ВЦИОМ исследовал социальный оптимизм россиян. Всё не так плохо, оказывается ( 1 фото )

Хочешь быть счастливым — рассчитывай только на себя

Светлана Гомзикова


Шесть из десяти россиян считают, что в стране созданы все условия для того, чтобы добиваться поставленных целей и планировать свое будущее. Об этом свидетельствуют результаты недавнего опроса ВЦИОМ, цель которого была выяснить живут ли наши граждане одним днем и от кого зависит их благополучие.

В том, что каждый сам, как говорится, кузнец своего счастья (т.е. благополучие человека зависит в большей степени от него самого), уверены 60% опрошенных. Это максимальный показатель за последние 23 года. А вот число тех, кто связывает успешность и благосостояние человека с устройством общества, за тот же период сократилось вдвое. Если в 2000 году так полагали 59%, то сегодня — 30%

При этом больше половины опрошенных уверены, что российское государство создает все необходимые условия для того, чтобы люди могли планировать свою жизнь и добиваться поставленных целей. Таких, как выяснилось, на данный момент 61% (максимум — 65% - был зафиксирован в 2022 году).

Противоположного мнения придерживаются около трети респондентов — 31%. В 2019 году так считали 52%, а в 2021 — 49% участников опроса. То есть, за последние два года доля пессимистов снизилась в полтора раза.

Эксперты ВЦИОМ объясняют это тем, что «вероятно, события последних лет (пандемия, санкции, охлаждение отношений с Западом) и то, как Россия реагировала на них, активно поддерживая своих граждан, изменило мнение россиян о роли государства в создании необходимых условий для планирования будущего».

В целом так или иначе свою жизнь планируют 56% россиян — это на семь пунктов больше, чем два года назад. Правда из них лишь 20% заглядывают на несколько лет вперед, а 36% - на ближайшие месяцы.

Не строят планов вовсе около 40% опрошенных. Из них 21% не делает этого пока, поскольку «переживает нестабильную ситуацию в стране», а 19% в принципе никогда ничего не планируют, предпочитая жить одним днем. Причем, чаще всего строит планы молодежь от 18 до 24 лет — таких 73%. А вот среди людей старше 60 лет каждый третий живет одним днем.

В числе основных преград для реализации своих планов люди называли плохое здоровье, собственное или близких (13%), нехватку финансов (10%), угрозу войны (9%), а также такую черту характера, как лень (8%). Вместе с тем каждый пятый (21%) из числа планирующих будущее россиян уверен, что никто и ничто не сможет помешать ему в достижении поставленных целей.

Если подытожить, получается, что каждый второй россиянин живет по собственному плану, и больше половины считает, что успех в этой жизни определяется личным вкладом и усилиями. С другой стороны, если идти от обратного, пессимистов и тех, кто не верит в собственные силы, тоже немало.

Почему так?

Этот вопрос «СП» адресовала замдиректора Института психологии, социологии и социальных отношений МГПУ, кандидату социологических наук Евгению Татаринцеву:

— Комментировать тут что-либо сложно, потому что это просто данные, не более того. Говорить о том, что на основании мнения людей мы можем делать какие-то прогнозы, как минимум не совсем правильно и не совсем корректно. Хотя можно попытаться это обосновать, как некие социальные настроения.

Иначе говоря, результаты опроса в какой-то степени можно коррелировать именно с общей обстановкой. У нас сейчас, мягко говоря, не совсем простое время. А в непростое время людям обычно свойственно начинать поиски. Поиски решений, каких-то альтернативных, может быть, методов, способов. И — по классике — люди здесь делятся на два типа.

Первые — это те, кто пытается сам активизировать, так сказать, свои силы для решения этих проблем. Другая часть пытается обусловить это внешними обстоятельствами.

Поэтому, на самом деле, было бы хорошо посмотреть социальный портрет респондентов. Грубо говоря, из каких они социальных слоев, где проживают.

Потому что, может оказаться, что люди, которые планируют свое будущее и надеются на себя, это в основном жители крупных мегаполисов, таких, как Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск и пр., имеющие достаток средний и выше среднего.

«СП»: Собственно, так и есть…

— А значит, расклад такой: мы имеем социальные отношения, связанные еще с положением, которое человек занимает в обществе. Это всегда было так. Люди малообеспеченные, проживающие в небольших городах, обычно в большей степени возлагают надежду на дополнительные общественные структуры, на правительство и т. д. Люди со средним и выше среднего достатком более рациональны в этом отношении, и чаще рассчитывают на свои собственные силы.

Опять же, есть еще возрастная составляющая. Поскольку такой социальный оптимизм, как правило, более характерен для молодого поколения, нежели для возрастного.

«СП»: А что вообще такое социальный оптимизм, откуда он берется, и насколько общая ситуация влияет на психологию человека?

— Это система, связанная с так называемыми этапами социализации, личным опытом и окружающей обстановкой.

К примеру, нынешняя молодежь воспитывалась уже в совершенно новых обстоятельствах, связанных с индивидуализацией, верой в себя, и у них стремление к личной активности формировалось, как естественное стремление.

Не факт, что это приведет к личной активности, потому что это именно настрой, а он может столкнуться с такими обстоятельствами, которые просто не позволят ему всего достичь. Потому что хотя бы надо, например, научиться этому. Не по щучьему велению все происходит.

На самом деле, сложно говорить, что это оптимизм или пессимизм. Скорее, это именно такая социальная установка в большей степени.

То есть, я — по моим нормативным, социальным ценностным характеристикам — привык полагаться на то, что мне кто-то поможет, окажет поддержку. Либо, соответственно, спрос будет только с меня. От этого еще многое будет зависеть.

«СП»: Недавно спикер Совфеда Валентина Матвиенко предложила создать в России министерство счастья. Замысел в том, что через него будут проходить все решения и законы на предмет того, делают ли они людей более счастливыми. Как вы относитесь к такой идее?

— Весьма скептично и с юмором. Это, как минимум, очень сильно попахивает утопией. Даже, скорее, антиутопией в самом нехорошем смысле этого слова. Опять-таки, здесь прямая параллель с Оруэллом напрашивается — в его романе «1984» тоже было такое министерство.

Вряд ли это имелось в виду, но я категорически против подобных экспериментов.

А вот идею о том, что хорошо бы делать социальную экспертизу законотворчества, мне кажется стоит рассмотреть. И министерство для этого не нужно, нужно просто разработать систему социологического сопровождения законодательных актов. Тот же ВЦИОМ, еще какие-то службы могли бы делать социальную экспертизу законодательных актов. Потому что на законодательном уровне, к сожалению, далеко не всегда можно понять и оценить социальные последствия внедрения того или иного закона.

В силу того, что социальная жизнь сложна, и есть так называемые латентные, скрытые признаки, нередко получается, как говорил незабываемый Виктор Черномырдин, «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Так вот «как всегда» получается именно в тех случаях, когда мы не обращаем внимания на социальные последствия тех или иных вещей.

«СП»: Например?

— Сейчас наше доблестное Министерство образования очень активно, с шашкой наголо, начинает проводить реформы. Многие из которых у меня вызывают очень большие вопросы, с точки зрения их последствий.

Не знаю, скажем, чем руководствовались те, кто на выпуске в школе разделил математику на «базовую» и «профильного уровня». Пошла какая-то непонятная демонизация математики, в результате чего мы имеем ситуацию, когда все технические вузы просто не могут набрать абитуриентов. При том, что стране сейчас требуются инженерные специалисты. Нужна профильная математика, а выпускники кидаются решать таблицу умножения. А ведь на самом деле все просчитывалось легко.

Вот в этой части некая социальная экспертиза просто необходима. А министерство счастья — нет. Потому что, когда людей пытаются сделать счастливыми насильно, ни к чему хорошему это не приводит.