Darim
С добрым утром, малыши! ( 1 фото )
Наконец-то мне удалось ознакомиться с легендарным тысячестраничным томом 2000 года «Соцреалистический канон». Статьи этой здоровенной книжищи написаны замечательными, очень умными и знающими людьми, я получил от чтения огромное удовольствие, узнал кучу новых фактов и их интерпретаций, словом – здорово!
Особенно ценна интонация всех без исключения текстов «Соцреалистического канона». Академический, спокойный разбор некой исторической эпохи. Но всё же я остался не стопроцентно доволен. Я надеялся, что в необъятном томе найдётся местечко и для знакомых мне времен 60-70-80-х годов, особенно в применении к литературе. Увы, не нашлось. Почтенным авторам было приятнее разбирать далёкие и относительно простые времена 20-40-х годов, не залезая в дебри «развитого социализма». Эта дыра в исследовании зияет как не скажу чего.
Можно возразить, что книжка-то 2000 года, с тех пор наука, чай, продвинулась вперёд, к более поздним временам. Нет, скажу я, не продвинулась. Времена Хрущёва, Брежнева и более поздних генсеков по прежнему табу для историков. Время от времени появляются книги, подобные «Это было навсегда, пока не кончилось» Алексея Юрчака и «Мир русского девичества. 70-90-е годы ХХ века» С.Борисова, но они производят странное впечатление: нагромождение интереснейшей, уникальной информации, никак не концептуализированной, собранной в ожидании грядущих интерпретаторов, которые должны будут всё объяснить и сложить в понятную картину.
Особенно печально – как я уже не раз сетовал – дело обстоит с таким поразительным кульутрным явлением, как советская детская литература. В «Соцреалистическом каноне» интересно разбирают Льва Кассиля, но до остальных авторов руки не доходят. Позже, в НЛО, была помещена статья об изображении первой любви в советской литературе, однако статья заканчивалась там, где должна была начинаться – на повести Рувима Фраермана «Дикая собака динго».
Забавна (в плохом смысле слова) монография Бен Хеллман «Сказка и быль. История русской детской литературы», опубликованная в очень хорошем издательстве НЛО. Это здоровенный том, в котором ровно половина отведена дореволюционной «детской» литературе, подробно изложено про Пушкина, про видного антисемита Вагнера с его «Сказками Кота-Мурлыки», на десятках страниц повествуется о китчевых книжках Чарской, типа «Княжна Джаваха», а заодно о её драматической судьбе. Вторая половина тома вроде бы должна рассказать про советскую детскую литературу, но половину половинного объёма занимает неприязненный рассказ о книгах 20-х годов, из остатка ещё половина отведена литературе 30-40-х, так что по мере расширения и усложнения советской детской литературы Бен Хеллман переходит на деловую скороговорочку и вкратце сообщает несколько имён, несколько названий. Типа «нате вам, подавитесь, только отстаньте». Анализа советской детской литературы, увы, нет вовсе. Зато сплошной «хруст французской булки».
Конечно, не всё безнадёжно. Об этом свидетельствует сборник интересных статей того же НЛО «Весёлые человечки. Культурные герои советского детства» - я писал о нём – но там речь идёт о сказках, а о текстах типа «Масштабные ребята» Николая Печерского или «За все хорошее смерть» Максуда Ибрагимбекова из «Весёлых человечков» не узнать.
Я всё ждал, ждал, что кто-нибудь займётся этой темой, но увы.
А ведь как интересно сравнить книги про девочек с книгами про мальчиков! Посмотреть, каково соотношение книг, в которых мальчики влюбляются в девочек, с книгами, где девочки влюбляются в мальчиков. Удивиться офигительному количеству повестей о первой любви девочек к взрослым дядям и практически полному отсутствию историй любви мальчиков и взрослых женщин, а затем проанализировать эту тенденцию. Это же целый неисследованный континент, ждущий своих Васко Нуньесов де Бальбоа!
Особенно ценна интонация всех без исключения текстов «Соцреалистического канона». Академический, спокойный разбор некой исторической эпохи. Но всё же я остался не стопроцентно доволен. Я надеялся, что в необъятном томе найдётся местечко и для знакомых мне времен 60-70-80-х годов, особенно в применении к литературе. Увы, не нашлось. Почтенным авторам было приятнее разбирать далёкие и относительно простые времена 20-40-х годов, не залезая в дебри «развитого социализма». Эта дыра в исследовании зияет как не скажу чего.
Можно возразить, что книжка-то 2000 года, с тех пор наука, чай, продвинулась вперёд, к более поздним временам. Нет, скажу я, не продвинулась. Времена Хрущёва, Брежнева и более поздних генсеков по прежнему табу для историков. Время от времени появляются книги, подобные «Это было навсегда, пока не кончилось» Алексея Юрчака и «Мир русского девичества. 70-90-е годы ХХ века» С.Борисова, но они производят странное впечатление: нагромождение интереснейшей, уникальной информации, никак не концептуализированной, собранной в ожидании грядущих интерпретаторов, которые должны будут всё объяснить и сложить в понятную картину.
Особенно печально – как я уже не раз сетовал – дело обстоит с таким поразительным кульутрным явлением, как советская детская литература. В «Соцреалистическом каноне» интересно разбирают Льва Кассиля, но до остальных авторов руки не доходят. Позже, в НЛО, была помещена статья об изображении первой любви в советской литературе, однако статья заканчивалась там, где должна была начинаться – на повести Рувима Фраермана «Дикая собака динго».
Забавна (в плохом смысле слова) монография Бен Хеллман «Сказка и быль. История русской детской литературы», опубликованная в очень хорошем издательстве НЛО. Это здоровенный том, в котором ровно половина отведена дореволюционной «детской» литературе, подробно изложено про Пушкина, про видного антисемита Вагнера с его «Сказками Кота-Мурлыки», на десятках страниц повествуется о китчевых книжках Чарской, типа «Княжна Джаваха», а заодно о её драматической судьбе. Вторая половина тома вроде бы должна рассказать про советскую детскую литературу, но половину половинного объёма занимает неприязненный рассказ о книгах 20-х годов, из остатка ещё половина отведена литературе 30-40-х, так что по мере расширения и усложнения советской детской литературы Бен Хеллман переходит на деловую скороговорочку и вкратце сообщает несколько имён, несколько названий. Типа «нате вам, подавитесь, только отстаньте». Анализа советской детской литературы, увы, нет вовсе. Зато сплошной «хруст французской булки».
Конечно, не всё безнадёжно. Об этом свидетельствует сборник интересных статей того же НЛО «Весёлые человечки. Культурные герои советского детства» - я писал о нём – но там речь идёт о сказках, а о текстах типа «Масштабные ребята» Николая Печерского или «За все хорошее смерть» Максуда Ибрагимбекова из «Весёлых человечков» не узнать.
Я всё ждал, ждал, что кто-нибудь займётся этой темой, но увы.
А ведь как интересно сравнить книги про девочек с книгами про мальчиков! Посмотреть, каково соотношение книг, в которых мальчики влюбляются в девочек, с книгами, где девочки влюбляются в мальчиков. Удивиться офигительному количеству повестей о первой любви девочек к взрослым дядям и практически полному отсутствию историй любви мальчиков и взрослых женщин, а затем проанализировать эту тенденцию. Это же целый неисследованный континент, ждущий своих Васко Нуньесов де Бальбоа!
Взято: Тут
1208