Сможешь выйти на площадь? ( 1 фото )

«У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний был и так и сяк,
Младший вовсе был дурак...»


Разумеется, вы сразу догадались, как звали этих трёх сыновей. Конечно же, это были Александр Павлович, Константин Павлович и Николай Павлович.

Умные люди не случайно считают нас всех дураками. Таковы мы и есть, поскольку верим всякой фигне, ритмичной нашему психологическому профилю – особенно, если эту фигню нам врюхивают с младенчества, ещё до того момента, когда мы научились читать.

Я в этом смысле не исключение из правила, я такой же дурак, как и все, но с того момента, как я начал укладывать известные мне факты в единую взаимосвязанную систему, слишком многие «общеизвестные факты» начали выглядеть в моих глазах форменой белибердой.

Мне всегда казалось странным выступление декабристов, коему в этом году исполняется ровно 200 лет. Ещё в детстком саду, читая журнал «Мурзилка» или «Весёлые картинки», я разглядывал подробную картинку на развороте и удивляся странной форме «восстания»: боевые офицеры вывели полки на Сенатскую площадь, построились и стали ждать, когда же их, наконец, расстреляют картечью. Мне почему-то казалось, что так революции не делают – во всяком случае, подобный сценарий революции представлялся уникальным. Я списывал на то, что все эти князья болконские и поручики ржевские просто болваны, но тогда возникал вопрос – каким образом эти соплежеватели смогли одолеть высокопрофессиональную и мобильную армию Наполона? Ответа не было. Более того, рекомендовалось подобные вопросы не задавать, поскольку декабристы – блаароные личности.

Я старательно подавлял свои сомнения, пока, наконец, не прочитал в эпатажном «Бесконечном тупике» молодого Галковского, что никакого восстания не было вовсе. На Сенатской площади стояли войска, ждавшие, когда их приведут к присяге императору Константину, наследнику престола. А за их спиной Николай Павлович взял да и захватил власть. И всё стало ясно.

В самом деле, даже в википедийной статье, где описание «восстания декабристов» должно было быть обстругано до полной гладкости, так, чтобы даже сомнений не возникало в официозной версии, встречаются фраппирующие странности. Например, сообщается, что отречение великого князя Константина от роли престолонаследника было тайным. Пуркуа? А вот так. Значит, очень популярный Константин, интеллектуал, западник, прогрессист, размышляющий о реформах, сторонник конституционной монархии, поставленный на один из самых деликатных и сложных в политическом плане постов Империи – в вечно недовольную Польшу – тайно отрекатся от престола в пользу своего крайне непопулярного (так в Википедии) младшего брата, который никогда и ничему не учился, бегал по бабам, и к которому в Петербурге относились с плохо скрываемым презрением... В это можно поверить? Ну-у-у. Если люди верят в Лох-Несское чудище, то почему бы не поверить и в этакое кирикуку? Но на эту безумную ситуацию накладывается не менее безумное «восстание», продолженное не менее безумным «расследованием», которое возглавляют...тара-та-там!.. как раз те, кого «революционеры-заговорщики» прочили на роль глав нового правительства, причём арестованные (к огромному удивлению более поздних исследователей «декабристского восстания) активно сотрудничают со следствием, давая обличительные материалы сами на себя.

И, накладывая одну абсурдную ситуацию на другую, ещё более абсурдную, мы далеко выходим из рамок здравого смысла и правдоподобия.

Тем не менее, такая чушь хорошо срезонировала с сознанием миллонов русских людей – двести лет! Это много. Все бесчисленные «мирные революции» богоспасаемого Отечества, от идиотского стояния на Красной Площади в 1968 году до достославных «Мы здесь власть» и «революции воздушных шариков» в Белоруссии – следствие импритинга, внесения в сознание советских и постсоветских людей идеи, что стояние на площади с возвышенным выражениеи лица есть акт духовного аристократизма, благородства и героизма («Умрём, братцы, ах, как славно умрём!»). Всякое быдло, взбунтовавшиеся шариковы с винтовками и пулемётами захватывают телефон-телеграф-почту, однако подлинно высокодуховные революционеры ведут себя совсем-совсем иначе.

Но кто придумал этот абсурдный, так льстящий русскому самолюбию трюк с «восстанием декабристов»? Неужели Николай, настолько неумный, что позже оказавшийся способным помогать своему политическому противнику австрийскому императору во время восстания в Венгрии? Вы помните, что Николай, вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией и ослабить Австрийскую Империю, поддержав симпатизировавших русским венгров, встал на сторону своего собственного врага и ослабил себя (сие позже ярко сказалось в Крымской войне, этом удивительном состязании в идиотизме).

Насчёт изобретателя «восстания декабристов» у меня есть некоторые соображения. Возможно, вы знаете, что молодой и популярный поэт Пушкин, друживший со всеми участниками восстания, на момент 1825 года был в ссылке. Узнав о смерти Александра Павловича, он прыгнул в кибитку и помчался в Петербург. Но по дороге струсил и вернулся назад (заяц дорогу перебежал или медвежья болезнь приключилась, в данном случае это неважно).

Через некоторое время царские курьеры доставили А.С.Пушкина в Петербург и новоиспечённый царь Николай имел с ним продолжительную беседу за закрытыми дверьми, без свидетелей. После беседы Николай вышел к приближённым очень весёлый и сказал, что только что беседовал с умнейшим человеком в России. После этого Пушкина вернули из ссылки, назначили камергерское жалование (но чин дали только камер-юнкерский) и освободили от цензуры – отныне его центзором становился сам царь, что по факту означает «карт-бланш», возможность писать и публиковать вообще всё, что угодно. К тому же, с этого момента Николай доверяет Пушкину крайне деликатные темы, с которыми может справиться только самый верный человек – расследование восстания Пугачева и составление истории Петра Первого по оригинальным документам, к которым до Пушкина никого не допускали.

При всех ласках по отношению к Пушкину (и Пушкин был не в долгу – «Его я сразу полюбил...», писал Пушкин о царе), Николай считал Пушкина аморальным типом, и, не отрицая ума и таланта, был о его нравственности крайне низкого мнения...

Надо ли добавлять, что позиционировать офицеров с Сенатской площади, как революционеров, начали именно после таинственной беседы Николая с Пушкиным?