Книга теней Густава Майринка ( 12 фото )

«Голему» Густава Майринка не везёт в кино. Было несколько превосходных киноверсий еврейской легенды о Големе, не имеющих ни малейшего отношения к роману, но все почему-то убеждены, что это и есть экранизации. На самом же деле экранизацию «Голема» (издевательскую по отношению к оригиналу) сделал только польский кинопанк Петр Шулькин — как об этом сказано в исходной информации. И ещё, относительно недавно, в конце прошлого века, Иржи Барта, чешский аниматор-авангардист, ученик Яна Шванкмайера и автор «Утраченного мира перчаток», порывался экранизировать роман, не нашёл денег и ограничился информационным трейлером — вполне гениальным.



Думаю, что проблема отсутствия толковых экранизаций заключается в том, что художники, пытающиеся собрать деньги на фильм по роману Густава Майринка, попросту не могут внятно объяснить продюссерам, о чём, собственно, будет этот фильм. Они путаются в пересказе. И в самом деле, если сюжет «Голема» освободить от психопатологических, поэтических и оккультных нагромождений, он будет выглядть идиотски, как дешёвый детектив для чтения в поезде. Весь роман, целиком, как есть — гениален, а стоит начать раскладывать его на элементы, и всё разваливается в кучу мусора, как разваливается сам голем, если вынуть у него изо-рта листок бумаги с заклинанием. И в этом — магия.



Я полюбил эту книгу, только прочитав её в оригинале. Русский перевод красив и тяжеловесен и напоминает словополетения Соломона Абта, велеречивого переводчика германоязычной экспрессионистской прозы. Русскую версию приятно не столько читать, сколько вспоминать прочитанное и думать над ним. А оригинал читается легко и эта лёгкость добавляет силы сложным конструкциям «Голема».



Когда-то я проиллюстрировал его, не для издательства, а для собственного удовольствия, а потом попытался взяться за графический роман по «Голему», но после нескольких десятков страниц отложил – стало ясно, что книгу Майринка нельзя адептировать, её надо восстанавливать постранично, все эпизоды без исключения, и в финале получится томстраниц эдак на пятьсот. В общем, при всей приятности работы над гениальным романом (Густав Майринк далеко не гений, однако в «Големе» он прыгнул выше собственной головы) его визуализация требует совершенно невероятных затрат времени. Пока что я отложил свой проект – хотя бы потому что в последние пять лет вышло несколько графических романов со словом «Голем» на обложке. Хотя эти книги к роману Майринка не имеют ни малейшего отношения, их коммерческий провал (они посредственные) перекрывает возможности публикации графического романа о человеке, спутавшим себя с неким Анастасиусом Пенратом, специалистом по реставрации ювелирных изделий.





Почему меня так задевает эта история? Трудно сказать. Прага, город, в котором я не был, но о котором много думаю. Ян Шванкмайер, великий художник, оживляющий мусор. Немецкий язык в Праге – Кафка, Майринк, дадаисты. Ян Саудек, создающий миры альтернативной нормы. Всё это части меня самого, без этого меня не будет. А «Голем» Майринка с его мягким постукиванием часового механизма пересекающихся судет, как бы подводит черту под всем вышеперечисленным, включая в себя и монструозных красавиц Саудека, и ободранных кукол Шванкмайера, и кривые переулки старой Праги, более реальные в моём сознании, чем в объективной действительности, и старые книги и неправильно рассказанные легенды.