DG06Love
«Третий пол», они же «объедки»: образованные китаянки страдают от одиночества в стране с многомиллионным переизбытком мужчин ( 4 фото )
Китайские женщины сейчас гораздо более образованны и обеспечены, чем их мамы. Но, как выясняется, социально-экономический успех мешает им выполнить свое традиционно главное предназначение — стать хорошими женами.
Когда Джун Динг идет на свидание, она старается выглядеть как можно скромнее. Ни в коем случае не надевать короткий топ, не украшать шею ожерельем, не носить декольте. Ее выбор — закрытый свитер и шарф. Во время свидания говорит мужчина.
Роль Джун — внимательно слушать, демонстрировать максимальную заинтересованность и аккуратно поглаживать эго мужчины каждую минуту разговора.
27-летней Джун такие свидания даются непросто. Она отнюдь не девочка-ромашка: веселая, общительная, острая на язычок выпускница одной из лучших школ своего города, впоследствии окончившая Йельский университет и работавшая юристом в Нью-Йорке. Подобно многим своим согражданам, Джун почувствовала тоску по дому и вернулась в родную страну, к родителям. Теперь они изо всех сил стараются помочь дочери выполнить ее основное предназначение — выйти замуж.
«Громко не смейся!» — предупреждает Джун мама. Один из ее основных советов — сдерживать любые выражения удовольствия и веселья в присутствии китайского джентльмена. Отец Джун, профессор университета, предлагает заменить смех на сдержанную улыбку Моны Лизы.
Любое проявление ярких эмоций может представить ее как самоуверенную, харизматичную и общительную девушку, а эти качества совсем не годятся для замужества.
На примере личной жизни Джун можно изучать типичные сложности, с которыми сталкиваются современные китайские женщины при поиске партнера. Большинству мужчин не интересны разовые свидания, они ищут жен — нежные стеснительные цветочки, которые потом нарожают ребятишек. У Джун же куча недостатков: она образованна, жила за рубежом и попала под влияние западной культуры свиданий и эмоциональных ожиданий. Джун сложно найти место в родном Китае, где процветают традиционные практики ухаживаний. Ей не хочется рожать детей после первого свидания.
Китай значительно преуспел в экономическом смысле, но вот сфера общественных отношений здесь отстает на целый век.
В имперском Китае семья считалась основной единицей для построения стабильного общества. Каждый гражданин знал свое место и выполнял предначертанную ему роль. Браки заключались по договоренности между двумя родительскими семьями, преследующих общую цель: получить достойных наследников. После 1949 года, в период правления Мао Цзэдуна, организацией браков зачастую занимались руководители компаний.
Блудная дочь
Представление о том, что молодежь способна самостоятельно выбрать спутника жизни, сравнительно ново в Китае, поэтому культура свиданий здесь находится в зачаточном состоянии.
Поколению, родившемуся после 1979 года, когда была введена политика «одна семья — один ребенок», пришлось непросто: они были обречены искать себе пару в драматически изменившихся условиях жизни. Во-первых, массовая миграция привела к тому, что люди стали реже создавать семьи с коллегами или соседями. Во-вторых, новая демографическая политика вместе с традиционным для Китая стремлением заводить именно сыновей уже к концу 1980-х привела к ужасающим последствиям: благодаря распространению ультразвукового исследования плода от эмбрионов женского пола избавлялись не раздумывая.
В итоге сегодня в Китае самое несбалансированное соотношение мужчин и женщин в мире — 114 мальчиков на 100 девочек. Большая часть таких «мальчиков» — выходцы из бедной сельской местности (сельским женщинам разрешалось покидать села в поисках работы и мужей). Им недоступны ни приобретение жилья, ни покупка автомобиля — практически обязательных атрибутов китайского жениха.
К 2020 году Китай имеет шансы получить целую армию 30–40-летних мужчин-«пустоцветов», которые никогда не женятся и не заведут детей. Это большой вызов для культуры, которая долгое время держалась на представлении о неизбежности и необходимости брака.
С другой стороны демографического уравнения лежит относительно новая и небольшая группа, на которую обращено гораздо меньше общественного внимания: женщины вроде Джун, чьи родители подарили ей жизнь, пока другие ждали появления сына. Этим девочкам повезло: им дали возможности, которых были лишены многие мальчики. Им повезло получить образование и заниматься карьерой, что ранее было доступно лишь мужчинам.
Демографическая политика «одна семья — один ребенок» неожиданно усилила барьеры перед представителями обоих полов, даже несмотря на наступление более свободных и благополучных времен.
В современном Китае семьи возлагают на дочерей те же ожидания, что когда-то предъявлялись сыновьям. А поскольку китайская государственная система ухода за пожилыми людьми оставляет желать лучшего, ухода в старости родители ждут именно от детей.
И дочери, и сыновья должны отдать долг матерям и отцам и произвести на свет наследника. Если говорить о брачной сфере, от женщин ожидается вполне определенная модель поведения: они должны забыть о собственных желаниях и удовлетворять потребности своих родителей и будущих мужей, невзирая на собственные академические и карьерные успехи.
Женщины, не оправдывающие таких ожиданий, известны как sheng nu («ненужные», «незамужние», «объедки», «старые девы»). В сельской местности статус старой девы спокойно может получить женщина 25 лет; в больших городах — 30-летняя женщина. Срок годности Джун уже подходит к концу.
И пусть браки уже никто не организовывает, за ними по-прежнему пристально следят. Конечно, родители многих стран хотят видеть своего ребенка счастливым семьянином, но в Китае это желание приобретает масштабы крестового похода.
Для старшего поколения этой страны понятия «зрелость» и «брак» синонимичны. Личные достижения ничего не значат, если у человека нет семьи и детей (и второе чаще всего невозможно без первого, поскольку внебрачные дети нелегальны в большинстве китайских провинций).
Желание выдать дочь замуж или женить сына — священная родительская корова. Родственники говорят о браке на каждой семейной встрече; соседи то и дело задают вопросы: мол, когда же семья? Когда дети?
Молодые китайцы признаются, что родители говорят об их личной жизни каждый день. Одни, как мать и отец Джун, посылают своих детей на бесконечные слепые свидания. Другие пугают скоротечностью времени, ведь «часики тикают», и предлагают вступить даже в откровенно неудачный брак: в конце концов, развестись — это лучше, чем остаться без брака вовсе. Появились даже услуги по аренде девушек и юношей для семейных торжеств, которые могут играть роль потенциального жениха или невесты.
Идеальная жена
Государственная социальная реклама тоже вносит лепту в эту нездоровую атмосферу, говорит Лета Хонг Финчер, автор книги о китайских старых девах. Всё это может привести к тому, что одинокие женщины станут отклонять предложения о повышении ради заведения семьи, а замужние рискуют принимать сомнительные финансовые решения ради покупки семейного гнездышка или даже терпеть насилие в браке — лишь бы не стать «незамужней».
Неудивительно, что поколение самостоятельных успешных женщин не укладывается в рамки социальных ожиданий. В последние 30 лет прослеживается тенденция более поздних браков: если в 1995 году менее 2 % городских жительниц от 30 до 34 лет были не замужем, то в 2015-м — уже 10 %. В отличие от женихов-«пустоцветов» представительницы этой страты живут в крупных китайских городах (Пекин, Шанхай, Шэньчжэнь).
Казалось бы, у Джун от женихов отбоя не должно быть, учитывая, насколько в Китае численность мужского населения превышает женское. Но жизнь вносит свои коррективы, и дело не только в том, что процент мужчин, получивших такое же хорошее образование, очень низок.
В поиске пары большую роль играет не демография и статистика, а традиционная культура. Вот что говорит китайский инвестиционный банкир 35 лет: «Жена — это как простая каша. Соль, сахар, масло и варенье по вкусу я добавлю в нее сам».
Если смотреть на сухие факты, этот мужчина должен подойти Джун: он амбициозен, хорошо образован, имеет высокооплачиваемую работу и прекрасно владеет английским. В его профессиональном кругу множество одиноких перспективных женщин, но он не рассматривает их в качестве супруг: профессионал такого уровня не может стать хорошей женой. К тому же он уже обручен: «Вот моя невеста — замечательный пример простой каши. У нее низкие запросы и нет своего мнения. Она мне нравится, потому что ею легко управлять».
Китайские женщины вносили существенный вклад в государственную экономику задолго до того, как европейские женщины получили такую же возможность, но у китайских мужчин наблюдается культурно обусловленное отторжение женщин с тем же уровнем образованности и заработной платы. Конечно, во времена, когда женщины могли получить только среднее образование, найти более образованного и обеспеченного мужчину не представляло особой сложности. Но в последние 20 лет сфера высшего образования переживает драматический рост: почти 90 % выпускников школ поступает в университет; больше половины из них — женщины.
Такое положение дел приводит к парадоксальной ситуации: чем выше уровень образования у женщины, тем меньше вероятность ее замужества. В 2010 году 18 % женщин со степенью магистра были не замужем, и только 7 % — с аттестатом о среднем полном образовании.
Женщин с оконченным высшим образованием называют di san xing («третий пол», что отражает мысль об их невостребованности).
Мама Джун прекрасно понимает, что те качества дочери, которые так ценит работодатель, абсолютно не оценит потенциальный жених, поэтому она старается привить Джун чуть больше «женской мудрости». «Делай что хочешь, но не позволяй ему интимной близости! И после отказа обязательно поблагодари его за все», — дает мама советы как заправский коуч.
Поскольку большинство молодых людей в Китае ходят на свидание с целью поиска партнера для брака, культура романтических взаимоотношений здесь крайне регламентирована — ведь ставки слишком высоки. Почти все свидания вслепую, на которых побывала Джун, напрочь лишены романтической составляющей.
«Они больше похожи на деловые встречи. Считается нормальным говорить о женитьбе на первом свидании, но физическая близость не приветствуется. Свидания здесь — это смотреть, кивать и не трогать», — говорит Джун.
В странах, где число женщин, получающих высшее образование, превышает число мужчин, гипергамия — когда девушки выходят замуж за человека более высокого социального статуса, — как правило, сводится к минимуму. Группа испанских социологов, собравшая данные из 56 стран за период с 1968 по 2009 год, обнаружила, что в 70-х женщины повышали свой социальный статус через замужество гораздо чаще, чем в нулевых. В 2000-х женщины спокойно выходили замуж за мужчин того же уровня образования и ниже.
Китай — яркое исключение из этого тренда. Факт того, что женщины выбирают одиночество (потому что не хотят брака или потому что не нашли подходящего партнера) — верный признак поворота от типичной патерналистской схемы.
Впервые в китайской истории женщины позволяют себе добровольно не выходить замуж. Хотя для женщин вроде Джун это не так уж и хорошо: они искренне хотят найти достойного партнера, но наталкиваются на непробиваемую стену консервативных ценностей.
Чтобы мужчины чувствовали себя на свиданиях «как положено» (то есть купались в уважении и почестях), образованным женщинам порой приходится казаться глупее, чем они есть на самом деле.
Джун признается, что она то и дело переключается между двумя режимами — простой китайской девушки и выпускницы университета Лиги плюща. Ее друзья говорят, что этого недостаточно: хорошо бы еще овладеть искусством особого китайского массажа, неотъемлемого умения каждой уважающей себя женщины.
«Умеешь делать массаж — сможешь и мужчину осчастливить», — утверждает китайская версия журнала Psychologies. Эта техника массажа представляет собой смесь из мяуканья, надувания губ и массажа с помощью стоп.
Звучит не очень привлекательно, но в современном быстро меняющемся мире именно такой массаж позволяет мужчине чувствовать себя любимым и почитаемым, а независимой и самодостаточной женщине превратиться в мягкую и податливую кошечку.
В 40-х годах американкам давали примерно такие же советы: «Самый главный враг женщины — это стремление казаться умнее своего мужчины. Будь почти так же умна, как он, но не перешагни эту грань». Но в послевоенной Америке был дефицит мужчин, а в Китае мужчин на 33 миллиона больше. Так зачем китайским женщинам эти игры в глупенькую барышню?
Профессор Ху Денг преподает психологию эмоций в Университете Ренмин, Пекин. По сравнению с другими профессорами он обладает прогрессивными взглядами и в сфере научного интереса, и в жизни. Он без стеснения обсуждает со студентами традиционные браки по расчету и говорит, что в подобных союзах редко возникает искренняя любовь. Но в вопросах массажа он непреклонен: «Если китайская девушка не умеет делать массаж, вряд ли она сможет найти себе пару».
Мастерство подчинения
Современные китайские мужчины испытывают на себе колоссальное давление. Демографический дисбаланс приводит их к необходимости постоянно конкурировать с другими мужчинами. Невзирая на то, что уровень благосостояния значительно вырос, ощущение стабильности стало гораздо слабее, чем поколение назад. Кроме того, в большинстве городов цены на товары и недвижимость растут быстрее, чем зарплаты: на приобретение квартиры в Шанхае или Пекине требуется 20 годовых зарплат.
Когда мужчина чувствует себя бестолково и неприкаянно, на сцену выходит женщина и помогает ему чувствовать себя ценным, нужным и любимым, компенсируя недостаток признания от внешнего мира. Поэтому, говорит профессор, массаж становится своеобразной изолентой, заклеивающей несправедливость и неравенство китайского общества.
В Китае существует огромное количество компаний, которые помогают женщинам улучшить свои навыки на свиданиях. Джун решает пойти на мастер-класс по соблазнению от Айви, одной из ведущих тренеров Пекина.
Айви 27, и она производит впечатление человека, жизнь которого удалась. Часы Cartier на запястье, сумочка Dior, сережки Chanel, кашемировое пальто Burberry и туфли Louis Vuitton — обилие брендов редким образом хорошо сочетается друг с другом.
«По мнению многих китайских мужчин, девушка красива, только когда беспомощна. А умна — только когда не очень красива. А когда девушка и умна, и красива — она хозяйка жизни», — рассказывает Айви.
Джун сходила на несколько свиданий с молодым человеком, которого на сайте знакомств от имени Джун нашла ее мама. Он военный, лейтенант, лет 35, несколько неуклюжий и вспыльчивый. Джун не торопится сказать ему «нет», беспокоясь о маминых чувствах:
«Я не могу сказать маме, что он несимпатичный — она тут же ответит, что через 10 лет это будет неважно. Не могу сказать, что он не привлекает меня в сексуальном плане — она тут же скажет, что я поверхностно сужу. В мамином мире все проблемы лечатся временем, нужно лишь подождать».
Но спустя 4 свидания Джун наконец осенило: единственная причина для отказа, которую примет ее семья, — это агрессивность партнера и его необеспеченность.
Айви ставит своей подопечной диагноз: Джун не хрустальная ваза, а именно такой видят женщину китайские мужчины. Джун красива и уверена в себе, и последнее качество точно не по душе потенциальным партнерам.
Перед завершением занятия Айви делится своими планами: вскоре она собирается отойти от дел и приступить к поискам мужа. Дело в том, что ценность Айви на рынке замужества неуклонно падает. Она мудро вложилась в себя и свою карьеру тренера, но карьера для нее является лишь шагом к удачному замужеству, а не самоцелью.
У Айви нет тех преимуществ, что есть у Джун — ни образования, ни поддержки семьи. Для нее замужество может стать мощным социальным лифтом. Выросла в небольшом городе, в семье со скромным достатком, поступила в одну из лучших театральных школ Пекина, сделав ставку на свою неординарную внешность и актерские данные. Вскоре Айви обнаружила в себе и деловые качества, начав работать на телевидении. Благодаря работе она начала вращаться в социальных кругах, прежде ей недоступных. Вскоре пришел успех, дизайнерские сумочки и новые блестящие автомобили. Она смогла достичь материального положения, которое и не снилось большинству жителей ее городка. Но, как и Джун, ее продолжают беспокоить общественные ожидания.
«Что вы думаете об изменах будущего мужа?» — спрашивает ее Джун.
Айви уверенно отвечает: «Он все равно будет изменять, мужчины со статусом иначе не умеют. Но разумный мужчина сделает все, чтобы ты об этом не узнала. Плохой муж обманет тебя один раз; хороший будет обманывать всю жизнь».
Супружеская неверность в глазах Айви — явление настолько привычное, что с ним можно не считаться. Но Джун не может с этим смириться. Она считает, что не сможет выйти замуж за человека, который не заслуживает ее доверия. Айви возражает: «Брак — это всегда условности, стандарты, требования и обязательства. Тебе нужно лишь определить, за что ты ценишь брак, и закрывать глаза на остальное».
Джун не успокаивается: «А если тебе симпатичен человек, который не соответствует никаких условностям и требованиям?» «А это уже называется любовью», — задорно отвечает Айви своей дотошной ученице. Этому в Йеле не научат.
Когда Джун Динг идет на свидание, она старается выглядеть как можно скромнее. Ни в коем случае не надевать короткий топ, не украшать шею ожерельем, не носить декольте. Ее выбор — закрытый свитер и шарф. Во время свидания говорит мужчина.
Роль Джун — внимательно слушать, демонстрировать максимальную заинтересованность и аккуратно поглаживать эго мужчины каждую минуту разговора.
27-летней Джун такие свидания даются непросто. Она отнюдь не девочка-ромашка: веселая, общительная, острая на язычок выпускница одной из лучших школ своего города, впоследствии окончившая Йельский университет и работавшая юристом в Нью-Йорке. Подобно многим своим согражданам, Джун почувствовала тоску по дому и вернулась в родную страну, к родителям. Теперь они изо всех сил стараются помочь дочери выполнить ее основное предназначение — выйти замуж.
«Громко не смейся!» — предупреждает Джун мама. Один из ее основных советов — сдерживать любые выражения удовольствия и веселья в присутствии китайского джентльмена. Отец Джун, профессор университета, предлагает заменить смех на сдержанную улыбку Моны Лизы.
Любое проявление ярких эмоций может представить ее как самоуверенную, харизматичную и общительную девушку, а эти качества совсем не годятся для замужества.
На примере личной жизни Джун можно изучать типичные сложности, с которыми сталкиваются современные китайские женщины при поиске партнера. Большинству мужчин не интересны разовые свидания, они ищут жен — нежные стеснительные цветочки, которые потом нарожают ребятишек. У Джун же куча недостатков: она образованна, жила за рубежом и попала под влияние западной культуры свиданий и эмоциональных ожиданий. Джун сложно найти место в родном Китае, где процветают традиционные практики ухаживаний. Ей не хочется рожать детей после первого свидания.
Китай значительно преуспел в экономическом смысле, но вот сфера общественных отношений здесь отстает на целый век.
В имперском Китае семья считалась основной единицей для построения стабильного общества. Каждый гражданин знал свое место и выполнял предначертанную ему роль. Браки заключались по договоренности между двумя родительскими семьями, преследующих общую цель: получить достойных наследников. После 1949 года, в период правления Мао Цзэдуна, организацией браков зачастую занимались руководители компаний.
Блудная дочь
Представление о том, что молодежь способна самостоятельно выбрать спутника жизни, сравнительно ново в Китае, поэтому культура свиданий здесь находится в зачаточном состоянии.
Поколению, родившемуся после 1979 года, когда была введена политика «одна семья — один ребенок», пришлось непросто: они были обречены искать себе пару в драматически изменившихся условиях жизни. Во-первых, массовая миграция привела к тому, что люди стали реже создавать семьи с коллегами или соседями. Во-вторых, новая демографическая политика вместе с традиционным для Китая стремлением заводить именно сыновей уже к концу 1980-х привела к ужасающим последствиям: благодаря распространению ультразвукового исследования плода от эмбрионов женского пола избавлялись не раздумывая.
В итоге сегодня в Китае самое несбалансированное соотношение мужчин и женщин в мире — 114 мальчиков на 100 девочек. Большая часть таких «мальчиков» — выходцы из бедной сельской местности (сельским женщинам разрешалось покидать села в поисках работы и мужей). Им недоступны ни приобретение жилья, ни покупка автомобиля — практически обязательных атрибутов китайского жениха.
К 2020 году Китай имеет шансы получить целую армию 30–40-летних мужчин-«пустоцветов», которые никогда не женятся и не заведут детей. Это большой вызов для культуры, которая долгое время держалась на представлении о неизбежности и необходимости брака.
С другой стороны демографического уравнения лежит относительно новая и небольшая группа, на которую обращено гораздо меньше общественного внимания: женщины вроде Джун, чьи родители подарили ей жизнь, пока другие ждали появления сына. Этим девочкам повезло: им дали возможности, которых были лишены многие мальчики. Им повезло получить образование и заниматься карьерой, что ранее было доступно лишь мужчинам.
Демографическая политика «одна семья — один ребенок» неожиданно усилила барьеры перед представителями обоих полов, даже несмотря на наступление более свободных и благополучных времен.
В современном Китае семьи возлагают на дочерей те же ожидания, что когда-то предъявлялись сыновьям. А поскольку китайская государственная система ухода за пожилыми людьми оставляет желать лучшего, ухода в старости родители ждут именно от детей.
И дочери, и сыновья должны отдать долг матерям и отцам и произвести на свет наследника. Если говорить о брачной сфере, от женщин ожидается вполне определенная модель поведения: они должны забыть о собственных желаниях и удовлетворять потребности своих родителей и будущих мужей, невзирая на собственные академические и карьерные успехи.
Женщины, не оправдывающие таких ожиданий, известны как sheng nu («ненужные», «незамужние», «объедки», «старые девы»). В сельской местности статус старой девы спокойно может получить женщина 25 лет; в больших городах — 30-летняя женщина. Срок годности Джун уже подходит к концу.
И пусть браки уже никто не организовывает, за ними по-прежнему пристально следят. Конечно, родители многих стран хотят видеть своего ребенка счастливым семьянином, но в Китае это желание приобретает масштабы крестового похода.
Для старшего поколения этой страны понятия «зрелость» и «брак» синонимичны. Личные достижения ничего не значат, если у человека нет семьи и детей (и второе чаще всего невозможно без первого, поскольку внебрачные дети нелегальны в большинстве китайских провинций).
Желание выдать дочь замуж или женить сына — священная родительская корова. Родственники говорят о браке на каждой семейной встрече; соседи то и дело задают вопросы: мол, когда же семья? Когда дети?
Молодые китайцы признаются, что родители говорят об их личной жизни каждый день. Одни, как мать и отец Джун, посылают своих детей на бесконечные слепые свидания. Другие пугают скоротечностью времени, ведь «часики тикают», и предлагают вступить даже в откровенно неудачный брак: в конце концов, развестись — это лучше, чем остаться без брака вовсе. Появились даже услуги по аренде девушек и юношей для семейных торжеств, которые могут играть роль потенциального жениха или невесты.
Идеальная жена
Государственная социальная реклама тоже вносит лепту в эту нездоровую атмосферу, говорит Лета Хонг Финчер, автор книги о китайских старых девах. Всё это может привести к тому, что одинокие женщины станут отклонять предложения о повышении ради заведения семьи, а замужние рискуют принимать сомнительные финансовые решения ради покупки семейного гнездышка или даже терпеть насилие в браке — лишь бы не стать «незамужней».
Неудивительно, что поколение самостоятельных успешных женщин не укладывается в рамки социальных ожиданий. В последние 30 лет прослеживается тенденция более поздних браков: если в 1995 году менее 2 % городских жительниц от 30 до 34 лет были не замужем, то в 2015-м — уже 10 %. В отличие от женихов-«пустоцветов» представительницы этой страты живут в крупных китайских городах (Пекин, Шанхай, Шэньчжэнь).
Казалось бы, у Джун от женихов отбоя не должно быть, учитывая, насколько в Китае численность мужского населения превышает женское. Но жизнь вносит свои коррективы, и дело не только в том, что процент мужчин, получивших такое же хорошее образование, очень низок.
В поиске пары большую роль играет не демография и статистика, а традиционная культура. Вот что говорит китайский инвестиционный банкир 35 лет: «Жена — это как простая каша. Соль, сахар, масло и варенье по вкусу я добавлю в нее сам».
Если смотреть на сухие факты, этот мужчина должен подойти Джун: он амбициозен, хорошо образован, имеет высокооплачиваемую работу и прекрасно владеет английским. В его профессиональном кругу множество одиноких перспективных женщин, но он не рассматривает их в качестве супруг: профессионал такого уровня не может стать хорошей женой. К тому же он уже обручен: «Вот моя невеста — замечательный пример простой каши. У нее низкие запросы и нет своего мнения. Она мне нравится, потому что ею легко управлять».
Китайские женщины вносили существенный вклад в государственную экономику задолго до того, как европейские женщины получили такую же возможность, но у китайских мужчин наблюдается культурно обусловленное отторжение женщин с тем же уровнем образованности и заработной платы. Конечно, во времена, когда женщины могли получить только среднее образование, найти более образованного и обеспеченного мужчину не представляло особой сложности. Но в последние 20 лет сфера высшего образования переживает драматический рост: почти 90 % выпускников школ поступает в университет; больше половины из них — женщины.
Такое положение дел приводит к парадоксальной ситуации: чем выше уровень образования у женщины, тем меньше вероятность ее замужества. В 2010 году 18 % женщин со степенью магистра были не замужем, и только 7 % — с аттестатом о среднем полном образовании.
Женщин с оконченным высшим образованием называют di san xing («третий пол», что отражает мысль об их невостребованности).
Мама Джун прекрасно понимает, что те качества дочери, которые так ценит работодатель, абсолютно не оценит потенциальный жених, поэтому она старается привить Джун чуть больше «женской мудрости». «Делай что хочешь, но не позволяй ему интимной близости! И после отказа обязательно поблагодари его за все», — дает мама советы как заправский коуч.
Поскольку большинство молодых людей в Китае ходят на свидание с целью поиска партнера для брака, культура романтических взаимоотношений здесь крайне регламентирована — ведь ставки слишком высоки. Почти все свидания вслепую, на которых побывала Джун, напрочь лишены романтической составляющей.
«Они больше похожи на деловые встречи. Считается нормальным говорить о женитьбе на первом свидании, но физическая близость не приветствуется. Свидания здесь — это смотреть, кивать и не трогать», — говорит Джун.
В странах, где число женщин, получающих высшее образование, превышает число мужчин, гипергамия — когда девушки выходят замуж за человека более высокого социального статуса, — как правило, сводится к минимуму. Группа испанских социологов, собравшая данные из 56 стран за период с 1968 по 2009 год, обнаружила, что в 70-х женщины повышали свой социальный статус через замужество гораздо чаще, чем в нулевых. В 2000-х женщины спокойно выходили замуж за мужчин того же уровня образования и ниже.
Китай — яркое исключение из этого тренда. Факт того, что женщины выбирают одиночество (потому что не хотят брака или потому что не нашли подходящего партнера) — верный признак поворота от типичной патерналистской схемы.
Впервые в китайской истории женщины позволяют себе добровольно не выходить замуж. Хотя для женщин вроде Джун это не так уж и хорошо: они искренне хотят найти достойного партнера, но наталкиваются на непробиваемую стену консервативных ценностей.
Чтобы мужчины чувствовали себя на свиданиях «как положено» (то есть купались в уважении и почестях), образованным женщинам порой приходится казаться глупее, чем они есть на самом деле.
Джун признается, что она то и дело переключается между двумя режимами — простой китайской девушки и выпускницы университета Лиги плюща. Ее друзья говорят, что этого недостаточно: хорошо бы еще овладеть искусством особого китайского массажа, неотъемлемого умения каждой уважающей себя женщины.
«Умеешь делать массаж — сможешь и мужчину осчастливить», — утверждает китайская версия журнала Psychologies. Эта техника массажа представляет собой смесь из мяуканья, надувания губ и массажа с помощью стоп.
Звучит не очень привлекательно, но в современном быстро меняющемся мире именно такой массаж позволяет мужчине чувствовать себя любимым и почитаемым, а независимой и самодостаточной женщине превратиться в мягкую и податливую кошечку.
В 40-х годах американкам давали примерно такие же советы: «Самый главный враг женщины — это стремление казаться умнее своего мужчины. Будь почти так же умна, как он, но не перешагни эту грань». Но в послевоенной Америке был дефицит мужчин, а в Китае мужчин на 33 миллиона больше. Так зачем китайским женщинам эти игры в глупенькую барышню?
Профессор Ху Денг преподает психологию эмоций в Университете Ренмин, Пекин. По сравнению с другими профессорами он обладает прогрессивными взглядами и в сфере научного интереса, и в жизни. Он без стеснения обсуждает со студентами традиционные браки по расчету и говорит, что в подобных союзах редко возникает искренняя любовь. Но в вопросах массажа он непреклонен: «Если китайская девушка не умеет делать массаж, вряд ли она сможет найти себе пару».
Мастерство подчинения
Современные китайские мужчины испытывают на себе колоссальное давление. Демографический дисбаланс приводит их к необходимости постоянно конкурировать с другими мужчинами. Невзирая на то, что уровень благосостояния значительно вырос, ощущение стабильности стало гораздо слабее, чем поколение назад. Кроме того, в большинстве городов цены на товары и недвижимость растут быстрее, чем зарплаты: на приобретение квартиры в Шанхае или Пекине требуется 20 годовых зарплат.
Когда мужчина чувствует себя бестолково и неприкаянно, на сцену выходит женщина и помогает ему чувствовать себя ценным, нужным и любимым, компенсируя недостаток признания от внешнего мира. Поэтому, говорит профессор, массаж становится своеобразной изолентой, заклеивающей несправедливость и неравенство китайского общества.
В Китае существует огромное количество компаний, которые помогают женщинам улучшить свои навыки на свиданиях. Джун решает пойти на мастер-класс по соблазнению от Айви, одной из ведущих тренеров Пекина.
Айви 27, и она производит впечатление человека, жизнь которого удалась. Часы Cartier на запястье, сумочка Dior, сережки Chanel, кашемировое пальто Burberry и туфли Louis Vuitton — обилие брендов редким образом хорошо сочетается друг с другом.
«По мнению многих китайских мужчин, девушка красива, только когда беспомощна. А умна — только когда не очень красива. А когда девушка и умна, и красива — она хозяйка жизни», — рассказывает Айви.
Джун сходила на несколько свиданий с молодым человеком, которого на сайте знакомств от имени Джун нашла ее мама. Он военный, лейтенант, лет 35, несколько неуклюжий и вспыльчивый. Джун не торопится сказать ему «нет», беспокоясь о маминых чувствах:
«Я не могу сказать маме, что он несимпатичный — она тут же ответит, что через 10 лет это будет неважно. Не могу сказать, что он не привлекает меня в сексуальном плане — она тут же скажет, что я поверхностно сужу. В мамином мире все проблемы лечатся временем, нужно лишь подождать».
Но спустя 4 свидания Джун наконец осенило: единственная причина для отказа, которую примет ее семья, — это агрессивность партнера и его необеспеченность.
Айви ставит своей подопечной диагноз: Джун не хрустальная ваза, а именно такой видят женщину китайские мужчины. Джун красива и уверена в себе, и последнее качество точно не по душе потенциальным партнерам.
Перед завершением занятия Айви делится своими планами: вскоре она собирается отойти от дел и приступить к поискам мужа. Дело в том, что ценность Айви на рынке замужества неуклонно падает. Она мудро вложилась в себя и свою карьеру тренера, но карьера для нее является лишь шагом к удачному замужеству, а не самоцелью.
У Айви нет тех преимуществ, что есть у Джун — ни образования, ни поддержки семьи. Для нее замужество может стать мощным социальным лифтом. Выросла в небольшом городе, в семье со скромным достатком, поступила в одну из лучших театральных школ Пекина, сделав ставку на свою неординарную внешность и актерские данные. Вскоре Айви обнаружила в себе и деловые качества, начав работать на телевидении. Благодаря работе она начала вращаться в социальных кругах, прежде ей недоступных. Вскоре пришел успех, дизайнерские сумочки и новые блестящие автомобили. Она смогла достичь материального положения, которое и не снилось большинству жителей ее городка. Но, как и Джун, ее продолжают беспокоить общественные ожидания.
«Что вы думаете об изменах будущего мужа?» — спрашивает ее Джун.
Айви уверенно отвечает: «Он все равно будет изменять, мужчины со статусом иначе не умеют. Но разумный мужчина сделает все, чтобы ты об этом не узнала. Плохой муж обманет тебя один раз; хороший будет обманывать всю жизнь».
Супружеская неверность в глазах Айви — явление настолько привычное, что с ним можно не считаться. Но Джун не может с этим смириться. Она считает, что не сможет выйти замуж за человека, который не заслуживает ее доверия. Айви возражает: «Брак — это всегда условности, стандарты, требования и обязательства. Тебе нужно лишь определить, за что ты ценишь брак, и закрывать глаза на остальное».
Джун не успокаивается: «А если тебе симпатичен человек, который не соответствует никаких условностям и требованиям?» «А это уже называется любовью», — задорно отвечает Айви своей дотошной ученице. Этому в Йеле не научат.
Взято: Тут
380