Как водоросли могли уничтожить жизнь на дне залива Камчатки? ( 5 фото )

Часто слышу о том, что в версии российских властей по поводу причин, приведших к экологической катастрофе на Камчатке не верят. Давайте узнаем, что по этому поводу говорит Greenpeace.

"На сегодня ни одно из установленных в пробах госорганов или Гринпис соединений само по себе или в выявленных концентрациях не могло вызвать наблюдаемые серьёзные последствия. В поиске причины экологической катастрофы пока остаются обе версии — как техногенная, так и природная." - из отчёта Greenpeace 14 октября.

Вот вам предварительные выводы учёного-океанолога и эколог из Greenpeace...

Что такое красный прилив и как водоросли могли повлиять на заморы морских организмов

Красные приливы (особенно массивные цветения фитопланктона, в том числе потенциально токсичного, в прибрежной зоне ) в море время от времени случаются — они зависят от сезона или от внешних факторов. Сезонные цветения — естественные явления в циклах развития морской экосистемы. Внешние факторы — это, например, сливы в воду стоков с органическими веществами, стоки удобрений с полей или же балластных вод, богатых органикой, с кораблей.

У берегов Камчатки из года в год случаются красные приливы, но из-за малонаселённости региона, их не всегда замечают люди. Они происходят после дождей и штормов, когда стимулирующие рост вещества смываются с берега и в воде становится много фосфатов, аммония, железа и нитратов. Высокая концентрация железа — стимул для развития этих водорослей.

Такие приливы случаются по разным причинам, но главные из них: изменение в воде концентрации тех реагентных веществ, которые способствуют росту цианобактерий, динофлагеллят, инфузорий и так далее. На этом фоне происходит массовое развитие микроорганизмов, которое приводит не только к изменению цвета воды, но и к существенным изменениям характеристик экосистемы и её свойств.

Динофлагелляты — водоросли, которые активно движутся. Некоторые из них способны выделять биотоксины, например, нейротоксины. Эти существа способны отравлять ядами среду вокруг себя, но яды действуют в разной степени и не на все организмы.


В составе этого аномально мощного цветения массовые виды динофлагеллят сменяли друг друга, пятно развивалось, на его пространстве изменялись сообщества — одни водоросли сменяли другие. Когда на смену миллиардам триллионам одних динофлагеллят приходят миллиарды триллионов других, прежние массовые сообщества отмирают. Их останки, постепенно разлагаемые бактериями, густым дождём осыпаются на дно. При этом, пока они опускаются, бактерий становится всё больше. В результате в придонный слой и на дно опускается огромное количество микроскопических хлопьев, подобных снегу — и все они активно потребляют кислород, потому что эти бактерии тоже им дышат.

Если в воде развивается слишком много клеток динофлагеллят, они затеняют друг друга от солнца и перестают фотосинтезировать из-за неэффективности этого способа в создавшихся условиях, и начинают активно потреблять кислород. Из-за этого в толще воды развивается гипоксия.

Потребляя кислород у дна, бактериальные хлопья, продолжая расти на трупах динофлагеллят, создают там гипоксические условия. Донным жителям постепенно становится нечем дышать. Начинается отмирание существ, которые дышали кислородом: сперва умирают те, кому нужно больше всего кислорода. Отмирающие организмы тоже начинают есть бактерии — их становится всё больше, а кислорода всё меньше. От этого гибнут уже менее чувствительные морские животные — их тоже едят бактерии, а это уже третий каскад замора. Когда бактерий становится совсем много, а кислорода совсем мало, начинают отмирать те, кто способен закрыться в панцирях и жить почти без кислорода до нескольких дней, например, двустворчатые моллюски.

Рыба тоже умирает, так как дождь из отмирающих водорослей — это не квадратный метр, а десятки на десятки километров в прибрежной зоне. Придонной рыбе некуда деться — она не может так быстро мигрировать в другое место. В последствии часть из того, что вымерло на дне, выносится на мелководье волнами.

Каскадный замор — с высокой вероятностью причина гибели морских обитателей.

Для человека биотоксины — это очень вредно. Есть вероятность, что ожоги роговицы и кожи сёрферов на Халактырском пляже связаны с нейротоксинами, поскольку их обнаружили в воде. По данным дальневосточных научных центров, сейчас концентрация нейротоксинов ежедневно падает.

Есть и другая версия причины появления ожогов у сёрферов: при отмирании огромного количества донных кишечнополостных животных, таких как актинии и гидроиды, множество их стрекательных капсул с ядом попали в воду — они долго живут и сохраняются ещё некоторое время после того, как вся остальная актиния умирает. Вода от этих капсул становится «колючей».

Что сейчас происходит в зоне бедствия

На юго-западном побережье Камчатки уже тоже есть очаги красного прилива и случились аналогичные заморные явления (массовая гибель обитателей морского дна — прим. TJ). Здесь они носили точечный характер, участками примерно по полсотни метров. Возможно, это ответвление того красного прилива, который был на юго-востоке, в том числе у Халактырского пляжа, и, как показали наблюдения, продвинулся на юг — его рукава могли повернуть в сторону.

По наблюдениям дайверов, сейчас на дне в зоне бедствия, у юго-восточного берега, лежит огромное количество мёртвых беспозвоночных — так много хитина будет разлагаться ещё долго, пока бактерии их не съедят. На берег прибой выносит около 10-20% от того, что мёртвым лежит под водой. Сперва трупы выносятся на берег, а потом также отливом уходят обратно в море. Очистка пляжа — это не человеческих рук дело: сначала вынесло, потом унесло, и снова гниёт под водой.


В местах красного прилива сейчас есть живые водоросли, рыба и много живых крабов, которые копошатся в оставшихся мёртвых организмах. Всё это свидетельствует, что кислород на дне снова есть и условия для жизни понемногу восстанавливаются. Если бы это было техногенное загрязнение, умерло бы всё — никаких крабов бы не осталось.

О версии с отравлением организмов разливом химикатов

Те нефтепродукты, которые нашли в воде на Камчатке, не могли повлиять на цветение токсичных водорослей — по крайней мере, в описанных концентрациях. Цветение микроводорослей в толще воды бывает косвенно связано с деградацией нефтяных пятен на поверхности, но у берегов Камчатки концентрация нефти была для этого слишком низкой. Авачинский залив — это припортовый район, время от времени с кораблей нефтепродукты поступают в воду, но в данном случае это были не те концентрации, которые могли как-то навредить морскому сообществу в целом.

В реке Налычева, впадающей в Авачинский залив, не зафиксировали концентрации каких-то специфических веществ, способных отравить море — особенно ракетного топлива. Наши коллеги из группы «Берега России» подсчитали, сколько понадобилось бы такого топлива, чтобы реально отравить хотя бы полосу прибоя Авачинского залива, протяжённостью 40 километров. Для этого по маленькой речке Налычева нужно было бы сбросить в море несколько крупных железнодорожных цистерн с топливом. Эта речка вымерла бы вся: берега были бы покрыты мёртвыми птицами, мёртвыми медведями, погибли бы все растения по берегам реки, но сейчас там жизнь продолжается.

Главное подозрение на реку Налычева не оправдалось, анализы наших коллег говорят о том, что обильного распространения ядохимикатов нет. А вот жёлтый грунт на дне — это крайне интересно. Жёлтой может быть сера, могут быть натёки песка в осенний период развития железобактерий, которые распространяются по дну мелких рек в период активного перегнивания растительной биомассы осенью. Они образуют рыжие и жёлтые хлопья, но пока не подтверждено, что это именно они.

Жёлтый осадок на дне притока реки Налычева, впадающей в Авачинский залив на Камчатке

Что за пятна в заливе видны со спутника

Пятна, которые заметили со спутника в воде, — это с высокой вероятностью цветение водорослей. Спутник делал снимки по фотосинтетическим и сопутствующим пигментам (хлорофиллу). Высокие концентрации этих пигментов показали реально большую концентрацию цветения.


У фитопланктона в части дальневосточных морей есть два пика цветения: весенний и осенний. Сейчас завершается осенний пик цветения, то есть все природные условия за то, чтобы могли цвести микроводоросли. Но откуда-то произошёл вброс большого количества фосфатов, железа, ионов аммония и фенолосодержащих веществ, оказавших явно положительное влияние на цветение водорослей, в том числе и потенциально токсичных — вопрос источника ресурса для цветения пока остаётся открытым. Либо вещества просто смыло с берега, либо на дне лежало что-то, из чего они медленно сочились, а потом высочились в большом количестве. Но пока это только версии — они не подтверждены.

Смыв реагентов (химических веществ, которые могли повлиять на распространение токсичных водорослей — прим. TJ) с берега возможен. В береговых зонах концентрация таких веществ существенно выше, чем в открытом океане. С берега они легко и обильно попадают в море во время дождя, особенно осенью.

Смыв реагентов с побережья не обязательно происходит с полигонов [с хранящимися на них ядохимикатами]. На берегу — в лесу и на лугах — происходят свои биогеохимические процессы, из-за которых образуются и фосфаты, и аммоний-содержащие вещества, и биодоступные соединения железа. Это природные процессы. На берегу реагентов очень много.


Эта катастрофа задала больше вопросов, чем уже есть ответов. Сейчас массовое цветение динофлагеллят, их выпадение на дно отмирающими цветениями и формирование каскадных заморов — видится наиболее реальной версией с учётом наблюдений и данных анализов.

Насчёт остальных версий: хорошие новости не продаются. Чем громче и страшнее звучит какая-то версия, тем яростнее она распространяется в обществе. Ракетное топливо, нефтяной разлив, сброс каких-то ядов по рекам, деградация защитных сооружений полигонов захоронения ядохимикатов — всё что угодно. Тут можно придумать ещё примерно десяток версий, если знать, что такое припортовый район и как выглядят утонувшие транспортные суда на дне моря. Но нужны доказательства.

Елена Сакирко
координатор проектов по климату и энергетике Greenpeace, эксперт по социально-экологическим вопросам, связанным с добычей нефти и изменением климата