Astro
Играть в аду ( 13 фото )
Когда-то, во времена выхода на рынок недорогих кинокамер, допускавших ручную съёмку, синефилия охватывала континенты, «новые волны» вздымались до неба во Франции, Чехословакии, даже в США. Молодые люди рвались отдать жизнь за возможность заполнить ментальное пространство образами и тем самым изменить историю человечества (ведь история, в сущности, не более чем набор образов, расположенных в хронологической – а на самом деле, в драматической – последовательности). Ну что ж, некоторым юным анархистам это и в самом деле удалось, так что мы живём в мире, сформированном их взглядом, их оптикой наблюдения.
Однако к 80-м годам прошлого века Большим Всемирным Деньгам удалось взять под контроль производство образов и закрыть молодёжи возможность видеть реальность так, как им этого хочется. Ну, временные прорывы всё же были – вспомним взлёт MTV, стартовавшего как раз с площадки независимого, дешёвого кино, основанного на повсеместном распространении видеокамер. Разумеется, и этот проход был вскоре забаррикадирован, но...
На карте мира остались две страны безумных синефилов. Это Гонконг и Япония. О Гонконге поговорим как-нибудь в другой раз, а сейчас – о Японии.
Для японской культуры образы намного важнее текстов, поэтому развитие кинематографа в Стране Восходящего Солнца было взрывным, шокирующе стремительным, опережающим весь остальной мир, и до сих пор это так. Самые красивые, самые динамичные, самые умные фильмы современного кино делаются в Японии. Гонконг не отстаёт ни эстетически ни интеллектуально, но он всё же номер два из-за того, что не в состоянии выбрасывать на рынок такое количество фильмов, как Япония.
Фильмографии японских режиссёров ошеломляют. Только в 20-е годы, в Золотой Век кинематографа, ведущие мастера кино могли похвастаться десятками первосортных картин. Но в Японии это обыкновенное дело, даже сегодня, при неестественно возросшей стоимости производства и проката фильмов.
Мой любимый фильм, самый любимый из всех, сколько их ни есть на свете – «Семь самураев» 1954 года, Акира Куросава. Но современное японское кино я люблю не намного меньше. Причём, я люблю японское кино самого разного уровня, от порнографии до артхауза.
Несколько лет назад мне понравился TAG (Догонялки со смертью) Сиона Соно, и я решил посмотреть, что ещё делал этот режиссёр. Про «Клуб суицида» я уже рассказал, но остальные фильмы этого автора, снятые позже, воистину неописуемы. Нет, часть, скажем так, почти нормальна, зато основной корпус фильмографии не укладывается ни в какие не-японские критерии.
К примеру – «Почему не играешь в аду?» 2012 года, странная комедия про якудза и группу одержимых кинодилетантов. Убийства, избиения, насилие в качестве языка общения непрерывно обнажают свою установку на визуальность, на присутствие наблюдателя – в идеале – на присутствие наблюдателя с камерой, способной не только запечатлеть улетающее мгновение соприкосновения кулака с физиономией, но и придать ему эстетическое измерение. Якудза непрерывно изощряются в стремлении не просто убить противника, а поставить сцену убийства так, чтобы в ней обнаружилась некая балетная условность. Это было уже в Ichi the Killer Такеши Миике, но там мотив постановочности, имитационности гротескного насилия не был настолько тотальным, как в «Почему не играешь?». Одержимость кинематографом, как фиксацией реальности, доходит до такой степени, что бандит, получивший удар ножом в бок, остаётся в живых, только потому что группа киноподпольщиков снимает его прямо на улице, истекающего кровью и бредущего вдоль стены. Он позволяет им снять себя и мужественно, сквозь боль, улыбается в камеру. И необъяснимым образом именно это помогает ему выжить.
Сюжет «Почему не играешь в аду?» вращается вокруг дочери клана якудза, в детстве настолько удачно выступившей в рекламе зубной пасты, что у её матери возникает навязчивая идея сделать дочь кинозвездой. Ну, там много чего происходит, а основной клубок событий сплетается вокруг попытки снять фильм с этой девушкой за десять дней, оставшихся до выхода её матери из тюрьмы.
С другой стороны сюжета, группа молодых людей готова умереть, чтобы сделать «самый крутой фильм на свете», и в это веришь, и это оказывается мотором ко всему действию «Почему не играешь в аду?»
Синефилия пронизывает фильм, смывая сюжет и деформируя характеры персонажей. Каждый эпизод, каждая мизансцена оказываются отсылками к японскому и мировому кинематографу. Поток цитат хлещет с экрана неудержимым напором: Нагиса Осима, Киндзи Фукасаку, Кането Синдо, Сейюн Судзуки, Кон Итикава, Жан-Люк Годар, Вонг Кар-Вай, Жан-Поль Мельвиль, Мартин Скорсезе, Мика Каурисмяки, Сэм Фуллер – даже Тони Скотт и Брайан Юзна - проносятся перед зрителем десятками, сотнями микрофрагментов. Да, Борхес в своё время заметил, что «наш язык это система цитат». В самом деле, это так. Для подобных произведений из тщательно подобранных заимствований есть определение «центон», но Сион Соно не забывает отграничить каждую цитату кавычками, разрушая единство повествования и пунктуально напоминая о принципиальной неоригинальности своего киноколлажа, и в этом тоже есть синефильское упоение.
Фильм трудно назвать «хорошим», но Сион Соно не делает хорошие фильмы. Его фильмы сильные, яркие, умные, каллиграфичные и выходят за границы общепринятых критериев. Как, впрочем, и почти весь остальной японский кинематограф, на десятилетия опередивший мировое кино и не собирающийся останавливаться.
Однако к 80-м годам прошлого века Большим Всемирным Деньгам удалось взять под контроль производство образов и закрыть молодёжи возможность видеть реальность так, как им этого хочется. Ну, временные прорывы всё же были – вспомним взлёт MTV, стартовавшего как раз с площадки независимого, дешёвого кино, основанного на повсеместном распространении видеокамер. Разумеется, и этот проход был вскоре забаррикадирован, но...
На карте мира остались две страны безумных синефилов. Это Гонконг и Япония. О Гонконге поговорим как-нибудь в другой раз, а сейчас – о Японии.
Для японской культуры образы намного важнее текстов, поэтому развитие кинематографа в Стране Восходящего Солнца было взрывным, шокирующе стремительным, опережающим весь остальной мир, и до сих пор это так. Самые красивые, самые динамичные, самые умные фильмы современного кино делаются в Японии. Гонконг не отстаёт ни эстетически ни интеллектуально, но он всё же номер два из-за того, что не в состоянии выбрасывать на рынок такое количество фильмов, как Япония.
Фильмографии японских режиссёров ошеломляют. Только в 20-е годы, в Золотой Век кинематографа, ведущие мастера кино могли похвастаться десятками первосортных картин. Но в Японии это обыкновенное дело, даже сегодня, при неестественно возросшей стоимости производства и проката фильмов.
Мой любимый фильм, самый любимый из всех, сколько их ни есть на свете – «Семь самураев» 1954 года, Акира Куросава. Но современное японское кино я люблю не намного меньше. Причём, я люблю японское кино самого разного уровня, от порнографии до артхауза.
Несколько лет назад мне понравился TAG (Догонялки со смертью) Сиона Соно, и я решил посмотреть, что ещё делал этот режиссёр. Про «Клуб суицида» я уже рассказал, но остальные фильмы этого автора, снятые позже, воистину неописуемы. Нет, часть, скажем так, почти нормальна, зато основной корпус фильмографии не укладывается ни в какие не-японские критерии.
К примеру – «Почему не играешь в аду?» 2012 года, странная комедия про якудза и группу одержимых кинодилетантов. Убийства, избиения, насилие в качестве языка общения непрерывно обнажают свою установку на визуальность, на присутствие наблюдателя – в идеале – на присутствие наблюдателя с камерой, способной не только запечатлеть улетающее мгновение соприкосновения кулака с физиономией, но и придать ему эстетическое измерение. Якудза непрерывно изощряются в стремлении не просто убить противника, а поставить сцену убийства так, чтобы в ней обнаружилась некая балетная условность. Это было уже в Ichi the Killer Такеши Миике, но там мотив постановочности, имитационности гротескного насилия не был настолько тотальным, как в «Почему не играешь?». Одержимость кинематографом, как фиксацией реальности, доходит до такой степени, что бандит, получивший удар ножом в бок, остаётся в живых, только потому что группа киноподпольщиков снимает его прямо на улице, истекающего кровью и бредущего вдоль стены. Он позволяет им снять себя и мужественно, сквозь боль, улыбается в камеру. И необъяснимым образом именно это помогает ему выжить.
Сюжет «Почему не играешь в аду?» вращается вокруг дочери клана якудза, в детстве настолько удачно выступившей в рекламе зубной пасты, что у её матери возникает навязчивая идея сделать дочь кинозвездой. Ну, там много чего происходит, а основной клубок событий сплетается вокруг попытки снять фильм с этой девушкой за десять дней, оставшихся до выхода её матери из тюрьмы.
С другой стороны сюжета, группа молодых людей готова умереть, чтобы сделать «самый крутой фильм на свете», и в это веришь, и это оказывается мотором ко всему действию «Почему не играешь в аду?»
Синефилия пронизывает фильм, смывая сюжет и деформируя характеры персонажей. Каждый эпизод, каждая мизансцена оказываются отсылками к японскому и мировому кинематографу. Поток цитат хлещет с экрана неудержимым напором: Нагиса Осима, Киндзи Фукасаку, Кането Синдо, Сейюн Судзуки, Кон Итикава, Жан-Люк Годар, Вонг Кар-Вай, Жан-Поль Мельвиль, Мартин Скорсезе, Мика Каурисмяки, Сэм Фуллер – даже Тони Скотт и Брайан Юзна - проносятся перед зрителем десятками, сотнями микрофрагментов. Да, Борхес в своё время заметил, что «наш язык это система цитат». В самом деле, это так. Для подобных произведений из тщательно подобранных заимствований есть определение «центон», но Сион Соно не забывает отграничить каждую цитату кавычками, разрушая единство повествования и пунктуально напоминая о принципиальной неоригинальности своего киноколлажа, и в этом тоже есть синефильское упоение.
Фильм трудно назвать «хорошим», но Сион Соно не делает хорошие фильмы. Его фильмы сильные, яркие, умные, каллиграфичные и выходят за границы общепринятых критериев. Как, впрочем, и почти весь остальной японский кинематограф, на десятилетия опередивший мировое кино и не собирающийся останавливаться.
Взято: Тут
1319