КИЕВ ЗАСЛУЖИВАЕТ ТОЛЬКО КАПИТУЛЯЦИИ. ДОКАЗАНО МАРИУПОЛЕМ ( 1 фото )

ФОТО: MAXIMILIAN CLARKE / GLOBALLOOKPRESS

Мариуполю срочно нужна помощь! Тысячи одичавших людей выходят из города или выезжают на машинах без стёкол и с белыми ленточками. Их нужно мыть, кормить, лечить, селить. Новоазовск и Донецк – не резиновые. Они и так задыхаются от наплыва людей.

Военкор Царьграда Дарья Асламова все эти тревожные дни находится там, в самом пекле. И видит своими глазами этих людей, некоторые из которых уже на грани истерики и кричат: "Где еда?! Где врачи? Что нам делать с лежачими больными?! Как вывезти бабушек?"

"Дома нет, лекарств нет, ничего нет...."

Мама спрашивает семилетнего Артёма: "Дом у нас есть, Тёмочка?" Мальчик совсем по-взрослому разводит руками: "Всё кончено у нас. И дома у нас теперь нет". Мама рассказывает: "Лекарств нет". А Тёма добавляет: "Голова постоянно болела и живот".

Отопления у нас нет. Света нет. Когда был газ, мы топили квартиру газом, у ребёнка едва отравления не случилось, представьте – четыре дня топить газом квартиру. А сейчас топить нечего – квартира вообще не подлежит ремонту, всё,

- женщина показывает на развороченный последний этаж дома, где жила семья.

Из подъезда выходит молодая женщина Оксана. Голос сорван, говорит шёпотом. После обстрела ей требуется операция – перелом руки, травмирована голова, шея, осколочное ранение предплечья.

"Ждём помощи, помогите, пожалуйста", - едва слышно произносит она.

Чем ближе к центру Мариуполя, тем меньше деревьев во дворах – спилены на дрова. Люди готовят на печурках и кипятят воду из реки. И всё это под постоянным обстрелом.

"Открыла дверь в дом - сразу взрыв"

С другой жительницей Мариуполя наш военкор беседовала уже в больнице. Пенсионерка Валентина Дудинская сидит на больничной койке, опустив голову. Ноги в крови, левый глаз перебинтован. Говорит, что чувствует осколок в животе и плече. Сегодня эвакуируют в Донецк.

Накануне женщина пришла к подъезду своей девятиэтажки, смотрит – половина дома сгоревшая, половина нормальная. В выжившей половине и была её квартира.

Думаю, сейчас поднимусь на этаж, зайду к себе, возьму вещи, деньги и документы и пойду на эвакуационный пункт. Двери в подъезд закрыты. Я дёрнула дверь – и произошёл взрыв. И вот то, что сейчас со мной, – это результат взрыва. Глаз, по-моему, не видит. Я без понятия, куда уехал мой муж.  Мне и его найти надо. Может, мои документы у него,

– рассказывает немолодая женщина. После взрыва из дома выбежали военные, оказали как могли помощь и отправили в больницу. "Одна курточка, больше ничего нет, сапоги где-то оставила после взрыва," – плачет она и добавляет:

Мариуполь страшный стоит. Что там творится – одни пожары, кругом снаряды… Боже мой, страшно подумать.

Ещё одна встреча Дарьи Аслановой – с врачом-хирургом из Грозного. На вопрос: "Почему вы оттуда приехали в Донбасс, это же так далеко" – Вахиб отвечает:

Люди страдают, их нужно оперировать. И мы, врачи-чеченцы, приехали сюда им на помощь. Рамзан Кадыров очень переживает за всё, что здесь происходит. И равнодушно на всё это смотреть нельзя, это не по-человечески. Поэтому я и приехал.

Старый Крым: Будем как-то жить

Местный житель Евгений говорит журналистам:

Мы, конечно, в шоке пока. Отходим только. Ожидали, что будет попроще всё, полегче, конечно. Но, видимо, мы это заслужили. Не думали, что всё будет связано с такими разрушениями и с таким горем. На город всё как-то сразу обрушилось. Конечно, ждали прихода наших. Восемь лет назад, когда произошёл государственный переворот, это никому не нравилось. Конечно, были люди, которые так не считали. Но они и до сих пор думают, что это нормально, когда людей запирают и сжигают в домах, просто так убивают на улицах. И за это никто наказания не несёт.

Как всё будет восстанавливаться, мужчина не знает. Да и жизнь теперь придётся с нуля начинать. "Но главное, что все мы живы", - добавляет Евгений.

"А как до прихода войск России и ДНР было?" – спрашивает корреспондент. Мужчина пожимает плечами: "Жить типа можно было, но… Своё мнение, свои мысли надо было спрятать в кармашек и никому не показывать, сидеть, молчать".

Вот школа наша бывшая, – продолжает Евгений. – И вроде бы урок русского языка есть, но один раз в неделю – и что? А у меня жена русская, я – наполовину русский, наполовину грек. У меня дед герой Сталинграда, кавалер "Красной звезды". Он многое видел в жизни, война его покалечила, он умер в конце 1980-х. А что сейчас? Я предприниматель, ко мне в кафе приходили обедать фашисты из "Азова"*. Причём среди них не только молодёжь, были и мужчины в возрасте. Они же родились в Советском Союзе! Скорее всего, в армии служили, в советской. И как они могли одевать нацистские шевроны? А друзья с Киева меня убеждали: нет, это не фашизм, это национализм. А теперь мы будем начинать новую жизнь,

– говорит он под конец. А новая жизнь обязательно будет. Во дворе школы, если посмотреть сквозь выбитые стекла окон, под тёплыми лучами весеннего солнышка беззаботно катаются на качелях две девчурки. Жизнь продолжается. И прямо сейчас, выслушав десятки подобных историй, мы можем констатировать: Киев заслуживает только капитуляции - доказано Мариуполем.

*Признан в России террористической организацией.