Отцовский завет ( 1 фото )

— Лидия Игоревна, я понимаю ваше горе, но постарайтесь сосредоточиться. Вспомните четко, где вы обнаружили тело сына? – молоденький оперативник, немногим старше моего Сашки, как-то безнадежно опустил глаза. Небось думает, тетке и так плохо, что с нее взять – очки как лупы и память, видимо, с перепугу куриная стала.

Плохо мне не было – я ощущала пустоту и страшно злилась на себя и на сына. Я слыла весьма жесткой особой, мать нередко повторяла, что я такая же, как мой отец. Папа всегда учил меня – не давай никому второго шанса. Тот, кто предал, не исправится – ты просто дашь ему возможность подставить тебя еще раз, если простишь.

Я как-то глубоко восприняла слова отца. Возможно, потому что вскоре его не стало – он погиб, когда мне едва исполнилось семнадцать. Отцовский завет помешал мне простить мужа. Даже подруги говорили – подумаешь, изменил, все мужики гулящие. Приполз же, извинился, в глаза смотрел, а ты, дуреха, сына без папаши оставила. Уж лучше гуляка, чем никакого.

А я не простила, не смогла, хотя безумно хотелось. Сашка стал безотцовщиной, а превратилась в ломовую лошадь. Пахала, как проклятая, лишь бы никого не видеть и ничего не чувствовать. Твердила про себя отцовское «не давай второго шанса» и работала еще больше, чтобы придя домой просто упасть на кровать и умереть до утра.

Подругу послала куда подальше – подсидела меня на работе, должность отхватила, перед шефом хвостом вертела. Хотя у самой муж чуть ли не олигарх, а я еле перебивалась, чтобы коммунальные заплатить и Саньку как-то одеть, обуть и прокормить. Пришла потом, лепетала что-то про карьерные амбиции, а я дверь перед носом захлопнула. Не прощать, не подпускать дважды.

Выбралась, выжила, смогла. С годами открыла предприятие. Отцовская принципиальность помогла разбогатеть – подвел работник, значит, уволен. Многие обижались, зато команда специалистов подобралась на зависть – без трутней и лентяев, которые вылетали сразу, работать было легче и приятнее.

Увлеклась любимым делом – упустила сына. Не думала, что в мою жизнь придут наркотики. Точнее, пришли пустые Сашкины глаза, непонятные подростковые компании и невесть откуда взявшиеся кредиторы несовершеннолетнего сыночка. Боролась полгода – толку ноль. Собралась в командировку – отложить никак нельзя. Заявила сыну, что помещаю его в клинику. Плакал. Просил простить. Обещал бросить самостоятельно. Неделю даже из дома не выходил, чтобы доказать свою силу воли, дружков своих забросил.

Пожалела сына – единственная родная душа, нарушила отцовский завет. Дала ребенку второй шанс. Думаю, может и правда сможет сам. Улетела. Три дня звонил, а потом затих. Той же ночью приснился мне отец. Никогда не являлся во снах, как не звала после похорон, а тут спустя двадцать лет сам пришел. Приблизился ко мне и сказал – «Я же тебя предупреждал. Не доверяй тем, кто не отвечает за свои поступки». Головой покачал печально и ушел.

Проснулась моментально, сразу поняла – случилось что-то. Через два часа уже была в аэропорту, через десять – в собственной квартире.

— возле раковины, в ванной Сашка лежал, — я вздохнула, а следователь как-то погрустнел и посмотрел на меня вроде бы с пониманием.

— там родители парня, с которым они отдыхали, — полицейский замялся, — хотят с вами встретиться.

— и что они хотят? Сказать мне, что их сын случайно толкнул моего так, что тот ударился о ванную и больше не встал? Или что они оба просто наркоманы, и их надо пожалеть? Может, мне не портить жизнь их мальчику, убившему моего в неадекватном состоянии? Нет уж, извольте, — отрубила я, — никому ничего спускать на тормозах не намерена. Раньше надо было головой думать. Никаких вторых шансов, — в тишине последняя фраза прозвучала особенно звонко, почти истерично.

Выходя из участка, я мысленно говорила с отцом. Все спрашивала его, зачем мне теперь существовать. Не понимала, когда же упустила что-то по-настоящему важное, и гадала, даст ли судьба мне второй шанс.