Малюсенькое чудо ( 1 фото )

«Господи, помилуй, помоги», — бормотала Алька, выкидывая из облезлой сумки в мусорку старые квитанции и билетики в ожидании маршрутки. В состоянии душевного смятения женщина, заскочив в подошедшую пыльную «единичку», плюхнулась на сидение и начала судорожно тыкать кнопки мобильника, набирая сообщение.


Таких смс Аля настрочила уже больше 10, получив рано утром от дочери-студентки, учившейся в Питере, одно единственное сообщение: «Мамочка, всё плохо, приезжай».

После этого телефон дочки сделался недоступным, а у Али в голове понеслись страшные картины «всего плохого», что только может прийти в голову нервной женщине за 40, переживающей за ребёнка. Телефон питерской бабушки, у которой Варя снимала комнату, тоже не отвечал.

Аля прикидывала, где ей взять денег на билет до Питера и как отпросится у начальника. Билеты до северной столицы из медвежьего угла стоили дорого. Менеджер небольшой фирмы, Аля выплачивала долгоиграющую ипотеку за хрущёвку на окраине города, доходов кроме зарплаты не имела. Каждую свободную копейку она отправляла дочке, чтобы скромная отличница могла хотя бы нормально питаться. На текущие неизбежные расходы уходила и зарплата Кости, Алиного мужа, который не был Варе родным отцом. На вид угрюмый, молчаливый слесарь огромного роста был мужиком добрым и крайне впечатлительным. Поэтому смс от дочки Алька ему решила не показывать, пока сама не выяснит, как и что. Тот мог разволноваться и слечь с сердцем.

Автобус медленно тащился по мартовской слякоти, из-за грязных брызг за окнами ничего не было видно. До работы ехать долго, но куда денешься?

— Боже, сохрани и спаси Варьку, я же в Тебя верю, — шептала Аля в тоске, надеясь дошептаться до Небес. — Хотя, где там верю, вера моя на нуле. Уж прости ты меня, Боже. В церкви давно не была, молюсь кое-как. Подруги смеются, и я… как бы стесняюсь. Ой, Господи, прости. Грешная я, злая и вредная. Завидую и ленюсь, вру ещё иногда. Ты лучше меня накажи, Боже, только Варьку спаси мою.

Автобус встряхнуло на ухабе, Алина сумка свалилась на грязный пол. Она бросилась поднимать её, и увидела маленькую бумажную иконку – её, видно, кто-то потерял или обронил. Образ, где была изображена женщина в зеленой кофточке и красной юбке, Алька бережно подняла и отерла бумажным платочком. На душе стало светлее.

— Святая Ксения, — узнала Аля святую и обрадовалась. — Ты же как раз Петербуржская! Пожалуйста, сбереги там девочку мою молитвами своими, сохрани её от греха и злых людей.

Тем временем автобус вырулил к нужной остановке. Женщина, спрятав в карман куртки бумажный лик святой, поспешила на работу, поскальзываясь на подмёрзших лужицах.

Она влетела в кабинет, стянула выцветший берет, размотала шарф и в бессилии опустилась на стул.

Соседки по кабинету – яркие, как куклы Барби, ухоженные, юные Нина и Марина снисходительно улыбнулись друг другу. До того как Аля ни с того ни с сего вдруг начала интересоваться православием, они вполне сносно с ней общались – сплетничали про начальство, обсуждали извечные женские проблемы. Правда, бездетные и незамужние барышни часто норовили подкинуть безотказной Але часть своей работы. Та не умела отказываться и порой засиживалась допоздна, трудясь за других. Её приход к вере коллеги восприняли, можно сказать, в штыки. Начались шутки про попов на мерсах и православнутость. И попытки вернуть в стан «верующих в душе» съехавшую, по их мнению, Алю.

— Девочки, займите 30 тысяч на билеты, — начала Аля жалобно, — у Варьки там что-то случилось, мне срочно надо лететь в Питер.

— Я бы заняла, да мне за путёвку пора вносить, еду на Кипр, — скорчила сочувственную гримасу светленькая Марина, усиленно орудуя пилочкой для ногтей. — Прости, дорогая. А что там может быть у Вари? Сессию не сдала поди, да и всё.

Аля было открыла рот, но тут вступила Нина.

— У меня денег нет, а были бы – не дала бы, — отрезала она неожиданно злым голосом. — Ничего с твоей золотой дочкой не случится, посамостоятельнее будет. Меня вон мать в 17 лет выпнула из дому, и привет. Так я благодарна ей теперь – хоть человеком стала, сама зарабатываю, одеваюсь, жилье снимаю. А ты свою дочку слишком разбаловала.

Аля от такой отповеди оторопела и едва сдержала слёзы.

— Да ладно тебе, Нинка, — вступилась Марина. — Ты, Аль, сходи лучше к Михалычу, аванс попроси, да и спросишь заодно, пустит ли он тебя вообще в Питер. А то вроде там какую-то работу надо срочно делать, а я не могу, мне ехать надо, а Нине… ей тоже некогда.

Не чуя подвоха, Аля шагнула за дверь и постучала в соседний кабинет, где сидел директор компании Петр Михайлович. Дядька предпенсионного возраста, безбровый и почти лысый холостяк, он держался за место и побаивался дерзких молодых сотрудниц, предпочитая все вопросы решать с Алей.

Михалыч недовольно поднял глаза от бумаг.

— Хорошо, что вы зашли, отчёт надо делать, — нетерпеливо проговорил он.— Берите вот эти папки – к нам комиссия выехала уже из головного офиса. Надо срочно подготовить им документы.

— Пётр Михайлович, я отпроситься хотела, мне очень нужно к дочери в Питер лететь, там беда у нее, и ещё я аванс хочу попросить, на билеты, — заговорила быстро Алька.

— Вы что? Вы что позволяете себе! — неожиданно вскричал Михалыч. — Начальство к нам, а вы куда?! У всех дети!

— Но может, девушки сделают отчет, я сколько раз им помогала, —упрашивала Аля.

— У них другие дела есть, — отрезал Михалыч. — Покиньте кабинет немедленно! И папки, папки не забудьте.

Аля, как замороженная, взяла папки и поплелась к себе. Сотрудницы изображали усиленную деятельность, стуча по клавиатурам. Она уселась на стул и открыла верхнюю папку в стопке.

Достала из кармана юбки бумажный лик святой Ксении и положила сверху.

В горле пересохло, ни слова, ни слёзы не шли.

«Хотя бы одно, хотя бы очень маленькое чудо пусть тебе сделают!

Что им стоит? Может, на облаке перенесут тебя в Питер?»

Неожиданно к ней бесшумно подкралась Нина. Она вроде улыбалась, но глаза светились недобро.

— Слушай, Аля, прости, у меня утром голова разболелась просто, вот и напала на тебя, — промолвила она. — Знаешь, я ведь могу помочь.

Аля с надеждой подняла на неё глаза.

— У меня знакомая гадалка есть, она даже в битве экстрасенсов участвовала и берёт недорого, — зачастила та, косясь на иконку святой. — Я тебя в обеденный перерыв к ней отведу, узнаешь всё про свою Варю. А приплатишь, так она и заговор на удачу поставит. Вон, Маринке поставила, так мужик богатый объявился, на Кипр везёт.

Марина подтверждающе замахала головой.

— Что ты, Нина, гадание – грех большой, я не могу, — испуганно замотала головой Алька.

— Да ты совсем фанатичкой заделалась! — зашипела Нина. — Ей люди умные помощь предлагают, а она упирается. Проси тогда у своего Бога, чтоб помог, у святых проси, вот у этой проси!

Нина презрительно ткнула пальцем в образ Ксении, но дотронуться не решилась.

— Хотя бы одно, хотя бы очень маленькое чудо пусть тебе сделают! — продолжала Нина, ухмыляясь.

— Что им стоит? Может, на облаке перенесут тебя в Питер?

— Да оставь ты её, Нин, пошли лучше в буфет, кофе выпьем, — потянула за рукав подружку Марина.

Они исчезли за дверью, переговариваясь и хихикая.

Алька осталась одна. Она сидела в тишине, не отрываясь глядела на лик святой Ксении. Неожиданно тучи за окошком рассеялись, и пыльный кабинет осветило солнцем.

Кто-то осторожно заскрёбся в дверь. На пороге, смущённо покашливая, стоял Михалыч.

— Тут такое дело, Алечка, — начал он. — Вы простите меня, дурака старого. Звонило начальство, из головного офиса, они не приедут, планы изменились у них. Они срочно требуют бумаги к ним привезти, в Питер. И вроде как вам надо туда. Я уже билеты заказал, самолёт летит через 4 часа. Да, такси тоже вызвал. Вы уж выручите меня, голубушка, домой заскочите и отправляйтесь. За документами зайдите, командировочные – вот.

Он протянул Але белый конверт.

Начальник скрылся за дверью, Аля благоговейно поцеловала икону святой Ксении и перекрестилась.

…Вечером того же дня Аня позвонила в дверь квартиры, которую снимала в Питере дочь. Открыв дверь, Варя замерла от неожиданности.

— Мамочка, ты как здесь?! — вскрикнула девушка и бросилась Але на шею. — Как же я рада тебе! А ты знаешь, у меня ведь всё наладилось! Всё теперь опять хорошо.

— Я и не сомневалась, — ответила ей сияющая Аля.