь не работает, аптека закрыта по случаю реформы, а сам аптекарь поступил в блогеры и торгует медицинским мусором в интернете. Бог ему судья, кто это идёт, такой шумный?

Компания американцев: Трамп, Вэнс, Хегсет и Рубио. Последний мрачен, но влеком. Все остальные, напротив, веселы, а больше других — сам Трамп. Президент оранжев, кругл, порист.

— Слушайте, гайз, — говорит вдруг Трамп, — я знаю тут отличное местечко, зайдём? Рубио понимает, что вопрос риторический. Понимает он и то, что Трамп не знает значения этого термина, но всё же уточняет:

— Это там, где?..

— Да, — быстро отвечает Трамп и уверенным шагом восьмидесятилетнего человека идёт к заведению с вывеской «Русский Содом». Рубио вздыхает, однако идёт со всеми. «Это мой крест», — думает он, машинально дотрагиваясь до лба.

— А, сильные парни, победившие Наполеона и Гитлера, привет! — кричит Трамп швейцару. — Есть местечко?

— Для вас, pindosov ebanih, у нас столик всегда заказан, проходите, pidory, — угодливо улыбаясь, склоняется швейцар.

— Вот, — важно поднимает палец Трамп, — видите? Об этом я всегда говорю — уважение. Они меня уже знают.

Зашли, разделись, сели. В помещении — обстановка стиля «русский шик армянскими руками», хорошо знакомая американцам по новому Белому дому. Официант, со словами «Добро пожаловать, mudaki typie, очень рады!», усаживает гостей за отдельный столик.

— Сэр, — удивлённо спрашивает простоватый Хегсет, — а почему в середине стола дырка? И вот, смотрите, — мой стул тоже пробитый. И у Марка! А у вас?

— Это традиция, Пит, — наставительно отвечает Трамп, — мне Стив рассказывал. Так они встречают самых дорогих людей, кого особенно уважают. Сейчас придёт Володя — сам поймёшь.

Сели, помолчали. Рубио с сомнением рассматривает плакаты, развешанные на стенах: на большинстве из них изображён бурый медведь, вступавший с белоголовым орланом в половой контакт.

— Сейчас, сейчас, — повторяет Трамп, — сейчас Владимир придёт. Это замечательный парень, вот увидите. Двадцать пять лет держит это заведение, мы будем иметь с ним бизнес, он обещал.

Но Владимир всё не появляется. Вместо него приходит другой официант, молча принявшийся протирать стол довольно вонючей и откровенно грязной тряпкой. Закончив, он умело стряхнул крошки на колени Рубио, положил меню и быстро ушёл.

— Сэр, — снова подал голос Хегсет, — а что это за блюдо «Govna s lopaty»? Тут всё меню такое, а на обложке — смотрите — это что? Горящий Капитолий и русский десантник на его фоне?

Рубио хмыкнул, но промолчал, а Вэнс незаметно пнул Хегсета по лодыжке. Тот удивлённо заморгал, Трамп же всё высматривал в толпе Владимира, обиженно надув губы.

Публика в заведении косилась на американцев с откровенной неприязнью. Это были люди, чьи биографии состоялись в борьбе с западным империализмом, и скрывать свои чувства им было трудно: проходя мимо Вэнса, какой-то азиат довольно метко харкнул ему на ботинок.

— Не попал, — рассмеялся вице-президент и спрятал ноги под стол. Рубио ещё раз вздохнул, на этот раз уже не стараясь скрыть недовольства. Хегсет, наморщив лоб, пытается прочитать загадочное русское блюдо «Sosi, America!».

Наконец, Трамп не выдерживает.

— Володя! Мне нужен Володя! Позовите Владимира! — тоном обиженного ребёнка обратился он к официанту, подававшему на иранский столик мирный атом. Официант сделал угодливое лицо и, несколько раз повторив: «Конечно, конечно, ti smotri, neymetsa dolboebu!», быстро ушёл.

— Вы знаете, как обращаться с русскими, — замечает Вэнс, после чего компания выслушивает спич о прекрасных сделках.

Проходит пять минут, потом ещё десять. Никто не приходит, зато начинает играть песня «Я русский, я иду до конца». Неожиданно возвращается официант с вонючей тряпкой, ставит на стол миску с китайской лапшой, кланяется и, ничего не сказав, уходит.

— Я разочарован, — говорит президент США. — Уходим отсюда. На выходе американцам подают оплёванные кем-то пальто.

— А всё-таки жалко, что не дождались Владимира. Зайдём сюда ещё через две-три недели, а? — спрашивает Трамп, и вся компания выходит на улицу.

(с)