Крым против Калифорнии ( 1 фото )

- Ласли против Холливуда, Ильф-Петров против Шумяцкого, товарищ Сталин против всех. Одна советская история из далеких тридцатых годов XX века.

ИИ вообразил строительство "Советского Холливуда"


1934 год - просмоленный, запеченный, окуренный бездымным порохом старый большевик Борис Захарович Шумяцкий едет в США. Успев прежде побывать членом армейского реввоенсовета, организатором правительства революционной Монголии, послом при персидском шахе, ректором Коммунистического университета трудящихся Востока, беспощадным борцом с зиновьевской оппозицией в Ленинграде, а также председателем Главреперткома - это орган, который бдительно следил за тем, чтобы творцы чего не натворили, - он уже как четыре года возглавляет советское кино.

А советское кино - это первое в мире кино снятое трудящимися для самих себя. И мелочевки в этом деле быть не может, а может быть только большой размах. И вот Борис Захарович приезжает в США, и он смотрит на Голливуд, и сразу же понимает, что Советскому Союзу нужен свой киногород. Который, кстати говоря, уже активно возводят в фашистской Италии. Так неужели стальная когорта большевиков, неужели железные члены партии Ленина-Сталина уступят первенство возведения "второго Холливуда" каким-то карикатурным итальянским чернорубашечникам, с их кинжалами и фесками?

Никогда! И товарищ Шумяцкий начинает агитацию, уговаривая всех вокруг, а в первую очередь - генерального секретаря партии И.В. Сталина. Ведь этот видный политический деятель мог оказать известное влияние на советское правительство - побудить его выделить фонды на строительство советского Холливуда в Крыму, в Ласпинской бухте. Там - солнце, там струится эфир, там будут сняты сотни фильмов высокого технического уровня и правильного идеологического содержания. И не двадцать картин в год, как в загибающейся Британской империи, а триста - четыреста картин. Вот, что такое большевистские темпы!

1935 год - Иехиел-Лейб Арьевич Файнзильберг и Евгений Петрович Катаев получают разрешение на творческую автомобильную поездку по Соединенным штатам Америки.
Борис Захарович сперва не придал особого значения этому событию, а совершенно зря. Заслуженно любимые советской и не только интеллигенцией писатели-соавторы Илья Ильф и Евгений Петров прокатились и пришли от американского уровня жизни в восхищение, с трудом скрываемое ими в "Одноэтажной Америке" - книге, которая и сегодня читается с большим удовольствием. В феврале 1936 года они возвращаются обратно, к семьям, и садятся за письмо товарищу Сталину.

О чем же они пишут? Прежде всего, о "советском Холливуде", а именно - что он, в общем-то, и не нужен. Что солнце вполне можно заменить электричеством, а натурные съемки - павильонами. Зачем же тогда, задаются риторическим вопросов авторы фельетона "Хотелось болтать", нашей кинематографии этот дорогостоящий проект?
Покончив с этой темой, Ильф-Петров сообщают товарищу Сталину о высочайших американских стандартах и необходимости отправлять партийных работников, а в первую очередь - областных, ха-ха, секретарей, - на экскурсионные стажировки по штатам, с целью развития у них вкуса и интереса к делу общепита и обслуживания.

Товарищ Сталин, вообще уделявший большое внимание литературным делам, письмо внимательно прочел и нужные места переслал "киновождю" Шумяцкому.
Борис Захарович пришел в страшное волнение и немедленно сел за ответ, не оставив от писательских аргументов и камня. А в общем - пустые разговоры, нервно резюмировал он в своем послании к генеральному секретарю. И спустя неделю смог повторить это уже лично, по обыкновению записав разговор со Сталиным, который пригласил его на просмотр "Чапаева".
Кстати говоря, оказалось, что Иосиф Виссарионович смотрит этот фильм уже в тридцать восьмой раз, вероятно все надеясь, что легендарный комдив таки переплывет речку.

А письмо Ильф-Петрова генеральный секретарь назвал "болтовней".
(Не простил Иосиф Виссарионович восхваления западного образа жизни и "Одноэтажную Америку" позднее убрал с полок. Да и остальные их книги тоже - "наплевизм", как красиво-литературно было сказано в Постановлении Союза Советских писателей от 1948 года, и в самом деле был налицо.)

Казалось бы, вот он счастливый конец - если не для Петрова и Ильфа, у которого в поездке открылся давний туберкулез, сведший талантливого автора в могилу, то для Шумяцкого и Крыма, но... Правительство В.М. Молотова почему-то все не выделяло денег на строительство - Сталина не слушались! - а потом обнаружилось совсем уже страшное. Оказалось, что старый большевик Шумяцкий никакой не старый, никакой не революционер, а прямо наоборот - враг народа и "контра". Органами было точно установлено, что он и его террористы пронесли в кремлевский кинозал - тот самый, где годом ранее Борис Захарович смотрел "Чапаева" с Иосифом Виссарионовичем и Василием Иосифовичем - "запасную колбу ртутного выпрямителя" и умышлено ее разбили.
После такого свинства о "Холливуде" уже речь не шла и проект похоронили вместе с Шумяцким.

Ну а я предлагаю пройти под кат и почитать все то, что написали и наговорили советские писатели, руководители и лично генеральный секретарь ВКП(б).

Ильф-Петров, начало февраля 1936 г. -

Товарищу И. В. Сталину ЦК ВКП(б)

В течение четырех месяцев мы путешествовали по Соединенным Штатам Америки, осматривали заводы, новостройки, национальные парки, различные государственные и культурные учреждения, знакомились с организацией быта, общественного питания, отдыха, беседовали с огромным количеством самых разнообразных людей, проехали 16 000 км в автомобиле. В результате мы собрали большой литературный материал.

Работа в "Правде" научила нас пользоваться оружием писателя не только для так называемой большой литературы, но и для ежедневной будничной борьбы за социализм.

Мы знаем — каждому человеку, который по-настоящему любит свою родину, не терпится увидеть ее самой сильной, самой богатой, самой культурной в мире. Иной раз эта нетерпеливость приводит людей к самохвальству, к зазнайству, к желанию преждевременно почить на лаврах, но в основе своей чувство это здоровое, радостное, чистое и необыкновенно сильное.

И вот во власти этого чувства мы оказались во время путешествия по Америке. Если говорить правду, это было не столько путешествие по Америке, сколько по Советскому Союзу. Мы по целым дням ехали по американским дорогам, а думали о дорогах советских, мы ночевали в американских гостиницах, а думали о советских гостиницах, мы осматривали заводы Форда, а видели Горьковский автозавод, мы изучали американскую кинематографию, а в мыслях у нас была кинематография советская. Совершенно естественно, все виденное мы старались приложить к нашей советской жизни, перевести на практические рельсы.

Во время поездки по Америке, приближаясь к Калифорнии, мы прочли в американской прессе телеграмму о том, что в СССР принято решение о постройке на юге страны кинематографического города — советского Холливуда. Через несколько дней мы попали в Холливуд американский, покуда единственный в мире специальный кинематографический город, с опытом которого нельзя не считаться при разрешении вопросов кинематографии в нашей стране.

Мы осмотрели несколько холливудских студий и беседовали с большим количеством очень опытных американских кинематографистов.

И вот, в результате бесед и осмотра студий, у нас появились серьезнейшие сомнения — нужен ли нам специальный киногород на юге страны? Действительно ли наша кинематография нуждается в строительстве такого города? Рационально ли это?

Мы не знаем, какие доказательства были приведены работниками нашей кинематографии, когда они защищали идею киногорода. Судя по газетам, специальная комиссия, выехавшая на юг, ищет место с наибольшим количеством солнечных дней и наиболее красивым пейзажем. Следовательно, основными вопросами являются — солнце и красота природы.

Решительно всем американским кинематографистам, которых мы видели в Холливуде, мы задавали один и тот же вопрос:

— Пользуетесь ли вы солнцем во время съемок ваших картин? И неизменно получали один и тот же ответ:

— Нет, не пользуемся.

— Как? Совершенно не пользуетесь?

— Нет, если и пользуемся, то очень редко. Наше павильонное солнце для нас удобнее и лучше настоящего. В павильоне мы можем осветить декорацию или актера так, как это нам нужно. Потом даже в Холливуде не всегда бывает такое освещение, которое нам необходимо в данный момент. А в павильоне у нас всегда есть именно то солнце, которое нам нужно.

Из всех разговоров мы вынесли впечатление, что солнце перестало играть прежнюю роль в делах кинематографии. И не только из разговоров.

Сейчас у Холливуда появился серьезный соперник. И это город с наименьшим, вероятно, количеством солнечных дней. Это самый туманный город в мире — Лондон. Еще несколько лет тому назад подобное соперничество казалось невероятным — Лондон соперничает с Холливудом! Сейчас — это факт. Этим вопросом с увлечением занимается буржуазная кинематографическая печать. Это стало возможным только недавно, на основе современной кинематографической техники.

Все американские специалисты, с которыми мы беседовали, единодушно сказали, что, если бы сейчас им заново пришлось бы создавать кинематографию в Америке, они не строили бы специального города, вдалеке от культурных центров страны, а строили бы студии там, где есть актеры, где есть музыканты, певцы, писатели, — то есть в больших городах.

Мы не являемся специалистами в вопросах кинематографической техники. Мы хотим лишь дать добросовестную информацию по такому важному поводу, как постройка города, хотим как можно точнее передать все, что мы узнали и видели. У нас есть сейчас несколько огромных кинофабрик, например, колоссальные фабрики в Москве и Киеве. Это огромные железобетонные здания. Московскую фабрику до сих пор не достроили.

Мы немного знакомы с деятельностью этих фабрик. Пока что — это кустарщина. Работа там еще не освоена. У нас нет кадров — нет актеров, сценаристов. Совершенно непонятно, как можно строить специальный город, не поставив на ноги, не достроив уже существующих фабрик, не имея собственных актеров, а приглашая их из театров. Нет никакого сомнения в том, что ни один актер Художественного театра не бросит своей работы, чтобы уехать в Крым или Сухум. Но если бы даже это все было возможно, если бы существующие фабрики были достроены и хорошо работали, если бы кинематография имела актеров и сценарии — все равно в постройке специального города нет нужды, так как солнце перестало быть двигательной силой в кинематографии.

Единственным доводом в пользу киногорода могло бы быть такое возражение: американцы и англичане делают плохие антихудожественные фильмы и отвергают солнце по причине коммерческой жадности. Мы же хотим создавать очень высокие художественные произведения на основе подлинных пейзажей, и для этого нам нужно солнце.

Пусть так. Американцы, действительно, отвратительные картины. На 10 хороших картин в год в Холливуде приходится 700 совершенно убогих картин. Но надо совершенно откровенно сказать, что эти убогие картины в техническом отношении сняты вполне удовлетворительно, чего нельзя сказать о наших даже самых лучших, действительно художественных картинах.

Что же касается подлинных пейзажей, то Эйзенштейн все равно поедет снимать одесскую лестницу для "Потемкина" в Одессу, а Довженко поедет снимать тайгу для "Аэрограда" в Сибирь, а никак не в Сухум или Крым. И они будут абсолютно правы. И конечно, для некоторых больших художников необходимость в экспедициях никогда не потеряет своей актуальности. Так что и с этой точки зрения, как нам кажется, в специальном киногороде нет никакой необходимости.

А дальнейшее гигантское расширение советской кинематографии, в котором страна так нуждается, может с большим успехом протекать там, где заложен фундамент кинематографии, где уже произведены крупные затраты, на основе создания действительно хорошей советской пленки, на основе освоения существующей кинопромышленности.

Нас поразил высокий уровень американской жизни. Однажды мы ехали по пустыне, в штате Аризона, направляясь из Гранд-Кеньон в Зайан-Кеньон. Это была пустыня в полном смысле слова. Не было ни людей, ни растений. Мы проехали две сотни миль, не встретив ни одной живой души, если не считать нескольких шоссейных рабочих, исправлявших дорогу. Потом мы проехали превосходный мост через речку Литтль Колорадо и увидели бензиновую станцию и небольшой дом. Кроме этих двух сооружений, вокруг ничего не было. До следующего населенного пункта было тоже не менее двух сотен миль. И вот в домике, где проезжим сдавались комнаты, мы нашли: электричество, горячую и холодную воду, превосходные постели, идеальной белизны простыни и полотенца, ванну, радио, водяное отопление и нормальный американский обед (не слишком вкусный, но разнообразный и питательный). Здесь, в пустыне, было решительно все, что можно найти в Нью-Йорке, Вашингтоне или Сан-Франциско. Даже мебель была такая же, как в Нью-Йорке или Вашингтоне, — стандартные переносные лампы с твердыми бумажными абажурами, качающиеся кресла, стулья, камин. И плату с нас взяли умеренную — такую же, как в Вашингтоне или Нью-Йорке, хотя, пользуясь безвыходным положением путешественников, могли бы содрать сколько угодно.

Мы привели этот пример не в качестве исключения, а в качестве правила. 16 000 километров пути дают нам право утверждать, что в любом пункте Соединенных Штатов человек может найти абсолютно все удобства. В некоторых местах эти удобства будут более совершенны (электрическая плита, комнатный рефрижератор), в некоторых — менее совершенны (газ, нефтяная печка), но они будут всюду. Они несомненно носят массовый характер.

Мы сознательно подчеркиваем всю грандиозность американского Standart of life (уровня жизни), чтобы не отвлекаться от главной темы доклада — какие еще способы (помимо уже применяющихся) были бы хороши для скорейшей организации такого (а впоследствии и более высокого) уровня у нас.

Круг вопросов очень велик — чистота, общественное питание, организация государственных парков, обслуживание дорог, состояние различных мест общего пользования, стирка белья, чистка одежды и т.д. и т.п. В случае надобности мы готовы все это детализировать, хотя ведь всеми этими вопросами давно занимаются специалисты и все это превосходно знают без нас. Вообще все, что мы сейчас пишем, известно ездившим в Америку специалистам. Дело же в том, как используется их опыт и достаточен ли опыт отдельных товарищей, побывавших в Америке, для того, чтобы не на словах, а на деле добиться в нашей стране американской чистоты, американского обслуживания, американского уровня быта. Нам кажется, что недостаточен. Что бы ни говорили и ни писали об американском уровне ездившие в Америку товарищи — всего этого мало.

На обратном пути из Америки мы познакомились на пароходе с группой инженеров и рабочих из кузовного цеха автозавода им. Сталина. Они ездили совершенствоваться в своем деле. Мы подружились с ними. Позже мы снова встретились с ними уже на нашей пограничной станции Негорелое. Трудно передать волнение и радость этих людей, очутившихся, наконец, в родном доме. Они восторженно глядели на пограничников, с наслаждением пили в буфете русский чай из блюдечка, требовали черный хлеб. Они были до краев переполнены одним из самых замечательных человеческих чувств — чувством родины. Вечером мы опять увидели автозаводцев — в вагоне-ресторане курьерского поезда Негорелое — Москва. Они на что-то сердились.

— Что с вами, товарищи? — спросили мы.

— Грязь, — ответил один из них. — Вы только посмотрите, как грязно в вагоне-ресторане.

В течение нескольких минут они, как в микроскопе, успели рассмотреть пятнышки на скатерти, бывшую в употреблении салфетку, идиотский пыльный цветок на столе. Успели заметить, что у бессмысленно суетившейся и тараторившей официантки нет косынки и в разные стороны торчат нечесаные волосы, что на белом кителе официанта красуется несколько винных пятен, что сам официант работает дурно, но тем не менее позорно угодлив и почтителен, успели почувствовать тяжелый запах кухни.

Они не были безразличны, как может быть безразличен только враг. Они испытывали почти физическую боль. Они страдали так, как может страдать лишь человек, крепко любящий свою родину.

— И это, вероятно, самый лучший вагон-ресторан на транспорте, — сказал другой товарищ, — так как он поставлен обслуживать заграничную линию.

— Ответьте нам на один вопрос, — спросили мы наших новых друзей, — только честно, положа руку на сердце. Если бы вы до поездки за границу работали, скажем, в Советском Контроле и вам поручили бы обследовать этот вагон-ресторан, что вы сказали бы о такой вот скатерти?

— Если говорить честно, мы нашли бы ее вполне удовлетворительной.

— А теперь?

— Теперь мы считаем, что это грязная половая тряпка. Затем они с жаром принялись толковать о том, какие порядки заведут в своем кузовном цехе и какая идеальная будет там чистота. Уж они-то теперь знают, что такое чистота, знают, как надо поставить работу.

Этот разговор, который мы передаем со стенографической точностью, окончательно подкрепил те мысли, которые запали нам на ум еще в Америке и волновали нас всю дорогу.

Американский уровень надо воочию увидеть, увидеть не только людям техники, инженерам, которых периодически посылают в Америку и которые в основном занимаются только вопросами техники, но и специально с этой Целью посланным в Америку в качестве туристов рядовым инженерам партии — секретарям районных партийных комитетов.

В прошлом году летом мы объездили несколько районов Украины, и всюду, решительно всюду, во всех областях жизни, в каждой мелочи мы видели руку и вкус секретаря райкома. С какой быстротой пойдет повышение бытового уровня страны, если секретари райкомов своими глазами увидят и поймут, что это такое — массовое обслуживание потребителя, как выглядит газолиновая станция, кафетерия, гостиница, стандартная мебель, чистая скатерть, уборная, душ, бетонная дорога, рейсовый автобус дальнего следования, десятицентовый магазин, идеально простая и деловитая обстановка контор, режим времени, грошовые примитивные, но необыкновенные комфортабельные домики для туристов, справочное бюро и еще сотни необыкновенно важных вещей.

Мы уже не говорим о колоссальном культурном, образовательном и политико-воспитательном значении таких экскурсий, если только они хорошо подготовлены и организованы, если составлены правильные маршруты и умно подобраны объекты для изучения.

Как мы убедились, такая поездка не демобилизует людей, не развивает в них дух уныния (дескать, вот чего добились капиталисты, а мы далеко отстали). Напротив, у людей руки чешутся — работать, скорей работать! Работать лучше, умнее, продуктивнее, достигнуть американского уровня, а потом перегнать его.

Мы понимаем, что в основе поднятия уровня жизни лежит общее увеличение производства предметов широкого потребления и улучшения качества этих предметов; но вопрос вкуса, развитие вкуса у людей, которые непосредственно на местах изо дня в день строят новую жизнь, играет, как нам кажется, также большую роль. Поэтому хорошо организованные поездки в Америку партийных работников могут принести стране большую пользу.

Б. Шумяцкий, 27 февраля -

Уважаемый Иосиф Виссарионович!

Меня крайне удивило содержание письма к Вам писателей Ильфа и Петрова в части, касающейся их наблюдений над американским кино.

В своем письме к Вам т.т. Ильф и Петров пишут, что, побывав в США, они осмотрели несколько студий и беседовали с большим количеством очень опытных американских киноспециалистов, которые будто бы сообщили им, что они считают невыгодным и ненужным пользоваться натурой и солнечным освещением при съемках фильма и что будто бы все это заменяется сейчас декорациями и искусственным светом.

Я не знаю, с кем именно они беседовали, но уверен, что ни один, знающий кинематографию Голливуда человек не мог говорить им того, о чем они пишут.

Я допускаю только одну возможность: в Голливуде сейчас действительно существуют панические настроения, вызванные огромным увеличением налогов на кинематографию в Калифорнии. В Голливуде, в связи с этим, говорят о необходимости перебираться в другие солнцестойкие штаты, о постройке нового Голливуда и так далее. Очень многие фирмы сейчас терпят крах, перестраиваются, распадаются и так далее. Возможно, что эти конъюнктурные настроения, вызванные депрессией особого рода, и были приняты Ильфом и Петровым за действительное положение вещей.

Надо совершенно не знать не только кино и его технику, но даже просто элементарную физику, чтобы прийти к утверждению о целесообразности замены солнца в кино искусственным светом.

Живую природу, живые пейзажи в кинокартинах нельзя совершенно заменить декорациями, прежде всего по художественным соображениям, по характеру кино как реалистического искусства (поэтому-то в кино, всегда, во всех странах, как правило, около 40-50 % всех сцен снимаются на натуре, при солнечном свете).

Нельзя сделать этого и по экономическим соображениям. Наши фабрики уже сегодня, при небольших производственных планах, ощущают недостаток электроэнергии, и съемочные группы из-за этого простаивают посреди рабочего дня.

Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, что при отказе от натурных съемок по рецепту т. т. Ильфа и Петрова потребуется такое количество электроэнергии, для которого при каждой нашей студии необходимо построить сверхмощную электростанцию.

Товарищи предлагают ежегодную, непроизводительную затрату больших, миллионов рублей только на одну электроэнергию, не говоря уже о недопустимом обеднении художественных качеств всякой картины от порочной в своей основе попытки заменить богатство натуры (природы, ландшафта, улиц, площадей, городов, деревень и так далее) бутафорно-декоративной подделкой их.

Наконец, замена натуры декорациями невозможна и потому, что в ателье наших киностудий пришлось бы строить целые города, улицы, площади, горы для каждых нескольких кадров, в то время как сейчас мы снимаем их на натуре.

Площади самих ателье нужно было бы увеличить в сотни раз, что было бы явно дороже постройки любого киногорода.

Другое, не менее легкомысленное утверждение т.т. Ильфа и Петрова о том, будто Голливуд не нужен даже самой американской кинематографии, будто туманный и бессолнечный Лондон бьет уже Голливуд, — легко опровергается тем, что карликовая кинематография Англии (20 художественных кинокартин в год вместо 700 Голливуда) из-за отсутствия солнца страдает общим и для нас с нею пороком длительных сроков постановки фильмов, огромной их себестоимости и необходимостью ездить за натурой в колонии и на юг Франции.

Для примера привожу лично мною обследованные постановки только что вышедшего в Лондоне фильма реж. Александра Корда по сценарию Г. Уэллса "Грядущие события", который ставился англичанами 10 месяцев, и камерного фильма Рене Клера, который ставился 9 1/2 месяцев, то есть так же недопустимо долго, как и у нас. И если английская кинематография не имеет возможности построить свой Голливуд, то творчески это совпадает и с камерностью большинства фильмов, и с импрессионизмом, со съемками в мрачных и туманных тонах.

Поверхностный подход т.т. Ильфа и Петрова к этому сложному делу сказался еще и в том, что они не потрудились узнать о поразительном примере итальянского кино, огромные киностудии которого расположены в более солнечных, чем Москва и Ленинград, районах (Рим и его окрестности). Итальянцы, невзирая на войну и кризис, ввиду необходимости для производства съемок фильмов гораздо большей солнцестойкости, чем имеется в районе Рима, форсированно строят сейчас специальный киногород на юге страны, в местности с большим количеством солнцестойких дней и с более богатой флорой.

Критика отдельных существенных недочетов нашего кинопроизводства дана т.т. Ильфом и Петровым в общем правильно, но основные установки их письма явно ошибочны и проистекают из того, что они с вопросами кино не только не знакомились, но осведомлялись о них, очевидно, из ненадежных источников.

Единственное объяснение, которое я могу дать ошибке писателей, — это то, что кто-то, очевидно сознательно, направил их мысли в ошибочную сторону, тем более что после их пребывания в Голливуде в конце декабря я имел из САСШ сообщение от директора Амкино т. Берлинского, в которой указывалось, что названные писатели попали туда в крайне неудачное время и им не удалось в Голливуде побывать ни в одной современной киностудии, ни побеседовать с кем-нибудь из авторитетных киноспециалистов. Их сопровождал там работник Амкино, все их встречи и беседы тов. Берлинскому были известны.

Все другие возражения т.т. Ильфа и Петрова против киногорода считаю абсолютно бездоказательными, так как возражение, что мы не найдем для киногорода актеров, режиссеров, художников и др., опровергается уже тем, что при такой комплексной организации производства, как киногород только существующие сейчас художественные кадры дадут минимум в два раза больше фильмов. Конечно, трудности будут, но не они решают.

Так как письмо названных писателей разослано всем членам ПБ и руководящим работникам советских органов — прошу Вас не отказать ознакомить их и с этим моим кратким ответом с тем, что на днях представлю Вам документальное опровержение непроверенных заявлений по кино т.т. Ильфа и Петрова.

Б. Шумяцкий -

Моя краткая запись беседы с Иос(ифом) Вис(сарионовичем) на просмотре 9 марта 1936 года.

Присутствовали: Иос(иф) Вис(сарионович), Жданов, Серго, Микоян, Вася.

Просили показать "Чапаева". Перед началом Иос(иф) Вис(сарионович) спросил о том, что это Ильф и Петров вздумали пропагандировать замену солнца и натуры декорациями и искусств(енным) светом?

Б. Шум(яцкий). Рассказал, что это брехня, что ни натуру, ни солнца не заменить ни фактически, ни экономически, что Ильф (и) Петр(ов) никого в Голливуде не видели, кроме трех известных нам людей, которые им ничего подобного их письму не говорили, что оба писателя, не зная английского языка, ходили с нашим переводчиком, который отрицает, чтобы кто бы то ни было им о ненужности киногорода говорил.

Иос(иф) Виссарионович). Значит, просто болтали. Да это и ясно из их письма. Разве можно лишить фильм натуры. Какие же павильоны надо тогда строить, размером в километры и все же естественной натуры и солнца, леса, моря, гор и рек не создашь. Так у нас часто бывает. Увидят что-то из окна вагона и выдают за достоверность. Ну, а где вы выбрали место для киногорода?

Б. Ш(умяцкий). Сообщает, указывая, что Комиссия вернулась и к 1 апреля даст окончательные выводы.

Иос(иф) Виссарионович). А все же куда больше склоняется?

Б.Шум(яцкий). Больше к Крыму.

И(осиф) Виссарионович). Конечно, Закавказье не подходит.

Анас(тас) Ив(анович). Да, там много осадков.

И(осиф) Висс(арионович). Вот надо еще обследовать район Краснодара, Азова и Таганрога. Хорошо, если бы они подошли. Их надо культурно обживать. Попробуйте проверить. Только не тяните с выбором места, планированием и стройкой. Мне сообщили, что Муссолини строит у себя киногород в два года — смотрите, обскакает. Есть ли у вас люди для этого?

Серго. Он просит у меня Маерса. Если тот согласен, я его отдам Шумяцкому.

Б. Шум(яцкий). Подробно информирует про Итальянский киногород и обещает ускорить все работы, указывая, что на днях ГУКФ создаст ячейку строительства.

Серго. Действуйте. А то снова какие-нибудь знатные путешественники начнут опорочивать это дело, благо склочничать всегда легче.

Иос(иф) Висс(арионович). При этом указал, что киногороду соседство с большим городом не нужно и вредно.

Начался просмотр фильма "Чапаев". Смотрели хорошо, с напряженным вниманием.

Иос(иф) Вис(сарионович). После просмотра сказал, сколько раз (38) смотрю, и все с новым интересом. Замечательный фильм.

Серго. Да, такого другого равного по силе — еще не было.

И(осиф) Виссарионович). Да, пожалуй. Это, конечно, лучший фильм.

Разговор перешел о ближайших постановках.

И(осиф) Виссарионович). Указал, правильно сделал, что немного осадил тех, кто кичился не работой, а прошлыми фильмами. В результате дали место для выдвижения десятка крупнейших мастеров. У нас находятся люди, которые за недооценку Эйзенштейна, Пудовкина и Довженко — Шумяцкого ругают. Но зря. Шумяцкий поступил правильно. Ни для кого не закрыты пути соревнования, но круг признанных, маститых прорвал и расширил.

Серго. Снова напомнил, что Шумяцкому мешают работать и пытаются кино растащить.

И(осиф) Виссарионович). Мало, что пытаются.