Четыре занимательные истории о русских "юродивых-блаженных" . ( 7 фото )

Юродство на Руси — театр одного актера, со слезами, смехом и при живом участии публики. Вериги на голом теле и брань с грешным миром.

Миша-Самуил


 Миша Лазарев. Причислен к лику блаженных.

Крестьянский мальчик Миша Лазарев, родившийся в 1848 году в двух верстах от Переславля, чудить принялся с детства. Пошел как-то в садочек, да и закопал молодые яблочки и сверху поставил крест, за что его, ясное дело, побили. Побили и когда стал он носить на кладбище землицу, а только через короткое время случился в селе мор. Вот и пошла про Мишу молва, что, мол, человек он божий.


 Икона Миши-Самуила

Отроком уже он перебрался в переславскую Троицкую слободу, где поселился у инвалида Симеона Вуколова. Юродивый был высокого роста, с растрепанной белой бородой, а Самуилом его прозвали в честь почившего монаха, который блаженного привечал. От этого-то инока и досталась ему извечная его скуфеечка, а кроме скуфеечки носил он коротенькую курточку и фартук, да на руки отчего-то повязывал две красные повязки. Если можно говорить о специализации среди людей божьих, то Миша был признанным специалистом по предсказанию смертей. Бывало, подойдет к новому дому да скажет: «Хорош дом, но недолго в нем жить». И плачет. Обязательно в скором времени кто-нибудь из обитателей да отойдет. А если копеечку попросит за поминовение живого еще мальчика — дело верное, мальчик будет покойник.

За такие-то дела и полюбили Мишу горожане, и весь город отправился отпевать его в небольшую слободскую церковь, когда умер он в 1907 году. Люди верят, что Мишина могила и по сию пору предсказывает смерти и лечит болезных.

Иван Яковлевич Корейша


 Иван Яковлевич Корейша. К лику блаженных не причислен.

Так вышло, что главный юродивый русской литературы (Достоевский вывел его в «Бесах», Толстой — в «Юности») Иван Яковлевич Корейша так и не был причислен к лику блаженных.

Он был сыном смоленского священника, родился в 1783 году и с детства отличался кротостью нрава. Закончил семинарию, вернулся в отчий дом, чтобы в скором времени его покинуть и уйти в лес. Местные мужики нашли его, когда он без всякого видимого смысла ковырял палочкой землю. Мгновенно определив в Иване Яковлевиче юродивого, крестьяне выстроили ему в лесу избушку, где он и подвизался несколько лет, и там собиралось вокруг него богомольное общество. Была среди посетителей и барышня, которая вот-вот собиралась выйти замуж за офицера, героя 1812 года. Думала барышня поинтересоваться насчет перспектив такого супружества. Ну тут и заорал Иван Яковлевич: «Разбойники! Воры! Бей! Бей!» Увидев в том недоброе для себя предзнаменование, девушка дала кавалеру отказ и ушла в монахини, а кавалер переломал юродивому ноги и упек его в московский сумасшедший дом (в послевоенном Смоленске своего не было).

Таким-то странным образом и началась настоящая жизнь для Ивана Яковлевича: в безумную больницу люди устремились со всей суеверной Москвы. Корейша пролежал в палате несколько десятков лет, принимал от дарителей калачи и табак и пророчествовал. Отвечал на вопросы многозначно, записки писал каракулями. Вопрос: «Что будет с рабом Константином?» Ответ: «Житие, а не роскошная масленица».

На старости лет блаженный почти и не ходил. Он смешивал больничные харчи с дарами, как то: щи с яблоками, и потчевал смесью просителей. От головной боли лечил сильным ударом моченым яблоком по лбу и как только не чудил, чем привлекал к себе купчих и отпугнул революционера-этнографа Прыжова, который выпустил в 1860 году на него обличение, ставшее самой подробной его биографией. Умер в 1861 году.

Ксения Петербургская


 Икона Ксения Петербургская. Причислена к лику блаженных.

В Петербурге туго с чудесами: здесь не являются чудотворные иконы, не было за все 300 лет ни одного чудотворца-святого. Петра, вероятно, такое положение дел бы не огорчило, наоборот — линии и проспекты словно бы и чертились с тем расчетом, чтобы ничего не проглядеть, не допустить ничего чудесного, тайного и вообще «из старой жизни». Это позже населят этот город тайнами Достоевский и Андрей Белый, но это будут тайны уже другого сорта.

Из чудес традиционных в Петербурге — одна только местночтимая святая, объявившаяся в городе вскоре после смерти Петра («кот из дома — мыши в пляс»). Время действия происходило во второй половине XVIII века. Молодая полковничья вдова по смерти мужа переоделась в его платья и в таком виде ходила по Петербургской стороне, на имя свое не откликаясь. Имущество раздала бедным, сама принимала подаяние, а чаще встречала издевательство от местных мальчиков. Юродивая ночами уходила в поле, а когда на Петербургской стороне строили церковь, до рассвета носила кирпичи, помогая рабочим. Из чудесного — Ксения предсказала смерть купчихе Крапивиной, сказав: «Зелена крапива, а скоро завянет».

 Культ Ксении и центр его — часовня на Смоленском кладбище, что на Васильевском острове, за рекой Смоленкой, процветает вот уже полтораста лет. Часовню пытались закрыть в советское время, но успеха этого не принесло — богомольцы по-прежнему оставляли записки с просьбами к блаженной. Маршрутки, идущие до Камской улицы, до сих пор возят к Ксеничке набожных старушек.

Василий Блаженный


 Преподобный Василий Блаженный, московский чудотворец. Московская икона. Конец VI - начало VII века. Причислен к лику блаженных.

Житие Василия Блаженного, написанное вскоре по открытии его мощей и известное по старейшему списку 1600 года, почти целиком состоит из общих мест и отсылок к другим произведениям древнерусской литературы, и о жизни святого мы узнаем главным образом из сохранившихся легенд и преданий. Родился вроде бы при Иване III, кто-то даже уточняет — в 1468 году, недалеко от столицы, в селе Елехове. После отправился в Москву, где, согласно одной из версий, поступил в ученики к сапожнику. Там-то и произошел с ним случай, после которого о Василии заговорили: некий купец, возивший хлеб по Москве-реке, зашел в мастерскую и заказал сапоги. Будущий святой, вместо того чтобы немедленно исполнить или хотя бы приняться за исполнение, усмехнулся: «Господине, сошьем тебе сапоги такие, что и не износишь их». Усмехнувшись, прослезился. А когда спросили, так сказал: усмехнулся он оттого, что скоро умрет купец — так и оказалось через несколько дней.


С тех самых пор и принялся Василий чудить. Ходить по Москве стал голым («Наг весь, брада курчевата, в левой руке плат, правая молебна» — так предписано изображать блаженного) и в зной, и в стужу, особенно облюбовал Красную площадь и башню у Варварских ворот. Всеми доступными средствами обличал юродивый греховную жизнь своих сограждан: то разобьет лоток с куличами, то образ Богородицы на Варварских воротах, за что жестоко побили Блаженного (побили зря, юродивый оказался прав — икона была адописной).

Похоронили Василия, усопшего в 1552 году, на кладбище близ Троицкой церкви, что во рву, а позже, в 1588 году, уже после канонизации, в честь Василия возвели предел в церкви Покрова Богородицы на Рву, выстроенной совсем недавно по случаю победы над Казанским ханством.