Днепровская флотилия – 2023 для СВО ( 26 фото )

«Мы воюем на телегах против танков.»
Из доклада Ком ЧФ в Ставку осенью 1943 г.
(про бои катеров в Керченском проливе)

Преамбула: с учётом специфики темы и обстановки в статье приведено обширное цитирование (с комментариями), при этом всё изложенное ни в коей мере не может считаться исчерпывающим и полным мнением автора — публичную статью будут читать в т. ч. враги, и, соответственно, содержание (и умолчания) приведено в соответствии с этим.

Полноценное раскрытие темы может быть только в виде закрытого документа (документов – с различным уровнем доступа – по вопросам «спецтематики»).

Катера для Днепра

Из телеграм-канала «Записки мичмана Птичкина» (с комментариями):

«Днепровская флотилия-2023: Херсонщине нужны катера. Вчера!
Мичман неоднократно писал о критической ситуации с обеспеченностью наших подразделений плавсредствами в Херсонской области:
- Публично — осенью прошлого года (1), (2).
- Непублично — прошлой весной.»

Подчеркну, вопросы ставились многими лицами и организациями. В т. ч. «наверху» (и перед Главным командованием ВМФ). «Воз и ныне там».

I. ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ПЛАВСРЕДСТВАМИ
Власти Херсонской области этой весной начали реквизировать частные плавсредства для нужд силовиков. Хорошая иллюстрация эффективности обеспечения подразделений катерами, лодками и т. п.

Ещё весной прошлого года целый ряд отечественных производителей спецкатеров и лодок пытались выйти на различные службы с предложением поставить свою продукцию для обеспечения безопасности акваторий Херсонской области: как Чёрного моря, так и Днепра. Некоторые заводы были готовы предоставить первые катера бесплатно. Безрезультатно.

Сейчас вопрос обеспеченности подразделений плавсредствами — не просто «острый». Он критический: эта работа, похоже, провалена.

Фактом, «взорвавшим» сейчас общественное мнение, стало видео расстрела наших бойцов в старом «Казанке», которые просто не смогли завести заглохший старенький мотор для того, чтобы своевременно уйти от вражеского берега.

II. СИТУАЦИЯ НА МЕСТАХ
Лодки, реквизированные у гражданских, для выполнения спецзадач внезапно не подходят.

Потребность в «малом флоте» только у подразделений, обеспечивающих безопасность левого берега Днепра, – порядка 100 единиц.

Основная нужда – в катерах длиной 6-8 м. Такой катер должен быть быстроходным, глиссирующим, защищённым и иметь возможность оснащения вооружением по модульному принципу. Стоить такой катер может от 50 до 100 млн рублей.

А вот облик «оптимальных катеров» требует уточнения. 50-100 млн руб. — это уже довольно дорогой и «навороченный» катер, являющийся в числе прочего крупной и «интересной» целью и имеющий значительные сложности с маскировкой (при том что стоимость просто хороших скоростных катеров-перехватчиков размерности 6-8 метров на порядок меньше указанной суммы).

Отдельный вопрос – безэкипажные катера (БЭК). Они нужны для наблюдения и мониторинга обстановки, для запуска БПЛА, ретрансляции связи, РЭБ и множества других задач. БЭК могут быть подводными, надводными и двухсредными (полупогружными). БЭК смогут сохранить жизни бойцов. Речь идёт также о катерах-камикадзе.

Тематика БЭК тесно соприкасается с «спецтематикой», и поэтому её обсуждение может быть только крайне ограниченным.

Сейчас стоит отметить два ключевых фактора:

Первое — годных БЭК у нас сегодня нет, несмотря на активное «освоение средств» по этой тематике. Рассказ об этом объективно необходим, будет крайне поучителен, но требует литературных талантов «где-то между Конецким и Ильфом и Петровым».


Кроме того, самые новейшие идущие работы сегодня крайне «засекречены» — беру это слово в кавычки, так как связано это не столько с режимными требованиями, сколько (как хочется надеяться) с мучительным чувством стыда разработчиков (и заказчиков) за то, как они «блудили» по этой тематике ранее.

Второе — уже для Днепра. Крайне целесообразна возможность установки комплекта дистанционного управления на те катера, которые туда пойдут — опционально и по необходимости (конкретной боевой обстановки).

«Наличие плавсредств позволит контролировать акваторию, препятствовать высадкам врага, а также делать наше десантирование безопаснее (огневое прикрытие никто не отменял). Вроде всё очевидно, да?..»

Не совсем так. Начать нужно с того, что после прорыва плотины Каховской ГЭС обстановка для действий катеров резко изменилась.

Ранее одним из наиболее перспективных направлений действий (в т. ч. для катеров большого водоизмещения и грузоподъёмности) было «Каховское море», однако сейчас из-за проблем с маскировкой катеров их действия там крайне затруднены (и если и возможны, то только малыми катерами).

Вместе с тем крайне остро стоит вопрос обороны островов в дельте Днепра, и без соответствующей группы катеров (с необходимыми характеристиками) успешное решение этой задачи в сложившихся условиях нереально.

Третье направление — Днепровско-Бугский лиман (и приморский фланг фронта). Здесь возможны и целесообразны вполне серьёзные десантные операции (тактические десанты), в т. ч. и со стороны противника (в первую очередь на Кинбурнскую косу), и здесь крайне целесообразны уже крупные катера с хорошими десантными возможностями.

III. ПЛАНЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Представим боевую задачу: нашим нужно десантироваться, выполнить задачу и уйти.

Для этого нужно, скажем, 6-8 скоростных спецкатеров (число масштабируется исходя из задачи), а также несколько надувных лодок, БЭК и БПЛА (интегрированные в сетецентрическую систему).

По науке, десант на 2-4 катерах выходит в 2-4 точках, имеющих друг с другом огневую связь. Ещё 2-4 катера с группой огневой поддержки обеспечивают высадку. Катера с ККП, РШО, РПГ и т. п. маневрируют и ведут огонь по позициям врага, обеспечивая высадку.

Рядом действуют БЭКи, а сверху висят наши пташки, отслеживая район десантирования и сопровождая групппу.

...Выглядит красиво, прямо как в презентациях и мультиках с форума «Армия».

Ключевой вопрос ко всему этому — не могут ли эту же задачу выполнить другие средства эффективнее? Допустим, БПЛА вместо БЭК. Очень важно не увлекаться «поверхностью воды», а посмотреть все возможные варианты, и «сверху» во многих случаях будет действительно эффективнее.

Это не означает, что «водоплавающих» нужно «отменить», это означает, что они должны делать ту боевую работу, которую они действительно могут эффективно делать, и где возможности тех же «воздушных» средств ограничены или отсутствуют.

IV. ГДЕ СНАРЯДЫ КАТЕРА?
По факту наши бойцы используют древние катера советской постройки или неподготовленные рыбацкие лодчонки со старыми моторами и дырявыми бортами.

Хорошо, если командование обеспечит надувными лодками. Иногда их покупают на свои или помогают волонтёры.

На что рассчитывает командование, посылая людей на задачи на гражданских лодках? Видео эвакуации с правого берега или из затопленных районов помните?..

Сейчас российские силовики активно обновляют «малый флот»: заказываются сотни плавсредств за миллиарды рублей. Подразделения, прямо сейчас отбивающие попытки вражеских десантов на Херсонщине, с интересом следят за этими процессами.

Может, прежде всего следует подумать о тех, кто на фронте?

Собственно, всё сказано.

Я бы ещё добавил про абсолютное равнодушие к происходящему руководящих структур Минобороны (Главкомата ВМФ, Черноморского флота, Инженерных войск, Департамента по ГОЗ) до самого последнего момента.

Опасный противник, который научился

Возникает вопрос, а что у противника? А у противника сейчас масса скоростных мощных катеров (поставленных США), на голову превосходящих не только днепровские «казанки» (на врезке выделена красным – скрин с упомянутого выше видео расстрела наших), но и массовые рабочие катера и лодки ВМФ БЛ-680.


Да, начиналось всё в «лучших рагульских традициях» — первые поставленные лодки и катера (договорённости с США по которым были получены ещё при Януковиче) длительное время стояли неиспользованные. Ситуация 2015 г., пишет украинский источник:

«...нашим Военно-морским силам США передали 5 скоростных катеров Willard Sea Force 730 и Sea Force 11M, 7-метровых и 11-метровых соответственно. Круто, правда? А что имеем на практике? Так это то, что они до сих пор стоят на пирсе в Одессе в ожидании того, что приедет какой-то большой и важный дядя, чтобы их торжественно передать!!!»

С тех пор, однако, ситуация резко изменилась.

Катера в итоге попали в «подготовленные руки», плюс дополнительные поставки их значительного количества, контроль, подготовка (вплоть до участия в планировании их боевого применения) со стороны специальных структур США и НАТО. В итоге противник получил массовые, довольно эффективные боевые средства, обеспечивающие даже реальные оперативные возможности (например, по внезапной высадке достаточно крупного десанта в рамках проведения крупномасштабной наступательной операции).

То, что этот потенциал противника до сих пор ещё не был полноценно раскрыт — только благодаря умелым и мужественным действиям бойцов и командиров на местах, которые этому непосредственно противостояли (на тех же островах дельты Днепра). Однако военно-техническое преимущество здесь не просто за противником, оно в данном случае просто подавляющее и может привести к крайне тяжёлым для нас оперативным последствиям.

Днепровская флотилия

Уместно вспомнить об истории и опыте применения Днепровской флотилии и её основных исторических вехах.

1737 г. — рождение флотилии. Указ Сената о постройке в Брянском адмиралтействе малых судов флотилии для действий в устье Днепра и обеспечения взятия крепости Очаков. К штурму и взятию Очакова флотилия не успела, армия управилась сама, но 3 октября 40-тысячная турецкая армия при поддержке 12 галер предприняла штурм Очакова. В отражении его активную роль сыграли суда флотилии.

Русско-турецкая война 1787-1791 гг. — в лимане вновь сформирована флотилия под командованием контр-адмиралов Джона Пола Джонса (легенда американской истории и ВМС США, сейчас в строю ВМС США есть эсминец с его именем) и Нассау-Зигена. 7 июня 1788 г. турецкий флот атаковал её, но был отражён, а новая, предпринятая им 17 июня атака кончилась его разгромом.

События имели множество ярких эпизодов, одним из которых стал подвиг капитан-лейтенанта Х. И. Сакена, подорвавшего крюйт-камеру своей дубель-шлюпки после абордажа четырьмя турецкими галерами. Данный случай стал не просто примером самопожертвования и выполнения воинского долга до самого конца, но и имел существенные оперативные последствия — турки стали бояться абордажей с русскими.

Потемкин в письме Екатерине ІІ от 27 мая 1788 года писал:

«Флот неприятельский многочислен и силен людьми. Как они пришли, то стоящая на бранд-вахте наша дупель-шлюпка от Кинбурна лишь отвалилась, то за ней более тридцати разных судов кинулись. Командир оной капитан-лейтенант Сакен, не могши более уходить, полетел с судном на воздух. Столь мужественная решительность заслуживает воздаяние его оставшим.»

В начале Великой Отечественной войны действия созданных в 30-е годы Днепровской и Пинской флотилии получили высокую оценку в т. ч. документах противника. В первую очередь это срыв оперативных планов противника по использованию захваченной им Окунинской переправы через Днепр (что позволило РККА локализовать первый плацдарм вермахта на левом берегу Днепра).

Ярким и героическим эпизодом стал частичный прорыв (двухкратный) кораблей и катеров Пинской флотилии через захваченный Окунинский мост. Корабли и катера против самоходок и артиллерии противника на прямой наводке — отчаянный героический бой против многократно превосходящего противника. Через год подобные примеры станут массовыми уже на Волге, показав и то, что танк или самоходка на берегу являются просто убийственным противником катеров, и то, что даже в этих условиях боевые задачи катера умудрялись выполнять.


Главный урок для сегодня тех событий — необходимость создавать катерные силы на реке не для парадов, а с чётким пониманием реальной способности противника к противодействию, его возможностей по разведке и поражению (которые заведомо значительно превосходят катера). Успеха можно достигать и в этих условиях, но только при чёткой и трезвой оценке возможностей противника, его сильных и слабых сторон.

СВО: оборона Херсона и плацдарма на правобережье

Вопрос Днепра и Лимана встал в первые же дни СВО, с выходом наших войск на ближние подступы к Николаеву и получением плацдарма на правом берегу Днепра.

19 июля 2022 г. начались удары управляемыми ракетами HIMARS сначала по Антоновскому мосту, а затем и по Каховской дамбе и наведённым ВС РФ понтонным переправам через Днепр.


Отправной точкой следующей переписки стал публичный пост в «Телеграме»:

«С генералом Мизинцевым я не была знакома до минувшей субботы. 17 сентября у него был юбилей, и мы с семьёй поехали его поздравлять…»

Автор:

«Здравствуйте! Пишу Вам, так как Вы писали, что контакт с Мизинцевым есть. Вопрос крайне важен – как для него лично (логистика это его), так и для СВО – херсонский плацдарм на правом берегу Днепра ни в коем случае нельзя терять – это ключ к перелому и победе (удар в заднепровье оттуда даёт возможность обрушить у укров всё), однако для нас, с учётом разбитых «Хаймарсами» мостов, крайне остро встаёт проблема логистики. Решение в массовой переброске автотранспортом туда скоростных, с хорошими тяговыми характеристиками речных катеров типа КС-110 (и подобных), способных буксировать понтоны и подходить к берегу в различных (случайных) местах (что обеспечивает хорошую защиту от «Хаймарсов»). Катеров таких масса, сейчас у нас их ставят на зимнее хранение.

Суть в том, что это подвижные объекты (т. е. Хаймарсы по ним эффективно применяться не могут), способные подходить к берегу в различных местах и тягать понтоны (у понтонных парков буксирные катера имеют энергоустановки на базе указанных гражданских катеров).

Те понтонные переправы, которые есть там, противник может разбить в любое время (они стационарны).

Нужны именно подвижные и массовые средства переправы.

Знаю, что толковые офицеры ВМФ там вопросы эти ставили ещё в мае, но наверху их не слышали. Бью в набат об этом по всем каналам (не один я, в т. ч. люди с плацдарма) – в «ответ» «глухая стена».

В течение получаса закину то, что отправлял в приёмную Президента (1 лист кратко), просьба при возможности перебросить это на Мизинцева.»

Ответ:

«Мне кажется это как минимум некорректно. Я не общаюсь с незнакомыми абонентами.»

Автор:

«Некорректно» то, как у нас «на зубах» пытаются удержать плацдарм.
«Некорректна» сдача Херсона, к которой всё катится.

Ответ:

«Сколько речных катеров для переброски Вы готовы предоставить?»

Автор:

«Я не предоставляю – я предлагаю – ВСЁ, что есть свободное и подходящее – туда: или выкупая у владельцев, или мобилизуя, или передача МО через Постановление Правительства – там многие десятки таких катеров в различных госструктурах (их реестр можно уточнить через завод).»


«Нужно запрашивать завод по реестру построенных, а после по каждому катеру разбираться индивидуально. Если исправен – немедленно туда.

Те же укры провели мобилизацию речных плавсредств на Днепре, и сегодня имеют там серьёзный логистический инструмент на случай поражения нами их мостов через Днепр.

А по количеству этих катеров (они не маленькие – около 20 метров длиной и с парой мощных дизелей ЯМЗ с хорошими водомётами) единственно правильная постановка вопроса – переброска туда ВСЕХ каких только возможно (включая находящихся на дальневосточных реках и восточной Сибири) – ибо это не только надёжно обеспечивает нам логистику правого берега Днепра, но и при надлежащем обеспечении (в т. ч. маскирующие аэрозольные завесы) даёт возможность проведения и обеспечения не только тактических, но и оперативных десантов (например на Кривой Рог), обходя укровскую оборону.»

И отдельно по крайне необходимым «современным аналогам» немецких БДБ времён Второй мировой:

«По-хорошему туда (и на ЧФ) нужны современные аналоги немецких быстроходных десантных барж времён войны (много крови стоившие нам и на ЧФ, и на Балтике), но ВМФ это нафиг не надо. Кроме героической Морской пехоты флот максимально дистанцируется от СВО – ни о каких кораблях «для войны» с его командованием речи быть не может – они, имея сейчас там только два корабля с относительно годной ПВО, умудрились перед самой СВО списать «Шую» с новейшим «Панцирем» и уже почти год тянут резину с приёмом нового «каракурта» с ним...»


«Так что реально рассчитывать можно только на то, что есть «здесь и сейчас» у гражданских госструктур, и что можно привезти туда по суше.

И это, слава Богу, есть, но нужны оргшаги от Минобороны. Иначе катастрофа на правом берегу неизбежна.»

Чем всё это закончилось — вопрос уже риторический…

О низких боевых качествах основного малого плавсредства ВМФ — БЛ-680

И в ВМФ РФ, и в ВМС США основным и самым распространённым типом RIB является «7-метровый».

В середине 2000-х гг. редкий случай, но в нашем ЦНИИ Кораблестроения проводилась серия серьёзных работ по выработке оптимального облика и требований к новому бортовому катеру (рабочей лодке). Однако тогда была совершена очень серьёзная ошибка — выбор в качестве «стандарта» длины катера «чуть менее» 7 метров (6,8 метров).

В США «виллардовские» «7-метровики» (ссылка), наоборот, «чуть более» этих 7 м, но эта небольшая разница в длине даёт принципиально разный уровень (в т. ч. и боевой эффективности): полезная нагрузка у «7-метровых катеров» США вдвое больше, вместо «лёгкого» привода (у нас) в основном используется мощная и тяговитая Bravo-2, и, соответственно, скорости с нагрузкой и на волнении получаются существенно больше наших.

Образно говоря, получился «крепкий боец в полутяжёлом весе» против нашего «физкультурника».

Соответственно, и условия, количество и мощь размещаемого вооружения на этих катерах просто несопоставимы (не говоря уже о том, что от пожеланий (в красной рамке на врезке) военных эксплантатов БЛ-680 об усилении защиты и вооружения катеров ПКФ «Мнев и К» просто уклонились, и таких вариантов сейчас просто нет).


Говорилось ли об этом ранее? Более чем, например, скандальная статья 2017 года «Катерная афера» (ссылка):

«Второе, и главное. Размерность лодки БЛ-680 изначально была крайне неоптимальной для специальных задач ВМФ. Флоту требовался более крупный, скоростной и мореходный катер (обеспечивающий, однако, размещение на кораблях ВМФ, с учётом их крайней стеснённости в плане размещения катеров и плавсредств).»

Статья вызвала крайне острую реакцию, но увы, по «заметанию под плинтус» имеющихся проблем. Автору прекрасно известно, как из этой «конфузии» — массовой поставки Минобороны и в другие силовые структуры фактически контрафактной продукции вообще без РКД (ибо назвать этим термином то непотребство, что таковым заявлялось, могут только очень «заинтересованные» лица) — выкручивалось «ЦНИИ Кораблекрушения»...

По уже имеющимся лодкам БЛ-680 — необходимо ясное понимание, что в прямые боестолкновения с «виллардами» этим катерам вступать категорически нецелесообразно.

Конечно, от безысходности там могут быть применены и БЛ-680, но кроме слабого вооружения и недостаточной скорости крайне остро встанет вопрос значительного спускового веса и (не)возможности хорошей маскировки.

RIB RHIB

RIB — жёстко-надувная лодка (с жёстким днищем и надувным баллоном), при этом функция баллона — не создание погруженного объёма (несущего нагрузку), это осуществляется жёстким корпусом, а повышение высоты и обеспечение «мягкости» борта для работы в жёстких условиях.

Соответственно, для повышения живучести мягкого борта возможен (и часто целесообразен) переход на несколько более тяжёлый вспененный (из вспененного материала) борт (RIHB).

Для военных катеров это особенно предпочтительно, и поэтому в последнее время встречается всё чаще (однако приводит к повышению спускового веса катера, по причине чего полного перехода с надувного на вспененный борт нет и не будет). Также порой даже на RIB запенивают внутренние объёмы корпуса — при некотором повышении веса это даёт резкое улучшение живучести.

Выбор типа двигателей — дизельные или бензиновые — определяется требованиями к катерам, в первую очередь по скорости: бензиновые легче, при прочих равных мощнее, но пожароопаснее (кроме того, соответствующий бензин не находится на снабжении Вооруженных Сил). С учётом последнего фактора на специализированных военных катерах порой применяются взрывопожарозащищённые баки с вспененным заполнителем (ценой некоторого снижения дальности) или замещается свободный объём баков инертным газом.

Важно — применение таких баков на гражданских катерах встречается крайне редко.

В отношении материала корпуса катеров автор является убеждённым сторонником композитных корпусов (кроме чисто «кораблестроительных» в данном случае важен и фактор возможностей маскировки, но о нём ниже), но при условии их качественного изготовления (что требует соответствующей культуры производства и опытного персонала). Плохой же (некачественный) композитный корпус однозначно проигрывает алюминиевому.

С учётом этого фактора и потребностей по количеству катеров, полное обеспечение их композитными катерами невозможно (требует большого количества подготовленного персонала, которого просто нет, и, соответственно, возможности по наращиванию выпуска композитных корпусов объективно ограничены), поэтому значительная их часть неизбежно будет алюминиевой.

Стоит отметить, что в силовых структурах (и на флоте) сложилось, скажем так, «неоднозначное» мнение о композитных катерах, но связано это в первую очередь с длительными проблемами с качеством корпусов одного из производителей, увы, массового, но имеющего значительный «админресурс» для навязывания своей продукции. В этих условиях постановка вопроса в виде «только алюминиевый» была лишь попыткой защититься от этого прессинга «сверху» (вместо того чтобы жёстко и принципиально исключить вообще этого производителя из госзакупок).

Здесь интересно сопоставление катеров близкого целевого назначения и с близкой полезной нагрузкой — с композитным и алюминиевым корпусом. Особенно наглядно это видно на примере довольно хороших алюминиевых БК-10 и композитного СК-860 (полезная нагрузка их близка): композитный катер при той же мощности имеет значительно меньшую массу и большую скорость (свыше 50 узлов против 40). Оба катера предназначены для работы в тяжёлых условиях; несколько меньший по размерам СК-860 успешно работает (в т. ч. в задачах «интерцептора» – катера-перехватчика) в тяжёлых штормовых условиях зимнего Баренцева моря.


При оценке возможностей применения катера необходимо оценивать их не только по своим характеристикам, но и по возможности применения с берега, то есть с учётом возможности подхода к берегу системы «катер – телега (транспортер)». Соответственно, с телегой (причём обеспечивающей возможность эксплуатации на плохих дорогах и подъём катера в реальных условиях, а не только со слипа) разница для катеров, отличающихся по массе, будет ещё больше.

С учётом этого фактора (в реальных условиях дельты Днепра) оптимальная размерность массового катера будет существенно меньше, вероятно, менее 5 метров. Это позволяет при необходимости поднять лодку на берег группой вручную (важно – штатно такой вариант на лодках не предусмотрен, и для него необходима соответствующая доработка корпуса).

Разумеется, для идущих на войну катеров с надувным бортом, необходим «усиленный ЗИП», в т. ч. с дополнительными комплектами баллонов.

Специализированные речные катера

Следует отметить наличие за рубежом специальных «речных» проектов катеров. С учётом много меньшего волнения, чем в морских условиях, корпуса таких катеров имеют много большую ширину (за счёт меньшей килеватости или вообще плоского днища), что значительно улучшает условия размещения людей и полезной нагрузки на борту (при том же весе и скорости).

Аналогичные проекты разрабатывались и некоторыми нашими предприятиями (например, «Винета»), однако в законченном и готовом виде их нет. Тем не менее такие специализированные катера представляют большую ценность на Днепре, и крайне целесообразно их экстренное создание и поставки.

В качестве примера некоторые западные образцы:


Надувные лодки и лёгкие плавсредства

В целом ряде случаев для условий Днепра будет достаточно и просто быстроходных и скоростных надувных катеров (не RIB). У противника (и их хозяев) именно так, и «надувнушки» (или просто малые лодки и байдарки) применяются массово (и массированно). С учётом острого вопроса маскировки решение для нас не самое плохое (особенно с учётом значительного количества отечественных производителей, делающих вполне приличные по качеству такие лодки).

Да, по таким плавсредствам остро встаёт вопрос боевой живучести, однако этот вопрос имеет решение — например, специальные защитные экраны для «надувнушек» (фото на врезке справа сверху):


Здесь же стоит отметить и то, что в целом ряде случаев более оптимальным был бы не скоростной бензиновый подвесной мотор, а малошумный электрический.

Нужны ли на Днепре бронекатера?

В связи с неоднократно звучавшими предложениями по переброске в Лиман и на Днепр имеющихся бронекатеров проекта 1204 (из состава Каспийской флотилии, принимавших участие в боевых действиях в Азовском море) необходимо жёстко обозначить:

• эти катера имеют устаревшее вооружение и средства обнаружения;
• их конструктивная защита слаба;
• скорость мала.

Причём именно так они оценивались ещё на этапе своей разработки — более полувека назад. Из имеющегося вооружения некоторый интерес представляет только пусковая установка РСЗО БМ-14, однако она может быть демонтирована и установлена на гораздо более востребованные на фронте и полезные транспортеры МТЛБ.

Для противника же бронекатера проекта 1204 — это крупная и интересная цель.


С учётом количества у противника танков, БМП с автоматическими пушками, ПТУР, ударных дронов (да и просто артиллерии, осколки которой легко шьют тонкую броню этих катеров), возможностей разведки (в т. ч. постоянной (регулярной и интервалом порядка 5-6 часов) спутниковой радиолокационной) бронирование не может обеспечить защиту катерам.


Её может обеспечить только быстрота действий и хорошие возможности маскировки (с возможностью подъёма катера на берег).

Порой в качестве примера «для Днепра» приводят действия ВС США на реках во Вьетнаме с активным применением бронекатеров.


Однако необходимо понимать, в каких условиях это осуществлялось — полного информационного и значительного военного превосходства США. У их противников для обнаружения были только глаза, оружие — АКМы, пулемёты и максимум гранатомёты, при очень слабых средствах связи и управления. На Днепре ситуация принципиально иная.

С 2003 года патрульные катера американцев работали в дельте Тигра при вторжении в Ирак, и далее, с 2007 года — в среднем течении Тигра и на Евфрате (до 2011 г. – более 6000 патрулирований), опять же против крайне оперативно слабого противника, способного только на местные «уколы».


Применение аналогов таких катеров (и более тяжёлых, типа СВ-90, «Раптора», БК-16) в таких условиях, без возможности их эффективной маскировки и прикрытия, будет означать быстрое обнаружение и поражение этих ценных боевых единиц.

При этом их возможности по нанесению противнику сколько-нибудь серьёзного ущерба также ограничены — действия диверсионных и штурмовых групп в тех условиях могут быть успешными только при ставке на внезапность (трудно совместимую с недостаточной разведзащищённостью этих катеров).

Единственный район, где относительно успешно и с тактическим смыслом (без подробностей) могут действовать такие катера, является Днепровско-Бугский лиман, где длительное время успешно и нагло действовали не только катера противника, но и целый средний десантный корабль (СДК), который из-за недостатков нашей разведки и управления смог успешно уйти из лимана в Одессу (где, по заявлению Минобороны, был почти через год всё-таки потоплен).


При этом необходимо понимать, что возможности противника (с учётом США и НАТО) по разведке и управлению там существенно превышают наши.

В этой ситуации единственным типом скоростного бронированного десантно-штурмового катера, который целесообразно (по принципу «не жалко») применять там, является ДШЛ фирмы «Трайдент».


Катер проблемный по самой концепции (от заказчика – одного из «топов» ВМФ): из-за крайне зажатых габаритов (высоты – малая килеватость) заведомо не может быть обеспечена высокая мореходность и скорость на развитом волнении. Разработчик здесь сделал «101 % возможного», но физику не обмануть. Для моря проект ДШЛ крайне сомнителен (к этому вопросу ещё вернёмся в статье по катерам), но вот для условий закрытого лимана вполне может подойти (для решения определённых специальных задач).

О вооружении катеров

Здесь же необходимо вспомнить и о проблемах дистанционно-управляемых модулей наших катеров — БК-16 их так и не получили, а на «Рапторах» это 12,7-мм «Управа-Корд» с крайне ограниченным боезапасом (организация-разработчик которого прекратила существование).

О крайней необходимости модулей с управляемыми ракетами речь уже просто не идёт.

Демонстрация на Главном военно-морском параде в 2022 г. катера «Раптор» с УР «Корнет» вблизи (на «Армии-2022») оказалась, по сути, «макетированием». «Пыль в глаза» на парадах мы пускать умеем — как обществу, так и «первому лицу». «Парадный блеск и боевая эффективность. О Главном военно-морском параде и не только» (ссылка).

И даже война и тяжёлые потери (в т. ч. катеров) не искоренили у нас этой привычки…

Подчеркну — необходимость создания эффективного лёгкого дистанционно-управляемого стабилизированного модуля (ДУМ) оружия (минимально 12,7 и пары УР) стоит крайне остро — «ещё вчера и немедленно».

Фактически есть только пулемёты с ручным управлением и стрелковое вооружение экипажей. Катера противника имеют техническую возможность (даже без ДУМ) применять в т. ч. многоствольные «миниганы» — с многократно превышающей огневой мощью.


При этом пулемётные установки американских катеров заведомо не соответствуют куче наших ГОСТовских требований. Но они просто обеспечивают их катерам подавляющую огневую мощь.

Есть ли у нас подобные пулемёты? Да, есть, но в авиации. И очень непонятно, в какие «колокола» нужно бить, чтобы в самые кратчайшие сроки добиться доработки уже существующих скорострельных пулемётов для их применения с катеров и кораблей (против тех же самых катеров-камикадзе ВСУ).

Сразу вспоминается фраза про бои катеров в Керченском проливе, из доклада КомЧФ в Ставку осенью 1943 г.:

«Мы воюем на телегах против танков…»

Пассивные средства РЭБ для катеров

В имеющейся ситуации с средствами обнаружения, управления и поражения противника крайне важную роль играют пассивные средства постановки помех… которых у нас нет (просто нет).

А у американских катеров есть, несмотря на мощные средства обнаружения и управления и оружие.


Единственный, кто у нас «бил об этом в набат» («давно и сразу») — главный конструктор катеров БК-10, БК-16 и БК-18 Плешивцев В. В.

Некоторыми начальниками это даже было услышано — новосибирский ИПФ начал разработку специального катерного комплекса постановки пассивных помех… Но скорость этих работ была такова, что «когда гром грянул», наши катера пошли в бой с «голым задом».

Единственное, что сейчас есть массово — средства постановки помех для «больших» корабельных комплексов пассивных помех, и с учётом остроты задачи для катеров достаточного водоизмещения и размеров необходима кустарная пусковая установка для одиночных снарядов оптико-электронных помех корабельных комплексов ПК-10 и ПК-16. Ну и форсирование работ по специальным катерным комплексам.

На фото вверху — работа комплекса ПК-10 на корвете пр. 20380, внизу — немецкий специализированный катерный комплекс пассивных помех фирмы «Рейнметалл»:


О маскировке

С учётом возможностей противника по разведке и огневому поражению катеров крайне остро встаёт вопрос их маскировки на берегу. Следует отметить, что в ВМФ СССР и РФ этому вопросу уделялось довольно слабое внимание. Некоторые мероприятия проводились (фото на врезке слева вверху – на базе атомных подлодок), но их эффективность и степень соответствия современным средствам разведки была довольно низкой.

Следует отметить отношение к этому вопросу в некоторых других странах, в первую очередь балтийских: здесь и надувные макеты торпедных катеров ГДР, и целый комплекс весьма эффективных организационно-технических мер в ВМС Швеции по маскировке кораблей и катеров в базах.


И этот чужой опыт срочно, немедленно необходимо анализировать и применять, в т. ч. в штатных (!) комплектах маскировки для каждого (!) поставляемого на Днепр нашим войскам катера. Нужен именно «комплект средств берегового обеспечения», и не только маскировки, но и подъёма катера на берег и его транспортировки (специальные «телеги», причём изготовленные с учётом тяжёлых условий эксплуатации по разбитым и полевым дорогам).

Кроме того, близким к идеальному представляется вариант с обеспечением установки съёмных (или поворотных) колёс на транце, обеспечивающих возможность быстрой выборки на берег малого катера вручную, без привлечения дополнительных сил и средств (типа автоприцепа с автомашиной).


И здесь же, именно говоря о маскировке (!), стоит вернуться к вопросу материала корпуса катеров — алюминий или композит (и какой).

Алюминиевые и композитные катера имеют свои преимущества и недостатки, однако в существующих условиях не Днепре (в т. ч. с учётом возможностей спутниковой радиолокационной разведки противника) композитный стеклопластиковый (т. е. без усилений и включений из углеткани и других подобных материалов) имеет существенно меньшую заметность. Он же даёт и существенный выигрыш по живучести.

Применение специальных радиопоглощающих средств для маскировки металлического катера вполне возможно и эффективно — такие средства есть и серийно выпускаются, но, к сожалению, весьма дороги.

При всём при этом нужно понимать, что быстро наделать композитных корпусов для катеров быстро не получится, и с производством проще у алюминиевых.

Полный завал с инженерной разведкой и противоминным обеспечением

В полном соответствии с традиционным нашим «всё хорошо, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо…» Минобороны обзавелось «уникальными», «не имеющими аналогов» (и т. д.) инженерными разведывательными катерами на воздушной подушке ПРП-4В.


С сайта Минобороны:

«Инженерный разведывательный катер (ИРК) ПРП-4А предназначен для ведения круглосуточной инженерной разведки водных преград и местности в интересах обеспечения боевых действий войск и транспортировки личного состава и имущества инженерной разведывательной группы.

ИРК на воздушной подушке разрабатывается впервые. Не имеет аналогов в мире. Ранее для выполнения задач по ведению инженерной разведки водных преград использовалась надувная лодка СНЛ-8 и комплект разведки водных преград.

Принципиальным отличием разрабатываемого катера будет возможность движения катера по воде и суше, ведения инженерной разведки, как самой водной преграды, так и подступов к ней, береговых участков, ледяных переправ с помощью встроенного современного гидроакустического комплекса и комплекта переносных средств инженерной разведки.»

Автору пришлось непосредственно столкнуться и с данной тематикой, и этим самым, очередным, «не имеющим аналогов». Будучи приглашённым на беседу в «некую организацию» (с значительным «админресурсом»), первоначально по тематике роботехнических комплексов, получил просьбу от его руководства помочь с «горящим» ОКР по созданию этого катера (в связи с крайне сложной ситуацией по испытаниям и его обликом). То есть подчеркну — ОКР на «сносях», ГОСы на «носу», до этого «успешно пройдены» все предшествующие этапы ОКР.

При анализе ситуации и подготовке предложений начал с самого простого и логичного — а что, собственно, требуется от ИРК заказчику, и как они эти задачи решали ранее?

Итогом стал документ автора «Проблемные вопросы создания и возможные перспективы инженерного разведывательного катера (и иных специальных средств поиска и разведки для малых глубин) для Сухопутных войск ВС РФ и ВМФ РФ».

В связи с тем, что вовремя получил предупреждение, что «тебе на заплатят», из документа была «выдрана» самая «вкусная часть» — по классификации целей (потом на этом фирма «наплясалась на граблях» везде, начиная с нахабинского полигона Инженерных войск), и отдал документ. Денег за работу так и не получил, тема открытая, так что свободен в цитировании.

Для начала необходимо отметить, что в ВС СССР эти задачи, способы их выполнения и технические средства для этого были хорошо продуманы (на том уровне техники, разумеется) — как по составу, так и по техническим характеристикам (например, рабочим частотам средств поиска). Вообще, это стоит отметить особо, имея, как правило, ограниченные возможности по цифровой обработке информации, старая советская техника имела очень качественную и продуманную системотехнику и грамотный, обоснованный выбор основных рабочих параметров (что, увы, в значительной мере утрачено сегодня).


Выше приведён размещённый на плавающем транспортере советский комплекс разведки водных преград (в т. ч. с низкочастотным (!) эхолотом), внизу слева — «что получилось» в ОКР у «организации с значительным лоббистским ресурсом», а справа — предложения автора, как всё-таки заставить выполнять хотя бы часть задач этого ИРК.

Из документа:

• высокая частота не обеспечивает проникновения в грунт и заросли растительности, обнаружение заиленных объектов невозможно;
• не проработаны вопросы работы оператора по надежному поиску и классификации малоразмерных объектов при решении специальных задач ВМФ и МО, размеры индикаторов недостаточны;
• наличие только одного штатного индикатора ГБО исключает решение специальных задач;
• …обработка информации с привязкой ее к координатам… не соответствует требованиям МО РФ…

Данный перечень недостатков ИРК практически исключает им возможность эффективного решения специальных задач по предназначению.

Напомню, что перед этим были «успешно пройдены» (и приняты заказчиком из Инженерных войск) предшествующие этапы ОКР, в т. ч. защита техпроекта и предварительные испытания).

«Очевидна необходимость значительного изменения облика, моделей применения и состава средств разведки для безусловного обеспечения выполнения задач по предназначению ИРК… Наиболее критическими проблемами применения ИРК являются:

• заведомая необеспеченность от подрыва на минах с неконтактными взрывателями;
• крайне низкая эффективность поиска мин вследствие наличия у одиночного оператора малоразмерного индикатора, не обеспечивающего совмещение режимов «водопад» и «планшет»;
• отсутствие средств уничтожения обнаруженных мин.

…необходимо тесное взаимодействие между рулевым ИРК и оператором ГБО, главное – рулевой ИРК должен четко видеть, что… идет по уже обследованному району… очевидна необходимость в составе ГБО не только традиционного индикатора «водопадного типа» с «мгновенной картиной» обзора ГБО (с последующим созданием «планшета»), но и панорамного («командирского прибора») с обеспечением выдачей поисковых галсов и общей «картинки поиска» («обследованной зоны») на пульт рулевого.

Для обеспечения обследования обнаруженных миноподобных объектов целесообразно включение в спецификацию ИРК малоразмерной надувной лодки и маломагнитного водолазного снаряжения…, а также… и иных средств, обеспечивающих выполнение задач ИРК по предназначению (например, ручного пенетратора).»

То есть даже пенетратора у этого катера «инженерной разведки» (в кавычках) не было!

«Последующие работы по ИРК нужно проводить в направлении оснащения его специализированным поисковым КОМПЛЕКСОМ, обеспечивающим решение всего круга задач ИРК с высокой эффективностью…

Как указывалось в п. 1, задача инженерной разведки водных преград значительно шире частной задачи поиска и съемки ГБО, необходимо автоматизированное комплексирование всех данных разведки в общий отчет (перспективную и согласованную с заказчиком «Карточку инженерной разведки», пригодную к передаче по ЕСУ ТЗ).»

Итог всего этого… Департамент Конашенкова, 11.10.2020 г.:

«В инженерных войсках Вооруженных Сил Российской Федерации готовится к принятию на снабжение инженерно-разведывательный катер ИРК. Максимальная скорость хода 60 км/ч. Экипаж – 2 человека. В состав входит пулемёт 7,62 мм, комплект средств разведки водных преград, автомобиль транспортирования.»

То есть ничего исправлено не было, и ИРК был принят Минобороны (Инженерными войсками), фактически будучи неспособным решать задачи по предназначению.

И возникают очень жёсткие и тяжёлые вопросы — кто, чем и как проводил инженерную разведку водных преград, например, вот там:


И кто и как собирается в «Красной армии» её проводить (и проводить ли вообще)?

Ещё раз подчеркну — ИРК ПРП-4В в принципе неспособен её вести, не то что на современном уровне — даже на уровне старых требований ВС СССР!

И здесь есть ещё один очень тяжёлый вопрос — а кто, как и чем собирается бороться с минами? В т. ч. с донными неконтактными?! И в т. ч. с учётом того, что, глядя на «летаргический сон» по этому вопросу «доблестного ВМФ», противник уже начал постановки таких мин!

Или ВМФ и Минобороны и дальше намерены решать задачу вот такими «мариупольскими креативами»?


Но там уровень минирования противника был просто «безграмотно-пещерный», и работы по устранению минной опасности велись в условиях отсутствия какого-либо противодействия!

Если на относительно значительных глубинах ВМФ РФ имеет хоть и крайне ограниченные, но хотя бы некоторые возможности, то по зоне малых глубин практически «по нулям», только шнуровые заряды (с крайне малой полосой уничтожения, а главное — непонятно, где мины, на которые их класть).

При этом у нас перед самым СВО списываются последние противоминные катера — РТЩ для малых глубин (без какой-либо замены).

При этом у нас уничтожается единственный АРЗ (в Севастополе), проводивший и способный проводить ремонт вертолётов Ми-14 (противоминные модификации которого были в ВМФ СССР в т. ч. предназначены для работы на малых глубинах).

При этом единственный образец поискового комплекса, пригодного для высокопроизводительного поиска мин, в т. ч. на малых глубинах и в т. ч. с вертолёта (возможности которого были получены инициативно ценой больших усилий и нервов), хоть и закупается Минобороны, но так и не прошёл испытаний для работы в данных условиях.

Напомню — с начала СВО (и срыва десантной операции ЧФ по причине крайне безграмотных, но состоявшихся минных постановок ВМСУ) прошло уже более 500 дней.

Ах да, у «шпица» же парад «на носу»! И СВО в очередной раз «подождёт»!

ВМФ бормочет «мантры» про «перспективный проект 12700», несмотря на то, что события СВО не только подтвердили, но и крайне жёстко поставили проблемные вопросы по нему, сформулированные ранее в «ВО» (Что не так с «новейшим» ПМК проекта 12700?) и в «НВО» (ВМФ России напоролся на мины и подлодки).

«Тральщики, имеющиеся сегодня в боевом составе ВМФ, уже давно устарели и своё боевое значение фактически утратили. Причём новый проект морского тральщика (МТЩ) проекта 12700 имеет ряд ключевых недостатков:

– устаревшая концепция ПМО – корабль «до первой современной мины»;
– заведомо необеспеченная фактическая взрывостойкость;
– неспособность решать многоцелевые задачи (хотя бы на уровне проекта 266М);
– ограниченная эффективность на малых глубинах.»

Некоторым начальникам «логичным» представляется бросить на мины ПДРК типа «Грачонок» (имеющие гидроакустику «Кальмар» на базе многолучевого эхолота и ТНПА «Марлин-350»). Называя вещи своими именами, это будет «мясной штурм» «по-морскому», с посыланием катеров и людей просто на убой.

И вопрос этого ставился ещё до СВО: О «Грачатах», «Марлинах» и старых тральщиках.

Примечание: на самом деле ситуация не настолько фатальная, как кажется. Есть серьёзный задел по «тому, что нужно», сделанный рядом организаций в предыдущие годы, есть серийные комплексы, которые никто не позаботился не только доставить для ведения противоминных действий, а тупо даже провести необходимые испытания, но они есть…

Но главная проблема — не техника, не слабая (или просто отсутствующая) подготовка личного состава, а никакая сегодня «организация», точнее, дезорганизация командования и ответственности.

По факту же имеем сегодня полный «игнор» реальных критических проблем — и ранее известных, и вскрытых СВО, в первую очередь главным командованием ВМФ. Причём всё это довольно грамотно прикрывается «ведомственной разобщённостью» и порой «нарезкой зон ответственности» на уровне просто кретинизма.

Борьба с минами? ВМФ «мриит» «ракетными подводными линкорами» и «океанскими глубинами»! Ибо в документах (для «особо бдительных» – на это есть и публичные, общедоступные, и официальные ссылки) это зона ответственности Инженерных войск (на реках) и Тыла ВС РФ (в лице Морской инженерной службы), где для этого нет вообще ничего (причём от слова «совсем»)!

А интересно, сам Начальник Тыла ВС РФ вообще в курсе этой ситуации?

Так кто всё-таки должен и соберётся бороться с минами? Опять волонтёры? Причём они сделают! Только вот деньги на это правильнее было бы не с «бабушек» собирать, а забрать с денежного довольствия ответственных начальников, полностью проваливших дело (и оставивших как ВМФ, так и ВС РФ без сколько-нибудь эффективной противоминной обороны).

До «верхов» «дошло» («достучались»), «процесс пошёл»… только вот куда?

Первое:

«...Народный фронт открывает срочный сбор на лодки и моторы для подразделений, выполняющих боевые задачи, задачи эвакуации на Днепре.

На полученные деньги мы закупим более 150 лодок. Для этого необходимо около 70 000 000 рублей. Нам с вами это по силам.

Давайте сделаем это вместе! Чтобы дать дополнительный шанс парням выжить! Чтобы больше никогда не наблюдать беспомощно за хладнокровным убийством наших сыновей, отцов, мужей...»

Собственно, суть этого сообщения в том, что вопрос оказался воспринят и взят на контроль уже на уровне Администрации Президента. Со всеми вытекающими.

Второе, из телеграм-канала «Записки мичмана Птичкина»:

«По слухам, Минобороны приступило к оперативным закупкам сотен малых катеров и лодок для «Днепровского военного речного района» и Чёрного моря.
А ещё раньше производители получили ряд заказов на «малый флот». Некоторые из них уже выполнены.
Будем надеяться, новые плавсредства покажут себя хорошо.
Остаётся крайне актуальным вопрос разработки, производства и применения в зоне СВО безэкипажных катеров.
Мичман благодарит за внимание к проблеме дружественные каналы: Игоря Ивановича Стрелкова, ПриZрака Новороссии, Двух майоров, РОКОТ, Рыбаря, Алексея Живова и многих других.»

Проблема решилась? Нет!

Ибо мы сейчас получим ситуацию с массовыми поставками «Мавиков» в начале СВО — когда просто «гнали на фронт» технику (причём порой не особенно задумываясь какую), без обучения (тактики!), дополнительных батарей, средств отображения, передачи и обработки данных.

Определённый положительный эффект это дало, но КПД этих усилий и использованных ресурсов был «как у паровоза». Сейчас мы получим то же самое (напомню только один «подводный камень» эксплуатации, и какой — практически полное отсутствие у Минобороны соответствующих ГСМ).

Сейчас критически важна именно организационная составляющая.

На «верху» проблема услышана. Причём на «самом верху». Но её решение может быть только комплексным — организационно-техническим.

Необходимо ставить вопрос и острой общественной реакцией через Администрацию Президента «дожимать» решение и огрвопросов — создания как военной структуры, ответственной за район Днепра, Лимана (и не только), так и общественной, обеспечивающей эффективную помощь и поддержку.

Крайне важный вопрос — руководителя и подчинённости этой организации. При этом цвет его формы не имеет никакого значения, важны только ум, решительность и готовность ради Дела жёстко трясти «шпица» т. н. «богадельни».

Напомню, что свою самую выдающуюся победу (Чесму) наш флот осуществил под командованием генерала А. Г. Орлова.

Соответственно, ни о каком подчинении её флоту (или тем более «шпицу») не может быть и речи — только Главному командованию объединённой группировки!

Из книги Владимира Семенова «Флот и Морское ведомство до Цусимы и после»:

«Это было осенью 1903 года, в доме С. О. Макарова. По окончании обеда пошли курить в кабинет хозяина… Заговорили о текущих делах…

– А знаете ли вы, какая собачья порода самая противная? – неожиданно спросил адмирал.
(Знак вопроса на лицах собеседников).
– Шпиц!
Не все сразу поняли, а понявши, рассмеялись; однако один из присутствующих, старый капитан… нашёлся чем «перешибить» адмирала.
– Не одна собака, а две… И живут в большой дружбе…
– Какая же ещё?
– Такса… и, в противность законам природы, довольно высокая…
Тут все сразу поняли и… «сему много смеялись».»

Да, значительная часть лодок, о которых шла речь, пойдёт просто в сухопутные части и «Барсы», но даже по вопросам эксплуатации, довооружения и т. п. необходим единый орган управления. Опять же — опознавание на реке… Не говоря уже о проведении отдельных (и тем более специальных) операций.

С учётом реальной ситуации оптимальным представляется «оперативный штаб» «Днепр и лиман», которому непосредственно подчинён специальный «Барс» для речных операций, и который осуществляет взаимодействие с армейскими частями на берегу (получившие катера и другие плавсредства), имея при себе «административный отдел» комплексного обеспечения эксплуатации катеров для всех структур.

Выводы

В настоящее время на Днепре (и Днепро-Бугском лимане) сложилась крайне угрожающая оперативная обстановка — с учётом абсолютного военно-технического превосходства противника в части катерных плавсредств.

Необходимо экстренное принятие мер по оснащению частей ВС РФ на этом направлении необходимым количеством катеров и плавсредств с соответствующими характеристиками.

Обеспечение этого сегодня возможно в первую очередь за счёт гражданских образцов, которые должны получить необходимую доработку (в т. ч. в части комплекта средств маскировки и дополнительной защиты) для решения специальных задач.

То же требуется и специальным катерам, но создававшимися под другие задачи и другой уровень противодействия.

Необходимо форсированное создание специальных средств — десантно-высадочных, специальных катеров (в т. ч. безэкипажных), средств инженерной разведки и борьбы с минной опасностью.

Одно государство эти задачи оперативно решить не в состоянии (по «юридическим причинам»), необходима значительная, продуманная и скоординированная помощь волонтёрских организаций и специальных фондов.

Главное — для действий на Днепре и Лимане необходим оперативный орган военного управления с административными структурами, обеспечивающими доработку и эксплуатационную поддержку катерам.

Подчеркну — всё это с учётом открытой публикации статьи. Детальные предложения автора (в т. ч. и ранее предлагавшиеся) — как по технике, так и по решению задач по предназначению — могут обсуждаться только в закрытом порядке.

Автор:Максим Климов