«Москва слезам не верит» – сказка о советской Золушке ( 4 фото )

В прошлом посте я начал рассматривать советские реалии 50-х годов на примере 1-й серии фильма Владимира Меньшова «Москва слезам не верит». Продолжаю, поскольку надо досмотреть 1-ю серию, а за кроме того и 2-ю.


Итак, сцена в общежитии после провала Кати Тихомировой на вступительных экзаменах. Одна из трёх лимитчиц – Тося Буянова, ждёт своего жениха для похода «в концерт». Пытающаяся выглядеть, как «настоящая москвичка» Люда Свиридова поправляет её: «Не В концерт, а НА концерт – эх ты, деревня». А заодно поучает: «Такого ты и у себя в деревне могла найти – интеллектом явно не обезображен». Попутно Люда делает себе маску из клубники, которая так пугает не обезображенного интеллектом жениха Тоси – Николая. Маска из клубники – это наверное в самом деле очень полезно для кожи. Но фишка в том, что в СССР никакой другой косметики и не было. Кремы для лица – в широкой продаже доступно это всё появилось гораздо позднее.


Кстати, даже в 70-х годах советская женская косметика представляла из себя какой-то тихий ужас. В этой связи можно вспомнить, например, сцену из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Сон инженера Тимофеева начинается со съёмок на берегу моря, где его жена Зина поёт песню. Среди обслуживающего персонала сидит любовница режиссёра Якина и остервенело плюёт в какую-то коробочку, размешивая щёточкой в ней свою слюну.


Каждая советская женщина, да и вообще каждый советский человек прекрасно понимал, чем занята любовница Якина – она готовила советскую «тушь для ресниц» для использования. Советская тушь для ресниц была чем-то вроде гуталина и применялась исключительно так: сперва советская женщина плевала в неё, потом размешивала, доводя до полужидкой консистенции, а потом уже мазала ресницы этой гадостью.

Возвращаемся к фильму «Москва слезам не верит». Людочка Свиридова ищет себе будущего мужа не просто москвича, а солидного москвича. Всем новым знакомым она даёт телефон общежития, выдавая его за домашний телефон. То есть Людочка – ещё та дамочка. Именно таких боялись московские мамы молодых москвичей. Кстати, по поводу телефона. В 50-х годах, в которых происходит действие первой серии фильма, наличие домашнего телефона свидетельствовало об достаточно высоком социальном статусе владельца. Именно на это и рассчитывала Людмила, когда разговаривала с женихами с телефона вахтёрши, выдавая его за домашний телефон. И именно поэтому злилась, что вахтёрша, снимая трубку произносила «Общежитие слушает», невольно выдавая Людмилину махинацию.