sanderkelevra
Спрос рождает предложение ( 12 фото )
Блог «Занимательная Англия» рассказывает о том, в связи с чем и благодаря чьим усилиям кофейный напиток с Востока был принят в христианском мире; о третьем путешествии английской Ост-Индской компании; шекспирофиле Уильяме Килинге; алкоголике Уильяме Хокинсе и о первых поставках кофе в Англию.
Очень долгая прелюдия В 1607 году созданная всего несколько лет назад английская Ост-Индская компания (сначала она называлась «Компанией лондонских купцов, торгующих с Восточными Индиями») отправила в Индии третью флотилию. Командование получило следующий приказ: достичь Бантама, что в Индонезии, но по пути заглянуть в Аравийское море с целью прощупывания почвы. Особое внимание требовалось обратить на Сокорту (Йемен), Аден (Йемен), Сурат (Индия – штат Гуджарат) или «какое-либо иное место в той области». Регион обещал многое: это был торговый узел, куда прибывали многочисленные суда, груженные специями, хлопковыми и шелковыми тканями и прочими предметами роскоши. Далее мешки перекладывали на верблюдов, и те, стройным караваном, неспешно брели в Каир и Дамаск. Руководство Компании рассчитывало найти там рынок сбыта шерсти (практически единственного в то время экспортного продукта Альбиона), а также вписаться в торговлю пряностями – то есть отыскать адекватных поставщиков, потому что прямые закупки драгоценного товара на Молуккских островах (Острова пряностей – Индонезия) расстраивало слишком травматичное соперничество с голландцами и португальцами. Одним словом, нужно было закрепиться в Аравийском море, попытавшись добиться от местных властей разрешения на торговлю с возможностью создания фактории.
Историческая справка В XVII столетии слово Индия (или Индии) имело очень расплывчатое значение. Под ним подразумевалось все, что находится к востоку от Мыса Доброй Надежды и к западу от Азорских островов.
Командовать экспедицией поручили Уильяму Килингу (по-английски его фамилия пишется Keeling, так что ни к каким убийствам он отношения не имеет). Под его началом было два корабля – Красный Дракон (Red Dragon) и Гектор (Hector). Флотилия насчитывала и третье судно, но оно быстро оторвалось далеко вперед и… Бог с ним – нам оно не понадобится.
Килинг, надо сказать, был интересным малым, вернее, очень любящим мужем. Настолько, что у него хватило дерзости испросить позволения взять в плавание свою супругу - Анну. Компания капитану отказала, однако это чету не остановило: дама, будучи, видать, не робкого десятка, пробралась на борт тайно. Правда, ее быстро заметили (еще бы – на 600-тонном судне с командой почти в 200 человек) и высадили на берег.
Вторым человеком во флотилии был Уильям Хокинс (очевидно, внук легендарного Джона Хокинса – соратника Френсиса Дрейка). На этого человека возложили дипломатические обязанности, потому что он обладал ценнейшим навыком – знанием турецкого языка.
Путешествие началось не слишком удачно: в море вышли в апреле, но из-за погодных условий к маю корабль отнесло к бразильским берегам и до Западной Африки удалось добраться лишь в августе. А в Сьерра-Леоне пришлось задержаться на целый месяц - чтобы пополнить запасы, отдохнуть и дождаться попутного ветра. Однако во время этой вынужденной остановки произошло нечто чрезвычайно курьезное. Дело в том, что кроме своей супруги Килинг очень любил еще одного человека - Уильяма. Нет, не подумайте ничего дурного, речь идет о Шекспире. Уж не знаю каким образом, но капитану удалось уговорить команду «Красного Дракона» поставить «Гамлета»…
Личная ремарка Признаюсь, я бы многое отдал за то, чтобы увидеть это действо. Особенно меня интересует, как морские волки сыграли Офелию и Гертруду. Да и вообще, хотелось бы знать, что это было: пьяная клоунада, или «актеры» отнеслись к делу со всей ответственностью; имела ли место импровизация, или все шло строго по тексту?..
Посмотреть представление пришли члены экипажа второго судна – «Гектора» - и даже кто-то из местных жителей. Так что первый заморский «показ» пьесы великого барда состоялся в Африке. Хорошо это или плохо, решайте сами… Я лишь отмечу, что в рамках этого путешествия корабельная «труппа» поставит по крайней мере еще один спектакль – «Ричард II».
Оставшаяся часть путешествия прошла сравнительно спокойно, за исключением того, что на Мадагаскаре один из матросов подвергся нападению аллигатора. Парень выжил, хотя рана, как сообщается в судовом журнале, была нешуточная. И к апрелю 1608 года (через год после отплытия от родных берегов) флотилия, наконец, достигла Сокотры (остров на юге от Йемена). Далее Килинг (на Красном Драконе) взял курс на Бантам (Индонезия), а Хокинс (на Гекторе) отправился к Сурату налаживать связи с Империей Великих Моголов. Пожелаем любителю Шекспира счастливого пути – его в этом рассказе мы больше не увидим!
Что же до Хокинса, то проблемы у него возникли сразу. Сначала пришлось столкнуться с местным функционером, отвечавшим за порты Гуджарата, Мукарраб Ханом, который подверг судно тщательнейшей инспекции и конфисковал все, что ему приглянулось. А затем большую свинью подложили португальцы, взяв в плен нескольких матросов с «Гектора», которые плыли на лодках по реке Тапти.
Примечание
Португальцы облюбовали этот регион еще в первой половине XVI века, заполучив «базы» в Гоа и персидском Ормузе. И они ревностно охраняли свои торговые «владения», не желая делиться прибылью ни с кем.
Разозлившийся Хокинс, провозгласив себя послом Его Величества Якова I, предъявил португальцам претензии, мол, это произвол, я буду жаловаться. На что ему презрительно заметили, что Англия – это «жалкий островок», а ее государь – «король рыбаков», и узников отправили в Гоа.
После этого досадного происшествия (стало очевидно, что всё может затянуться очень надолго, и успех совсем не гарантирован) «Гектор» отплыл к Бантаму в поисках других возможностей. А Хокинс со своим верным помощником Уиллом Финчем остался один на один с неизвестностью.
Личная ремарка Прошу обратить внимание на отчаянную смелость искателей приключений тех времен. Два человека остались одни в совершенно чужой стране, где тебя в любой момент могут прикончить либо местные, либо португальцы. Кроме того, высока была вероятность подхватить какую-нибудь болезнь и благополучно отдать Богу душу…
Финч вскоре слег с дизентерией и остался со всем товаром в Сурате, а Хокинс отправился в Агру для проведения переговоров с Императором. Путешествие заняло десять недель. Но эти усилия были щедро вознаграждены. «Покоритель мира» Джахангир проникся большой симпатией к «послу» английского короля и предложил ему остаться при дворе с жалованием, соответствовавшим 3200 фунтов в год (большие деньги). Также он пожаловал ему титул хана и пообещал дать разрешение на устроение в Сурате фактории. Более того, повелитель женил своего дорогого гостя на армянской христианке.
Чем английский сорвиголова заслужил такое расположение восточного владыки – неизвестно. Хотя имеются сведения, что оба они отличались склонностью к крепким напиткам и были неразлучными собутыльниками. Что ж, когда людей объединяет любовь к спиртному, взаимное уважение неизбежно. Но как бы то ни было, такие отношения вызвали ревность местной знати и португальцев, которые имели при дворе значительный вес. Недовольные, как водится, принялись строить козни, и через полгода Хокинс утратил доверие Джахангира.
Этому в частности способствовало появление в регионе еще одного корабля Компании - «Вознесение» (Ascension), который потерпел крушение у берегов Гуджарата. Спасшиеся моряки погрузились в беспробудное пьянство и разврат, вызвав у местных жителей страшное возмущение. А некий Томас Такер, видимо, проголодавшись, вообще пустил под нож теленка, что считалось страшным преступлением. Так что самим же англичанам пришлось его жестоко высечь, чтобы спасти парня от разъяренной толпы, требовавшей немедленного возмездия.
Кстати, на борту «Вознесения» был купец Джон Джордейн, совершивший незадолго до этого пешую прогулку в Сану (Йемен), во время которой он заметил обширные плантации «коху». Возможно, этот человек стал первым сотрудником Компании, обратившим внимание на кофе…
В 1619 году Джордейн погибнет недалеко от берегов Патани (Тайланд) от пули голландского снайпера. А Хокинс умрет (вероятно, от болезни) в 1613 году, когда будет возвращаться на родину…
Лопухи
Вы, должно быть, спросите, зачем я написал три страницы текста, в котором кофе упоминается лишь один раз. Вопрос справедливый. Во-первых, мне, как любому мальчику, очень нравятся приключения; во-вторых, я не мог обойти стороной историю с постановкой Шекспира; а в-третьих, мне хотелось продемонстрировать, насколько рискованным делом была заморская торговля, занимаясь которой, можно было запросто лишиться жизни.
Ну а теперь поговорим о кофе. В 1608 году искатель приключений сэр Эдвард Мичелборн рекомендовал Компании устроить укрепленный пункт в портовом городе Мохе (Mocha - Йемен), который имел выход в Красное море и Индийский океан и не патрулировался португальскими кораблями. К совету отнеслись серьезно, и весной 1609 года четвертая флотилия (отправленная после той, которой командовал шекспирофил Килинг) достигла Аравийского полуострова, чтобы разведать обстановку. Экспедиция разделилась надвое: кто-то остался на судне, проследовав из Адена до Мохи по морю, а упоминавшийся уже Джон Джордейн с небольшой группой товарищей совершил сухопутный променад. И там он, конечно же, познакомился с кофе: побывал в кофейне, понаблюдал за бойкой торговлей и впечатлился масштабом плантаций, сделав, в итоге следующий вывод: «Плоды кофе пользуются большим спросом. Их поставляют в Каир и во все прочие города Турции и Индий. Сообщают, также, что они не могут произрастать нигде, кроме как подле горы Сумары – одной из самых высоких гор в Аравии».
Ремарка
Учитывая, что сейчас кофе растет во многих регионах, совершенно очевидно, что такие сведения распространяли йеменские купцы, стремившиеся сохранить монополию на свой драгоценный товар.
Однако несмотря на замеченный спрос Компания оставила кофе без внимания. Почему? Да потому что лопухи! Глаза открылись только десять лет спустя: в 1619 году президент фактории в Сурате (англичане добились разрешения на ее открытие в 1610 году – усилия Хокинса все же принесли свои результаты) Томас Керридж осознал наконец, что в Персии и Индии кофе имеет большой успех, и попросил своих представителей в Мохе закупить партию плодов для продажи на местных рынках. Впоследствии он напишет руководству, что выгода от этой торговли составляет добрых 33%.
В последующие тридцать лет Компания будет успешно поставлять кофе в азиатские страны. Но о том, чтобы возить эти плоды на родину не могло быть и речи, потому что…
Меркантилизм
Меркантилизм – это доктрина, на основе которой строилась вся экономика тех времен. Сводится она к следующему: в мире существует ограниченный объем богатств - ценных металлов, из которых чеканят монету, и задача каждого государства – отщипнуть от пирога по максимуму. Для этого требуется как можно больше продавать своего и как можно меньше закупать заграничного, а также вводить высокие таможенные пошлины, чтобы увеличивать стоимость импортной продукции и таким образом защищать отечественного производителя…
Однако у англичан (да и вообще у европейцев) в этом смысле имелись серьезные проблемы: торгуя с восточными странами, им приходилось расплачиваться золотом и серебром – в слитках. Ведь предложить они больше нечего не могли - единственным их экспортным товаром была шерсть, а арабы и индусы шерстяные такни покупали вяло (еще бы, при такой жаре) – разве что на коврики. В какой-то момент спрос вроде бы нарисовался в Японии, в связи с чем туда направили флотилию с грузом (1611), но жители Страны восходящего солнца, увидев, что сами «белые обезьяны» предпочитают одежду из хлопка и шелка, решили, что им хотят подсунуть какую-то туфту, и шерсть брать расхотели.
Так что к закупкам относились с рассудительностью и благоразумием, приобретая лишь то, что продастся наверняка. В первую очередь это были пряности. Европейцы основательнейшим образом пристрастились к перцу, гвоздике, корице, мускатному ореху и прочим запашистым «травкам», которые можно было очень выгодно и быстро сбыть не только на родине, но и на стороне (реэкспорт), что позволяло с лихвой отбить потраченные деньги. Что же касается кофе, то в первой половине XVII века этот товар барышей не сулил – ввиду своей диковинности, которая вызывала интерес преимущественно у виртуозов (об этом читайте в первой части кофейного цикла). Но пройдет время, молва о кофе распространится, и на Альбионе случится…
Кофейный бум Первая английская кофейня открылась в 1650 году в Оксфорде. Почему именно там? Все очень просто: кофе, как я рассказывал в первой части, горячо интересовались виртуозы, среди которых было много рьяных востоковедов, уделявших массу времени изучению свойств напитка. И Оксфорд, который славился своими ориентальными исследованиями, был чем-то вроде их цитадели.
Два года спустя кофейню открыли в Лондоне, и город заблагоухал экзотическим ароматом. В том смысле, что с той поры новые заведения начали появляться на столичных улицах регулярно. Руководители Компании, которые внимательно отслеживали новые тенденции, сделали соответствующие выводы, и в 1657 году направили в суратскую факторию заказ на десять тонн кофе. До этого зерна в Англию привозили маленькими париями либо Левантийская компания, либо индивидуальные предприниматели. Еще через год в Сурат поступил новый заказ – уже на двадцать тонн…
Английский кофейный всплеск не остался незамеченным для конкурентов. К 1660 году кофе, через своих представителей в Персии, стали возить в Европу голландцы, рассчитывавшие в основном на реэкспорт (к 1700 году в Амстердаме было всего 32 кофейни, в то время как в Лондоне они исчислялись сотнями или даже тысячами: точное число, видимо, установить невозможно, и историки дают разные цифры - от 700 до 2000). Во Франции же первое полноценное заведение открылось в 1689 году в Париже - Café de Procope.
Эпилог
В первой части цикла я рассказывал об энтузиазме, с которым английские виртуозы распространяли добрую молву о кофе, утверждая, что напиток обладает чрезвычайно полезными свойствами, а равно отрезвляет, бодрит и настраивает на деловой лад. В итоге в середине XVII столетия в Англии возникли первые кофейни, приобретшие изрядную популярность. На спрос, естественно, откликнулись коммерсанты, которые всегда держат нос по ветру. А что из этого вышло, вы узнаете в третьей серии.
Удачи!
Очень долгая прелюдия В 1607 году созданная всего несколько лет назад английская Ост-Индская компания (сначала она называлась «Компанией лондонских купцов, торгующих с Восточными Индиями») отправила в Индии третью флотилию. Командование получило следующий приказ: достичь Бантама, что в Индонезии, но по пути заглянуть в Аравийское море с целью прощупывания почвы. Особое внимание требовалось обратить на Сокорту (Йемен), Аден (Йемен), Сурат (Индия – штат Гуджарат) или «какое-либо иное место в той области». Регион обещал многое: это был торговый узел, куда прибывали многочисленные суда, груженные специями, хлопковыми и шелковыми тканями и прочими предметами роскоши. Далее мешки перекладывали на верблюдов, и те, стройным караваном, неспешно брели в Каир и Дамаск. Руководство Компании рассчитывало найти там рынок сбыта шерсти (практически единственного в то время экспортного продукта Альбиона), а также вписаться в торговлю пряностями – то есть отыскать адекватных поставщиков, потому что прямые закупки драгоценного товара на Молуккских островах (Острова пряностей – Индонезия) расстраивало слишком травматичное соперничество с голландцами и португальцами. Одним словом, нужно было закрепиться в Аравийском море, попытавшись добиться от местных властей разрешения на торговлю с возможностью создания фактории.
Историческая справка В XVII столетии слово Индия (или Индии) имело очень расплывчатое значение. Под ним подразумевалось все, что находится к востоку от Мыса Доброй Надежды и к западу от Азорских островов.
Командовать экспедицией поручили Уильяму Килингу (по-английски его фамилия пишется Keeling, так что ни к каким убийствам он отношения не имеет). Под его началом было два корабля – Красный Дракон (Red Dragon) и Гектор (Hector). Флотилия насчитывала и третье судно, но оно быстро оторвалось далеко вперед и… Бог с ним – нам оно не понадобится.
Килинг, надо сказать, был интересным малым, вернее, очень любящим мужем. Настолько, что у него хватило дерзости испросить позволения взять в плавание свою супругу - Анну. Компания капитану отказала, однако это чету не остановило: дама, будучи, видать, не робкого десятка, пробралась на борт тайно. Правда, ее быстро заметили (еще бы – на 600-тонном судне с командой почти в 200 человек) и высадили на берег.
Вторым человеком во флотилии был Уильям Хокинс (очевидно, внук легендарного Джона Хокинса – соратника Френсиса Дрейка). На этого человека возложили дипломатические обязанности, потому что он обладал ценнейшим навыком – знанием турецкого языка.
Путешествие началось не слишком удачно: в море вышли в апреле, но из-за погодных условий к маю корабль отнесло к бразильским берегам и до Западной Африки удалось добраться лишь в августе. А в Сьерра-Леоне пришлось задержаться на целый месяц - чтобы пополнить запасы, отдохнуть и дождаться попутного ветра. Однако во время этой вынужденной остановки произошло нечто чрезвычайно курьезное. Дело в том, что кроме своей супруги Килинг очень любил еще одного человека - Уильяма. Нет, не подумайте ничего дурного, речь идет о Шекспире. Уж не знаю каким образом, но капитану удалось уговорить команду «Красного Дракона» поставить «Гамлета»…
Личная ремарка Признаюсь, я бы многое отдал за то, чтобы увидеть это действо. Особенно меня интересует, как морские волки сыграли Офелию и Гертруду. Да и вообще, хотелось бы знать, что это было: пьяная клоунада, или «актеры» отнеслись к делу со всей ответственностью; имела ли место импровизация, или все шло строго по тексту?..
Посмотреть представление пришли члены экипажа второго судна – «Гектора» - и даже кто-то из местных жителей. Так что первый заморский «показ» пьесы великого барда состоялся в Африке. Хорошо это или плохо, решайте сами… Я лишь отмечу, что в рамках этого путешествия корабельная «труппа» поставит по крайней мере еще один спектакль – «Ричард II».
Оставшаяся часть путешествия прошла сравнительно спокойно, за исключением того, что на Мадагаскаре один из матросов подвергся нападению аллигатора. Парень выжил, хотя рана, как сообщается в судовом журнале, была нешуточная. И к апрелю 1608 года (через год после отплытия от родных берегов) флотилия, наконец, достигла Сокотры (остров на юге от Йемена). Далее Килинг (на Красном Драконе) взял курс на Бантам (Индонезия), а Хокинс (на Гекторе) отправился к Сурату налаживать связи с Империей Великих Моголов. Пожелаем любителю Шекспира счастливого пути – его в этом рассказе мы больше не увидим!
Что же до Хокинса, то проблемы у него возникли сразу. Сначала пришлось столкнуться с местным функционером, отвечавшим за порты Гуджарата, Мукарраб Ханом, который подверг судно тщательнейшей инспекции и конфисковал все, что ему приглянулось. А затем большую свинью подложили португальцы, взяв в плен нескольких матросов с «Гектора», которые плыли на лодках по реке Тапти.
Примечание
Португальцы облюбовали этот регион еще в первой половине XVI века, заполучив «базы» в Гоа и персидском Ормузе. И они ревностно охраняли свои торговые «владения», не желая делиться прибылью ни с кем.
Разозлившийся Хокинс, провозгласив себя послом Его Величества Якова I, предъявил португальцам претензии, мол, это произвол, я буду жаловаться. На что ему презрительно заметили, что Англия – это «жалкий островок», а ее государь – «король рыбаков», и узников отправили в Гоа.
После этого досадного происшествия (стало очевидно, что всё может затянуться очень надолго, и успех совсем не гарантирован) «Гектор» отплыл к Бантаму в поисках других возможностей. А Хокинс со своим верным помощником Уиллом Финчем остался один на один с неизвестностью.
Личная ремарка Прошу обратить внимание на отчаянную смелость искателей приключений тех времен. Два человека остались одни в совершенно чужой стране, где тебя в любой момент могут прикончить либо местные, либо португальцы. Кроме того, высока была вероятность подхватить какую-нибудь болезнь и благополучно отдать Богу душу…
Финч вскоре слег с дизентерией и остался со всем товаром в Сурате, а Хокинс отправился в Агру для проведения переговоров с Императором. Путешествие заняло десять недель. Но эти усилия были щедро вознаграждены. «Покоритель мира» Джахангир проникся большой симпатией к «послу» английского короля и предложил ему остаться при дворе с жалованием, соответствовавшим 3200 фунтов в год (большие деньги). Также он пожаловал ему титул хана и пообещал дать разрешение на устроение в Сурате фактории. Более того, повелитель женил своего дорогого гостя на армянской христианке.
Чем английский сорвиголова заслужил такое расположение восточного владыки – неизвестно. Хотя имеются сведения, что оба они отличались склонностью к крепким напиткам и были неразлучными собутыльниками. Что ж, когда людей объединяет любовь к спиртному, взаимное уважение неизбежно. Но как бы то ни было, такие отношения вызвали ревность местной знати и португальцев, которые имели при дворе значительный вес. Недовольные, как водится, принялись строить козни, и через полгода Хокинс утратил доверие Джахангира.
Этому в частности способствовало появление в регионе еще одного корабля Компании - «Вознесение» (Ascension), который потерпел крушение у берегов Гуджарата. Спасшиеся моряки погрузились в беспробудное пьянство и разврат, вызвав у местных жителей страшное возмущение. А некий Томас Такер, видимо, проголодавшись, вообще пустил под нож теленка, что считалось страшным преступлением. Так что самим же англичанам пришлось его жестоко высечь, чтобы спасти парня от разъяренной толпы, требовавшей немедленного возмездия.
Кстати, на борту «Вознесения» был купец Джон Джордейн, совершивший незадолго до этого пешую прогулку в Сану (Йемен), во время которой он заметил обширные плантации «коху». Возможно, этот человек стал первым сотрудником Компании, обратившим внимание на кофе…
В 1619 году Джордейн погибнет недалеко от берегов Патани (Тайланд) от пули голландского снайпера. А Хокинс умрет (вероятно, от болезни) в 1613 году, когда будет возвращаться на родину…
Лопухи
Вы, должно быть, спросите, зачем я написал три страницы текста, в котором кофе упоминается лишь один раз. Вопрос справедливый. Во-первых, мне, как любому мальчику, очень нравятся приключения; во-вторых, я не мог обойти стороной историю с постановкой Шекспира; а в-третьих, мне хотелось продемонстрировать, насколько рискованным делом была заморская торговля, занимаясь которой, можно было запросто лишиться жизни.
Ну а теперь поговорим о кофе. В 1608 году искатель приключений сэр Эдвард Мичелборн рекомендовал Компании устроить укрепленный пункт в портовом городе Мохе (Mocha - Йемен), который имел выход в Красное море и Индийский океан и не патрулировался португальскими кораблями. К совету отнеслись серьезно, и весной 1609 года четвертая флотилия (отправленная после той, которой командовал шекспирофил Килинг) достигла Аравийского полуострова, чтобы разведать обстановку. Экспедиция разделилась надвое: кто-то остался на судне, проследовав из Адена до Мохи по морю, а упоминавшийся уже Джон Джордейн с небольшой группой товарищей совершил сухопутный променад. И там он, конечно же, познакомился с кофе: побывал в кофейне, понаблюдал за бойкой торговлей и впечатлился масштабом плантаций, сделав, в итоге следующий вывод: «Плоды кофе пользуются большим спросом. Их поставляют в Каир и во все прочие города Турции и Индий. Сообщают, также, что они не могут произрастать нигде, кроме как подле горы Сумары – одной из самых высоких гор в Аравии».
Ремарка
Учитывая, что сейчас кофе растет во многих регионах, совершенно очевидно, что такие сведения распространяли йеменские купцы, стремившиеся сохранить монополию на свой драгоценный товар.
Однако несмотря на замеченный спрос Компания оставила кофе без внимания. Почему? Да потому что лопухи! Глаза открылись только десять лет спустя: в 1619 году президент фактории в Сурате (англичане добились разрешения на ее открытие в 1610 году – усилия Хокинса все же принесли свои результаты) Томас Керридж осознал наконец, что в Персии и Индии кофе имеет большой успех, и попросил своих представителей в Мохе закупить партию плодов для продажи на местных рынках. Впоследствии он напишет руководству, что выгода от этой торговли составляет добрых 33%.
В последующие тридцать лет Компания будет успешно поставлять кофе в азиатские страны. Но о том, чтобы возить эти плоды на родину не могло быть и речи, потому что…
Меркантилизм
Меркантилизм – это доктрина, на основе которой строилась вся экономика тех времен. Сводится она к следующему: в мире существует ограниченный объем богатств - ценных металлов, из которых чеканят монету, и задача каждого государства – отщипнуть от пирога по максимуму. Для этого требуется как можно больше продавать своего и как можно меньше закупать заграничного, а также вводить высокие таможенные пошлины, чтобы увеличивать стоимость импортной продукции и таким образом защищать отечественного производителя…
Однако у англичан (да и вообще у европейцев) в этом смысле имелись серьезные проблемы: торгуя с восточными странами, им приходилось расплачиваться золотом и серебром – в слитках. Ведь предложить они больше нечего не могли - единственным их экспортным товаром была шерсть, а арабы и индусы шерстяные такни покупали вяло (еще бы, при такой жаре) – разве что на коврики. В какой-то момент спрос вроде бы нарисовался в Японии, в связи с чем туда направили флотилию с грузом (1611), но жители Страны восходящего солнца, увидев, что сами «белые обезьяны» предпочитают одежду из хлопка и шелка, решили, что им хотят подсунуть какую-то туфту, и шерсть брать расхотели.
Так что к закупкам относились с рассудительностью и благоразумием, приобретая лишь то, что продастся наверняка. В первую очередь это были пряности. Европейцы основательнейшим образом пристрастились к перцу, гвоздике, корице, мускатному ореху и прочим запашистым «травкам», которые можно было очень выгодно и быстро сбыть не только на родине, но и на стороне (реэкспорт), что позволяло с лихвой отбить потраченные деньги. Что же касается кофе, то в первой половине XVII века этот товар барышей не сулил – ввиду своей диковинности, которая вызывала интерес преимущественно у виртуозов (об этом читайте в первой части кофейного цикла). Но пройдет время, молва о кофе распространится, и на Альбионе случится…
Кофейный бум Первая английская кофейня открылась в 1650 году в Оксфорде. Почему именно там? Все очень просто: кофе, как я рассказывал в первой части, горячо интересовались виртуозы, среди которых было много рьяных востоковедов, уделявших массу времени изучению свойств напитка. И Оксфорд, который славился своими ориентальными исследованиями, был чем-то вроде их цитадели.
Два года спустя кофейню открыли в Лондоне, и город заблагоухал экзотическим ароматом. В том смысле, что с той поры новые заведения начали появляться на столичных улицах регулярно. Руководители Компании, которые внимательно отслеживали новые тенденции, сделали соответствующие выводы, и в 1657 году направили в суратскую факторию заказ на десять тонн кофе. До этого зерна в Англию привозили маленькими париями либо Левантийская компания, либо индивидуальные предприниматели. Еще через год в Сурат поступил новый заказ – уже на двадцать тонн…
Английский кофейный всплеск не остался незамеченным для конкурентов. К 1660 году кофе, через своих представителей в Персии, стали возить в Европу голландцы, рассчитывавшие в основном на реэкспорт (к 1700 году в Амстердаме было всего 32 кофейни, в то время как в Лондоне они исчислялись сотнями или даже тысячами: точное число, видимо, установить невозможно, и историки дают разные цифры - от 700 до 2000). Во Франции же первое полноценное заведение открылось в 1689 году в Париже - Café de Procope.
Эпилог
В первой части цикла я рассказывал об энтузиазме, с которым английские виртуозы распространяли добрую молву о кофе, утверждая, что напиток обладает чрезвычайно полезными свойствами, а равно отрезвляет, бодрит и настраивает на деловой лад. В итоге в середине XVII столетия в Англии возникли первые кофейни, приобретшие изрядную популярность. На спрос, естественно, откликнулись коммерсанты, которые всегда держат нос по ветру. А что из этого вышло, вы узнаете в третьей серии.
Удачи!
Взято: Тут
0
Комментариев 2