Переформатирование сознания. Консерватор-реформат М. П. Погодин ( 12 фото )

Европейская культура в своей основе едина, поскольку в основе её лежит христианское вероучение. Но даже одни и те же его «эпизоды» в разное время, в разных странах, разными художниками трактовались по-разному… Для примера рассмотрим популярный сюжет «Битва святого Георгия с драконом». Вот так её изобразил Паоло Уччелло (1397–1475), ок. 1456 года. Национальная галерея, Лондон

Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас?..
«Клеветникам России» (1831) А. С. Пушкин

Трудная история человечества. Цикл публикаций «Переформатирование сознания», судя по комментариям, вызвал самый живой интерес читателей «Военного обозрения». Ещё раз напомню, что в нём не рассматриваются реформаторы-экономисты, хотя их результативность налицо («не доходит до ума, вбиваем в задние ворота!»). Речь идёт исключительно о людях и идеях, хотя да – и те, и другие возрастают исключительно на почве экономики – иначе просто не бывает. В прошлом материале рассказывалось о графе Уварове, создателе знаменитой концепции «православие, самодержавие, народность». А вот сегодня речь пойдёт также о… записном консерваторе, но консерваторе глубоко мыслящем, умеющем думать, которого на основании его опубликованных размышлений впору записать в самые радикальные реформаты. Звали его Михаил Петрович Погодин.


Портрет М. П. Погодина. 1872 г. Худ. Василий Петров (1833–1882). Государственная Третьяковская галерея

А было так, что после блистательной победы над Наполеоном Россия, пожив на лаврах, начала стремительно отставать от европейских государств, где бурно развивались рыночные отношения. «Суп в кастрюльке, прибывший на пароходе прямо из Парижа», это, конечно, же гипербола, как и порицание французских романов и мод в «Горе от ума», но это показатель «французского влияния» на общество. Даже известная в обществе неприятная болезнь и та получила название «французской», хотя болели ей на Руси куда как давно, ещё до Петра… «Кудри до плеч», привезённые Ленским из Германии, тоже намёк. Намёк на доминат идей, которые в Россию поступали из… побеждённой вроде бы Европы, быстро забывавшей и своих победителей, и освободителей.


«Чудо св. Георгия об избавлении отрока из плена». Школа или худ. центр: Кипр XIII–XV вв. Византийский музей, Пафос, Кипр. Фотография предоставлена кафедрой истории византийского и поствизантийского искусства университета им. кардинала Стефана Вышинского, Варшава

И вот в этих-то сложных условиях и происходило становление этого человека, родившегося в 1800 году в Москве в семье крепостного, хотя человека непростого, а домоправителя у графа И. П. Салтыкова – Петра Моисеевича Погодина. А в 1806 г. рабство для него и его семьи закончилось, сын графа подписал им вольную «навечно». И будучи вольным, Михаил Погодин сумел поступить в Московский университет, закончил его и… стал там преподавать. То есть надо себе представлять и уровень его таланта, и трудолюбие, без чего достичь такого положения для сына бывшего крепостного было бы попросту невозможно. Но самое интересное, что ниспровергателем основ и радикалом-мстителем Михаил Петрович не стал, а всю жизнь являлся… убеждённым консерватором. Уже в своей магистерской диссертации «О происхождении Руси» (1825) он не только обосновывал норманнскую теорию возникновения российской государственности, но и затем её придерживался как доказанного факта. Хотя понятно, что смотрел на неё не так примитивно, как многие нынешние норманисты и антинорманисты.


Святой Георгий и дракон. Рафаэль Санти (1483–1520), ок. 1506 г. Национальная галерея искусств, Лондон

Ну и в университете он не только читал студентам лекции, но и продолжил заниматься научной работой. Ввёл в научный оборот множество новых источников – это и летописи, и грамоты. Словом, к «основам» исторической науки он относился очень серьёзно и фантазировать на пустом месте себе не позволял. С 1826 по 1844 год избирался профессором Московского университета, а в 1841 году – академиком Петербургской академии наук. С 1844 года до самой своей смерти изучал древнюю русскую и славянскую историю, а также занимался публицистикой. Будучи страстным коллекционером предметов древнерусской старины, М. П. Погодин собрал уникальное «Древлехранилище» — значительную коллекцию икон, лубочных картин, медных и серебряных крестов, старинных монет и медалей, старопечатных книг и рукописей. О ценности его говорит тот факт, что в 1852 году император Николай I приобрёл его коллекцию для государства. Именно из собрания Погодина и происходит икона из коллекции Русского музея «Чудо Георгия о змие, с житием».


«Чудо Георгия о змие» из собрания М. Погодина. Изображение взято из издания: Губарева О. В., Турцова Н. М. Великомученик Георгий Победоносец. СПб.: Метропресс, 2013. Собрание икон М. П. Погодина после покупки правительством его древлехранилища в 1851 г. было передано в Мироварную палату Московского кремля (помещалось там в 1866 г.). В 1869 г. икона находилась в Синодальной ризнице. Затем была передана в Петербург, в Академию художеств, откуда в 1898 г. и поступила в Русский музей

Особенно его увлекала проблема «происхождения Руси». Критиковал многих историков, без должных доказательств объявлявших ложью, подделкой, подтасовкой то одно, то другое историческое свидетельство (ничего не изменилось и сегодня, не так ли?). В 1828 г. критиковал даже своего кумира H. М. Карамзина, заявив, что «История государства Российского» есть «великолепный памятник языка в нашей словесности», но к критическому осмыслению источников ничего не добавляет, а его взгляд на историю как науку вообще неверный. Впрочем, уделив столь значительное внимание собиранию фактов, собственной концепции истории России он так и не создал. Хотя сделанный им почин в науке был очень велик, и на его основе затем уже много чего выросло.


Рафаэль Санти. «Святой Георгий и дракон». Вариант картины из Лувра

В 1825 г. вместе с П. А. Вяземским и А. С. Пушкиным он начал выпуск альманаха «Урания», в 1827-1830 гг. являлся издателем журнала «Московский вестник», однако не только публиковал известных литераторов, но и писал сам. В том же 1825 г. написал романтическую повесть «Русая коса», а затем и историческую драму «Марфа-посадница», о которой Пушкин сказал, что это «опыт народной трагедии». С 1832 году стал дружен с Н. В. Гоголем. Словом, был знаком и тесно общался с самыми выдающимися умами и талантами своего времени, которые… относились к нему как к равному!


«Св. Георгий, поражающий дракона». Худ. Альбрехт Альтдорфер (около 1480—1538). Музей Газзолы, Пьяченца

И, видимо, он и сам чувствовал, что обладает умом незаурядным, потому как мог запросто написать в письме к великому князю Александру Николаевичу, будущему императору Александру II (1838) такие вот строки:

«Пусть выдумают Русскому государю какую угодно задачу, хоть подобную тем, которые предлагаются в волшебных сказках! Мне кажется, нельзя изобрести никакой, которая была бы для него, с русским народом, трудна или, скажу, хоть менее невозможна, если бы только на решение её состоялась его высшая воля.»

Замечательные слова, причём, как мне кажется, касаются они отнюдь не только государя российского, а и любого нашего правителя, оказавшегося волей судеб там, «на верху»…


Икона «Чудо Георгия о змие». Русский Север. Конец XV — начало XVI вв. Государственная Третьяковская галерея. Иконописный подлинник приводит следующее пространное описание деталей сюжета, которые иконописцу в обязательном порядке следовало изобразить на иконе:
«Чудо святого Георгия, како избави девицу от змия, пишется тако: святый мученик Георгий сидит на коне белом, в руке имеяше копие и оным колол змия в гортань; а змий вышел из езера вельми страшен и велик; езеро велико, подле езера гора, а на другой стране гора же, а на брезе езера стоит девица, царская дщерь, одеяние на ней царское вельми преизрядное, поясом держит змия и ведет поясом змия во град, а другая девица ворота градския затворяет; град кругом его ограда и башня, с башни смотрит царь, образом рус, брада невелика и с ним царица, а за ними боляре, воины и народ с секирами и копиями.»

Но, хотя он и признавал верховенство и незыблемость царской власти, он не был сторонником казённого консерватизма и ура-патриотом. Просто он считал, что Россия в мире должна играть особую, совершенно исключительную роль, поскольку у неё и место в географии – между Западом и Востоком, тоже совершенно исключительное. При этом основой русского могущества он считал… беспредельное доверие и преданность народа царю-батюшке. По убеждению Погодина, царь для народа есть «Бог земной». И... разве он так уж сильно и ошибался?


Икона «Чудо Георгия о змие». Из собрания И. Остроухова. XV век. Новгородская школа. Государственная Третьяковская галерея, Москва. Один из самых прекрасных образов Георгия в русской иконописи. Литература: Алпатов М. Образ Георгия-воина Византии и Древней Руси. — «Этюды по истории русского искусства», т. 1, стр. 154—169

И понятно, что он не мог не интересоваться современной ему политикой. По мнению Погодина, России следовало выступить в защиту «братьев-славян», что обеспечило бы ей их полную поддержку. И тогда и без того могучая Россия стала бы вообще непобедимой. Он сравнивал роль России в европейских делах и в связи с этим писал:

«Спрашиваю, может ли кто состязаться с нами, и кого не принудим мы к послушанию? В наших ли руках политическая судьба Европы и, следственно, судьба мира, если только мы захотим решить её.»

Вот это важное дополнение: «если только мы захотим». Однако чаще бывало так, что «мы не хотели», хотя почему не хотели, один Бог весть. Хуже бы нам уж точно ни при каком раскладе в то время бы не стало. Почему он думал так, а не иначе? Откуда его мнение о всемогуществе России?


«Георгий убивает змея перед горожанами». Витторе Карпаччо (1465–1526), 1502-1507 гг. Скуола ди Сан-Джорджо дельи Скьявони, Венеция

Скорее всего… из детства, ведь именно оно в его жизни совпало со временем по-настоящему великих свершений русского народа. Ведь когда началась Отечественная война 1812 года, Погодину было всего 12 лет, а кто тогда не мечтает о подвигах, о славе и не гордится и тем, и другим, добытым своим Отечеством на полях сражений. Я лично в 12 лет только тем и занимался, что играл в войну с ребятами, и пример мы брали, естественно, и с победоносной Гражданской, и с Великой отечественной. В другие «войны» в то время мы просто не играли! Кстати, о том же самом, только другими словами, написал и поэт П. А. Вяземский:

«1812 год... останется навсегда знаменательною эпохою в нашей народной жизни. Равно знаменательна она и в частной жизни того, кто прошёл сквозь неё и её пережил.»


«Святой Георгий, убивающий дракона». Альбрехт Дюрер (1471–1528), ок. 1501/1504 г. Национальная галерея искусств, Лондон

Именно поэтому для Погодина стало настоящим ударом поражение России в Крымской войне. Он задумался о его причинах и написал свои «Историко-политических письма и записки в продолжение Крымской войны 1853—1856 гг.», в которых показал, что оно есть не что иное, как следствие пороков российского государственного строя. Чтобы избыть эти пороки, Погодин предлагал в первую очередь смягчить цензуру, чтобы государю в уши доходила правда. Он писал:

«Власть нужна и священна, но злоупотреблениями своими власть ослабляется гораздо больше, нежели свободными суждениями об её действиях.»

Задолго до Горбачева он говорил о том, что России необходима гласность, царь в России не получает сведений о действительном состоянии дел в стране, и именно от этого многие её несчастья и происходят.


Фреска в базилике Сан-Зено (также известной как Сан-Дзено-Маджоре или Сан-Зеноне) с изображением Святого Георгия и принцессы. Базилика Сан-Зено находится в Вероне, в Северной Италии. Была построена между 967 и 1398 годами нашей эры. Её известность связана с романской архитектурой, а также с преданием о том, что именно склеп этой базилики был тем самым местом, где сочетались таинством брака шекспировские Ромео и Джульетта

В деле изменения положения в стране требуется умеренность, писал Погодин, однако в мае 1855 г. он призвал императора к созыву Земской думы – аналога земских соборов допетровской эпохи. А в январе 1856 г. он и вовсе написал новому императору Александру II, что ему надобно объявить о намерении освободить крепостных крестьян и ежегодно отчислять известную сумму из государственных доходов для выплаты помещикам за них выкупа. То есть предлагал такой путь, чтобы и крестьяне свободны были, и чтобы помещикам урон не нанести. Но самое главное, что он же в одном из своих последних «Историко-политических писем» написал буквально следующее:

«Прежняя система отжила свой век.»

Надеялся, что будет услышан и понят. Впрочем, это заявление требовало немалого переформатирования сознания прежде всего от него самого, а ведь, казалось бы, был «такой охранитель устоев»… Ну а о его взглядах на Крымскую войну мы обязательно расскажем в отдельном материале.

Продолжение следует…

Автор:Вячеслав Шпаковский