Дмитрий Быков: Мы проснулись в стране, в которой закон не работает ( 1 фото )

Фрагмент передачи «Один»

Видите, конечно, никакой катастрофы не происходит в том смысле, что такое положение вещей де-факто существовало уже давно: и несменяемая власть, и неисполняемая Конституция, и презрение к любого рода процедурам и институтам, но тут есть одна небольшая деталь; нюанс, о котором почему-то немногие говорят. Нюанс этот скорее психологического толка, нежели политического. Когда вещь существует де-факто, когда она не конституирована, когда она не прокламирована, она не оказывает определяющего влияния, она не является руководством к действию. Как только она признана и закреплена, она уже есть некоторый образчик поведения. Скажем иначе: во всем мире что не разрешено, то запрещено, и наоборот. В России что разрешено, то приказано.

Понимаете, как только в России разрешили мало-мальски свободу слова, эта свобода слова тут же перешла все барьеры и, по сути дела, разорвала всю систему, всю теплицу. Когда в России разрешат ношение оружия, на улицах начнутся интенсивные перестрелки, потому что если оружие разрешено, значит, надо им пользоваться, пока не запретили. Как только в России был конституирован, разрешен свободный бизнес, тут же в бизнес полезли люди, которым не то что совершенно не надо было, а противопоказано было им заниматься, и они начали разоряться немедленно.

И вот здесь есть некоторая опасность, скорее, морально-психологического плана. Видите ли, когда презрение к институтам и к народным голосам, и к основному закону страны официально закреплено, когда первые лица государства в этом отметились, когда при таком подсчете голосов (я не буду его оценивать), при такой процедуре голосования, при таком отношении даже к неправильно или правильно – не важно – голосующим «против» (отношении абсолютно науськивающем), – когда это все возводится в закон, закон перестает существовать. Конечно, мы не проснулись в другой стране. Мы проснулись в стране, в которой закон не работает, он не работал и до этого, но теперь такое положение признано нормой, принято, как официальное. И поэтому, понимаете, в сегодняшней России добиться исполнения какого бы то ни было закона будет уже крайне сложно.

В общем, надо признать откровенно, что мы существуем сейчас в системе заново формирующейся этики, и эту этику придется формировать, без преувеличения, с нуля. Понимаете, говорят: «Уставы пишутся кровью». Но дело в том, что законы тоже пишутся кровью. Понимаете, и чаще всего они пишутся кровью невинных жертв. Для того чтобы в стране отстоялась, осуществилась сколько-нибудь сбалансированная судебная система, надо пройти через этап самосуда, через суд Линча, через процесс постепенного установления и формирования общественного мнения относительно того, что закон лучше соблюдать. Но процесс выработки правил – это всегда процесс очень кровавый. И то, что в сегодняшней России станет гораздо больше просто уличных столкновений (уже не фейсбучных, не теоретических, а просто кому-то что-то не понравилось в вашем лице или поведении на улице), – это все будет, и ничего с этим поделать нельзя. «Нет теперь закона», как пел Высоцкий на эту тему. И не важно, основной это закон или еще какой-то.

Мне кажется, что следующий этап в развитии российского реформаторства (назовем это так, хотя, конечно, это не реформаторство, а очередное закрепощение), – это будет стремительное изменение уголовного кодекса. Во-первых, мне кажется, что в течение этого года кто-нибудь из Госдумы, кто-нибудь из особенно ретивых (необязательно Жириновский, но он спец по таким вбросам) обязательно инициирует возвращение смертной казни. Либо за особо крупные хищения, либо за государственную измену, то есть в том или ином виде вернется 58 статья с ее десятью или двенадцатью (сколько их там было?) подпунктами. Дальше, естественно, произойдет глобальное ужесточение системы наказаний при полном таком же функционировании или квазифункционировании судебной системы. Ну а дальше, вероятно, или большая война, или закрытие границ, но какой-то очередной сеанс повышения ставок, потому что пока все идет именно по линии нарастания, взвинчивания ставок, осуждения всех партнеров, ощущения осажденной крепости. То есть будет сделана некоторая попытка крайней невротизации населения.