Добро пожаловать домой: история ветерана Скотта Острома ( 15 фото )

После четырёх лет службы разведчиком и двух туров в Ираке, 27-летний Брайан Скотт Остром вернулся домой в США, страдая посттравматическим стрессовым расстройством. «Самое главная часть моей жизни закончилась. Самая разрушительная. У меня была куча шансов приехать домой в гробу. Ничто и никогда не сравнится с этим, и я пытаюсь примириться», говорит Скотт. Посттравматическое расстройство началось у него после второго тура в Ираке, когда он служил в Фаллудже со 2-м разведбатом морской пехоты. «Это был самый жестокий период в моей жизни. И я не мог понять этого, пока был там. Пока был частью этого». Уволившись в запас, Скотт прилагал массу усилий, чтобы поддерживать нормальные отношения с людьми и не потерять работу. Но сложнее всего было избавиться от воспоминаний об Ираке. Почти лет спустя, Скотт до сих пор не может полностью оправиться от шока. Несмотря на то, что он горд своей службой и уважает товарищей-морпехов, он по-прежнему винит себя за то, что сделал или не сделал на войне, в которую теперь не верит.


Спонсор поста:

Художественная роспись стен: Роспись стен квартир поможет «поселить» в комнате ребёнка любимых сказочных персонажей, оживить ванную комнату изысканным морским пейзажем и облагородить кабинет стильными картинами.


Брайан Скотт Остром после приступа паники в своём доме, 2 мая 2011 года. Ему сложно найти смысл в своей жизни после 2007 года, когда он с почётом уволился в запас из Корпуса морской пехоты США.


Скотт едет в бар, 30 апреля 2011 года. Шрамы на шее остались после того, как он пытался покончить с собой после ссоры с девушкой. «Мы потеряли контроль… Было так много ярости и обиды. Я злился на себя. Я вошёл в режим боя. Я морпех, и поэтому когда я в ярости, я знаю только одно: убей, убей, убей! Конечно, я не буду её убивать». Скотт считает, что у всех ветеранов есть план на случай непредвиденных обстоятельств. «Каждый из нас планирует самоубийство. Мы умеем убивать и у всех нас есть план, как убить себя».


Скотт показывает швы на руке в баре. Он говорит, что должен был много раз умереть на войне, и когда он во время ссоры сказал об этом своей девушке, она согласилась. «Тогда я схватил ножницы… и просто воткнул себе в шею. Они не были раскрыты, поэтому я просто порезался. Тогда я взял нож и стал резать себе руки».


Ветераны. Слева направо: Ричард Берд, Роберг Химбер и Ник Уотсон разговаривают со Скоттом на прогулке на Зелёную гору, 16 апреля 2011 года. Прогулка была организована, чтобы помочь ветеранам приспособиться к жизни дома. Позже Скотт сказал, что разговор с ветераном Вьетнама Химбером очень помог ему. Они говорили о товарище Скотта, который погиб в Ираке. Скотт часто вспоминает о своих «братьях»: «. Они все были классные парни, и их не заменить никем. То, что пережил с этими людьми объединяет как ничто другое. Самое лучшее в том, чтобы быть морпехом — где бы ты ни был, у тебя всегда будут друзья».


Теряя контроль во время приступа, Скотт пинает дверь в спальню, 2 мая 2011 года. Говорит, что его беспокойство вызвано разговором с девушкой, которая вывезла все свои вещи, и забрала его снотворное и успокоительное. «Она забрала всю мою фигню… таблетки… военную фигню. Я ей говорил — это ценные для меня вещи. Я не смогу заснуть сегодня, не смогу ничего сделать со своими приступами».


Друг успокаивает Скотта во время его ссоры с девушкой по телефону. Он начал плакать, сравнивая отношения с войной. «Иногда я попадаю в конфликтные ситуации. И для меня в таких случаях разговоры — не выход. Я реагирую на проблему как морпех, как в бою. Когда тебе ставят диагноз "посттравматическое расстройство" это значит, что у тебя кошмары, ты всегда на взводе, реагируешь на любой шорох ночью. У меня нет предохранителя — если на меня нападут, я буду убивать. А я не хочу так жить».


Пробив дыру в двери, Скотт стоит в прихожей. «Моя болезнь связана с тем, что я выжил. Я не планировал выжить. Умереть за свою страну — огромная честь, но я вернулся домой».


Скотт на час раньше приходит на приём в клинику Министерства по делам ветеранов в Денвере, 4 мая 2011 года. Будучи убеждённым, что у него начались проблемы с сердцем, Скотт хочет пройти тест на стресс. «У меня есть час времени. Я знаю, что приём в больнице будет как заноза в заднице. Это всегда так». Он решил прогуляться и пофотографировать. В разведке его учили фотографировать, и на гражданке это превратилось в хобби. Проходя мимо пожилого ветерана в кепке морпехов, он говорит «Когда видишь старых ветеранов и смотришь им в глаза, ты знаешь о чем они думают».


Скотт реагирует на отрицательный ответ по поводу переезда в Вестминстер, 6 мая 2011 года. Агент сказал, что из-за обвинения в нападении, Скотту нельзя переехать в новую квартиру. Скотт надеялся оставить свой дом в Боулдере и начать новую жизнь, надеялся услышать хорошие новости от агента.


Скотт просматривает своё досье и рыдает, когда агент по недвижимости выходит из комнаты. В личном деле Скотта описаны многочисленные заслуги во время боевых действий, но агент сказал, что личное дело и медаль не помогут. «Я не преступник. И все это должно чего-то стоить. Но оно не стоит ничего», говорит Скотт и бросает бумаги через стол. Когда Скотт встал, чтобы уйти, агент извинился и сказал «Спасибо за службу». Скотт вышел и пробормотал: «Спасибо за службу… спасибо за долбанную службу».


Скотт принимает лекарство, приехав в больницу с растяжением связок на руке. Он повредил руку во время тренировки по джиу-джитсу. В больнице ему сказали, что придётся подождать очереди три-четыре часа.


Скотт курит, сидя на своей машине возле больницы. В клинике для ветеранов ему посоветовали поехать в городскую больницу, где очередь могла быть меньше. Всю дорогу он продолжал переживать по поводу слов агента по недвижимости. «Спасибо за службу… Спасибо за службу… а теперь иди и трахни сам себя — вот что я слышу. Нужно всего лишь сказать: добро пожаловать домой. Не надо благодарностей. Я не защищаю вас от нападения. Я защищаю богатство лидеров и страховые фонды выших детей. Война делает людей богатыми, вот и все».


Скотт и его собака Джибби входят в новую квартиру в Брумфилде, 11 мая 2011 года. «Я решил переехать, потому что о той квартире у меня слишком много плохих воспоминаний. Меня дважды арестовывали, в ванной повсюду кровь, там было шумно и тесно». Он садится на пол. «Здесь я устанавливаю правила. Кто приходит ко мне решаю я. Здесь моя комната. Кажется, я начинаю все с чистого листа. Здесь тихо и спокойно. То, что мне нужно». Скотт говорит, что до Ирака его жизнь была нормальной. «Я не был другим. Я был обычным школьником. А потом стал морпехом, и когда вернулся, я отпустил прошлое. Отрастил волосы. Начал курить травку. Начал адаптироваться, но теперь чувствую себя белой вороной».