Российская наука не умерла - она переехала за границу ( 1 фото )

Судьба молодого учёного из Краснодара Дмитрия Лопатина не прошла мимо общественного внимания. Судя по откликам, бедственное состояние фундаментальной науки волнует не только учёных. Уезжать или нет - вот в чем вопрос.

Простые люди выстраивают свою логическую цепочку между утечкой мозгов и горящими самолетами, между грошовой оплатой труда специалистов и ракетами, разваливающимися на старте, между тем, что медицинские светила практикуют «где-то там», а здесь в российских поликлиниках практикуются коновалы с окраин бывшего СССР…

Минус ещё один гений

Беда была ожидаема. Ещё в октябре 2009 года наши учёные, сделавшие успешную карьеру за рубежом, и 407 докторов наук из академических институтов Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода сделали отчаянную попытку спасти российскую науку. В открытых письмах, адресованных властям страны, они обращали внимание на несколько крайне принципиальных вещей, требующих незамедлительного государственного вмешательства:

«Если в ближайшие 5-7 лет не удастся привлечь молодежь в научно-образовательную сферу, то о планах построения инновационной экономики придется забыть… Регресс науки продолжается, масштабы и острота опасности этого процесса недооцениваются… Уровень финансирования российской науки резко контрастирует с соответствующими показателями развитых стран…»

Как отреагировали власти? Что изменилось сегодня? Появились ли у нас новые возможности —финансовые, кадровые? Или мы безнадежно отстали по всем научным фронтам? Эксперты и читатели «Новых Известий» дали ответы на эти вопросы.

«Почитала про Лопатина. Да это же анекдот в чистом виде! – пишет в ФБ Алла Суровцева из Новосибирскго академгородка. Правительство страны постоянно бьет себя в грудь, что у нас самые передовые технологии, и нам не нужны всякие "ихние" навигаторы (ГЛОНАС круче всех), планшеты (у наших школьников с какого-то ближайшего года буду "неубиваемые") и ПО (Эппл с Майкрософтом их не устраивают). Сплошная крутизна, только результатов не видно. Самое смешное, никто из простых граждан и не ждал реального внедрения, хотя из бюджета страны на это всё выделены средства. Не просто выделены, но и освоены. Зато Дмитрий Лопатин, ученый, чьё изобретение гибких солнечных батарей в 2015 году вошло в ТОП-100 мира и осуждённый за покупку клея для этого самого изобретения, теперь живёт и работает за рубежом. Потому что там ему не вменяют уголовное дело, а дают работать, обеспечивая всем необходимым. Минус ещё один гений из реальной российской науки, и минус фигова туча денег из бюджета на всякие неработающие "нужды" правительства».

Статистика утрат

По разным данным, за границей находятся от 500 тыс. до 800 тыс. российских ученых. Только в 2016 -2018 году из России уехало около 100 тысяч специалистов. Это не утечка мозгов – это уже бурный поток из страны... Уезжают самые активные, предприимчивые, креативные люди в возрасте от 24 до 38 лет, и самые востребованные на Западе.

«У меня такое впечатление, что сейчас уезжают вообще все, кто что-то умеет делать. Сейчас, наверное, в каждом западном институте можно найти русскоговорящих», — рассказал «НИ» 33-летний физик Владимир Черепанов.

Он окончил Новосибирский университет и уехал из России в начале 2010-х годов, сейчас Черепанов работает в Страсбурге, на андронном коллайдере. Там, по его словам, каждый второй физик – выходец из Сибирской академической школы.

В целом статистика по странам на сегодняшний день такая: 21% из уехавших молодых людей осели в Германии, 17,3% - в США, 12% - в Израиле, 11% - Китай, 8,2% - в странах Балтии, 7,6 % - в Канаде. Основные причины: низкая оплата труда и престиж профессии; недостаточное государственное финансирование исследований; непрозрачная организация труда и бюрократия; ограниченные возможности научного роста; нехватка вычислительных мощностей и оборудования.

По подсчётам Всемирного банка, из-за массового оттока учёных Россия теряет около 2 миллиардов долларов в год. На традиционном общем собрании Российской Академии наук приводились и другие удручающие цифры: за последние десять лет Россия не имела ни одного масштабного научного проекта. В частности, мульти-дисциплинарного, рассчитанного, скажем, как на физиков, так и на биологов, медиков, химиков. Без этого на прорыв в науке рассчитывать по нынешним временам сложно. Расходы на исследования сократились за предыдущие 18 лет в 5 раз и приблизились к уровню развивающихся стран. Россия сегодня тратит на науку в 7 раз меньше, чем Япония, в 17 раз меньше, чем Соединенные Штаты Америки, более чем в 2,7 раза сократилось количество исследователей.

- Это порождает ряд серьезных проблем, - заявил Борис Кузык, член-корреспондент РАН, директор Института экономических стратегий.— Промышленный потенциал России находится в сложной ситуации. Средний возраст рабочих и инженеров достиг 55 лет и более, износ основных фондов — 74%. При этом оборудование используется более 20 лет при максимально эффективной норме эксплуатации 9 лет. Это в основном импортное оборудование. В станкостроении и электронной промышленности у нас — серьезнейший обвал. В целом по уровню развития высоких технологий страна откатилась назад на 10—15, а по некоторым направлениям (биотехнологии) — на 20 лет. Доля России на мировых рынках высоких технологий — 0,2—0,3%.

Патриотизм не ценится

Жирным минусом к перечисленному служит и такая деликатная проблема как старение научных кадров. Средний возраст российского ученого — крепко за 50. Каждый третий — старше пенсионного возраста. Научные институты и направления сплошь и рядом возглавляют доктора наук, получившие свои звания, образно говоря, в эпоху гонений на генетику и отрицания ГМО.

«В России тем же физикам банально трудно реализовать себя, - поделился с «НИ» выпускник МГУ Евгений Черепанов. - У нас очень скверная и малоэффективная организация работы в институтах. Кроме того, большинство решений принимается людьми запредельного возраста — это такие матерые совкозавры, к которым с новыми идеями и на танке не пробиться. Они плохо знакомы с компьютером, не знают языков. На конференциях иногда плакать хочется от того, что маститый учёный из России еле-еле говорит по-английски. Выходит, в своей работе он мало коммуницирует с зарубежными коллегами, а это значит, что он не сможет предложить ничего актуального своим студентам. Лично у меня и всех моих знакомых, кто занимается наукой, эти факторы очень сильно отбивают интерес жить в этой стране и вызывают искреннее желание уехать скорее после обучения».

Евгению за непатриотичные взгляды родной ВУЗ едва не загубил карьеру в Америке, куда его пригласили с собственным проектом после конкурса, в котором принимало участие 200 специалистов со всего мира. Зарплата $70 000 в год, бесплатная медицинская страховка, льготы на жилье…

«Я учился на бюджете и меня этим стали попрекать: государство тебя выучило, вывело в люди, а ты, неблагодарный, продаешься за чужой кусок. Это было уже за гранью, - рассказывает он. – Я десять лет жил впроголодь, в студенческом общежитии, корпел в лаборатории как проклятый и вместо интересной работы мне опять светило корпеть над бумажками и носить портфель за научным руководителем. Уехал со скандалом.»

- Когда нечем удержать умных и талантливых ребят, всегда прибегают к крайней мере – давят на патриотические чувства,- подтверждает доктор химических наук Вадим Мальцев. – Но насколько ценен научный патриотизм в самой стране? Мой товарищ занимается важнейшими вопросами нефтехимии: каждый год он вместе с коллегами создает новые катализаторы, которые не внедряются, потому что покупают только иностранные. Кто-нибудь знает ответ, почему так? Или другой вопрос: очень способные люди закончили обучение, а дальше что? Институты разгромлены, их помещения заняты торговцами. Два института, в которых я работал, уничтожило Госкомимущество. Для чего? Для того чтобы продать здание и положить часть денег в свои карманы. Где ребятам работать? За границей. Если, конечно, не додумаются превратить Сколково в подобие сталинской «шарашки», чтобы талантливая молодежь принудительно отрабатывало там свои долги родине.

Исключительно из чувства справедливости надо сказать, что все эксперты, с которыми «НИ» обсуждали тему, не считают отъезд молодежи за границу самой главной катастрофой для науки. Опаснее другое направление «утечки умов» – и оно самое массовое. Это уход способных людей в отрасли, где их интеллектуальный потенциал не может быть реализован полностью – в рутинную офисную работу. Формально умы остаются в стране, но для науки они, увы, потеряны.

Дело еще и в том, что для того, чтобы уехать, нужны кураж, смелость, готовность начать с нуля, тогда как большинство людей боятся резких перемен и – что уж там – не имеют за душой минимального капитала, чтобы зацепиться в чужой стране. Получается, что единственным достижением молодых ученых, которое оценила родина, это то, что они, своей нерешительностью приостановили процесс «утечки умов».

Взгляд с Запада

В Европе, где трудовая миграция – вполне естественное сегодня явление, на потуги России удержать «ученое поголовье» в своем стаде, смотрят если не с насмешкой, то с недоумением. Такой ответ пришел из Германии от физика Валерия Пригова на вопрос «Новых Известий», возможно ли на Западе создавать научный продукт и пользоваться плодами своего творчества, не поступаясь никакими свободами. Валерий Пригов- кандидат физико-математических наук, окончил физфак МГУ (кафедра космических лучей). Работал в Институте им. Курчатова. В 1993 году был приглашён на работу в германский Институт тяжёлых ионов. Защитил там диплом доктора наук. Вопрос утечки мозгов из России он считает надуманным, попытки остановить этот процесс - «отрыжкой прошлого», а Сколково - дорогой и бесполезной игрушкой «сами знаете кого».

– Не надо ничего останавливать, - заявил он. - Бессмысленно даже пытаться. Конечно, можно запретить выезд, но подобная мера не приведёт к желаемому результату, как это было когда-то в СССР. Учёные всё равно будут стремиться к лучшим условиям, и те, кто может, будут перемещаться. Такой обмен, поверьте, даже необходим – в той же степени, в какой необходимо перекрёстное опыление, чтобы растение не вырождалось. Вся соль ситуации в том, что достижения разума имеют свойство обобществляться с течением времени, становясь достоянием всего человечества. Это и есть основное заблуждение тех, кто придумывает нелепые термины, говоря о «российской науке».

- В России создан свой аналог Кремниевой долины - Сколково. Почему наши зарубежные светила его проигнорировали? Никто не вернулся. Разве в Сколково нет возможностей для научных прорывов?

- Потому что создать такой центр непросто. Для этого нужно иметь высокоразвитую экономику в целом. Унас же, «поставили телегу впереди лошади» - пригласили из-за рубежа специалистов и положили им высокую зарплату, чтобы они выдали научный или технический результат, сопоставимый по качеству с аналогичным продуктом стран с высокоразвитыми экономиками. Так дело не пойдет. Если уж равняться на Кремниевую долину, то там готовы к тому, 7 из 10 стартапов закончатся неудачей, более того, дают второй шанс и финансирование даже неудачникам, потому что они уже чему-то научились. В Сколково другие подходы: не задалось у этих «мозгов» - купим другие, подороже и покачественнее.

Есть и другое объяснение, почему Сколково цепляется за чужие мозги, хотя рассчитывало на возвращение своих нобелевских лауреатов и именно под них создавало шикарные - в материальном смысле – условия. «Вернулись единицы, но уже в 2014-м многие снова начали смотреть на Запад, - рассказывает доктор физико-математических наук, академик РАН Виктор Васильев. -"Крым наш" всех испугал. Не он один, конечно, а то, что было связано с конфронтацией между странами. Для ученых очень важен интернационализм исследований, причастность к большому миру».

-Приятно, конечно, оказаться в числе награжденных, быть, так сказать, замеченным, — написал корреспонденту «НИ» один из лауреатов прошлых лет Виктор Самойленко. — Но лучше бы навели порядок с получением грантов на научные разработки. Пока деньги дойдут до какого-то исследовательского центра, больше половины разворуют. Если что-то и удается получить, то с боем, убив на «подготовительную работу» с разными «нужными» людьми массу времени, которого и так всегда не хватает. Чаще приходится самим искать средства на исследования. Я потратил на них, например, все свои премиальные… Отец кредит брал, чтобы я смог купить часть необходимого оборудования, родственники пару раз скидывались на мои поездки, связанные с представлением проекта промышленникам и предпринимателям. Институт не в силах взять эти расходы на себя.

Но даже не это самое обидное. Проект Самойленко, связанный с модернизацией оборудования для нефтехимической промышленности внедрить не удалось, ни одна российская кампания не проявила к нему интереса. То же самое, если помните, было и у недавнего героя «НИ» Дмитрия Лопатина – его солнечные батареи на родине тоже не востребованы. Единственный вывод, к которому пришёл лауреат президентской премии – «Нет смысла тратить время и силы, когда твой труд никому не нужен». Похоже, ещё один гений обувается на выезд .

Ох уж эти «майские указы»

Отток российских ученых в последние годы – не только молодых, но и вполне зрелых, состоявшихся, с крепкими позициями, - эксперты связывают с реализацией «майских указов»: президент поставил задачу увеличивать зарплату ученым, однако для этого не было выделено финансирования, институты пошли по пути сокращения кадров. Где-то вывели за штат процентов 20 сотрудников, пощипав кафедры, а где-то закрывали целиком лаборатории под видом неэффективности данного научного направления.

Зато, по данным Росстата, средняя зарплата ученого сегодня составляет 53 800 рублей в месяц. Вслух эту цифру лучше не произносить – нарвешься на шквал негодования докторов и кандидатов. Первые утверждают, что их реальная зарплата не превышает 30 тысяч, у вторых - двадцать

Помимо майских указов, финансовое положение ученых должна было поправиться с началом реформы Академии наук. Напомним, в 2013 году было создано Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), которое взяло на себя функции управления имуществом Академии наук, а также общее руководство над учеными.

«С тех пор наукой управляют некомпетентные люди, которые ориентируются лишь на формальный показатель — количество публикаций. Средства на исследования не выделяются, при этом отчитываться требуют в публикациях. Видимо, предполагая, что материал для них ученые будут высасывать из пальца», — поделился с изданием «URA.RU» социолог РАНЛеонтий Бызов.

Однако начиналось все не так плохо. Долгожданная реформа РАН – застывшего и неповоротливого монстра, существующего как бы вне связи с вызовами сегодняшнего дня – многим дала надежду, что российская экономика начинает на деле, а не на словах переходить на инновационные рельсы. Значит есть потребность в масштабных проектах высокотехнологичных производств, значит будет обеспечен твердый и оплаченный госзаказ на новые технологии и научные открытия. Включиться в процесс выразили желание и представители российской научной диаспоры. В страну вернулись крупные ученые, например такие как профессор Константин Северинов, заведующий лабораторией в Институте биологии гена РАН, за годы эмиграции отвыкший от неэффективного менеджмента, бюрократизации научного процесса и серо-черных схем по распилу бюджетных средств. Издалека многим казалось, что Россия тоже наконец стала избавляться от этого проклятья. И пусть пока финансирование российской науки отстает от мирового уровня - деньги не самое главное. Они появятся, если ученый, а не чиновник определяет стратегию и финансовую политику Академии наук, тогда есть необходимая среда для инноваций, то и наука становится основой высокотехнологичной экономики. Собственно, за этой наживкой вчерашние «невозвращенцы» и потянулись на родину.

Наука «пилить»

Чем обернулось реформирование РАН?. Как на деле проводятся те же конкурсы на получение грантов и кто от этого выигрывает? Профессор Константин Северинов, изрядно шокированный «порядками на кухне», не счел нужным их скрывать.

— Вместе с несколькими коллегами мы подали заявки на гранты по четырем программам президиума РАН и получили отказ, - в деталях рассказывал он прессе. -Мы хотели бы понять, а что именно не устроило экспертов. Во всех ведущих странах вместе с отказом вы получаете подробную рецензию, где аргументированы причины отрицательного решения. Это позволяет заявителям понять критерии отбора, которыми руководствуются эксперты. Как же обстоят дела у нас? Имена победителей конкурса и «неудачников» обнародуются. Попробуйте в таких условиях понять, почему одним ученым гранты дали, а другим — нет. Прямого ответа не добьешься, в лучшем случае скажут, что «не хотят подставлять своих экспертов» или сошлются на то, что что у научного совета было слишком мало времени рассматривать заявки, поэтому его члены устно между собой решили, кому дать гранты, а кому отказать. То есть экспертизы, по сути, не было. В такой ситуации можно делать любые предположения. Например, что входившие в научный совет люди просто поделили деньги.

«Новые Известия» попытались связаться с учеными нескольких институтов, чтобы узнать, добавилось ли справедливости в грантораспределении после той публичной критики г-на Северинова. Ответ пришел из Института молекулярной генетики: «Возьмите любую программу по любой тематике и ознакомьтесь с победителями. Там вы можете найти имена тех же самых академиков, которые числятся в научном совете и распределяют гранты. У некоторых даже не один, а несколько поддержанных проектов».

Советом воспользовались, хотя неподготовленному исследователю не так-то просто разобраться с программами и победителями. Ну что тебе скажут фамилии Иванов, Петров, Сидоров, кочующие по перспективным научным направлениям от биологии до химии. Пришлось рыть интернет. И вот какая закономерность открылась: много победителей глубоко пенсионного возраста –от 75 до 80 с внушительным хвостом. Как это понимать? С одной стороны, отрадно, что люди в таком возрасте сохраняют живой ум и способны двигать науку в будущее, с другой – что это за будущее, если оно рассчитывает только на стариков.

Собес на грантах

Ларчик открылся до обидного просто. Гранты возрастным ученым –своеобразная дань за недоплаченное в прежние годы и приварок к их нищенской пенсии по старости.

— Важно понять, что это гуманитарная мера, - объяснял масштаб проблемы один из вице-президентов РАН, сам приближающийся к пенсионному возрасту. - Люди всю жизнь бескорыстно служили науке и отечеству, уход на пенсию – трагедия. За границу они уже не уедут, найти работу в коммерческих структурах России нереально, значит, впереди унизительное существование. Мы не можем подталкивать наших заслуженных старших товарищей к этому. Хотя РАН стареет, доля этих людей в возрасте за 70 резко идет вверх, их непропорционально много. Может быть, нашей власти стоило бы перенять опыт соседних стран, где каждому работнику науки и образования по выходу на пенсию платится 80% ежемесячной зарплаты. Тогда бы наши старшие коллеги охотнее покидали стены РАН, освобождая места для молодежи. Но пока мы балансируем между желаемым и возможным. Приходится отказывать 65-летним ученым, которые хотели бы вернуться и работать на родине. В этом возрасте в Европе в обязательном порядке уходят на пенсию. А в России ограничений по возрасту нет. Мы договорились принимать только молодых людей, на перспективу. Но, поймите правильно, ущемлять старую гвардию, не гуманно.

Не знаешь, как к этому собесу относиться… Хоть плачь по Советскому Союзу – тогда бюджет Академии наук составлял 3% ВВП, сейчас - 0,3% - как его разделить без обид для людей и чтоб сама наука не страдала? Кстати, для тех, кто не в курсе: бюджет всей Российской академии наук до 2014 года был равен финансированию Гарвардского университета (1 миллиард долларов США — бюджет Гарвардского университета, 30 миллиардов рублей — бюджет РАН, и вряд ли скачок доллара увеличил доходы академии вдвое). Трудно не согласиться с уехавшими, что престиж научных профессий в такой ситуации у молодежи падает.

В самую точку

Но, как принято сейчас говорить, есть и хорошие новости. Вопреки распространенному мнению, что талантливая молодежь, покинув родину, не вспоминает о ней, нашелся пример другого рода. Артур Смирнов закончил Санкт-Петербургский университет аэрокосмического приборостроения с красным дипломом бакалавра. Бесплатно учился и получал стипендию в Иллинойском Университете в Чикаго, изучал компьютерные науки по направлению искусственного интеллекта. Артур сирота, в 4 года потерял мать, в 10 лет – отца. Мальчика воспитывала бабушка, которая учила его с детства рассчитывать только на себя. Что из этого получилось, он рассказал в одном из интервью на своей ставропольской родине, приехав туда уже известным американским ученым. Невозможно не процитировать!

- Первый раз я побывал в США в 2009 году, посетил несколько университетов и увидел первоклассные условия, которые тут созданы для обучения и исследований, - рассказывал Артур. - Но денег на учебу не было, поэтому я поставил цель получить грант на обучение. Выиграть стипендию очень сложно, на одно место - 500 человек. Готовился в течение 2 лет. В итоге я получил студенческую визу и полетел на учебу в 2012 году. Меня привлекает направление искусственного интеллекта, эта тема очень развита в США и не очень развита в России, в моем университете идею не поддерживали, а в Чикаго у меня появилась возможность заниматься исследованиями по 20 часов в неделю.

Молодой ученый разработал систему, помогающую определять диагнозы на основе симптомов и жалоб пациента. Она тесно связана с искусственным интеллектом и практически исключает врачебные ошибки. Изобретение успешно применяется в американских клиниках. Летом 2013 года два аппарата Артур бесплатно предоставил петербургскому Институту имени Турнера и краевой больнице Ставрополя. Выбор объяснил чисто по-русски: «Ностальгия… Когда я еще учился в школе, мне делали операцию в Институте имени Турнера. Это замечательное место, там берутся за лечение детишек с невероятно трудными диагнозами. Я хотел как-то отблагодарить институт. А в Ставрополе я проводил тренинг по искусственному интеллекту и заодно применил свои знания для установки системы в краевой больнице».

Правда, на вопрос о возможном возвращении в Россию Артур отвечает: «Вернуться всегда можно, но учёному надо быть там, где есть условия для работы и где больше пользы от его исследований». Кто бы спорил… Два российских медучреждения уж точно на его стороне.

Людмила Бутузова