AlonzosVus
«Многие женщины не помнят, сколько у них детей»: как 17-летняя россиянка и её подруга открыли клинику в Гватемале ( 6 фото )
Две девушки из России основали благотворительный проект Health & Help и несколько лет назад открыли клинику в Гватемале. Мы поговорили с командой Health & Help о том, как работает медицина в странах, где запрещены аборты, а многие люди принимают таблетки «от всего», которые продают в междугородных автобусах.
«Жизнь слишком коротка, чтобы оставлять мечту на потом»
Карина Башарова, соосновательница проекта Health & Help:
Когда все начиналось, мне было 17 лет. Я училась в школе и мечтала совершить что-то классное. Сначала думала, что надо отправиться в кругосветное путешествие. Устроилась работать официанткой, накопила денег и поехала автостопом по Европе. Но поняла, что мне не нравится путешествовать без конкретной цели. Мне хотелось сделать что-то большое и нужное — запустить собственный бизнес, придумать стартап. Но мыслей о благотворительности у меня тогда даже не возникало. Но все изменилось после того, как я встретила Вику Валикову.
Вика — инфекционист, врач-тропиколог. После окончания медицинского института в России она поехала учиться в Бельгию, была с волонтерской миссией в благотворительной клинике в Гватемале. Потом работала в Гондурасе и на Гаити, но Гватемала осталась ее первой любовью, и еще во время практики она подумала, что неплохо было бы как-нибудь открыть там благотворительную клинику для местных.
Когда Вика возвращалась в Россию, одна из турбин самолета, в котором она летела, загорелась. Самолет успешно посадили, все остались живы, но тогда она поняла, что жизнь слишком коротка, чтобы оставлять мечту на потом.
В первые же пять минут знакомства Вика рассказала мне о своей идее с клиникой. Я поняла, что это именно то, что я искала. На следующий день мы встретились и начали думать, как это можно будет организовать.
Духи деревни Чуинахтахуюб
Поначалу мы вообще не знали, что делать: как набирать волонтеров, как просить пожертвования, как искать финансовых доноров. Действовали методом проб и ошибок. И очень много гуглили.
Я и Вика в единственном деревянном домике в деревне Ла Сальвия в Никарагуа, приехали договариваться с местными о строительстве клиники. Фото: Ирина Брестер
Чтобы собрать деньги на строительство и найти первых добровольцев, мы поехали автостопом по большим городам России. Я организовывала лекции про тропическую медицину, которые читала Вика. В конце мы говорили: «Хотим построить клинику в Гватемале, и вы можете нам помочь». Потом Вика поехала в Гватемалу, чтобы выбрать место для строительства.
Мы сделали запрос в местное министерство здравоохранения — нам дали список мест с самой высокой материнской и детской смертностью
Он называется «коридор секо», «сухой коридор», — это общее название небогатых регионов в Центральной Америке, где высок уровень смертности, а жители практически лишены медицинской помощи. В таких районах сложно выращивать овощи и фрукты, в нашей деревне все растят кукурузу. Мы, правда, потом заказали туда чернозем и теперь выращиваем для себя огурцы.
У нас было три попытки. В первой деревне внезапно начался вооруженный конфликт, никак не связанный с нашим появлением. Во второй деревне получилось так, что местные старейшины решили немного нажиться на своих же и сказали деревенским, что приехали иностранцы, хотят построить клинику, но всем придётся скинуться деньгами. Конечно, никаких денег мы не просили. Но в следующий раз, когда мы вернулись, чтобы провести собрание с жителями деревни и поговорить о возможности строительства клиники, они уже были уверены, что мы мошенники, и выгнали нас, угрожая мачете.
В итоге мы остановились на деревне под названием Чуинахтахуюб. Провели переговоры, узнали нужды местного населения, сделали разведку — жители сразу сказали, что хотят клинику, и готовы были помогать на стройке. Так, кстати, не везде: в некоторых деревнях говорят, что им и так нормально. Это тоже окей — люди не хотят, значит, и нам не надо. Мы стараемся не «причинять добра» во что бы то ни стало, не хотим быть для местных жителей такими типичными белыми гринго, которые пришли всех спасти.
В Чуинахтахуюбе мы оформили аренду земли на 300 лет и попросили у духов разрешения на стройку
Вместе с шаманами мы ездили на майянский алтарь и просили у духов разрешения. Духи согласились, мы начали строительство. А жители той деревни, откуда нас прогнали, теперь сами к нам ездят и просят построить клинику и у них.
Мы начали работать еще до официального открытия клиники — чтобы показать, что приехали помогать и нам можно верить. До открытия мы принимали пациентов в комнатке местной школы.
Постепенно нам начали доверять, заработало сарафанное радио, и люди перестали бояться. В первые недели после открытия клиники очередь была человек в 20. Сейчас она иногда доходит до 50–60 в день. Это хороший результат.
Елена Зеленевская, директор Health & Help по стратегии и аналитике:
Наш главный источник финансирования — пожертвования. Клиника в Гватемале была построена только благодаря небольшим пожертвованиям от обычных людей.
Деньги мы собирали на краудфандинговой платформе Boomstarter. Собрали 1,3 миллиона рублей, но этого не хватало — пришлось запустить второй сбор, зарубежный. В самой Гватемале мы обращались за помощью к местным строительным компаниям — нам пожертвовали 450 мешков цемента, окна, двери.
Сейчас финансирование работы проекта — это по-прежнему частные пожертвования. В сумме они составляют 86%. Все остальное — гранты, банковские проценты, доходы от конвертации курсов.
Мы берем с пациентов добровольные пожертвования, если они могут их оставить. Прием и лекарства, конечно, бесплатны. Жители иногда жертвуют не деньги, а то, что могут: манго, авокадо, яблоки. Один раз нашему врачу подарили живую курицу.
Волшебные таблетки из чикенбаса
Гватемальцы живут в довольно прохладном горном климате, ходят в традиционной одежде и не всегда знают испанский, государственный язык страны. Например, в нашей деревне говорят на языке киче. Многие взрослые женщины никогда не ходили в школу и порой путают, сколько лет их детям и как их зовут. Если в клинику приходит человек, говорящий только на киче, мы ищем переводчика из местных. Но со временем мы собираемся открыть базовый курс по этому языку для волонтеров.
Обычные лекарства в Гватемале есть, но стоят в 5–10 раз дороже, чем в России
Антибиотики продаются поштучно, а инсулин — одно из самых нужных лекарств в стране — стоит 2500 рублей вместо наших 500. Сахарный диабет второго типа — самый частый диагноз, с которым в клинику обращаются жители близлежащих деревень. Диета гватемальцев дает о себе знать: они едят очень много кукурузных лепёшек, фасоли, жареного мяса, чипсов, колы и крайне мало овощей. Поэтому мы просим волонтеров привозить с собой 15 килограмм гуманитарной помощи — самые банальные лекарства и медицинские расходники, которые мы помогаем собирать.
Многие жители нашей и окрестных деревень, особенно женщины, не умеют ни читать, ни писать. Им приходится заучивать названия наизусть: пока пациент не расскажет все, как написано, мы его не отпускаем. Еще у нас есть пакетики, на которых нарисованы солнышко, луна и таблетка, разделенная на четыре части. Так мы отмечаем, когда и сколько таблеток нужно принять: эту — когда солнышко встало, другую — когда появилась луна.
Мы всегда говорим пациентам, что таблетки нужно пить только по назначению врача, а покупать их в чикенбасах нельзя. Чикенбасы — такие междугородные автобусы, в которых люди, как у нас в электричках, продают всякую фигню. И люди ведутся на волшебные таблетки, которые избавят их от головной боли, поднимут потенцию и вообще сделают так, что организм заработает по полной программе. В лучшем случае это анальгетики, в худшем — антибиотики.
«За аборт врача могут посадить на 12 лет, а женщину — на 3»
В клинике я часто вижу женщин, которые уже задолбались рожать. Им хочется помочь, но нельзя просто сказать: «Надо пользоваться презервативами», — и все начнут ими пользоваться. У нас в приемной стоит коробка с бесплатными презервативами, и однажды женщина взяла такой, сказав, что знает принцип действия. Через неделю она пришла жаловаться: не сработало.
Оказалось, она заваривала презерватив как чайный пакетик, потому что они немного похожи по форме
Поэтому мы регулярно проводим с жителями образовательные встречи. Каждой женщине, каждой половозрелой девочке мы рассказываем о том, что у них есть выбор — рожать или не рожать, что существуют контрацептивы, а муж или партнер могут даже не знать о том, что женщина предохраняется. В государственных госпиталях Гватемалы для назначения контрацептивов женщине могут потребовать согласия или даже присутствия мужа или партнера. Мы так не делаем.
В Гватемале запрещены аборты, но многие женщины не хотят рожать; за операцию врача могут посадить максимум на 12 лет, а женщин — на 3 года. Однажды к нам пришла пациентка и попросила сделать ей аборт. Мы сказали, что работаем по закону и не имеем такой возможности, попробовали как-то утешить ее. Тогда она напилась каких-то таблеток, но ее, к счастью, успели спасти.
Виктория Валикова, врач и сооснователь проекта Health & Help, принимает пациентку. Фото: Александр Федоров
Около 65 000 женщин в Центральной Америке ежегодно делают незаконные и небезопасные аборты. Эту ситуацию пыталась хоть как-то исправить некоммерческая организация Women on Waves, которая действовала в международных водах недалеко от берегов Гватемалы — ее представители пытались помочь женщинам на ранних сроках беременности. Но в 2017 году гватемальские военные заблокировали работу судна и подняли большой скандал.
Еще одну историю я слышала от Вики. Когда она работала в благотворительной миссии в государственной больнице, она видела, как иностранки инкогнито приезжали в Гватемалу и буквально регистрировали на себя чужих детей. Те из местных женщин, кто не хотел иметь еще одного ребёнка, отдавали новорожденных младенцев новым матерям.
Почему мы не открыли клинику в России? Самый простой и очевидный для меня ответ: мне неважно, где и кому помогать, я не делю людей на своих и чужих, на черных и белых, на городских и деревенских, на гетеросексуальных и гомосексуальных. Люди — это просто люди. И кому-то просто повезло меньше, чем мне. В какой-то момент каждому из нас может не повезти и мы окажемся в одних рядах с теми, кому нужна помощь. Зачем задаваться вопросом «Кто достоин жить, а кому умирать?». Мне кажется, мы все достойны жить.
На обложке: Гватемальские женщины в национальной одежде. Фото: Камиль Айсин
Взято: Тут
364