Притихший северный город ( 1 фото )

Севастооооополь! Севастооооополь! Город ррррруских марррикооооф! – в конце этой серенады Славик икнул и неожиданно сбился на верхние октавы. Дежурный наряд милиции Витебского железнодорожного вокзала захлопал в ладоши, а редкие прохожие бросили даже каких-то денег в футляр от аккордеона.

Случайный дедушка, который начал подыгрывать Славику по велению души и из чувства прекрасного, презрительно вытряхнул деньги в мусорный бак, сложил аккордеон и поковылял дальше по своим дедушкиным делам.
- Откуда вы такие красивые? – поинтересовался у нас со Славиком наряд милиции.
- Из Севастополя!

Милиционеры неуверенно переглянулись и уточнили:
- На электричке приехали?
-Ну дураки вы что ли? Разве можно из Севастополя на электричке приехать? На электричке мы из Пушкина сейчас приехали!
- На экскурсии были?- опять уточнили милиционеры, отмахиваясь от нашего перегара.
- Ну неееет же! Ну разве можно на экскурсии так напиться? Мы были у друзей из стройбатовского училища, соревновались, кто больше может выпить водки, оставаясь в сознании!
- Выиграли, судя по всему?
- А то! И у вас ещё сейчас можем выиграть!
- Не, ребята, нам нельзя – мы же на службе!
- Ну, а мы где, по-вашему? На променаде, что ли? Мы тоже на военной службе, только в увольнительной!

- И куда вы сейчас пойдёте, позвольте полюбопытствовать, если это не военная тайна, конечно?
- В Адмиралтейство, куда же ещё отсюдова можно пойти?
- Так два часа ночи уже, и метро не работает.
- И улица Гороховая, может быть, не работает?
- Ну нет, конечно. Просто поздно уже и идти далеко – может вам машину вызвать из отделения, чтоб вас довезли?
- Да уж дудки – знаем мы эти ваши приколы! Сами уж как-нибудь дойдём!

Чего тогда Славик решил запеть на перроне, он сам вспомнить не мог, но предполагал, что исключительно от чувства восхищения тем, какой, сука, всё-таки грандиозный этот Питер, в который он приехал буквально пару дней назад из своего родного Севастополя. Я к тому времени жил здесь уже несколько месяцев, что по сравнению со Славиком делало меня уже практически коренным петербуржцем в славиковых, естественно, глазах. Дошли мы довольно быстро за чуть более чем два километра, почти не попав в приключения. Подарили только мою красивую чернильную ручку бродячей собаке оттого, что нам стало её жалко, и немного поскандалили в массажном салоне «Багира. Для состоятельных господъ».

- Слушай, а мы с тобой господа? – спросил Славик, увидев вывеску.
- Ну от чего же не господа, если мы в полтретьего ночи стоим посреди улицы в рубашках и брюках? Вполне себе господа, я считаю!
- А состоятельные?
Мы пересчитали мятые купюры из карманов и решили, что не то, чтобы да, но и не совсем нет.
- Так хочется массаж! Да?
- Нуууу. Не знаю, Слава, вроде бы и нет.
- А мне вот да! Пойдём-ка зайдём в это замечательное заведение!

От обилия бархата лиловых тонов, блёсток и наличия полуголой женщины за конторкой, меня начали терзать некоторые сомнения по поводу массажности этого салона, но Славик к алкоголю был менее устойчив, и уж если он хотел массажа, то даже полуголая женщина не могла его от этого отвратить.

- Здравствуйте! – улыбнулась нам женщина всеми своими сиськами. - Чего желаете?
- Массажа! – заявил Славик. - Понятно же, что не шавермы!
- Вы имеете в виду эротический массаж?
- Нет, я имею в виду обыкновенный массаж, такой знаете, чтоб плечи помяли, шею и вот чтоб прямо легко в конечностях стало!
- Просто массаж?
- Ну да, вы же массажный салон – именно так на вывеске и написано!
- Ну…мы как бы не совсем массажный салон…нет, мы, конечно, можем и массаж сделать, но именно вот массажа у нас нет в прейскуранте…
- А что у вас есть в прейскуранте? – удивился Славик.
- Ну вот, - и растерянная женщина протянула Славику бордовую папку.
- Да ладно? – Славик внимательно изучил оба листка в папке. - Вы любовь что ли за деньги продаёте?
- Нет, только сексуальные услуги.
- И никакого массажа?
- Ровным счётом никакого!
- Это возмутительно! Подайте жалобную книгу!

Женщина позвонила, и через пару минут откуда-то из-за шторы появился улыбчивый человек с золотым зубом, щетиной и в малиновом пиджаке:
- Добрый вечер, господа! Я хозяин этого заведения – Рустем!
- Да мы видим, что не Петя! – буркнул Славик.
- Чем могу вам помочь?
- Я Вас не вызывал, я требовал подать мне жалобную книгу! – стоял на своём Славик.
- Зачем ругаешься, брат? Зачем жалобная книга, э? Два года работаю – никто не жалуется, все довольны! Чем ты недоволен, скажи?
- У вас на вывеске что написано? Правильно: «Массажный салон», а массажа –то вы как раз и не делаете!
- Брат, ну а что мне на вывеске написать? Публичный дом? Мы же в Питере, брат, здесь всё же культурно должно быть! Ну, хочешь, я тебе массаж сделаю, по братски?
- Ну уж нет. Какой-то ты страшный! Пойдёмте прочь, Эдуард, из этого вертепа пороков и страстей!

Ну а оттуда уже два шага было до нашей тогдашней альма-матери. Даже не смотря на то, что училище имени Феликса Эдмундовича в те времена было рассадником демократии, либерализма и вольнодумия на флоте, всё-таки не принято было являться туда в три часа ночи пьяным через центральное КПП – можно было сильно огорчить дежурного. Для этих целей существовали специальные ворота в Черноморском переулке – метра четыре высотой и с красивыми коваными пиками поверху – как мы там перелазили в ту ночь, мы не помнили, но поутру устроили там минуту молчания.
- Вот мы дебилы, да? – спросил Славик, любуясь пиками.
- Ага. Но судя по всему довольно ловкие дебилы, раз в нас никаких новых дырок не образовалось.

С тех пор мы решили, что приводить себя в непотребное состояние будем только внутри. Или ночевать на улице, в крайнем случае.

Одну страшную тайну я знаю про город Санкт-Петербург и всё хочу вам её рассказать, но как –то смущаюсь, зная горячий и мстительный нрав его коренных обитателей. Вдруг мне когда-нибудь придётся там побывать с визитом? Они вполне могут захотеть мне отомстить за раскрытие этого секрета или, например, объявить бойкот моей книге в своих магазинах – с них станется. Но, с другой стороны, что там тех питерцев в мировом масштабе? Так что слушайте.

Все вы обязательно слышали эти истории про то, как в Питере сыро, всё время дожди сверху, болота снизу, сырость вокруг, и «Пятьдесят оттенков серого» - это книга про жизнь там без наркотиков и алкоголя. На самом деле это всё миф, созданный самими петербуржцами и усиленно ими же распространяемая по всему миру дезинформация в рамках Всемирного Заговора против остального мира.

Они будут вас уверять в этом со слезой на голубом глазу, предъявляя данные метеорологических исследований с одна тысяча девятьсот пятого года, согласно которым за сто одиннадцать лет в их городе было ровно одиннадцать солнечных дней, но весь фокус состоит в том, что они сами же эти исследования и сфабриковали у вас за спиной. Просто эти милые (с виду) жители города ревнуют его красоту к вашим таганрогским глазам и берегут его священные мостовые от ваших рязанских подошв, родные гранитные парапеты - от ваших московских жоп и кованые ограды своих милых мостов - от ваших тверских ладоней.

Так знайте правду – на самом деле в Питере нереально красиво, атмосферно, уютно, вкусно и интересно буквально на каждом углу. Если вы там никогда не были – срочно сдавайте билеты в Турцию, Испанию и Коста-Рику и немедленно, первым же рейсом, летите туда и убедитесь в правоте моих слов! Главное, не забывайте ходить по городу с недовольным лицом уставшего от этой красоты сноба – тогда вполне сойдёте за своего. Но сильно на это не надейтесь, конечно, - чутьё у них будь здоров.

Сняли у нас два знакомых курсанта Паша и Коля как-то комнатуху в коммуналке недалеко от площади Восстания – то ли на первой, то ли на второй Советской улице, не суть; суть в том, что сняли они её довольно дёшево по причине того, что из мебели в комнате были только фикус на подоконнике и примус на газете в углу. То есть довольно уютная комнатка, и на учёбу близко добираться, если бы не один маленький нюанс – изнеженные комфортом питерские барышни отказывались отдаваться Паше и Коле более одного раза на фикусе или примусе, требуя себе, как минимум, кровати или дивана. Нет, ну вы посмотрите на них, да?

Паша и Коля, не откладывая дел в долгий ящик, договорились со старшиной роты, и тот выдал им во временное пользование под честное слово две панцирные кровати из своих запасов. Спинки-то они отвезли без особых проблем, но вы бы видели удивлённые взгляды Горчакова, Лермонтова и Гоголя (хорошо ещё, что Пржевальский с Гераклом не видели за деревьями) , когда они тащили мимо их памятников саму сетку (две за раз решили не брать) прямо на троллейбусную остановку в аккурат на пересечении Адмиралтейского и Невского проспектов.

Мы со Славиком как раз решали на ней, куда отправимся сегодня вкушать прекрасное глазами, как Паша с Колей (оба в военно-морской форме), растолкав удивлённые стайки иностранных туристов, затолкали панцирную сетку на заднюю площадку троллейбуса. На это стоило посмотреть, и поэтому мы со Славиком запрыгнули туда же. Троллейбус не сказать, что был полон, но совсем и не пуст. Установив сетку поперёк заднего окна наискосок, Паша с Витей уставились красными ушами в окно, ожидая реакции публики. На последнем сидении сидела бабушка – божий лепесток (круглые очки и фиолетовые волосы), а за ней здоровый мужик с двумя арбузами – один он держал на коленях, а второй, судя по всему, проглотил целиком. Остальные пассажиры интеллигентно не замечали курсантов с кроватью в троллейбусе.

- Вот же нахалы! – пробасил мужик с арбузами. - В троллейбус с кроватью!
Бабушка, которая до этих пор мило улыбалась, глядя на морячков, посуровела лицом, нахмурилась и тихо, но отчётливо произнесла:
- Понаедут тут из своей Москвы и командуют в наших троллейбусах!
- Отчего же понаедут? – удивился мужик. - Я коренной петербуржец!
- Коренной петербуржец, - отчеканила бабуля, - не заметит, как кто-то прольёт соус на скатерть, потому что он воспитан!
- Ну так то соус! А то – кровать!
- Ну и что, что кровать! А куда им девушек водить? Всё время по музеям, что ли? Надо же и на кровать! Стоило бы это понимать в вашем-то возрасте, немолодой человек!

- Но согласитесь, милая дама, что кровать в троллейбусе – это несколько неудобно!
Бабушка повернулась к мужику, сдвинула очки на кончик носа и взглянула на мужика с плохо скрываемым пренебрежением.
- Я в блокаду крыс ела и кору с деревьев, чтоб от голода не сдохнуть – вот это было несколько неудобно. А это – всего лишь кровать в троллейбусе!
- Простите, погорячился! – густо покраснел мужик.
- Ну вот то-то же! – бабулька отвернулась, поправила очки и, мечтательно заулыбавшись, продолжила смотреть в окошко.

Вот как вы считаете, отчего Петербург называют культурной столицей? Понятно же, что не из-за музеев и нескольких филармоний: музеи и филармонии много где есть, даже, наверняка, и в Хабаровске. А потому так называют, что там культурны все, включая алкоголиков и падших женщин, и все, как один, имеют аристократические манеры в своём поведении.

Решили мы как-то в пятницу устроить пенную вечеринку. Как любые нормальные мужчины традиционной ориентации мы признавали только одну пену – пивную, и поэтому утром, пока остальной класс изображал физкультуру в Александровском саду, мы со Славиком, вооружившись клеёнчатым китайским баулом и собрав деньги с участников, перешли в начало Гороховой улицы, где в те времена располагался чудный магазин «Три ступеньки». Стали там в очередь и вздыхали в предвкушении.

Классический алкоголик (треники, щетина, авоська, мешки под глазами), за которым мы заняли, повернулся к нам и говорит:
- А чего вы в очередь-то стали? Идите, так берите, мы же никуда не торопимся!
- Да что Вы, что Вы…- принялись было мы отнекиваться, как алкоголик обратился ко всей очереди:
- Господа, товарищи! Давайте курсантов без очереди пропустим! Им же на занятия ещё идти!
Очередь, человек десять-пятнадцать абсолютно разношерстной публики (пара братков, домохозяйки, интеллигент в очках и костюме, алкаши, спортсмены и туристический гид), дружно загудела:
- Конечно-конечно! Идите! Чего вы там мнётесь-то в хвосте!

Отчего-то даже неудобно было покупать двадцать бутылок пива в такой дружественной атмосфере.

А сколько в Питере исторических мест – так это просто не сосчитать. Проще сказать, что весь Питер – сплошное историческое место, в нём можно гулять, гулять и гулять разинув рот и непрерывно любуясь по сторонам. А какой колорит может вам встретиться, если повезёт!

То ли на Малой Конюшенной, то ли на Садовой была такая классическая питерская пончиковая, в которой подавали только чай (почти бесплатный) и хрустящие горячие пончики, полные воздуха внутри и сахарной пудры снаружи. Из неё на улицу периодически выходила невысокая полная женщина в белом колпаке и халате и кричала пронзительным высоким голосом:
- Пышки! Пышки! Свежие Пышки! Горячие пышки!

И вот сколько бы ни было у вас силы и воли, но силы воли всегда не хватало, чтобы пройти мимо и не зайти за порцией этих пышек со стаканом чая. Есть ли она на этом месте сейчас, интересно, и так ли вкусны те пончики? Может, кто сходит и разведает?

И не надо стремиться попасть в Питер во время белых ночей: так себе удовольствие, я вас уверяю. Эту фишку тоже придумали хитрожопые питерцы, чтоб вы, поддавшись на их восторги, попёрлись туда именно в это время года и подумали: «Ой, да ничего особенного - только сплошные толпы кругом». Не поддавайтесь на это и езжайте туда в любое удобное для вас время года. И мосты, и Айвазовский, и Пётр Первый на коне ждут вас там круглый год. И Аврора тоже ждёт.

- Слушай, Эд, а чего мы почти год в Питере, а на Авроре ни разу не были? – спросил меня как-то Славик.
Я насторожился, потому что мы были несколько подшофе, а в таком состоянии у Славика тяга к приключениям росла в геометрической прогрессии.
- Ну, так мы с тобой как коренные петербуржане с петербуржанками – они тоже никогда на Авроре не были!
- Ну мы-то не коренные! Мы – то скоро уедем в тундру! Давай, собирайся – пошли!

На дворе стояла поздняя осень – чёрная, холодная и неласковая, поэтому, чтоб не замёрзнуть, мы спустили на специальной верёвке ведро с деньгами и запиской в кафе, которое было прямо под нашими окнами на Адмиралтейской набережной. Официант строго сказал «Ноу фото!» иностранцам, прочитал записку и положил в ведро бутылку водки и сдачу. Подзаправившись и взяв с собой во фляжку, мы ринулись на штурм Авроры, отчего-то решив, что военных моряков туда запускают круглые сутки. А оказалось, что нет.

- Как это музей закрыт? – удивился Слава на цепочку поперёк трапа. - Кому музей, а кому и отец родной! Я, может, только из-за мурашек от песни «Дремлет притихший северный город» во флот подался! Полезли!
- Кх, кх, – милиционер, который гулял тут с автоматом, видимо простыл от сырости, которой тянуло с реки, - молодые люди, вам чем-то помочь?
- Да, товарищ милиционер! – согласился Слава. - Помогите нам Вашим фонариком, а то в темноте затруднительно будет дизеля заводить!
- А, может, вам и снаряд для пушки организовать?
- Нет, мы просто покатаемся, мы мирные военные моряки и переворотов устраивать не планируем сегодня!

- А откуда вы, позвольте поинтересоваться, такие мирные военные моряки?
- Из училища имени вашего Дзержинского!
- А как вы сюда попали?
- По Троицкому мосту прошли, чего сюда попадать-то?
- Ребята, - милиционер посмотрел на часы, - так его разводят через сорок минут, где вы ночевать-то будете? Нет, я могу, конечно, вас в отделении устроить или в военную комендатуру сдать, но, может, вы лучше домой? А на Авроре завтра покататься приходите, я сменщика предупрежу – он будет вас ждать.

- В военную комендатуру, конечно, заманчиво, да, Эдик? Можно же в камеру попасть, в которой Лермонтов сидел, это же, считай, как медаль получить!
- Да, Славик, но может домой? Там тепло и колбаса есть с булкой и кефиром.
- Эх, какие вы мелочные! Лермонтова на колбасу променять!
- Кто вы?
- Люди!
- А, да, есть такое! Ну так докторская же, и булка такая, свежая, с хрустящей корочкой румяного цвета…

- Прекратить немедленно! – не выдержал милиционер. - Я сейчас буду стрелять на поражение за колбасу с румяной булкой!
- Всех не перестреляешь! – гордо вскинул голову Славик.
- Кого всех-то? Вас же двое на шестьдесят патронов!
- Фу, товарищ милиционер, какой Вы скучный! Пятьдесят граммов? – и Славик потряс фляжкой.
- Тока быстро, и за будку пошли!

Так нам и не удалось на Авроре покататься. Да и побывать на ней, собственно, тоже – в этом я так и остался похож на коренного петербуржца.

А про Государственный художественный музей вообще и говорить даже не буду – я считаю, что человек, который не видел Айвазовского в оригинале, вообще зря небо коптит и не о том мечтает, а когда умрёт, то непременно станет об этом жалеть.

Мне вообще все города нравятся, в которых я когда-то бывал – в любом при желании можно найти какой-то шарм и очарование, но Питер можно только любить, вот что я думаю. И когда моя фея-крестная очухается наконец от той вакханалии, которой она, видимо, занята последние полвека, и спросит меня, отряхивая помятый подол своего платья, куда же меня послать жить - в Москву или Петербург, то я вынужден буду рассмеяться ей в лицо от инвариантности этого вопроса. Тут немного притянуто за уши, да, но я предполагаю, что она будет слаба в географии и нынешних областных центров может вовсе и не знать.

Так что вот что я вам скажу, мои собратья по несчастью, – Матусовский не просто так назвал этот город «притихшим»; не слушайте нытьё этих коварных питерцев про то, как там уныло, потому что всё это враки, а немедленно собирайтесь и езжайте: потом ещё спасибо мне говорить будете.

Автор: Legal Alien