Как всё устроено: Работа моряка ( 1 фото )

О деньгах

Я пошёл на моряка потому, что думал, буду путешествовать по всему миру, учить английский и ещё бабки за это получать. Все эти представления оказались неверными. Начнём с бабок: по столичным меркам, платят там мало, но для морских городов, откуда в основном и идут в моряки, деньги хорошие. По тысяче-полторы долларов в месяц. При этом ты полгода проводишь на корабле и ничего не тратишь. То есть при выходе у тебя в кармане около 6-9 тысяч.

Но за полгода социальные навыки атрофируются. Ты уже разучился нормально тратить деньги. Мой одногруппник пришёл из рейса в понедельник, а в четверг купил себе кабриолет. С европейскими номерами, нерастаможенный, скоро у него отвалилось колесо, надо было ремонтировать, а запчасти найти было очень трудно и дорого. Другой купил мотоцикл. Я сам — пятый iPhone, который сразу же потерял. Деньги улетают очень быстро, и снова надо идти в море.

О семьях

Личную жизнь иметь практически невозможно. Это только говорят, что у моряков в каждом порту по жене. С кем можно познакомиться за 6 часов, пока длится твой отгул? В каждом морском городе есть seamen’s клубы, в которых моряки могут бесплатно пользоваться интернетом, играть в бильярд, брать книжки почитать. Там и девушки есть. Но надо платить. Как вы понимаете, это трудно назвать нормальными отношениями. Есть ещё Manila бары, их по всему миру держат филиппинцы, они и вовсе нацелены на развлечение, там за 20 долларов можно купить себе «любовь». Чаще всего не моряков можно обвинить в неверности, а их жён. Помню, на нашем корабле как-то был большой праздник у филиппинской части экипажа. Громко гуляли — праздновали рождение ребёнка у одного матроса. На следующий день он ходил по палубе очень грустный: радость прошла, и он подсчитал, что не виделся с женой уже 10 месяцев.

О филиппинцах

Большая часть моряков — филиппинцы, около 80 %, потом украинцы, русские и индусы. Меньше всего — африканцев и поляков. В общем, всё это страны третьего мира, у которых нет других альтернатив. Все иностранные компании нанимают экипаж именно тут, потому что ни один европеец, американец или австралиец не согласится работать за такие деньги и в таких условиях.

Филиппинцы имеют свойство кучковаться, строить заговоры против других. Особенно если это филиппинцы в возрасте, молодые всё-таки больше склонны идти на контакт. Я был на судне, на котором на палубе, кроме меня, работало 11 филиппинцев, им было очень легко: они могли просто не разговаривать со мной на английском и подставлять перед начальством. Про индусов все говорят, что они ужасно воняют — надо сказать, что после рабочего дня мы все, наверное, не благоухали, но у индусов действительно какой-то особый запах.

Русским в море очень свойственна дедовщина. Стоит ему доработаться до самого мизерного офицера, он уже ходит и всем указывает, что делать, хотя ему по должности не положено. Кстати, такой национальный состав подразумевает, что английский язык ты на судне не выучишь. Так что и второе моё представление тоже неверным было. Там такие разговоры :«Ми ноу хэв!», «Вот ю гат». Если ты используешь конструкцию have been — тебя уже не поймут. Конечно, проблема не столько в национальности, сколько в том, что в моряки идут люди с довольно низким уровнем культуры.

О работе

Владеют суднами богатые украинцы, русские или европейцы. Кстати, если судно европейское, немецкое например, то экономить на всём будут ещё больше, чем на русском или украинском. Дают дурацкую еду, комбинезон рвётся через неделю, весь дырявый. Команда очень маленькая, так что работать приходится так много, что даже в душ не успеваешь сходить. Начинающие матросы с 8 утра до 6 вечера драят палубу. Отбивают ржавчину, замывают от соли, надстройку внутри моют. Есть большие судна, которые совершают длинные переходы через Атлантику по 20 дней. Там — рутинная работа. Есть судна поменьше, на котором работал я. Они как почтальоны ходят по Европе, в день может быть по три порта.

Это значит, что ты с 8 утра до 10 драишь палубу, потом готовишься к входу в порт, таскаешь длинные тяжёлые канаты, которыми привязывается корабль. Потом стоишь вахту то на трапе, то в грузовом отсеке. То есть как охранник следишь, чтобы на корабль никто не зашёл, или проверяешь документы на груз, следишь, чтобы не было повреждений.

Ты матрос, ещё молодой, но на тебе уже ответственность. Если погрузят контейнер помятый, а ты не сообщил об этом, не составил специальный акт о повреждении, то тебя могут списать и за свой счёт отправить с другого конца мира домой. Потому что эти контейнеры стоят очень дорого, внутри ценный груз. Потом ночью тебя могут поставить на вахту на капитанском мостике. На маленьком пароходе из-за такого расписания я часа 3-4 спал каждый день.

Вообще по нормативам у тебя должен быть сон и еда по чёткому расписанию, но если будешь качать права — тебя просто спишут по каким-то формальным причинам. Один раз я сказал начальнику, что не должен чего-то делать, потому что это не входит в мои должностные обязанности. Подошёл старпом и вежливо так спрашивает: «Олег, что такое? Не надо выебываться, мы тебе можем такую характеристику написать, что ты никогда в жизни работу не найдёшь. Если мы захотим тебя заставить — заставим, и не надо с нами идти на конфликт».

О столкновениях

Сейчас столкновений практически не происходит. Рулит авторулевой, на экране проложен маршрут, на телеграфе выставлена скорость, стоят алармы, если отклоняешься от курса — они звенят. Но мимо постоянно ходят пароходы, надо, конечно, знать правила движения на море, как вы знаете правила дорожного движения.

В землю мы врезаться не можем, мы ходим по проложенным маршрутам, а вот в другой теплоход — такая опасность есть. Может человек заснуть на вахте. Он по радару слева и должен тебя пропустить, но не уступает по какой-то причине. Ты ему звонишь, он не берёт трубку. А по правилам ты должен идти до последнего момента прямо и не предпринимать никаких действий. И только когда последняя миля остаётся, можешь действовать.

Но пароход — не автомобиль, его, например, нельзя быстро затормозить. Нужно сначала позвонить в машину, а если ночь, то они могут спать. Они должны снизить обороты двигателя, запустить его в обратном направлении. Поэтому остаётся отвернуть. То есть сделать так, чтобы он врезался не в центр, где находится машинный отдел, а, например, в нос корабля. Его можно заменить — срезать, поставить новый. Он не утонет.

Сейчас никто не боится ни штормов, ни айсбергов, ни столкновений. Зато появилась другая реальная опасность — пираты.

О пиратах

Мы были в Нигерии — стояли недалеко от порта, ждали своей очереди, чтобы войти и разгрузиться. А рядом с нами бункеровалось судно — нефть из танкера перекачивали на другое судно. Вдруг мы увидели, что к танкеру движутся небольшие рыбацкие лодки, только с очень мощными двигателями — пираты. С танкера стали подавать бедственные сигналы, кричать: «Пираты! Пираты!» Но мы не могли им помочь, а прибрежная полиция не торопилась. Пираты перерубили все концы, высадились в танкер, разграбили его. И только спустя 5-6 часов пришёл контроль, но ловить было уже некого. Все говорят, что они связаны с властями этих стран, вокруг которых грабят.

Я с пиратами сам не сталкивался — наши корабли были защищены: огорожены колючей проволокой, были люди с автоматами на судне.

Но вот корабль, на котором раньше плавал мой отец, захватили пираты, дали всем по морде, обокрали пароход, забрали капитана, стармеха и боцмана — и увезли в неизвестном направлении. Капитан был одессит, стармех — русский. За них ни выкупа не попросили, ничего. Всех остальных моряков потом с судна списали, компания не выплатила никакой страховки. О тех, кого украли, ничего не слышно.

Пираты довольно спокойно себя ведут. Такие чёрные голодные очень худые ребята. Они курят много травки, но действуют очень быстро . Подбираются к кораблю, закидывают кошки, забираются на палубу. Всех, кто пытается сопротивляться, убивают. Никто из моих близких не пострадал, но один мой знакомый видел человека, который сбежал от них на шлюпке. У них на корабле боцман начал сопротивляться, и его разрубили мачете. Тот парень немного свихнулся после этого — от страха, наверное.

О путешествиях

Иногда у тебя есть время выйти на палубу, посмотреть на закат. Часто рядом с кораблём плавают дельфины — они заплывают в зону перед кораблём, и поток воды несёт их вперёд — они так отдыхают. Видел огромных китов, в портах в Африке к нам забегали обезьянки. Но вот, в общем-то, и всё, что я видел. Сначала ты покупаешь себе крутую камеру и фотографируешь всё подряд. Но месяц на пятый ты про фотоаппарат забываешь. Устаёшь и привыкаешь к пейзажу.

Я был во всех европейских портах, заходил в Гану и Нигерию. Да, это удивительно и интересно: прибрежные бары, сторожи-негры в африканских портах. Но ты видишь не так много, и в основном не лучшую сторону страны. В припортовой зоне ведь в основном одна беднота.

Помню, сидел со мной на вахте негр и курил огромный косяк — я думал, такие только во взрослых мультфильмах бывают. Он показался мне отличным парнем, и когда он сказал: «My friend, can you give me chop-chop?» (а chop-chop — это у них «еда»), — я сходил и принёс ему свой ужин. После этого мы стояли в порту ещё около суток, и каждый раз, когда он меня видел даже издалека, он смотрел очень жалобными глазами и одними губами повторял: «Chop-chop».

Корабль предоставляет тебе возможность на чём-то сосредоточиться. Но чаще всего люди после тяжёлого дня сидят и смотрят телевизор на кухне. Там очень много филиппинских фильмов — они любят смотреть вестерны. У многих есть DVD-проигрыватели, они смотрят кино прямо в каюте. Я тоже до какого-то времени залипал в кино, пока не прочитал «Мартина Идена». После этого я скачал себе пособия по дизайну и несколько месяцев их штудировал. Сейчас я пытаюсь найти работу дизайнера, больше на судно я возвращаться не хочу. В офисе лучше.