Дорога домой из Закавказья ( 55 фото )

По наезженной дороге навстречу им шел пешеход. Время от времени он ложился и катился лежачим, а потом опять шел ногами.
-Что ты, прокаженный, делаешь? - остановил путника Копенкин, когда стало близко до него.
-Я, земляк, котма качусь, - объяснил встречный. - Ноги дюже устали, так я им отдых даю, а сам дальше движусь.
Копенкин что-то усомнился:
-Так ты иди нормально и стройно.
-Так я же из Батума иду, два года семейство не видел. Стану отдыхать -  тоска на меня опускается, а котма хоть и тихо, а все к дому, думается, ближе...

Вот примерно с такими же чувством, как у этого случайного путника из повести Андрея Платонова "Чевенгур", я проснулся ноябрьским утром в Карсе. Поняв, что ничего круче Ани в Закавказье всё равно не найти, мы решили двигаться домой. Про Ани я рассказывал в двух прошлых частях, а теперь - эпилог о 27-часовом броске сквозь Турцию, Грузию и Северную Осетию.

Но легко сказать - "пора домой!". Сделать это было несколько сложнее: прямой автобус Карс-Тбилиси курсирует по средам и субботам, а в Ани мы съездили в воскресение, и я не хотел ждать его две лишние ночи. Поезд Анкара-Баку Алиев с Эрдаганом запускали-запускали, но так в итоге и не запустили из-за какой-то бюрократической ерунды. Лететь через Стамбул мне не хотелось по причине усталости от впечатлений, да и билеты дешёвые там успели разобрать. В Грузии же ещё летом комик журналист Габуния матерился на россиян в прямом эфире, а его любовник обещал нассать в экспортируемое в Россию вино, и от того ближайшее место, где мы могли бы поменять трассу на взлётно-посадочную полосу, сместилось из Тбилиси во Владикавказ. Значит, нам предстояло одолеть не так уж много, всего-то 360 километров - но только через две границы и Большой Кавказ...


Из жарко (даром что Вторая Сибирь тут!) натопленного гостиничного номера я снова выглянул в окно. Под окном шумела главная в Карсе улица Фаик-бея, проходящая поперёк трёх проспектов русской эпохи. Плотные безликие дома, снующие долмуши, крики зазывал и громкая музыка из кафешек, магазинов, парикмахерских на первых этажах, общий дух турецкой чужбины - как мне это надоело за две с половиной недели! И вот я бродил по номеру туда-сюда, ожидая, пока верная Оля закончит свои бесконечные сборы. Вставать ни свет ни заря перед долгой дорогой мы не стали принципиально, а потому очередная маршрутка увезла нас из этих тесных кварталов на объездную дай бог в районе полудня. Вскоре нас подхватил грузовичок с полным кузовом ореховых вафель для далёких сельпо, и мы начали путь в сторону дома. Километрах в 20 от Карса наполнялось водохранилище, на берегу которого привлёк взгляд одинокий минарет посреди снесённого селения, а уже по карте я узнал, что селением этим был либо Меликёй, либо Инджису, основанные на прошлом рубеже веков русскими молоканами как Прохладное и Воронцовка:


У водохранилища грузовичок, одарив нас парой упаковок вафель, свернул направо, в сторону Чилдыра - весьма обширного (18 на 15км) и очень холодного пресного озера в сгибе границ на высоте 1959м. Похожее на степные озёра Монголии, Чилдыр традиционно входит в число главных достопримечательностей бывшей Карсской области, а на берегах его примечательны деревеньки Дугрийол (с мечетью из грузинской базалики 10 века) и Чанаксу (с удивительным кладбищем, где надгробия сделаны в виде солдат с лентами патронов). Что интересно, при османах вся Турецкая Грузия до самого Артвина входила в Чилдырский эялет, центрами которого в разное время служили одноимённая крепость у озера (1578-1628), Ахалцихе (1629-1829) и Олту (1829-45), а затем всё это вошло в состав соседнего эялета Карс. И пожалуй, на Чилдыр стоило съездить, но после трёх месяцев дороги у нас уже не было сил. Немного поколебавшись, не свернуть ли всё-таки, я запостил вконтакт "Валим в Вале к генацвале!" и отошёл от поворота на несколько десятков метров вперёд. Что подобрало нас вскоре - грузовичок, легковушка или маршрутка, - я теперь уже не вспомню, но доехали мы этим чем-то до отворота на Ардаган. Пейзаж начал меняться - степь пошла мощными холмами с шапками сосновых боров:


Ардагани или Артания - это иное название огромной исторической области Гугарк, странной Армяногрузии, тянущейся вдоль границы двух стран от Турции до Азербайджана. Армянская Джавахетия, греческая Цалка, азербайджанские Борчалы в Грузии, как и Степанаван, Ванадзор, Алаверди, Дилижан, Ноемберян в Армении - всё это тоже Артания. Центром её турецкой части и был Ардаган - самый маленький (17 тыс. жителей) центр ила, выделенного из ила Карс в 1993 году. Как городок и крепость он был известен с 9 века, в 1021-1266 принадлежал Византии и её осколку Трапезундии, а турками был завоёван в 1555 году. Оказавшись с 1877 года под Россией, Ардахан стал окружным местечком, где к началу ХХ века жило 4,5 тыс. человек с таким же безумным, как и всюду в Карсской области, этническим составом - 37% славян (включая поляков), 32% армян, 18% турок и по 1-2% всех остальных вроде евреев, грузин, греков или персов. Заехать в Ардаган входило в мои планы, но после всего увиденного я рассудил, что турецкая крепость из чёрного камня и парочка таких жё чёрных русских домиков - слишком привычная фактура, чтоб ради них сворачивать с пути. На развилке (Ардаган стоит километрах в 5 от трассы) мы потолклись часок в компании полусумасшедшей местной жительницы с курицей в лукошке, а затем сперва её увезла маршрутка, а затем нас - меееееееедлеееееееееннннннныыыый старенький минивэн:


За его окнами слева от дороги проплыла разрушенная крепость, грузинам известная как Орезаки, а туркам как Кырнав, не примечательная ничем, кажется, кроме факта своего существования:


12 километров от Ардагана до райцентра Ханак (5,7 тыс. жителей) минивэн тащился минут 40, а дальше мы часа два с половиной прохаживались вдоль трассы над посёлком. Впервые в Турции с её великолепным автостопм нас постиг классический "завис", и только то и оставалось нам, что смотреть на лысые сопки, иглы новых минаретов по долине и гудящую блестящую электростанцию без труб чуть выше по холмам. Я уже начал злиться и думать над каким-то "планом Б", когда на третий час ожидания нас таки подхватил очередной грузовичок с товарами для дальних деревенек.


А вскоре поменялся и пейзаж - мы начали взбираться на Арсианский хребет, испокон веков разделявший армянские и грузинские земли:


И не успел я сказать "Мер хаба! Отостоп дуз Гюрджистан! Тамам, тамам... Кач пара? Пара йок? Ийи! Чок тэшэккюр! Биз руси туристлер. Дюн Артвин, Эрзурум, Ван, Догубаязит, Карс. Баязит гюзель, чок гюзель! Гюзель дагы! Туркче бельмеёрум!", как пейзаж поменялся. Мы вдруг оказались посреди заснеженных вершин, среди которых водитель притормозил у заледенелого источника:


Напротив - Арсианский пик (3165м), высшая точка хребта:


На его противоположном склоне мы уже катались по изумрудным лугам Шавшетии. Теперь же впереди - Месхетия, или Самцхе. В узком смысле - это небольшая историческая область в верховьях Куры, к востоку от Аджарии по обе стороны границы вокруг грузинского Ахалцихе и турецкого Пософа. Вот только испокон веков, задолго до того, как в соседней Тао-Кларджетии возвысились объединившие Грузинское царство Багратионы, Месхетией правил самовольный дом Джакели. Признав Багратионов сюзеренами, они продолжали держаться особняком, и лишь царица Тамара на рубеже 12-13 столетий сумела сбросить их с ахалцихского престола. Последний из той старой ветви князь Мемна Джакели погиб в 1226 году, защищая Тбилиси от войск хорезмского принца-мстителя Джалаладдина Мангуберти, перевернувшего всю Переднюю Азию на своей войне с Чингисханом, которую, конечно, проиграл. Сам Чингисхан до Закавказья так и не дошёл, но это сделали его потомки, и вот в 1268 году эристав Саргис Джакели пошёл на поклон к монгольскому ильхану. Договорившись напрямую с сюзереном, Джакели не только вернули Месхетию с соседней армянской Джавахетией, но и завладели старой вотчиной Багратионов - огромной Тао-Кларджетией. Формально признавая себя частью Грузинского царства, Джакели стали его самым могущественным домом, так что цари почитали за честь, когда те брали в жёны их дочек. В 1334 году Георгий V пожаловал Кваркваре Джакели титул атабека, с которым связано историческое название их государства - Самцхе-Саатабаго, то есть Самцхетинское атабекство. В годы своего расцвета охватывало оно Месхетию, Джавахетию, Горную Аджарию и все грузинские земли в нынешней Турции.


Которая пришла к атабекам в 1579 году: если прочие грузинские княжества и царства были лишь вассалами Османской империи, то Самцхе-Саатабаго напрямую вошло в её состав той самой Чилдырской провинцией. Но и под пятой султана Джакели нашли способ сохранить свою власть - первыми из грузинской знати они подались в мусульмане. В 1629 году они де-юре лишились монархии, но по факту ещё на 200 лет, вплоть до покорения Ахалцихе Россией, сохраняли власть в качестве санджакпашей - наследственных губернаторов. И, конечно, из кожи вон лезли, показывая Порте свою лояльность: если в Константинополе или Карсе христиане ограничивались поражением в правах, то в Самцхе-Джавахетии единственной совместимой с жизнью альтернативой исламизации стал переход в католичество: Папа Римский за свою дальнюю паству мог замолвить словечку султану, чтобы тот одёрнул рьяных пашей. Иные грузины и армяне, напротив, принимали ислам просто для облегчения своей доли, а потомки их следом за верой предков теряли родной язык. В России тюркоязычные грузины были известны как турки-месхетинцы, ну а Турции они - просто турки.


Где-то на этих скалах висят Джакисцихе (давно разрушенный родовой замок Джакели) и Квели (Коли), или Тирокастрон - героическая крепость, не раз задерживавшая тюркские орды на Арсинаском хребте. Ну а мы спускались с хребта на "грузинскую" сторону, в глубокую долину реки Пософчай:


За которой висит сам Пософ (2,5 тыс. жителей), или Посхови - самый северный турецкий райцентр, так типично для Турецкой Грузии вписанный в серпантин:


На спуске встречают развалины крепость Мере, взятой турками в 1578 году и вскоре упразднённой в связи с перемещением границы:


На окраине Пософа наши с водителем грузовичка пути разошлись. И хотя ехали мы весело, останавливаясь в красивых местах и болтая сквозь языковой барьер, напоследок водитель мрачно, сквозь зубы, потребовал денег. Поискав по карманам последние лиры, лари и доллари, суммарно рублей так на 1000, я отдал ему 5 "зелёных". И не подумайте, что мне жалко денег - чёрт знает, сколько без этого грузовичка мы бы простояли у Ханака. Но всё же когда водитель оговаривает цену сразу - приятнее.


До границы оставалось 11 километров, вот только много ли желающих ехать в оставшиеся до неё деревеньки? Покидая Карс, я тешил себя надеждой застопить фуру сразу до Тбилиси, а то и до Владикавказа - по словам знакомых автостопщиц, турецкие дальнойбойщики даже на просторах России подвозят охотно, как никто. Но оказалось по пути, что нет на этой трассе дальнобойбщиков...


В деревнях вокруг Пософа живёт немало грузин-мусульман - в отличие от турок-месхетинцев, они сохранили язык, хотя и утратили веру. На последних километрах до границы снова начинают попадаться деревянные дома, которых я не видел от самого Тао. Практичность прошлого водителя же компенсировало бескорыстие следующего - человек ехал до одной из деревень на полпути, но не поленился бесплатно подбросить нас 5 километров до границы.


На турецком КПП "Тюркгёзю" я сунул паспорт в окошко под синей табличкой, ожидая, что мне его только посмотрят, а дальше идти в основное здание пялиться в камеру да гонять барахло через ленту. Турок, однако, даже не взглянув на меня влепил выездной штамп, а затем повторил то же самое с паспортом Оли. Зато Грузия на своём КПП "Вале" встретила не очень-то канонически: мы были единственными путниками против десятка сотрудников, и сотрудники, конечно же, не замедлили развести бурную деятельность. Нам полностью перерыли рюкзаки, меня завели в каморку и заставили раздеться до трусов (и, пардон, показать, что прячу под трусами!), а по количеству вопросов о планах, целях, пунктах маршрута и роде занятий я даже заподозрил, не сверяются ли грузины с украинским "Миротворцем" и не завернут ли меня сейчас как злостного нарушителя территориальной целостности молодых демократий? Из чужих заметок я знал, что пограничники Вале отличаются вредностью, но было в этом всём одно благо - мы общались с грузинами по-русски! И кажется, за возможность коммуникации на родном языке с кем-то кроме приросшей ко мне Оли я был готов даже простить весь этот балаган.


Итак, 160 километров по Турции мы преодолевали порядка 5 часов, и на землю Сакартвело ступили, когда солнце уже ощутимо клонилось к закату. Между тем, одна фура с КПП протарахтела мимо нас без остановок, другой явно предстояло там провести много часов. У пустой дороги на краю постсоветского мира мы снова переминались с ноги на ногу, как вдруг откуда ни возьмись случайное такси привезло на КПП пассажира. За последние оставшиеся у меня 25 лир (250 рублей) водитель согласился отвезти нас 20 километров до Ахалцихе:


Я рассказывал таксисту о нашем путешествии и о предстоящей дороге домой, а сам наслаждался пейзажем - какое же вдруг всё родное! Вместо портретов Эрдогана и красных флагов с полумесяцами - кресты:


Вместо пластиковых мечетей - сельские Дома культуры и школы сталинских времён:


Вместо плотной, безликой, аляповатой застройки - малоэтажки с просторными зелёными дворами. И что дорога узкая да асфальт на ней шорканный - не беда, ведь как заметил Грибоедов, возвращаясь из тех же краёв, "и дым отечества нам сладок и приятен". А Грузия, конечно, независимая страна - но после Турции тоже родная...


Таксист провёз нас через Вале - крошечный городок (3,4 тыс. жителей) на Посховисцкали (то же, что Пософчай) с базиликой 10 века, которую я так и не успел заснять, и мёртвой тупиковой станцией, пущенной в 1940 году. В Грузии Вале известен как центр греко-католичества - как уже говорилось, в годы османского ига многие грузины и армяне во владениях Джакели искали защиты у Римского Папы, и роскошный костёл, построенный грузино-католическими купцами, я уже показывал в Батуми. Под Россией многие католики вернулись в православие, а оставшиеся написали в Рим письмо с просьбой об унии. И хотя Грузинская греко-католическая церковь так и не была создана, несколько тысяч её возможных адептов живут в Сакартвело и ныне.


Ещё несколько километров - и впереди показался Ахалцихе с его отреставрированный при Саакашвили крепостью Рабат. Именно там была резиденция Джакели большую часть их истории: в Средние века Ахалцихе был столицей Самцхе-Саатабаго. Но вместе с границей мы миновали и следующий горизонт русской экспансии: Ахалцих был взят русской армией в 1828 году, и в отличие от Карса и Эрзурума, туркам уже не вернулся ни сразу после той войны, ни в Первую Мировую. В 19 веке веке Ахалцих стал уездный городом Тифлисской губернии, а в наши дни это центр региона Самхце-Джавахетия, через который, вместе с соседним городком Ахалкалаки, лежит кратчайший путь из Армении в Турцию. В Ахалкалаки живут почти что исключительно армяне, в Ахалцихе их около половины жителей, но и там, и там они почти все католики.


Но Ахалцихе, как и вся по-грузински переполненная древностями Месхетия - тема для отдельного путешествия, а сейчас мы лишь проскочили город насквозь да вернулись к привычному голосованию на выезде. Пару раз мимо проехали маршрутки на Тбилиси, но то ли у нас просто не было денег, то ли мы вошли во вкус - а маршруткам этим я лишь махал "проезжай!". Вот подобрал нас пожилой интеллигентный грузин, на упоминание Ани возмутился "Да это армяне все себе присваивают! Аниси - грузинский город!", а для пущей убедительности в повёз нас в село Ацкури, отделённое от трассы быстрой Курой. За узким мостиком выситась грозная крепость:


Её построили Джакели в конце 15 века, когда единое Грузинское царство распалось на пяток локальных царств. На несколько веков Ацкури у выхода из Боржомского ущелья превратилось в пограничье, в щит Ахлацихе, и по одну сторону границы сменялось Самцхе-Саатабаго и Османская империя, а по другую - Картлийское царство, Персия и Россия. Крепость разрушалась, восстанавливалась, достраивалась и перестраивалась не раз, и самые молодые её стены, построенные турками в 18 веке, на кадре выше смотрят на Куру. С обратной стороны - напротив, почти не тронутые войнами за полтысячи лет стены Джакели:


Впрочем, с этой стороны надёжнее всех стен  сама скала:


Фрагменты укреплений попадаются и кое-где в посёлке, напоминая, что когда-то Ацкури был большим городом и имел защищённый посад:


Заехали бы мы сюда не на ночь глядя - в крепость вполне можно было подняться, полюбоваться с неё горами Малого Кавказа, на которых раскинулся Боржомский национальный парк.


Самой же крепостью лучше всего любоваться с соседней горы у края посёлка:


Где в ноябре 2019 года полным ходом воссоздавался, а скорее просто строился Ацкурский собор:


Ведь прежде, чем стать лихим пограничьем, Ацкури успело побыть духовным центром всей Южной Грузии, главной святыней владений спесивых Джакели. Турки считали Ацкурскую крепость старейшей в грузинской земле, а строителем её называли самого Александра Македонского. Грузины же верили, что Андрей Первозванный, ступив на их землю в Гонио, пришёл сюда через перевал Годердзи и одарил местных жителей нерукотворной иконой Ацкурской Богоматери. Её "домом" и стал Ацкурский собор, построенный в районе 1000 года.


Главный храм Месхетии, он был разрушен бурной историей, и как выглядели его пустые стены - можно оценить. например, на сайте Мухранова. Икону, однако, не разбили камни, когда собор обрушило землетрясение 1283 года, и не взял огонь многочисленных войн - она и ныне цела, только хранится с 1952 года не в храме, а в тбилисском музее искусств. Что же до базилики, то не очень понятно, оставили ли реставраторы хоть что-то от её древних стен. Пожилой интеллигентный водитель оказался археологом, который вёл перед стройкой раскопки, и привёз нас, чтобы показать свою главную находку:


Камень с потрясающе тонкой резьбой и сложным барельефом, на котором мусульмане сколотили лица. И было странно понимать, что мы - одни из первых людей за многие века, кто эту красоту видит. Куда увезут его по окончании реставрации, в соборе поставят или в музей отдадут - я даже забыл спросить.


Дальше мы вновь пеерехали бурную Куру. В сгущавшихся сумерках манила перспектива Боржомского ущелья, но так как дальнейший путь проделали мы в темноте, следующие (после ближайшего) 5 кадров - вообще с других дорог и другого сезона.


В Ацкури нас вскоре подобрал симпатичный паренёк, почти не говоривший по-русски, да повёз сквозь наползающую ночь. Мимо мелькали обветшалые деревни, тёмные склоны гор, ярко светиящиеся кресты на вершинах и длинный-длинный Боржоми, где зайдя вместе с водителем в магазин, мы понятно что купили. Высадились мы в городке Хашури, на какой-то суматошной и ярко освещённой, словно в миллионном городе, кольцевой развязке, где я зашёл в банк и зачем-то поменял замусоленные с начала поездки 1000 рублей на грузинские лари. От кольца мы побрели к выезду из города по грязным обочинам среди частных домов, и вот снова нас подхватила машина. За рулём сидел паренёк с острым взглядом, на пассажирском переднем сидении - его мать, спокойная и вежливая, но явно привыкшая к непререкаемости своего авторитета. Оба они выглядели очень интеллигентно, а по-русски говорили с нами почти что без акцента - что меня неизменно поражает в Грузии, так это то, что несмотря на обрыв всех связей, "великим и могучим" владеет большинство встретившихся нам грузин, и молодые тут не исключение. Вскоре выехали мы на трассу, и под мелькавшие огни пошли интересные разговоры обо всём понемногу от перемен в Батуми до общины грузин-шиитов ферейдуни под Исфаханом. Только близ Гори повисла неловкая пауза - кажется, и мы, и хозяева задумались о том, какую тему собеседнику точно не следовало бы поднимать. Женщина дежурно говорила о том, что давно хочет съездить в Россию, но визу нереально получить, а я так же дежурно отвечал, что визы - глупость. Ну а паренёк на автобане, несмотря на всю интеллигентность и мать родную без пристёгнутого ремня, ехал как настоящий джигит - проще говоря, никого не обгонял, а просто нёсся по прямой, не сбавляя скорости. Другие джигиты явно не хотели уступать ему дорогу, но в борьбе нервов наш водитель неизменно побеждал.

где-то на железной дороги Тбилиси-Батуми.


Батумская трасса врезается под прямым углом в Военно-Грузинскую дорогу чуть севернее Тбилиси, в который и свернули наши попутчики. В той стороне были видны огни миллионного города, но мы глядели в противоположную сторону, где дорога уходила в темноту. После турецких зависов путь домой сквозь Грузию складывался неплохо, и по такому случаю мы решили устроить себе поздний обед, тем более то ли ночь, то ли север вызывали непреодолимое желание погреться и одеться потеплее. Вдоль Военно-Грузинской дороги тянулся целый ряд ресторанчиков, в первый из которых мы и зашли, заказав у монументальной грузинки, работавшей ночью вместе с не менее монументальным мужем, тарелку супа-харчо и здоровенный хачапури. За соседним столом шумно обедала компания черноволосых мужиков, один из которых обратил внимание на нас. Дальше, как водится, я начал рассказывать, где мы были, старательно используя грузинские варианты топонимов вместо армянских. По скептическому взгляду собеседника я понял, что делаю что-то не то, и наконец меня осенило:
-А вы армяне что ли?
-Да не, азеры мы! - воскликнул мужик, после чего все они захохотали, - армяне мы, конечно, из Еревана едем!
Я быстро переключился и начал рассказывать о том, как мы 40 дней гуляли по Армении. Что же до шуток на национальные темы, то судя по комментариям  темам на моём Яндекс-Дзене, совершенно такой же диалог мог бы прозвучать и сейчас: за год, конечно, изменилось многое, но с проигравших не слетела спесь, а победители не сделались великодушнее.

пункт пропуска Садахло на трассе Ереван-Тбилиси


Наевшись харчо и хачапури, напившись чаю, погревшись и утеплившись, мы снова вышли на Военно-Грузинскую дорогу, где почти сразу нас подхватил порожний сельский грузовичок с открытым кузовом. Парень за рулём ни слова не знал по-русски, а гнал как не просто джигит, а вах-настоящий-джигит! Ехать по узкой, обледенелой, тёмной горной дороге на скорости 120 километров в час - ощущения весьма и весьма острые. Особенно когда посреди дороги вдруг появилось НЕЧТО, с которым мы, казалось, неминуемо должны столкнуться. Водитель успел среагировать и как-то пропустил НЕЧТО между колёс. Сотней метров дальше у обочины стояла фура и её водитель, в ужасе раскинувший руки и открывший рот на пол-лица. Грузовичок притормозил и наш водитель вылез его осматривать, а мы понемногу начали осознавать, что на дороге валялось отвалившееся от фуры запасное колесо, и на скорости 120км/час считанные сантиметры отделяли нас от окончательного завершения всех возможных путешествий.

донельзя грузинский монумент Победы в Мернеули (1975) на трассе Ереван - Тбилиси.


Джигит, однако, попался не только лихой, но и умелый, и в итоге даже машину не повредил. Тем более не сделал он и никаких выводов - вскоре мы снова мчались с той же скоростью мимо какой-то ярко освещённой крепости и тёмных ущелий на фоне едва различимой стены Кавказских гор. Наконец, где-то в этой темноте джигит свернул в свою деревню, а мы поняли, что забрались высоко - с гор тянуло ледяным холодом, и тот же холод шёл от земли, проникая сквозь подошвы кроссовок, тёплые носки и войлочные стельки... Останавливаться на крутом мрачном повороте тоже никто не спешил, и понимая, что мы уже откровенно замерзаем, я постучался в уютно светящийся полицейский пост. Навстречу вышел одинокий подтянутый коп как из американского кино, и опять же на хорошем русском объяснил, что в участок нас впустить не может, но может поймать нам машину. И тормозной путь в полкилометра, на который сетовала Оля, когда очередная фура гремела мимо нас, оказался совсем не актуален - когда с обочины требует остановиться полицейский, законы физики к исполнению уже не обязательны. Словом, здоровенная фура с армянским номерами остановилась по мановению руки копа как вкопанная, и вот мы уже ехали в кабине с явно недовольным молчаливым шофёром.

где-то на трассе Ереван-Тбилиси.


За окнами кабины мы видели в основном темноту, но понимали, что кругом, как по Лермонтову, "чернели мрачные таинственные пропасти". Фура ползала на перевал по склону Казбека, и лишь недолго темноту нарушили ярки огни Гудаури - горнолыжного курорта, расположившегося несколькими ярусами на серпантине. Вот фура доехала до последней стоянки перед границей и скрылась за её шлагбаумом - ночевать. Мы были теперь на самом деле высоко в горах - под ногами лежал снег, по ощущениям было градусов так 10 мороза, но может так казалось лишь из-за ледяного ветра с вершин. Мы начинали путешествие ещё летом, и имевшаяся одежда позволяла терпеть такое минут пять максимум, поэтому мы тут же кинулись греться в придорожное кафе. Ассортимент его оказался подозрительно турецким, чай подавали в армудах (вогнутых стаканах), а когда хозяин пошёл бить какого-то армянина, который сперва заказал еду, а потом не стал её есть и ушёл не заплатив, я понял - харчевню держат азербайджанцы. Здесь я долго отпаивался чаем и грел руки под струями горячей воды, ну а дальше уехать по такому морозу мы могли лишь попросив шлагбаумщика парковки пристроить нас в какую-то из фур. С парковки как раз выруливал целый армянский караван, и в одну машину пристроилась Ольга, а в другую - я. Водитель воодушевлённо рассказывал, как недавно вернулся с Дальнего Востока, и особенно расхваливал посёлок Многовершинный близ Николаевска-на-Амуре, куда я сам доехал спустя год.

окраины Тбилиси


Вот и Верхний Ларс в Дарьяльской теснине, единственные русско-грузинские ворота. Канонически их, конечно, надо пересекать так: грузины назовут генацвале, спляшут церули и накормят хинкали, а русские позовут особиста, промурыжат три часа, нахамят и дадут напутствие "не езди к врагам!". Но я канонически пересекаю границу очень редко, и покинув фуру, которая в конце длинной "линейки" могла простоять и сутки, мы пошли искать машину поближе к КПП. Главный минус Верхнего Ларса - в том, что его нельзя пересекать пешком, и мы прибились к каким-то холёным ребятам из Воронежа, по дешёвке купившим в Тбилиси микроавтобус и гнавшим его теперь домой. Тут был, конечно, именно тут случай, когда нам оказались не рады, но из вежливости не сумели отказать. Я даже понимал, что скорее всего теперь эти люди до конца жизни будут ненавидеть автостопщиков как наглых любителей халявы, но.... мне уж очень хотелось домой и, вопреки своей обычной тактичности, я всё-таки не удержался. Между очередной армянской фурой и микроавтобусом из Гянджи мы спустились к русскому КПП, и угрюмый пограничник только собрал паспорта, а потом принёс их обратно со штампами.


Той же машиной мы спустились сквозь пустынный ночной Владикавказ до развилки - по идее трасса "Кавказ" проходит мимо аэропорта Беслан, но водителя навигатор почему-то повёл через город, и водитель не стал ему возражать. В Беслан нам откровенно не хотелось, и вот впервые за три месяца мы ступили на землю России. На часах было 4 утра, а вокруг - сырой лес посреди степи да туман, наползавший из канавы. Я слазил за отбойник, а дальше случился конфуз, который наверное особенно впечатляюще смотрелся глазами Оли. Довольный собой я перешагнул через отбойник обратно, произнеся нараспев "Здравствуй, родина!" - а затем сложился пополам, начал кататься по асфальту и орать так, что на Верхний Ларс, наверное, сошла лавина. Неудачно перешагнув, а напоролся нижней стороной коленки на железный угол отбойника, и честно говоря, не ожидал, что это может быть НАСТОЛЬКО больно. Успокоившись, я встал, и понял, что теперь ощутимо хромаю, а Оля и вовсе заволновалась, что у таких травм бывают отложенные последствия. Мы же стоим холодной туманной ночью на пустынном перекрёстке, и редкие машины несутся мимо со скоростью, близкой рекорду, даже не глядя на нас. Так простояли мы (вернее, я сидел на отбойнике) часа полтора, а затем решили идти 6 километров до аэропорта пешком - глядишь и доковыляю ко времени вылета. Где-то в километре от развилки рядом таки притормозили старенькие дребежжащие "Жигули", которые вёл не более старый грузин из Телави вида совершенно "миминошного". От трассы до съезда к аэропорту - ещё пара километров, но по случаю больной ноги мы пошли даже на такую наглость, как попросить сделать для нас крюк. Водитель просьбу выполнил нехотя, однако от денег, что я предлагал ему, гордо отказался. У аэропорта "жигуль" отчаянно не хотел заводиться, и прежде, чем уехать, успел напустить целую дымовую завесу.


На часах, между тем, было 6, а чёрная ночь стала уже тёмно-синей. Аэровокзал был заперт, да и вокруг - ни души. Похромав по холоду туда-сюда, со второй попытки мы достучались в полицейский участок. Заспанный страж порядка опять же сказал, что не может нас внутрь пустить, но приняв во внимание мою травму колена, всё же созвонился с охранником аэропорта. Тот впустил нас на застеклённое крыльцо и даже принёс стулья, но наказал ни в коем случае не проходить в зал - здесь нас не видели камеры. С телефона я купил пару билетов по 2 с чем-то тыщи рублей на середину дня, и понял, что жизнь налаживается.


Аэропорт Владикавказ был основан как лётное поле в 1936 году, а нынешний свой облик принял в 1979-м. Для России он скорее маленький, чем большой (около 500 тыс. пассажиров в год), и несмотря на опрятный вид, откровенно убогий - так, в санузле здесь не было горячей воды, а с унитазов кто-то снял крышки и сидушки. Не продавали тут и осетинских пирогов, как и чего-либо другого путного. Самым, пожалуй, колоритным в этом аэропорту оказались ждавшие своих рейсов горцы в папахах вроде человека с кадра выше.


...Сквозь стеклянное крыльцо потянулись сначала сотрудники, затем и первые пассажиры, и я наконец понял, что границу камер можно пересечь. Самолёт вылетал около 14 часов, но мы решили уже не покидать терминала.


Самолёт вылетел по расписанию. Горы Кавказа стояли над пеленой облаков, как над морем:


Но вот и их вершины остались далеко внизу:


Как и разлинованные в клеточку станицы:


И белые змеи долин:


Суматошное Домодедово встречало выставкой ретроавтомобилей:


Вот например "Жестяная Лиззи" - Ford Model T, выпускавшийся в 1908-27 годах. Эта машина изменила мир - ведь именно её Генри Форд придумал собирать на конвейере, а впечатлившись объёмами производства понял, что если сделать работяг богатыми - то им можно больше продать. Эта машина привезла Человечеству идею "общества всеобщего благоденствия", за которую теперь уничтожают свои страны и продают их по 5 центров за кило глупые аборигены со всего света. Только благоденствия к ним почему-то не приходит...


Не меньше самих машин впечатляют старые логотипы -  непривычно сложные и вычурные:


И оставшиеся от исчезнувших и позабытых марок:


Путь от двери гостиницы в Карсе до двери квартиры в Москве занял 27 часов, но по скорости сменявшихся декораций легко подумать, что неделю. И вот мы ехали на "Аэроэкспрессе", уставшие и счастливые, обсуждали планы следующей поездки в Грузию весной или осенью, и не знали ещё, что ждёт нас в 2020-м году.


Так завершилось моё самое долгое (79 дней) и обильное по материалам (132 поста, с учётом весеннего Азербайджана - 187 постов) путешествие.

ВСЕ ПОСТЫ О ЗАКАВКАЗЬЕ-2019.

Но если вы думаете, что Благословенный 2019-й в моём блоге всё - то как бы не так! У меня ещё из Карелии и Ленобласти не вылажено два десятка постов, а выложить хотя бы часть из них я обязан, ибо принимал помощь от людей. Но когда точно - даже, пожалуйста, не спрашивайте. Тем более уже через неделю я надеюсь снова приземлиться в аэропорту Владикавказа.