Все, что могу ( 1 фото )

Он покинул этот мир прямо под утро. Осеннее и уже очень прохладное. К холоду ему было, впрочем, не привыкать. Как и к голоду. Ложась спать в кучу желто-красных осенних листьев, он старался не слушать урчание в животе. Очень хотелось есть.

Но, разве угонишься за этими молодыми котами, молниеносно сметавшими все отходы на мусорке? Все. И ничего не оставалось.

Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Ему не снились сны. Никогда. Он очень не хотел их видеть. Да и какие тут сны? Как за тобой собаки гонятся, или сидишь под скамейкой, пытаясь спрятаться от дождя. Нет снов, нет воспоминаний. Потому что, и вспомнить нечего.

Вот только, разве... Мама его в детстве облизывала. Пока не попала под машину. Ну, право слово. Что это на него нашло? И большой, худой, рыжий кот, зарывшись в кучу пожухлой листвы, вздохнул и уснул, а под утро…

Умер. Незаметно так. Совершенно незаметно. Как и жил. Незаметно. Ни для кого.

И уже не холодно ему было. И не голодно. Хорошо было. Стало тепло, и все страхи и заботы ушли.

Кот приподнялся над своим телом и увидел. Его. Он сидел совсем рядом на скамейке.

- Ну, что? - спросил Ангел кота. - Пошли, что ли?

Кот оглянулся и, увидев самого себя, лежащим в куче листьев, всё сразу понял.

- Ну и ладно, - сказал он, присаживаясь рядом с Ангелом. - Ну и хорошо. Не будет больше ни холода, ни голода. Ни собак не будет. Ни людей, которые норовят ногой ударить. Их тоже не будет.

- Ну-ка прекрати. Прекрати сейчас же! - сказал Ангел. - Не смей расстраивать меня. Я, итак, со всеми вами седой стал. А мне всего-то тысяча лет. Сказал бы что-нибудь хорошее… Всё-таки, я сам за тобой пришел. Не все этого удостаиваются.

- Да, уж, - заметил кот. - А где ты был, когда мне мужик палкой правую переднюю поломал и я еле выжил?! Где ты был, когда на меня собак натравливали?!! Где, я спрашиваю?!!! Где??? - кричал он.

Громко кричал. Так, как кричат один раз в жизни, вот только…

Только не слышал его никто. Никто, кроме Ангела. Седого от всех этих криков. И крылья его становились всё меньше и меньше, когда он смотрел на плачущего кота. И серыми становились…

Но кот вдруг, внезапно замолк. Как будто, струна на виолончели оборвалась. И наступила тишина.

- Прости, - сказал кот Ангелу. - Чего это я на тебя набросился? Ты один, а нас вон сколько. Под деревьями, кустами и окнами. Под скамейками и на мусорках. Куда же тебе за всеми нами уследить-то?

И он вздохнул, замолчал и подвинулся к Ангелу. А Ангел молчал и смотрел на кота.

- Погладил бы, что ли? - попросил кот. - В последний раз.

- Что ж не погладить, - согласился Ангел. - Погладить, это хорошо.

И стал гладить большого рыжего кота.

- Вон, смотри, - сказал кот. - Смотри, собачку ведут на поводке. Мерзкая собачонка. Брехливая и противная, а как гордо идёт. Ведь любят же такую гадость и гладят, наверное, часто. А ещё кормят, наверное, всякими такими вещами. Ну, ты понимаешь. Такими, которых я не видел никогда.

Кот вздохнул.

- Эх, хоть бы раз попробовать, чем их таким дома кормят. У тебя нет? - спросил он у Ангела и заглянул тому в глаза.

Но Ангел отвернулся. Он плакал и не хотел, чтобы кот увидел его слёзы. Слеза Ангела очень тяжелая. Если она падает на землю, то прожигает её почти до самого центра.

- Нет у меня, - справившись с волнением ответил Ангел, а потом вдруг замолк и, посмотрев на кота, сказал:

- Ты, вот что. Сделай-ка мне такое одолжение. Посиди тут на скамейке. Рядом со своим телом. Подожди меня пару минут. А я принесу тебе что-то вкусное.

- Ой. Правда? - обрадовался кот. - Правда принесёшь, не обманешь? Вот это радость. Хоть после смерти угощусь и порадуюсь.

Ангел после этих слов споткнулся и охнул. Как будто, прострелило его что-то навылет.

- Моё слово крепкое, - сказал он коту. - Если сказал, значит, сделаю. А ты только, пожалуйста, молчи. Не говори больше ничего, а то сил моих нет уже.

- Всё, всё. Молчу, - согласился кот. - Ты иди. А я подожду тебя тут.

И Ангел ушел, а кот…

Вдруг открыл глаза. Как будто и не было ничего. Он оглянулся.

Прямо над ним стояла женщина. В старой, поношенной куртке и больших растоптанных мужских ботинках. Она наклонилась к нему, и кот пугливо вжался в осеннюю мокрую листву.

- Да ты, бедняга, промок весь и дрожишь, - сказала женщина неожиданно мягким голосом.

Она наклонилась ещё ниже и, подхватив кота под мокрый живот, спрятала к себе под куртку, оставив снаружи только мордочку и два уха.

- Я тебя согрею, - сказала она мордочке. - А дома у меня есть крылышки куриные.

- О как, - подумал про себя кот. - Это, наверное, и есть то самое вкусное на свете, чем дома кормят того, кого любят. Вот и мне повезло. А то приснится же такое.

И он начал мурлыкать, согреваясь и тихонько рассказывать женщине, как ему приснилось, будто он умер. А к нему прилетел самый главный Ангел. И что он ему сказал, а Ангел ответил…

Женщина слушала, как у неё на груди рыжий кот тихонько поёт свою песню и улыбалась. Она спешила. Ведь с небес лил осенний, холодный дождь, и так хотелось побыстрее домой.

Она топала большими ботинками по лужам, и брызги разлетались в разные стороны. И ветер гнал листву. Ярко-красную и темно-желтую, серую, мокрую, а на скамейке…

Сидел Ангел.

Он смотрел вслед женщине в старой куртке, спешившей домой и прижимавшей к себе рыжего, мокрого кота.

Ангел уже не был седой. Он был ослепительно белый, а крылья… Они не были больше маленькими и серыми, они…

Они были огромными. Ну, точь-в-точь как у Ангела. И от них струились лучи света.

- Всё, что могу. Всё что, могу, - сказал Ангел им вслед. – Покушай, малыш. Покушай. И погладят тебя. А когда придёт твое время, я буду рядом, и тогда мы поговорим, и ты мне расскажешь, какими вкусными могут быть куриные крылышки. Ведь ничего на свете не может быть вкуснее этих крылышек. Когда тебя любят и гладят.

И исчез. А может, коту эта история приснилась. Не знаю.

Но в одном точно уверен. Ему сейчас хорошо. Его любят и гладят. А что ещё можно желать? Ничего. И мечта его сбылась.

Может, и у других котов сбудется.

Может…

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО