Старые дети: почему мы остаемся с родителями, когда нам уже далеко не восемнадцать ( 4 фото )

Далеко не все, повзрослев, торопятся покинуть родителей и обзавестись собственной семьей, поскольку отчий дом для них остается воплощением уюта и свободы. Насколько высокой может оказаться плата за такой комфорт? Нашим героям уже больше тридцати: мы обсудили с ними их отношениях с родителями, личную жизнь и ограничения, а заодно выяснили у психолога Юлии Макаровой, как правильно взрослеть.

Принять осмысленное решение

По статистике, большинство людей съезжает от родителей в возрасте от 20 до 30 лет.

Что же заставляет 14% взрослых отказаться от привычного концепта нуклеарной семьи и предпочесть ей тихую жизнь наедине с родителями?

Ане (здесь и далее имена героев изменены. — Прим. ред.) 29 лет, почти всю свою жизнь она живет с мамой. Девушка рассказывает, что собственная квартира никогда не была для нее приоритетом: сначала она платила за институт, потом копила на путешествие в Латинскую Америку, сейчас — на учебу за границей. Аня фрилансер и никогда не может быть уверена в своей зарплате. Иногда она чувствует, что могла бы снять квартиру на ближайшие три месяца, но потом бы не вытянула.


К тому же для Ани важно, что дом родителей находится в классном месте в центре. Позволить себе здесь отдельное жилье девушка точно сможет не скоро, а переезжать в другой район ей не хочется: «В последнее время меня клонит в сторону интровертности. Если я буду жить далеко, то вообще никуда не буду вылезать».

Финансовая ситуация беспокоит 38-летнего Костю. «Лучше жить отдельно, но я бы рассматривал этот вариант, если бы у меня всегда было плюс 40–50 тысяч к зарплате», — считает он.

В последнее время у Кости появились еще и проблемы со здоровьем — это тоже отдаляет его от перспективы жить самостоятельно. В какой-то момент мужчине поставили диагноз «миастения». Это хроническое заболевание, которое ведет к слабости мышечной ткани — пару раз Костю даже временно парализовало. К тому же из-за возраста здоровье стало ухудшаться и у его мамы, и Косте гораздо легче за ней ухаживать, когда он живет с ней вместе.

В этом они очень похожи с Мишей. Ему 57 лет, а маме уже 80 — надеяться ей больше не на кого. Сын во всем помогает ей по хозяйству: оплачивает счета, ходит в магазин.

До того как Миша окончательно переехал к маме, жизнь его побросала: в армии он служил в морской авиации, а после, в 1990-е, поехал по купленному приглашению в США. Там он работал таксистом и кровельщиком. Но однажды, желая отомстить преступникам, которые убили его соотечественника, Миша расстрелял их ресторан из ружья. За это он сел в тюрьму, где его признали буйным и начали колоть успокоительные препараты.

Когда Миша отсидел свой срок, ему ничего не оставалось, кроме как вернуться к маме — с зависимостью от успокоительных и полным отсутствием денег и планов.

«Я рад и тому, что у меня есть своя удобная комната — в тюрьме мне этого не хватало».

Ощущение комфорта очень ценит и 35-летний Алексей. В маминой квартире у него есть полное ощущение того, что он дома. Здесь он может затевать любой ремонт и перестановки.

Ему не нравится жить отдельно: он проверял — съезжал уже трижды. Два раза по работе, а один, экспериментальный, по дружбе. Впрочем, совместное житье продлилось всего три месяца, а потом друзья жутко разругались. Алексей сделал для себя однозначный вывод: «Если есть возможность поддерживать хорошие отношения с родителями, это нужно делать». Для него мама — самый близкий человек, поэтому он не хотел бы терять с ней непосредственный контакт.

Взаимодополняемая пара

Семейный психолог Юлия Макарова предлагает относиться к рассказам героев о жизненных перипетиях объективно: «Эти истории объясняют только то, почему люди в какой-то момент приняли решение вернуться к родителям — но не почему они с ними остались».

Основную причину психолог советует искать в детстве: «Если в браке всё плохо, ребенок вынужден взять на себя некоторые признаки функционирования одного из супругов. Это лишает ребенка детского „места“ в семье: он принимает чью-то сторону, пытается объединить родителей».

Юлия уверена, что в таких ситуациях формируется тяжелая эмоциональная зависимость. Чаще всего, по ее словам, родитель компенсирует неудачный брак за счет близости с ребенком: «Он общается с ним как с равным взрослым, награждает его бонусами, не создает никаких ограничений. Такого ребенка не выпихивают из гнезда — ему это и не нужно. Мир-то опасен, а дома всё хорошо».

У такого комфорта есть цена, и дети не всегда отдают себе в этом отчет.

Такие спокойные отношения были у Ани с мамой: «Есть девочки, которые спят и видят, как бы куда-то сбежать от родителей. У меня никогда не было правил и гиперопеки. Я кайфовала от этого, и все друзья мне завидовали». Аня рассказывает, что возвращалась поздно домой, курила при маме, а в 12 лет ей даже разрешили поехать на концерт в Нижний Новгород вместе с группой «Ария», от которой она тогда фанатела.


У Алексея ситуация похожая: он называет свои отношения с мамой «взаимодополняемыми» и доверительными. У него нет и не было особенных проблем с контролем, но он рассказывает, что дома ведет себя скромно: гости — пожалуйста, разгульные вечеринки с ночевками — лучше не стоит.

В жизни Миши правил со стороны мамы больше, потому что она строгая: контролирует все бытовые моменты, ей приходится говорить о своих перемещениях, с ней нужно всегда советоваться. Впрочем, Мишу это не задевает: он считает, что сейчас на улицах может случиться всё что угодно, а маме спокойнее, когда он дома, рядом с ней.

Избежать близости

По рассказам наших героев, их дом буквально синоним уюта, комфорта и свободы, но неужели они никогда не хотели променять его на совместную жизнь с партнером?

Например, Аня уверена: «Люди съезжаются, когда есть безумная страсть либо когда понимают, что проверка на прочность пройдена». Девушка вспоминает, что она съехалась только со своим первым парнем — была влюблена. Тогда они жили вместе в бывшей квартире ее бабушки.

Сейчас Аня избегает серьезных шагов: у нее всегда остаются «вопросики» к партнерам после проверки отношений на прочность.

Дома девушка чувствует себя свободнее и не хочет однажды оказаться в подвешенном состоянии, если в отношениях что-то не заладится.

Аня утверждает, что обычно партнеры реагировали на ее решение жить с мамой спокойно: она еще недавно была юной студенткой, поэтому мужчины считали, что это логично. Впрочем, когда девушка отказалась от совместной жизни с последним молодым человеком, он обиделся. Сейчас Аня редко влюбляется и в целом избегает отношений: «Я еще не встретила того, с кем всё было бы настолько серьезно».

В этом ее ситуация похожа на Костину: его нежелание переезжать «упирается в недостаток чувств». Когда у него возникает симпатия, он может ездить к понравившейся девушке в гости, но ни о чем более серьезном речи не идет. По словам Кости, у девушек на первых этапах возникают вопросы по поводу его жизни с мамой, но они отпадают после его рассказов о проблемах с его и маминым здоровьем.

Партнеры Алексея его жилищным условиям не удивляются.

Алексей рассказывает, что его нынешний молодой человек сам живет со своим экс-бойфрендом и его матерью. Предыдущий партнер мужчины жил со своей бывшей девушкой, матерью и братом.

Алексей говорит, что у него никогда не было желания ни с кем съезжаться: «Я за всяческую автономность. Мне 35, я уже привык к своим правилам и определенному образу жизни. Люди, с которыми я встречаюсь, тоже не восемнадцатилетние». Мужчина уверен, что для того, чтобы в его жизни встал вопрос о создании семьи, нужно еще серьезно поработать: «Присмотреться друг к другу и решить, насколько наши автономности хорошо уживаются вместе».

У Миши и вовсе нет таких серьезных размышлений о личной жизни: в Америке у него была семья, но с дочкой он не общается с тех пор, как однажды отказался давать ей денег на машину. С отношениями у Миши сейчас всё в порядке: у него есть подруга, которая в скором времени переедет к нему и его маме и будет следить за ней, пока Миша на работе.

Уйти нельзя остаться

Юлия Макарова убеждена, что жизнь с родителями во взрослом возрасте — это возвращение в детское ресурсное состояние.

«Это психологический санаторий, в котором человек не развивается».

Аня соглашается, что дом — это зона комфорта, которая ее подтормаживает: «Когда я вижу своих подруг, которые переехали, то чувствую, что они сильно повзрослели».

Девушка считает, что в какой-то момент нужно отделяться и съезжать, но пока что она не чувствует социального давления из-за жизни с мамой и особенно не переживает по этому поводу. Сейчас ее бросает из крайности в крайность — от «Надо снимать, крутиться-вертеться и иногда голодать» до «Нет смысла сливать всё накопленное на квартиру, я хочу продолжать учиться». Аня планирует начинать снимать комнату уже где-то вдали от отчего дома.

Алексей, напротив, ощущает сильное стеснение по поводу жизни с мамой: некоторые воспринимают это как «фрикачество». Зато самые близкие друзья его понимают, потому что очень многие сами живут с родителями.

Иногда его посещают мысли о том, что надо пожить в одиночестве, но пока что он ничего для этого не делает: «Если я приду к этому [желанию], то сделаю — не сказать, чтобы меня что-то ограничивало».

Миша тоже вполне доволен своей жизнью с мамой: «Хоть друзей приводи, хоть зарядку делай, хоть интернетом пользуйся, хоть ужинай приготовленной с заботой едой».

Он видит в этом всего несколько минусов: когда мама плохо себя чувствует, ему тоже становится плохо. Еще бывает, что мама его раздражает — Миша даже иногда на нее кричит.


Костя по этому поводу иронизирует: «Родителям стоило меня турнуть в период загулов, кода я не считался с правилами дома». Сейчас с мамой мужчине совершенно комфортно. Костю даже веселят фразы вроде «Я хочу ходить по квартире голым» — у него такого порыва никогда не возникало.

Немного поразмышляв, Костя пришел к выводу: если бы его дети когда-нибудь тоже захотели жить с ним, он бы чувствовал себя вполне нормально.

Психолог Юлия Макарова считает, что отъезд — признак, но не суть сепарации (обособления) от родителей: «Мы переезжаем и женимся, но мама или папа всё равно остаются с нами в паре. В таких случаях мы думаем о том, как понравиться семье, и всё еще находимся с ней в эмоциональной связке».

При этом психолог уверена, что сказать: «Продолжайте жить с родителями, у вас круто получится сепарироваться» — было бы неверно. Некоторым удается, но это редкое везение.

Юлия полагает, что «взрослые дети» не замечают, какие серьезны их проблемы: «Прежде всего, такие люди лукавят в том, что делают, чего хотят. Они всегда сначала смотрят на то, чего хочет мама». Психолог рассказывает, что часто они невольно подстраивают свои убеждения под комфортную жизнь с родителем — например, решают стать чайлдфри и вполне рационально это объясняют.

Однако, по словам специалиста, опасность заключается даже не в этой иллюзии и не в том, что у таких людей чаще всего нет собственной семьи. Главная проблема в том, что «взрослые дети часто уходят из жизни вслед за родителями, потому что так и не создают для себя более важных смыслов».