«Мы будем думать»: родительские организации сорвали блицкриг лоббистов закона о домашнем насилии в Госдуме ( 4 фото )

г.Москва

В понедельник, 21 октября, в Госдуме было жарко. Лоббисты антисемейного законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия» решили воспользоваться парламентскими слушаниями, организованными комитетом Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей, чтобы показать масштабный спектакль, имитирующий общественную поддержку своих планов. Примечательно, что лоббисты до сих пор не удосужились опубликовать рабочую версию своего законопроекта (хотя текст законопроекта «удивительным образом» уже попал в руки журналистов РБК), не определились с самим понятием насилия (в розданной участникам слушаний справке речь шла не только о физическом насилии или угрозе его причинения, но и о «психологическом» и «экономическом» насилии). Слушаниям предшествовала массированная артподготовка в СМИ и в соцсетях с бесчисленным передергиванием и подтасовкой фактов. Однако фокус не удался: в Госдуму прорвались несколько десятков активистов родительских организаций, которые испортили либералам сценарий, наглядно показав депутатам реальное отношение народа к этой инициативе западных ЛГБТ- и феминистских фондов, а равно и к самим лоббистам.

Подготовка к слушаниям началась задолго до самого мероприятия. Едва узнав о предстоящем событии, ряд общественных организаций направили заявки на участие и получили весьма двусмысленные ответы из аппарата комитета, из которых можно было сделать вывод о том, что противникам законопроекта могут не дать слова в связи с нехваткой времени (либеральные лоббисты нередко прибегают к такому приему). Чтобы не допустить такого развития событий, активисты родительских организаций, в частности, сторонники Общественного уполномоченного по защите семьи, завалили комитет требованиями дать слово эксперту ОУЗС к.ю.н. Анне Швабауэр, так что организаторы обвинили родителей чуть ли не в телефонном терроризме.

В сам день слушаний вокруг Думы провели не менее десятка одиночных пикетов возмущенных граждан, причем против «профилактики насилия» вышли женщины — те самые «потенциальные жертвы», которых Пушкина сотоварищи обещались защитить. Им должно быть интересно узнать мнение московских мам, в том числе многодетных.


«Принятие этого закона позволит вмешиваться в семью, причем не только правоохранительным органам, но и любым сторонним организациям. Жестокое отношение к женам или мужьям в семьях регламентирует Уголовный кодекс. В него никакие поправки так и не будут внесены. Все, что связано с охранным ордером, — это просто возможность одной стороне задавить другую. Все, что относится к сложностям совместной жизни, которые люди должны преодолевать вместе, — все это в итоге сводится к судебной тяжбе с членом семьи. Таким образом семьи будут разрушаться, а дети просто-напросто отдаваться в платные, "замещающие" сообщества "профессиональных родителей"», — рассказала корреспонденту «Катюши» молодая мама Карина Силакова.


У второго входа в парламент, куда обычно подъезжают депутаты, участников парламентских слушаний встречала глава Национального комитета экологической безопасности Любовь Лоскутова.

«Фактически этот законопроект скопирован со Стамбульской конвенции (Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием — прим. ред.). После его принятия ЛГБТ войдет в нашу страну на законных основаниях — будет развязана война полов, война между мужчиной и женщиной внутри семьи. Закон явно работает на разрушение семьи и государственности — охранный ордер выписывается при одном только подозрении на возможность применения насилия в семье. Выдача охранных предписаний создаст благоприятные условия для шантажа родителей третьими лицами, родственниками… И — самое важное — потом уже нельзя будет примириться даже по инициативе пострадавшего! Принятие этого закона нельзя допустить, это инструмент навязывания совершенно чуждых нашей стране западных "ценностей"», — поделилась мнением Любовь Лоскутова.


Слушания в Малом зале собрали более сотни участников. Судя по всему, феминистки рассчитывали, что им удастся показать спектакль с промывкой мозгов собравшихся ужасными сценами и рассказами о пытках, избиениях и мучениях семье. Модератор дискуссии во вступительном слове заявила: «Насилие есть в нашей традиции», — дав понять, что итогом прений должно стать «конкретное законодательное воплощение». Собравшимся показали один за другим несколько пропагандистских видеороликов с агитацией за криминализацию семьи от таких маститых «экспертов», как открытый гомосек Антон Красовский и русофоб Николай Сванидзе, а также с фотографиями избитых женщина от авторов феминистского проекта «Я не хотела умирать» — очевидно, для закрепления в сознании зрителей страха и ужаса семейной жизни.

Но затем слово взял лидер ЛДПР Владимир Жириновский, который, пусть и в своей манере «и нашим, и вашим», напомнил собравшимся, что неплохо бы заняться причинами семейных конфликтов, в частности, лечением алкоголизма и пересмотром политики СМИ. «Ну давайте на всю страну озвучим, в каких семьях было насилие в последнее время. Половина из них распадется», — отметил Жириновский.

Далее выступил представитель СПбГУ Владимир Шепельков с весьма странным докладом, составленном на основании телефонного опроса 1655 человек, из которого г-н Шепельков сделал вывод о том, что общество нуждается в принятие закона семейно-бытовом насилии, так как «каждый 40-й опрошенный гражданин в течение последнего года страдал от семейного насилия, почти 16% подвергались насилию в детском возрасте». Также г-н Шепельков рассказал, что внедрение охранных ордеров поддерживает 80% полицейских, а когда представитель родительской общественности попросил уточнить, какова была выборка этих полицейских, выяснилось, что речь идет о 30 сотрудниках питерского полицейского главка. Координатор кампаний интернет-платформы CitizenGO Александра Машкова поинтересовалась у докладчика: а какие, собственно, критерии для определения насилия использовались в этом опросе? Ответ получился предельно размытым: «Речь у нас шла о физическом насилии, либо его угрозе (т.е. психологическом давлении на жертву), либо об умышленных действиях, которые создают опасность жизни и здоровью лиц — членов семьи или совместно проживающих», — ответил профессор СПбГУ. Одна из главных борцуний за данный законопроект Алена Попова пыталась масштабировать данные СПбГУ: «Учитывались ли в вашем исследовании данные Росстата о 16 миллионах женщин, страдающих от сембытнасилия ежегодно?» Тут даже благодушно настроенный к законопроекту автор доклада вынужден был опустить даму с небес на землю: «Мы посмотрели одним глазком на данные Росстата, но таких сведений мы не нашли». Когда же Владимир Жириновский спросил Шепелькова про обстоятельства семейных драм, профессор заявил, что анализ судебной практики однозначно говорит о том, что большинство тяжких преступлений в семье совершается по пьянке (а коли так, то не лучше ли вести речь о возвращении принудительного лечения пьяниц и психов — о чем говорили представители родительской общественности, в частности, директор Института демографической безопасности детский психолог Ирина Медведева?).

Затем начали выступать одна за другой лоббисты криминализации семьи — соавторы данного законопроекта. Белоленточница, активистка Болотной площади в 2011-2013 гг., основательница фонда «Насилию.нет» Анна Ривина (идейная последовательница Марии Писклаковой-Паркер — главы центра «Анна», признанного Минюстом иностранным агентом еще три года назад; подробнее о деятельности этой структуры — например, здесь ), проходившая стажировку в лагере для «демократических революционеров» в Прибалтике, соавтор законопроекта о профилактике сембытнасилия Мари Давтян, заявившая, что «у полицейских просто нет механизма, чтобы помочь жертвам насилия» (о 20 статьях в УК, в частности, ст. 117 «Истязания», и составах КоАП лоббисты разрушения семьи обычно «забывают» — другое дело, что прокуратуру и полицию нужно принуждать выполнять свою работу — об этом говорили и оппоненты законопроекта, а именно представитель Мосгордумы Людмила Тропина), вышеназванная Алена Попова, представительница президентского совета по правам человека Шульман, чиновник-лоббист ювенальной юстиции из Минтруда Алексей Вовченко и др.

Откровенных лоббистов иногда разбавляли руководители кризисных центров для женщин из различных регионов, которые в силу специфики своей работы продолжали сгущать краски, а также представитель МВД Станислав Колесник, который подтвердил, что 90% криминала в семье связан с употреблением алкоголя, но при этом заявил, что у полицейских в арсенале сейчас нет никаких профилактических мер к ранее не судимым дебоширам, кроме профбеседы (правда, недавно был принят закон, дающий полиции право выдавать предостережения).

Подобные выступления продолжались более двух часов из трех, отведенных на слушания, и в зале начал нарастать гул недовольных представителей родительского большинства, многие из которых приехали из других регионов. По факту, за первые два с половиной часа слушаний слово дали только двум явным противникам законопроекта — представителю Общественной палаты Элине Жгутовой и депутату Мосгордумы Людмиле Тропиной.

И тут для лоббистов дискриминации мужчин и криминализации семьи наступила черная полоса. Представлявший Координационный совет патриотических сил Санкт-Петербурга Андрей Цыганов вызвал бурю эмоций, рассказав о силах, ратующих за законопроект:

«Недавно "Новая газета" опубликовала список из 70 организаций, которые поддерживают этот законопроект, а патриотические издания представили обращения от 180 организаций, которые выступают против него. С нашей стороны речь идет о родительских, патриотических организациях, о многодетных семьях. Наши оппоненты — это НКО, получающие западные гранты, и структуры, защищающие права гомосексуалистов. Это очень характерно. Этот законопроект, который продвигается уже более 15 лет, действительно инициирован международными фондами, продвигающими педерастию.

В частности, в деле "Володина против России", которое рассматривалось ЕСПЧ, основным консультантом был западный фонд "Равноправие", который реализует многочисленные ЛГБТ-проекты, а среди поддержавших инициативу по криминализации семейно-бытового насилия у нас числятся Российская ЛГБТ-сеть, Ресурсный ЛГБТ-центр Екатеринбурга, ЛГБТ-фестиваль "Бок о бок" и так далее. Даже аудитория радио "Эхо Москвы", когда там проводилось обсуждение данной темы, высказалась против законопроекта, даже эти радиослушатели прекрасно понимают, что речь в нем идет о создании возможности для уничтожения семьи.

На сегодняшний момент российское законодательство содержит огромное количество возможностей для противодействия всем тем ужасам, о которых здесь говорилось. Этот законопроект — настоящее окно Овертона. Даже в розданных нам справках звучат такие слова, как "экономическое насилие", "психологическое насилие". Кто-нибудь знает, что это такое? Это абсолютно произвольное, расширительное толкование. Согласно планам лоббистов, о насилии может заявить любой человек, а не только пострадавший, причем сделать это он может в течение двух лет. Вы понимаете, какой ящик Пандоры открывается и какую Россию хотят построить нам вот эти товарищи, лоббирующие данный законопроект? Мы, представители многодетных семей и патриотических кругов, категорически против принятия данного закона», — заявил эксперт под аплодисменты зала и недовольные реплики модераторов, призывающих уважать все мнения.

Одним из самых содержательных, хотя и незаслуженно коротких, выступлений стал доклад представителя ОУЗС Анны Швабаэур:

«Разработчики настаивают на включение в законопроект определений "экономического и психологического насилия". Как они это определяют? Слова "ты у меня получишь", обращенные к ребенку, уже могут трактоваться как психологическое насилие. Забрать паспорт у ребенка, собирающегося совершить какое-то опасное путешествие, тоже нельзя. Еще там есть пункт "предъявление требований, не соответствующих возрасту и возможностям гражданина". Это, простите, кто определяет — НКО и органы опеки? Или, если мужчина, например, получает 100 тысяч, а его жена хочет 200, она начинает его прессовать. После чего этот мужчина пишет на нее заявление и говорит: "Она предъявляет требования, не соответствующие моим возможностям". Этого достаточно — никаких дополнительных доказательств, кроме его слов, не требуется. Затем этому мужчине выдают ордер, после чего его вторая половина, даже имеющая права собственника, выкидывается из квартиры! Экономическое насилие — лишение человека имущества и денежных средств, на которые он имеет предусмотренное законом право. Например, ребенку подарили планшет, а потом, когда видят, что он постоянно играет, отнимают его любимую вещь… и все: выходит, родители применили экономическое насилие. "Уничтожение или повреждение имущества», то есть разбитая в ссоре чашка — и человека можно выкидывать из квартиры. "Принуждение к труду". Я лично знаю случай из западной практики, когда ребенок помог маме вытереть пыль — и органы опеки сочли это насилием! В Болгарии была практика судебный тяжбы между супругами из-за громко работающего телевизора.

Если сейчас не учитывать все уже прописанные в УК и КоАП меры ответственности за побои, угрозы, издевательства и т.д., то получится, что под определение о семейно-бытовом насилии попадет все, что кому-то не нравится».

Далее модераторы начали выпускать на трибуну представителей родительских организаций: АРКС, «Сорок сороков», «Родительский отпор» и др. — которые называли законопроект не просто антидемографической мерой, а элементом геноцида, справедливо говоря, что принятие законопроекта приведет к тому, что люди просто перестанут создавать семьи. В выступлениях прозвучали требования снять данный законопроект с рассмотрения и вместо этого заставить полицию работать (в частности, с помощью прокуратуры и частных определений судов), вернуться к практике принудительного лечения алкоголизма и психических расстройств, не говоря уж о пересмотре информационной политики с помощью нравственной цензуры.

Лоббисты законопроекта так и не смогли вернуть себе инициативу. Их домашняя заготовка в виде странного вида девицы — помощницы Алены Поповой, обожающей публиковать свои лесбийские фото и заявившей, что она не собирается рожать детей, пока не принят закон о профилактике семейно-бытового насилия, — вызвал откровенный смех в зале.

В итоге финал слушаний получился совсем не таким, каким он виделся агрессивным феминисткам. Автор законопроекта Оксана Пушкина не смогла скрыть своего разочарования от того, что «первый блин был комом», и расстройства от того, что ее, по сути, признали агентом Госдепа, манипулятивно заявив, что ее закон нужен, чтобы не ратифицировать Стамбульскую конвенцию (на самом деле, это примерно одно и то же). А председатель комитета по семье Тамара Плетнева слегка ободрила собравшихся, заявив, что материалы слушаний будут изучаться на заседании комитета: «Мы будем думать. И никто не говорит, что закон должен быть таким, с охранными ордерами». Представители родительских организаций будут добиваться включения наших представителей в состав рабочей группы и дальнейшего блокирования данного законопроекта.

РИА Катюша