Мотя ( 1 фото )

Автомобиль, сверкая хромированными деталями, остановился у края дороги. Открылась пассажирская дверь, и на обочину полетел серый комочек. Дверь захлопнулась, и автомобиль, набирая скорость, умчался.

Серый комочек оказался маленьким котенком. Проводив взглядом уехавшее авто, он некоторое время сидел на обочине, дрожа и испуганно озираясь на проносящиеся машины. Потом скрылся в высокой, придорожной траве, прихваченной первыми заморозками.

Сутки прошли без сна. Сидя в траве, котенок вжимался в землю и испуганно смотрел на огромные, железные чудовища, снующие по трассе. Холод пробирал до костей, животик ныл и требовал пищи, но главное – холод. Как согреться? Где?

Рядом остановился автомобиль. Почувствовав живительное тепло, малыш скользнул под машину. Ближе, ближе к теплу, вот сюда, повыше. Хорошо… Окоченевшие лапки отошли не сразу, а тепло медленно остывающего двигателя убаюкивало настрадавшееся за ночь тельце. Малыш прикрыл глаза и блаженно задремал. И вдруг все вокруг затряслось, зарычало.

«Что это! Почему? Мама! Ма-а-а-ма-а-а!!!»

* * *

Михалыч выехал за ворота пункта технического осмотра и, зло чертыхнувшись, повернул на трассу. «Дворники» смахивали с лобового стекла мелкие крупинки первого снега. Двигатель тяжело набирал обороты, а Михалыч, покручивая баранку, думал - как быть дальше?

Старенькая «шестерка», рожденная в цехах АвтоВАЗа во времена заката СССР, впервые за свою жизнь не прошла техосмотр и хозяину дали понять, что уже и не пройдет. Знал же, знал, что этим все закончится, но понадеялся на счастливый исход – ведь случается же у людей.

«Так - то у людей, - усмехнулся Михалыч, - Я-то куда, со своей невезухой по жизни, полез?»

Насчет невезухи он, безусловно, преувеличивал и сам это понимал, но не мог смириться с тем, что верная «шестерка» встанет на прикол надолго. Может и навсегда. Еще до техосмотра он прикинул – во что обойдется ремонт до приемлемого состояния – цифра раза в два превосходила стоимость самой «шестерки».

Для двоих пенсионеров – расходы неподъемные. И хоть старался содержать ее в полном порядке, своими руками перебирал двигатель и ходовую, но время неумолимо. Да и нечего грешить – цифры пробега отсчитывали уже пятый круг.

Домой возвращаться не хотелось. Он знал, что у ворот его встретит супруга, будет успокаивать и убеждать, что машина им давно ни к чему, а самому пора уже и пожить спокойно – «Пятый год на пенсии, а все не угомонишься!»

Но Михалыч, всю жизнь отработавший водителем, выйдя на пенсию, подрабатывал в такси, и ему это нравилось. Он уже и представить себе не мог – как это, жить без баранки? Клиенты в старенькую «шестерку» садились неохотно, но поездкой оставались довольны: чистенький салон, аккуратная езда, всегда вежливо и в срок!

Опять же, лишняя копейка - в дом. Хотя, когда они были – лишние? Доходы, если честно, едва покрывали расходы на машину, но на то, чтобы побаловать любимую внученьку - хватало.

До частного сектора, где стоял его дом, ехать по трассе километров пять. На обочинах, в лужах, кое-где уже серебрился молодой ледок. Михалыч аккуратно вел машину по крайней правой, не обращая внимания на сверкающие иномарки, проносящиеся в попутном направлении.

- Спешат, торопятся… Дел у всех много стало. Остановиться, осмотреться – некогда, - ворчал он под нос, стараясь не вспоминать, что и сам в молодости не терпел праздности и сына учил тому-же.

Сыну уже под сорок, рукастый мужик получился. В семье - лад и любовь, что радовало и успокаивало родителей. Просить его помочь деньгами ни у Михалыча, ни у супруги не было даже в мыслях.

«Сами еще крепкие, живем не хуже других. Вот супругу бы с внученькой золотоволосой да зеленоглазой почаще привозил, помог бы забор поправить, крышу починить, да и просто побыть денек-другой со стариками» - вот и все желания родителей.

«Да… Остановиться, осмотреться некогда», - вспомнил он свои мысли и вдруг увидел, что березки, росшие по обе стороны дороги, машут ему ветвями с остатками желтых листьев:

«Остановись, Михалыч, ступай к нам, а то ведь и жизнь пройдет в заботах, вспомнишь нас, да поздно…»

«А почему бы и нет?» - решил Михалыч, свернул на обочину, остановил «шестерку», заглушил. Хлопнув дверцей, посмотрел на дорогу – в одну сторону, потом в другую.

«Вот и заканчивается моя шоферская жизнь», - пришла в голову грустная мысль, и Михалыч, сутулясь, двинулся по тропинке, ведущей в лес. Не спеша закурил, прошелся, похрустывая ледком под ногами. Возле деревьев остановился, вороша ногой опавшие листья и вдыхая прелый их запах.

Да… Уже и не упомнишь, когда бродил вот так-то, без дела и заботы. Настроение не улучшилось, но стало как-то спокойней. Возвращался к машине так же неспеша и все оглядывался на березки, будто странник на родной дом, отправляясь в далекий путь.

Двигатель еще не остыл и запустился легко. Но чуткий слух водителя уловил новую нотку в его работе.

«Что за беда? Ремень генератора ослаб, проскальзывает» - подумалось ему.

Заглушил двигатель, но посторонний звук не пропал. То ли свист, то ли писк - но двигатель-то заглушен!

«Так... Приехал, - пронеслось в голове Михалыча, - Не хватало еще тронуться на старости лет». Посторонний звук пропал. Он хотел вновь повернуть ключ зажигания, но решил прежде осмотреть двигатель.

- Да мало мне проблем! – чуть не кричал он в сердцах, рванул рычаг замка капота и вышел из машины, от души хлопнув дверцей.

Подняв капот, первым делом потянул ремень генератора – все в порядке. Перейдя на другую сторону, заглянул внутрь... И замер! На масляном фильтре сидел котенок и глядел на него невероятно большими, округлившимися от ужаса глазами. Глаза Михалыча стали не менее круглыми:

- Это ж… Это ж как тебя угораздило? – севшим вдруг голосом просипел Михалыч, – Откуда ж ты взялось, чудо хвостатое?

- Миу! - тоненько пискнул котенок, не отводя от него огромных, зеленых глаз, и Михалыч почувствовал, что от взгляда этого маленького, беззащитного существа вдруг растаяло остервенение, да так, что защемило сердце.

Он не считал себя сентиментальным, на бездомных животных всегда смотрел равнодушно. Но и в жестокости к ним никто не мог его упрекнуть. Ну живут и живут они рядом, размножаются, снуют по своим делам, ищут себе пропитание и кров. Ему-то какое дело. У него свои заботы, поважнее.

Но сейчас, почему-то он почувствовал всю глубину безнадеги и отчаяния маленького, серого комочка, едва избежавшего смерти по своей ли глупости, по недосмотру ли Михалыча. Свои проблемы казались ему теперь мелким недоразумением по сравнению с проблемами этого котенка. Захотелось успокоить его, приласкать, дать надежду.

- Да ладно, ладно, все будет нормально, - то ли котенку, то ли себе ворчливым тоном гудел Михалыч, осторожно освобождая его из машинного плена.

Захлопнув капот, он перебрался вместе с найденышем в салон «шестерки» и внимательно разглядел находку.

Ну шпротина и шпротина. Таких за свою жизнь он перевидал сотни и не обращал на них никакого внимания. Шерсть клочками, местами испачкана моторным маслом, ну как есть - беспризорник! Сидит вот, дрожит. То ль с испугу, то ль намерзся за свою недолгую жизнь.

- Сейчас. Сейчас согреешься, - Михалыч запустил-таки двигатель.

Салон нагрелся в считанные минуты. Котенок дрожать перестал, но продолжал смотреть на Михалыча с испугом и недоверием, хотя и слиться под сиденье попыток не предпринимал.

Пытаясь успокоить малыша, Михалыч провел по худенькой спинке огромной своей ладонью. Тот прикрыл глаза и, почувствовав доверие к этому большому, уже не страшному человеку, вдруг громко замурчал и полез на колени.

- Ну что ты, что ты, - продолжая наглаживать котенка, ласково приговаривал Михалыч и чувствовал, как в груди разливается непривычное тепло, а глаза увлажняются. Он как будто вновь вернулся в детство, когда ребенком, вот так же ласкал любимого кота Ваську и чувствовал ответную любовь маленького своего друга.

- Миу! - не прерывая мурчания пропищал с колен котенок и, прищурив глаза, потерся о руку Михалыча.

- Вот тебе и «Миу!», - хохотнул Михалыч, - Связался черт с младенцем! Как хоть тебя звать-то, пассажир нежданный? Урчишь как мотор. Будешь моторчиком? Хотя что же это за имя для кота? Мотя. Мотя и есть! Согласен?

- Согласен, согласен. А кушать дашь? – мурчал с подмявом тот.

- Кушать тебе хозяйка даст. Ну да ладно, давай трогаться, до дому еще доехать надо.

Михалыч включил передачу и, аккуратно выехав на дорогу, покатил в сторону дома. Автомобили также проносились, обгоняя его.

- Спешат, спешат люди, - гудел Михалыч уже без раздражения. - Пусть спешат. А нам с тобой торопиться некуда.

Одной рукой он держал баранку, а другой продолжал наглаживать малыша.

- Вер-р-но, вер-р-но, – соглашался найденыш, уютно устроившийся на коленях, и доверчиво смотрел в глаза Человеку.

Съехав с трассы, Михалыч подрулил к стоящему на краю улицы дому. Здесь дорога заканчивалась.

- Ну, вот и приехали, Мотя. – Михалыч осторожно взял котенка, и прижимая его к груди, вылез из «шестерки».

У ворот его ждала супруга и с улыбкой смотрела, как тот, не закрыв распахнутой двери машины, бережно, словно великую драгоценность, несет в руках маленького, серенького котенка с большими зелеными глазами.

Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ